Русский вопрос

Часть 1

Часть 2

8. МИССИЯ РОССИИ И ОПРАВДАНИЕ ПАТРИОТИЗМА

Всякая избранность предполагает миссию, т. е. цель, ради которой избран каждый человек (по образу Авраама) и каждый народ (по образу ветхозаветного Израиля). "Христианский герой или подвижник (по нашей, конечно, несколько условной терминологии), - писал о. Сергий Булгаков в "Вехах", - в своей деятельности видит прежде всего исполнение своего долга пред Богом, Божьей заповеди, к нему обращенной. Ее он обязан исполнять с наибольшей полнотой, а равно проявить возможную энергию и самоотверженность при отыскании того, что составляет его дело и обязанность". (Вехи, с. 52). Любой человек, заново родившийся в Иисусе Христе и стремящийся прожить всю жизнь по Его заповедям веры, надежды и любви, несмотря на неизбежные падения, ошибки и даже временные отступления, постоянно совершает подвиг веры, подвиг надежды и подвиг любви. Иными словами, христианин, не ставя перед собой максималистских целей и всечеловеческих задач, вполне довольствуясь в своей повседневной работе "теорией малых дел", столь презираемой некогда нашей интел­лигенцией, в то же время не может не стремиться быть подвижником. Ибо жизнь, прожитая по Христу, является подвигом.

Так же точно и целый христианский народ не может не пытаться осмыслить свое призвание и предназначение в мире, понять цель, ради которой он создан. Ни самовосхваление (нынешнее славянофильничание), ни самооплевание (нынешнее западничание) отнюдь не являются попытками осмыслить призвание России в истории человечества. Тем паче, что восхваление России ее льстецами сопровождается враждебностью к иным народам, а при обвинениях России ее клеветниками всегда критикуется Россия и русский народ, но никогда - сами критики, априорно полагающие себя "выше всякой критики".

Касательно России для всех нас существуют основных две лжи - отрицание Запада во имя России и отрицание России во имя Запада.

Научившись лавировать между этими Сциллой и Харибдой, погу­бившими столько страстных и ищущих натур и перемоловшими их в вурдалачьем шовинизме или пустоглазом беспочвенничестве, наше общественное мнение выйдет, наконец, из инфантильного манежа привычных устано­вочных подпорок. Научившись любить и Россию и Запад, мы научимся ходить и говорить; мы проснемся и станем на путь выздоровления.

Русская душа была тяжело больна - западно-восточной раздвоенностью. Но болезнь, хотя и близка греху, еще не сам грех. Раздвоенность русской души была следствием грехов былых и текущих, но привела она к Греху с большой буквы, к буйному припадку - революции и цареубийству. Это и есть грех России, и его должна она искупать, а не былые грешки только. Этот грех должен пережить и искупить в своем сердце и каждый мыслящий русский. Правда, категория долженствования в дискуссиях несколько сомнительна. Долг - он долгом и остается, но до тех пор, пока свободная личность не осознает его как таковой, всяческие указания, как то: "русский человек должен покаяться, искупить, возлюбить" и т.д., - не имеют ни основания, ни силы, ни действенности. Сам Бог обращается к Аврааму: "пойди из земли твоей", а не "ты должен пойти"; "возьми сына твоего, единственного твоего", а не "ты должен взять сына твоего и принести его во всесожжение на одной из гор". Поэтому, произнося "христианин должен", "русский должен", "россиянин должен", а уж тем более "наш оппонент должен", будем подразумевать под таким оборотом наш свободный призыв, обращенный к тем-то и тем-то, но не нотацию, выговаривание или императив.

И в то же время, сколь замечательно писал о себе св. апостол Павел: "Я должен и эллинам и варварам, мудрецам и невеждам". (Рим. 1.14).

"Я должен России. Я по-прежнему ей должен. Сейчас я в особенности ей должен". Насколько эти слова чище, возвышеннее, нрав­ственнее, наконец, истиннее и мужественнее, чем в любой форме произносимые фразы о "России-суке", которая должна мне. Ведь о реальной способности человека верить, надеяться и любить - в том числе верить в Россию, надеяться на Россию и любить Россию - можно судить достаточно точно, присмотревшись к тому, что же ставит этот человек в центр - свое "Я" или Бога, свой эгоизм или другого человека, свою ненасытную самость или Россию.

Не следует путать - мы ничего не должны советскому государству. Коммунистическое государство должно нам. Ему мы ничего не должны. Как и пост-коммунистическому, которое неизбежно придёт на смену коммунистическому. Мы должны только России.

Мы должны России. Мы, конечно, должны и своему профес­сиональному (быть хорошим врачом, инженером или фрезеровщи­ком), и своему семейному долгу. Но отдельно от всего мы в долгу перед Россией. За ее осквернение революцией и братоубийством, ненавистью и доносами, клеветой, ложью, попранием всех ларов и пенатов наших предков, кстати, не столь уж отдаленных.

Примечательно, что в грехе и лжи все наши крайние течения болеют "крайностями" как раз своих противников: грех и ложь ведут именно к хаосу, путанице и распаду. Начиная с 60-х годов прошлого века Россия, изолировав себя от Запада листовками и прокламациями, быстро провинциализировалась; нормой в ней стала полу-культура, точнее недо-культура "интеллигенции", окончательно восторжествовавшая после 1917 года. Именно эта провинциальная недо-культура гнетет и наш "западничающий" и наш "славянофильничающий" лагерь. Вышедшие из вполне пост-западнической интеллигенции, к тому же осоветившейся, наши "антизападники" в своем интеллигентском провинциализме и сектантстве болеют болезнью именно "западнической". Отрицая самобытность России и ее право на индивидуальный исторический путь, даже на возрождение, наши "антипочвенники" впадают в абсолютно абсурдную и несуразную крайность, иначе говоря, в очередную крайность, каковые изначально присущи нашему национальному складу, нашей почве - вследствие чего страдают болезнью именно "почвеннической".

Нам не выздороветь до тех пор, пока мы не научимся любить и Россию, как мост между Западом и Востоком, и Запад, как мир, составляющий с нами общее целое. Ибо, сколь бы ни раздражала эта истина иных клеветников или льстецов нашей родины, Россия - страна и западная, и отдельная от Запада в одно и то же время. Как это ни печально кое для кого, сколь это ни неожиданно, но Россия - страна западная и в то же время, подобно Константинополю, она является "сто­рожем, защищающим переправу и стоящим на окраине", за которой начинаются необозримые степи, все еще "не превращенные в поля". (См. Н. Федоров, Философия общего дела, т. 1, Верный, 1906, с. 154). Если и признать советчину извращением идеи Третьего Рима, а пролетарский мессианизм - частной формой еретически понятого мессианизма христианского, то мы никуда не денемся, видимо, и от того факта, что "советизация" также была попыткой делания, попыткой превратить дикие степи русской Азии в мирные поля, но поскольку все это мыслилось и делалось принципиально и намеренно без Бога, то и результатом явилось превращение осененных крестом полей русской Европы в дикие степи русской Азии (и русская Европа, и русская Азия в данном случае понимаются не столько географически и экономически, сколько культурно и духовно).

И никого евразийства - это либо давно изжитый соблазн, либо очередной самообман, либо очередное шарлатанство.

Социализм мертвит, ибо всякий грех мертвит, вначале высвобождая определенные энергии и создавая этим иллюзию свободы, т.е. свободу, понятую неправильно, то самое состояние, которое как раз следовало сдерживать и которое является неизбежным злом в душе любого народа, как и любого индивида в отдельности. Высвободив в России азиатчину, социализм затем вверг могучую и славную - да-да! - могучую и славную Империю в состояние оцепенения и разрухи, длящееся и по сей день. Это, впрочем, не озна­чает, что наше общество не развивается по определенным законам независимо от "советской власти", ибо организм продолжает жить и развиваться даже и после прививки ему зловредного и ядовитого микроба. И достаточно часто побеждает этот микроб и очищается от его яда.

Объяснение ужасов российской советчины якобы присущим России варварством и антиперсонализмом есть попытка социализма и коммунизма (даже если сие исповедуется и их видимыми противниками или невидимыми сторонниками) увернуться от очевидного доказательства собственного бессилия, собственной несостоятельности, собственной античеловечности, собственного варварства и каннибализма.

Что доказывается примерами государств, куда марксизм был в тех или иных видах "экспортирован" внутренним или внешним путем - Венгрии, Эстонии, Восточной Германии, Кубы, Кореи, Югославии, Китая и т.д. Это страны с совершенно различными культурами, но нигде в них марксизм не стал "марксизмом с человеческим лицом"; всюду, где создалась рано или поздно неизбежная историческая ситуация, попытки национального возрождения стали в общем возможны не на марксистской, а на духовной, т.е. нравственной (в смысле нравственного закона как понятия абсолютного) и религиозной основе.

Наша миссия остается той, которой былая Россия всегда подчиняла задачи своего духовного, культурного и государствен­ного строительства. Наша миссия - или хощу или не хощу - бороться с варварством и дикостью через эллинство и Русь. При этом эллинство и Русь сами должны и пониматься и быть едиными с Западом и "римскостью" - не административно, а невидимо и сокровенно, не через организацию, догматику, не через одинаковые модели мышления и действия, а через культуру, нравственность, право и общехристианские идеалы. Иначе говоря - не телесно и даже не душевно, а духовно. Через дух.

Трудно? Да. А кто обещал легкость?

Наша цель - созидание Града Божия на земле во имя конечного торжества надисторического Царства Божия; это делание мило­сердия и служения, борьба за царство добра на земле (а не за "рай земной").

Но для того, чтобы народы ожидали другой Родины, надо, чтобы они научились с любовью и надеждой возделывать и подготовлять к приходу Иисуса Христа свою. В этом - абсолютное оправдание патриотизма и стремления к действительному возрождению народа и страны.

Когда же некая часть культурного слоя (пусть недо-культурного, но ведь это определение тоже имеет корнем слово"культура") пускает в обиход как брань такие слова, как "славянофил", "почвенник" и "русофил", когда эта самая "часть культурного слоя" принимается глумливо поносить и лягать родину, предъявлять ей всяческие счеты и с провин­циальным нахальством доморощенных Хлестаковых и самоуверенных скалозубов рассуждать о предвечных исторических грехах России, рабской сути русского народа или шовинизме Пушкина, Гоголя и Достоевского, то остается лишь позавидовать Розанову, пусть даже и ерничающему, который хотя бы имел возможность спастись за широкой спиной ныне выведенных городовых:

"Но вы же видите, что России все не удается..."

- Вот поэтому-то я особенно с нею, и говорю: Ты Великая и Славная...

"Но ведь это не эмпирика, а свыше. Ее оставил Б..."

- Теперь-то я особенно ее и люблю. "

Значит вы идете против Христа..."

- Убирайтесь к черту.

"Значит, вы постановляете национализм - во-первых, выше Владимира Соловьева, и во-вторых, выше христианства..."

- Городовой, убери этих нахалов. Они мешают мне спать" (В.Розанов, Неизданное. Цит. по: Вестник РСХД, N 126, с. 82).

Так и видится, как, поставив в вину вышеприведенную цитату, некие оппоненты подумают или напишут: "этот откровенный апологет России является еще и апологетом кнута - он мечтает о городовых, чтобы с их помощью громить своих идейных противников". Надеюсь, впрочем, что у таких оппонентов найдутся и иные контрдоводы.

9. БОРЬБА ЗА РОССИЮ НЕОТДЕЛИМА ОТ БОРЬБЫ ЗА СВОБОДУ

Итак, два алтаря: России и свободы. Борьба за Россию неотделима от борьбы за свободу. Борьба за свободу неотделима от борьбы за Россию. Да и как можно бороться за свободу абстрактно, не для России или за Россию, не желая для нее свободы? И на что нам свобода личности без единства нации?

Конституционное движение, пришедшее к нам когда-то из Западной Европы, стремилось в обход национальных традиций свободы и правосознания привнести все это же самое с Запада и на западный манер. Беда только, что вслед за конституционной демократией, под ее прикрытием, а иногда и обличьем пробиралась и демократия социальная. Беда не оттого, что социал-демократия плоха сама по себе. Беда потому, что, вследствие российской смятенности и раз­общенности, сила оказалась за крайне левой социал-демократией. Именно эта группа, ловко оседлав сложнейшую историческую ситуацию, возглавила реакцию российского язычества и богоборчества против христианства и выпестованных им ценностей современной цивилизации - введения правовых норм и незыблемых конститу­ционных начал, свободного судопроизводства, общественного само­управления, терпимости к правам меньшинств и т.д. Пренебрежение нашими национальными особенностями, духовными и социальными традициями уже раз дорого обошлось всем нам в 1917 году и позже. Не следует теперь ни повторять эту ошибку, ни совершать новую, превращая борьбу за Россию и ее национальные особенности в самоцель.

Социальная демократизация - безусловная цель всякого обще­ства и всякой государственности, а нынешней России это касается по преимуществу. Горько и больно сознавать, что хотя точно такую же цель себе ставило и русское самодержавие - ставило и постепенно, но твердо осуществляло - но понять это пришлось лишь во второй половине XX века, да и то по-прежнему далеко не всем. Теперь же, после многих десятилетий коммунистического эксперимента на живых людях, живом теле нашей страны печаль­ного образа, положение столь усложнилось и запуталось, что никакое "введение парламентарного строя" здесь просто немыслимо без постепенной подготовки общества в целом и отдельных людей, которые его составляют. Иначе говоря, тем, кто хотел бы реально начать оздоровление России с социально-экономической стороны, пришлось бы вернуться к неукоснительному проведению в жизнь реформ Александра II (земской, крестьянской, судебной, финан­совой). При наличии "исторической возможности", которой, к сожалению, пока что нет, для оздоровления нашей страны сейчас было бы первоочередным:

1. Свободная Церковь.

2. Свободные суды.

3. Свободное крестьянство.

4. Свободное самоуправление городских и сельских общин.

И все это - как минимум. Ничего из названного ни "верхи", ни "низы" достичь сейчас не способны. Так поймем хотя бы необходимость четырех перечисленных пунктов и то, насколько далеко назад отбро­сила Россию "партия нового типа" с ее горячечными экономическими и политическими теориями.

Неспособность "верхов" имеет немалое значение. Дело в том, что верхи эти давно уже бьются в капкане, куда загнали себя сами, вертятся, как белка в колесе, ими самими созданном. Их цель - сохранить свою империю и свою личную власть. Привычные и проверенные методы для этого - "закручивание гаек", палки и репрессии. Других методов у коммунизма нет. Но общество может развиваться, жить и крепнуть, лишь либерализируясь. В про­тивном случае не только начинает хромать экономика, наука и техника, но и угасает дух, что означает паралич общества, омертвение, смерть и распад. И наоборот. Не только люди постепенно разлагаются, внутренне пустеют и ослабевают при несвободе и бездуховности (т.е. безрелигиозности), но и техника, экономика, хозяйственная жизнь от того же самого захиревают в равной степени.

Индивидуальная свобода - одно из высших достижений цивилизации. Противиться этому принципу значит противиться поступательному ходу Истории, динамика которой определена и животворится Богом как Богом истории. "Всякая власть, страшащаяся цивилизации и упорно препятствующая ее проникновению в Россию, в конце концов неизбежно ослабит страну, а следовательно, и сама ослабеет по сравнению с другими европейскими державами. Чем успешнее будут ее антицивилизаторские действия, тем быстрее наступит ее упадок", - писал экономист, один из крупнейших деятелей русского классического либерализма Н.Тургенев (по новой, более доступной ссылке: Н.Тургенев, Россия и русские. М., 2001, с. 361).

И вот оказывается, что "раскрепощающий" и "освобождающий" марксизм, при котором сбываются все "вековые чаяния", который "передовой и научный"... не умеет достойно существовать в свободном обществе. Кто-то обязательно начинает задыхаться: растет коммунизм - задыхается свобода; растет свобода - кашляет коммунизм. Ожидать гонений и зажима после воцарения каждого очередного узурпатора стало у нас почти общим местом. А ведь при этом цель и "верхов" и "низов" как бы одна - чтобы в стране "было хорошо". Но если раньше верхам казалось, что им вполне может быть хорошо при абсолютном бесправии и кризисе низов, понимаемых коммунизмом лишь как подопытный материал для хозяев из нового класса, то со временем проясняется блистательный факт. И вполне научный, что особенно страшно для доктрины. Советские верхи рано или поздно неизбежно ухнут в пропасть, если духовный и экономический уровень советских низов не будет повышаться.

А духовный уровень индивида впрямую зависит от наличия и обеспечения его гражданских свобод и экономической независимости.

Вследствие чего каждый очередной зажим "низов" советскими "верхами", являясь лишь паллиативом, оттягивая действительное решение проблем, на деле только приближает крах системы, сколь бы сильной ни казалась эта система и сколь бы локально действенным ни казался этот паллиатив. Что не снимает и не ослабляет страшного и трагического аспекта каждого очередного гонения или зажима. Носорожье шествие тиранического режима по личным судьбам живых людей, осквернение их тел и душ не уравновешиваются никакими оптимистическими прогнозами относительно исторически неизбежного крушения тоталитарной системы в России.

В силу двух причин - невозможности социальной борьбы со стороны "низов" и вынужденно неизбежного помягчения советских "верхов" - перед Россией сейчас открывается - как это ни парадоксально звучит, ибо "верхи" пока что лишь давят и зажимают - весьма плодотворный и обещающий путь внутреннего культурного строительства.

Диссидентское движение 70-80х годов, имеющее неоспоримые заслуги перед русским обществом и русской историей, показало, что путь формальной правозащиты граждан коммунизм не потер­пит, равно как и какую бы то ни было относительно свободную критику советского общества. С другой стороны, диссидентское движение состояло из тех же "советских людей", бросившихся в политику с культурным багажом, рядом не "ночевавшим" с уровнем знаний среднего образованного россиянина славной имперской поры. Бороться за права людей обескультуренных и обездуховленных, искусственно лишенных морали, экономической независимости, чувства собственного достоинства, даже ощущения элементарной безопасности, людей забитых, ничего не знающих и не помнящих даже о собственной родине и собственных предках... Защищать права этих людей людям обескультуренным и обездуховленным и т.д. и т.п., т.е. точно таким же... Все это крайне тяжело, более того - сомнительно. Недаром именно диссидентское движение породило и самоуверенных клеветников России, ее крикливых и кокетливых неправедных судей.

Не политика, не политизация нашей жизни, но культура и культурное строительство - вот что всегда первостепенно, вот какова сейчас наша задача. Этот вывод не направлен, однако, вообще против людей, желающих отдать себя политической деятельности и политической борьбе, иногда даже мученичеству. Тем не менее, диссидентство, видимо, окончательно стало досто­янием истории, а позиция "свободной критики ради свободной критики" едва ли выдерживает проверку как со стороны этической, так и просто здравым смыслом.

Основа же культуры - культ. Как писал Н.Бердяев в примечании ко второму изданию многократно цитирован­ных здесь "Вех", - "политическое освобождение возможно лишь в связи с духовным и культурным возрождением и на его основе". Неужели и сейчас, в восьмидесятые годы XX века, эту фразу приходится разжевывать и отстаивать?

Не следует быть ни голословными, ни прожектерами. Для тех, кто осознал, что России необходимо обновление и возрождение, иначе говоря, - для тех, кто наконец пришел в себя, требуется выработка практических путей и конкретных целей.

В деле осознания и освоения всероссийского наследия, в деле культурного созидания России, как и во всяком почти ином деле, для нас существуют всегда две соблазнительные ошибки: желание "испра­вить все по старине" и стремление "наш, новый мир построить", до основания разрушив старое. Вследствие чего хорошо бы постоянно помнить, что метание из крайности в крайность есть одна из ярких особенностей русской души. Не духа, а именно души, причем далеко не самой "возвышенной" ее части. И научившись обуздывать отрица­тельные эмоции своей национальной стихии, постараемся понять, что тотальная враждебность как старому, так и новому относится исключительно к сфере иррационального. На деле следует постоянно строить новое и исправлять согласно добрым традициям старого. В этом - подлинная диалектика, в этом и только этом - правда и залог нормального развития общества, как материального, так и духовного.

Никакой общественной силе никогда не построить новой России, если она не будет опираться на старую и исходить из нее.

Большинству русских уже никогда не узнать, сколь блистательна, сложна, потрясающа, сколь внутренне богата и многообещающа была прежняя Россия, дореволюционная и царская. Той России - свежей и молодой, ибо еще не познавшей всю тьму и низость греха революции, цареубийства и растленной сталинократии - этой юной России нам не вернуть никогда. Но мы можем не только сидеть "на реках Вавилонских" и рыдать о ней. Мы можем и обязаны исходить из нее в нашем созидании новой России, обновлении себя самих, своей культуры и своей земли.

Какие конкретные цели стоят перед нами в первую очередь? И в первую и во вторую, прежде, теперь и в будущем перед нами две цели, две задачи, которые и трудны и обширны, но - выполнимы. И только они ведут к возрождению нашей отчизны.

Первая цель - самая основная. Это - христианизация России. Без Церкви наша страна не возродится. Всякое отстаивание возможности оздоровления России без ее возвращения к своему наиболее кристальному истоку - православию - есть дело ослепления и реакции. Огромной массе наших сограждан сию истину еще долго придется открывать для себя и усваивать. Но когда наконец наступит прозрение, когда люди России, до сих пор, как и многие, ошибочно принимающие кризис ренессансного гуманизма во всем мире и в стране за кризис христианства, вернутся в объятия нашей матери Русской Православной Церкви, тогда возрождение российских земель будет действительным, уже случившимся фактом.

Каковы практические пути достижения этой цели? Всякая христианизация личности и целого народа (напомним, что в понятие "русские" входят далеко не только одни великороссы) имеет три этапа: катехизация, евангелизация и воцерковление.

Катехизация или наставление словом есть начальное обучение истинам христианской веры. В каждом индивидуальном случае она осуществляется либо самим человеком, идущим ко Христу (начальное христианское самообразование), либо имеющими соответственное служение священнослужителем или мирянином. Каждый, принимающий св. крещение, обязан в той или иной форме получить предварительное представление об элементарных началах христианства и церковности, очистить свою едва затеплившуюся веру от всяческого суеверного и обрядоверческого шлака. К этой же сфере относится также слушание проповеди Слова Божия, чтение и изучение Св. Писания.

Евангелизация в данном случае понимается как практическое продолжение катехизации, а именно как жизнь по Евангелию, освещение евангельским светом всех сторон и аспектов и индивидуального и коллективного нашего бытия. Быть христианином, знать и читать Евангелие, посещать храмовое богослужение, но не жить по Христу - что может быть более нелепым? И однако подобный тип христианина был, есть и еще долго будет одним из самых распространенных в России и мире. Надлежит твердо знать, что подобный тип есть тип лжехристианский, что от присущих ему черт необходимо избавляться.

Жить по Христу - трудно. Но и вообще-то жить по-человечески в нашем мире трудно. А по-настоящему жить по-человечески - это и значит жить по Иисусу Христу, Богочеловечество Которого указует нам путь Истины и жертвенной Любви. Пройти "предварительную подготовку" к крещению гораздо легче. Но для многих наших сограждан, направленно оторванных от собственной культурной и церковной традиции, именно первая ступень, казалось бы, может становиться почти недосягаемой. На деле же перед нами явное заблуждение. Те, кто действительно хотят стать христианами, которых сердце и разум направляют ко Христу, могут сейчас найти в нашем обществе (вполне понятно, что это проще в главнейших городах) и грамотных мирян и энергичных священников, способных провести соответствующие беседы и наставления, либо снабдить церковной литературой. Только не надо быть наивными: Церковь в нашей стране пребывает в состоя­нии пленения и неявного гонения. И не надо думать, что если мы зайдем в первый попавшийся храм и сходу сообщим незнакомому священнику, что хотим креститься и быть наставленными в началах веры, то умиленный батюшка так и начнет метаться - между нами, желая нас обнять, и своей библиотекой, чтобы немедля снабдить нас соответствующей литературой. Умный да уразумеет...

На пути ко Христу множество подводных камней. Все это выходит за рамки нашей темы; необходимо лишь сказать, что для того, кто взялся делать дело возрождения России, недостаточно самому изучить основы христианства и жить по ним. Необходимо еще и учить этому других - своих ближних, свой народ.

Постоянное и направленное самообразование в церковных и богословских дисциплинах; христианская проповедь словом и делом (через служение ближним); планомерное, осторожное и терпеливое строи­тельство независимой и организованной православной общины в России - таковы основные пути и направления деятельности по возрождению нашей страны, ибо именно они приведут к возникновению сложной и напряженной церковной жизни.

Все это требует от нас активной христианской позиции, апостольства мирян, т.е. мирянства деятельного, способного существовать даже без тесного контакта с церковной иерархией (но ни в коем случае не противостоя ей) и при этом оставаться верным апостольской Церкви. Последнее в силу того, что епископат Русской Православной Церкви в настоящее время слишком подконтролен, а священство - еще достаточно пассивно. Вот почему говорится: даже без тесного контакта. Ибо сказанное не означает, что вообще без контакта или что контакт этот может быть чисто формальным. Для того, чтобы активные миряне, т.е. все христиане, не всегда имея возможность связаться с правящим епископом, оставались детьми Церкви, а не действовали на свой страх и риск и не впадали в заблуждения и ошибки, в особенности канонического и догматического порядка, они должны быть церковны.

Воцерковление есть принятие духовного авторитета Поместной Церкви, вхождение в церковную традицию, твердое знание догма­тов, постоянное участие в церковных таинствах, через которые мы получаем от Иисуса Христа благодатную силу для жизни, проповеди и делания. Воцерковление, как и евангелизация, - этапы, неотделимые один от другого; они следуют не один за другим, но оба - за катехизацией, с которой, впрочем, в каком-то смысле продолжают сосуществовать всю нашу жизнь, ибо мы постоянно открываем на своем религиозном пути старые "элементарные" духовные истины, но все в новых и новых аспектах, более глубоких и многомерных. Коль скоро становиться на путь апостольства мирян - а иного выхода при нынешней ситуации просто нет, - то и религия наша должна быть не личной только и уж тем более не своевольной, а организо­ванной. Когда человек отрицает внешний авторитет, он последним авторитетом начинает полагать только себя, даже если этого и не сознает. Такой внешний авторитет, такую организованную религию мы находим в Церкви.

Лишь человек, твердо укорененный в христианстве и церковности, способен адекватно заботиться о национальном возрождении нашей страны и предпринимать какие-либо реальные шаги в этом направлении. Лишь человек, твердо укорененный в Господе нашем Иисусе Христе, способен по-настоящему глубоко и до конца войти в Церковь и принять в себя Церковь. Жизнь по Евангелию и абсолютная верность видимой Церкви как Телу Христову, как Народу Божию суть даже не "две стороны одной медали", но в принципе неотделимы друг от друга.

Итак, конкретные пути к возрождению в нашем народе религи­озности, т.е. духа благочестия, милосердия и жертвенной любви, а следовательно и подлинной нравственности суть жизнь по Христу и жизнь в Церкви каждого из нас, и не только в целях личного спасения, но для последующей евангелизации и воцерковления ближ­них. Воздействовать на наш народ иначе, чем через ближних, и иным способом, кроме как словом и делом, исполненными внимания и любви, едва ли возможно.

Вторая цель, стоящая перед нами, формулируется так: мы, полагающие себя "культурными людьми", "образованным классом" и т. д., и тем более все те, кто всерьез озабочен состоянием страны, обязаны всеми силами способствовать обретению русским народом национально-исторической памяти. Подобно тому, как христианизацию России мы можем начинать лишь с себя самих, так и пробуждение национально-исторической памяти нам также придется начать с себя и только с себя. Невозможно учить других родной культуре, будучи "недовеждами". Модель культуртрегерской деятельности интеллигентов конца прошлого века скомпрометирована и заклей­мена историей. Когда народ учат недоучки, результат взрывается кровью десятков миллионов. Перед нами путь не менторства, не поучения "чистенькими" владельцами единственной правды о Рос­сии "грязной" нецивилизованной массы, для которой и Конституцию иной раз не грех выдать за жену великого князя; Перед нами путь нашего собственного учения вместе с народом, часть которого мы составляем.

Христос призывает к Себе всех людей. Он готов принять каждого, но идет навстречу разным людям различными путями. Есть люди, которым в силу множества разнообразных причин трудно прийти к Иисусу и уж тем более в Церковь, даже если они этого и желают. Путь к России лежит именно через Русскую Церковь как живое присутствие нашего Господа на русской земле, но для людей, еще не решающихся ступить на эту дорогу, существует возможность просто культурного творчества.

Кому больше дано, с того больше и спросится. На российских христианах лежит задача как религиозного творчества, делания и проповеди, так и творчества, делания и проповеди в более узком смысле - в сфере национальной культуры, ее изучения, освоения и распространения. Для тех, кого Бог еще не призвал, но кто чувствует зов России, сохраняется лишь эта последняя задача.

Практические пути пробуждения национально-исторической памяти в русском народе точно так же касаются в первую очередь каждого конкретного индивида; они столь же внутренние, как и те, о коих шла речь в связи с христианизацией страны.

Фундаментом восстановления страны, нашего личного и коллек­тивного обновления может стать только постепенное сокровенное возрастание духа в любви, надежде и вере. Вот почему предлагаемые пути суть по преимуществу пути внутреннего делания, пути само­пробуждения. Если они начинают осуществляться, следствием этого не может не быть и внешнее делание, т.е. то или иное сознательное и созидательное воздействие на окружающих.

Имея в виду целью пробуждение национально-исторической памяти в нас, россиянах, первым путем к этому, видимо, является преодоление в самих себе (после чего и помощь другим) "культур­ных ножниц", того изначального противопоставления "культурного слоя" и "народа", которое было вызвано петровскими реформами, но коренилось и коренится гораздо дальше исторически и глубже психологически. Следует наконец преодолеть этот уникальный в своем роде соблазн причастности к некоему отдельному от общества "образованному классу". Соблазн, ведущий то к вере в народ и поклонению народу, то к комплексу вины перед народом, то к глубокому презрению ко всему русскому вплоть до... отрицания самого существования народа в современной России!

"Но где он, этот народ? Настоящий, народный, пляшущий народные пляски, сказывающий народные сказки, плетущий народные кружева? В нашей стране остались только следы народа. Но народа как великой исторической силы, станового хребта культуры, как источника вдохновения для Пушкина и Гете - больше нет". Этот почти юмористический отрывок свидетельствует о причудливых извивах эволюции нашей "критически мыслящей" публики, начавшей с хождения с разночинцами в народ, перешедшей к его физическому истреблению с большевиками и ныне окончательно его "потерявшей" с современными интеллектуалами. Взят он из самиздатского сборника 70-х годов "Сила духа" (с. 14).

Этот глубокий раскол всего общества имеет далеко не одни социальные корни, и вина за него лежит далеко не на одних "образованных". Раскол сей, причинивший столько зла нашей родине и унесший впустую столько зря растраченной энергии и сил, даже столько человечес­ких жизней, есть ныне один из главных недугов каждого русского, каждого россиянина. И всей России в целом. Если в который раз вспомнить о том, что спрашивается больше с того, кому больше и дается, то нельзя все же не признать, что большая доля ответствен­ности за этот раскол и этот соблазн лежит на "образованном слое" и что с его преодоления и надлежит начинать работу по возрождению нашего народа и пробуждению во всех нас памяти о нашей земле и наших праотцах.

Принципиальное противопоставление себя народу в значительной степени было и остается вызванным отрывом от него и скрытым презрением к нему. Этот отрыв следовало компенсировать, каковую возможность с конца прошлого века давала и дает интеллигенции полуобразованность. Следовательно, имея в виду все ту же вышеозначенную цель, второй путь ее достижения сводится к преодолению нашей полуобразованности и нашего невежества. Причем касается это всех слоев общества, ибо XX век - век дремучих суеверий и массовых предрассудков, искусно уживающихся с научными достижениями и благодаря этим достижениям эффективно распространяющихся в человечестве. Для людей России этот путь означает изучение и освоение нашей истории и культуры (и затем - распространение). Мы вынуждены внимательно и любовно обшарить все закоулки нашего прошлого, все темные уголки, чтобы вымести серую паутину современного интеллигентного невежества и дикарства.

Мы просмотрели и нашу культуру, и нашу историю, и нашу литературу. Много ли в нашем обществе людей, хорошо знающих и чувствующих Пушкина, Гоголя, Тургенева, Л.Толстого, А.К.Толстого, Достоевского, Гончарова, Лескова, Чехова, Бунина, Эртеля, Ремизова, Шмелёва, Зощенко, Платонова и т.д. и т.п.? Русская литература должна бы стать у нас всеобщим катехизисом, всеобщей животворящей силой, нравственной и умственной закваской, формирующей наш внутренний мир и наше общество. Но только: настоящая русская литература. Т.е. понятие объективное, в которое, конечно, входят не "для каждого свои" писатели, но для всех - одни. Разумеется, отнюдь не в целях «введения единомыслия в России» по Козьме Пруткову, а, повторяю, объективно.

Те же трудности и с историей. Здесь множество аспектов; вот, например, один из них: отсутствие трезвого чувства русской славы. Нельзя отбрасывать "высокую историю" царей и князей во многом еще и потому, что это наносит ущерб славе, причем не только в абстрактном смысле, не только отвлеченно, но и совершенно конкретно, так сказать материально и физически - телу народа, земли, страны... А при отсутствии адекватной самооценки у индивида, равно как и целого народа, могут возникать, как известно, самые разнообразные зловредные комплексы. Иной аспект: почти тотальное невежество российской массы относительно собственного края, района, города, поселка, квартала, улицы. Москву сносят на глазах всей Москвы. Одесса ветшает и саморазрушается на глазах всей Одессы. Возмущаются этим - даже тихо, между собою - единицы. Новые поколения не то что не помнят старые названия основных улиц Москвы, Киева, Санкт-Петербурга (Ленинграда), Пскова, Харькова и т.д., но в своем большинстве даже не смогут отыскать на новых картах ни Твери, ни Нижнего Новгорода, ни Самары, Екатеринбурга, Мариуполя или Луганска.

Девяносто процентов всех русских наверняка не имеют ни малейше­го представления о национальном и государственном бело-сине-красном флаге России. Людям, не знающим собственных исконных "опознавательных знаков" (флага и герба) - как привить основы законности и правозащиты? Как их "приобщить к Западу", где каждая община, каждый кантон, каждая долина имеет и чтит свои символы?

И уж совсем постыдно просмотрели мы нашу философию, что подчеркивалось авторами "Вех" еще в 1909 году! Иные, наверно, вспомнят то горькое чувство обиды и удивления за Русь, возникающее подчас в старших классах школы и на первых курсах институтов: неужели вся наша национальная мысль представлена только Герценом и этими мухоморными Чернышевскими да Добролюбовыми?

Своих философов и мудрецов русское общество не знает толком до сих пор. Многие авторы (среди первых - А. Солженицын) давно уже напоминают о сборнике "Вехи", цитированном и здесь. Оттого, что авторы этого сборника ответили на все "проклятые вопросы" нашей действительности? Нет. Оттого, что дали четкую альтернативу нынешнему режиму и коммунистическому соблазну вообще? Ничуть. Оттого, что указали однозначные и конкретные пути, по которым остается только двинуться? Тоже нет. В чем же дело? Почему сборник "Вехи" до сих пор остается для России "таким ключевым"? Именно потому, что русское общество не знает эту книгу и не пережило ее. Потому что мыслящим русским людям после того, как был написан и издан этот сборник, жить так, как если бы его не существовало в природе, просто немыслимо и постыдно. Франка и Булгакова, Струве и Бердяева можно изучать и не по "Вехам". Но бросаться возрождать Россию с любых позиций, не прочитав заранее этой небольшой книжки - все равно, что варить картофель, не выкопав его предварительно из грядки.

За исключением весьма немногочисленных единиц, все наши "пробудившиеся круги" не знают основных своих теоретиков. Наши "западшчающие либералы" не знают Б. Чичерина и Н. Тургенева (многие и не слышали даже), которые живо бы выбили из них презрение к России и безапелляционный тон самовлюбленных и самозванных пастырей. Наши "славянофильничающие консерваторы" не знают (и не слышали иногда) К. Леонтьева, который живо бы выбил из них хвастливый расизм и вообще всякую мистику крови и почвы, противоречащую объективным византийским началам Руси - равно как и такой же точно безапелляционный тон самовлюбленных и самозванных пастырей. Наконец, наши христиане - все мы - плохо знаем Вл. Соловьева и всю оригинальную русскую религиозную мысль. И вот бегаем в поисках православия - к старцам, католикам, пятидесятникам, на Новый Афон (ждать конца света). Ищем Христа повсюду, кроме: а) собственного сердца; б) Св. Писания; в) таинств Церкви; г) служения ближним; д) блестящей нашей религиозной философии и вообще современного русского и зарубежного богословия.

Владимир Соловьев не как очередной "властитель дум" в прагматических целях и не как интеллектуальная забава для христианизированной "элиты", но как подлинный наш национальный философ, обладающий несомненным пророческим даром. Именно в этой титанической фигуре - и средоточие главных наших проблем, и их разрешение. Даже для неверующих, но добросовестных и благорасположенных к России. (Даже можно сказать: именно для неверующих, ибо для верующего человека может быть достаточно и одного Иисуса Христа, хотя и он лишь обогащается примером, жизнью, деяниями и писаниями пророков, апостолов, святых и мудрецов).

Основным началом в деле освоения русской истории и культуры да будет не книжничество и начетничество, а живой родник живой истории и культуры, не механическое использование готовых форм, а постоянное оплодотворение ума.

Осознание единства нашего народа, борьба с собственными невежеством и недообразованностью, освоение истории и культуры России суть отнюдь не какие-то автономные самоцели; все эти аспекты нашей внутренней работы, отражаясь затем и во внешнем делании, подведут, наконец, одних раньше, других позже, к главному. К обогащенному длительным и мучительным опытом отрицания, "антироссийства" и "безроссийства" сознательному возвращению к прежним и исконным национальным святыням Руси. К возвращению, основанному не на автоматическом уходе в прошлое, но на преемственности, новой мудрости и новой любви, той, которую мы так жаждем, но не рискуем ни давать, ни получать в нынешней иссовеченной повседневности. Это будет означать и пробуждение национальной ответственности. В сей точке сойдутся обе наши цели и все наши пути.

Ибо это-то возвращение блудного сына и будет возвратом каждого из нас и к России и к Богу.

10. ДРУГИХ РУССКИХ У РОССИИ НЕТ ИЛИ В ЧЁМ ЦЕНТР РОССИЙСКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ?

Люди, книги, наш собственный разум и наше собственное серд­це - все в помощь на этом пути. Нет нужды поэтому создавать здесь целую программу действий, шаг за шагом подробно раскрывающую пункты, изложенные выше. Ибо и "что делать", и "как быть", и "с чего начать" мы узнаем не через какие бы то ни было построения на бумаге, но через жизнь - именно через людей, книги, наш разум и наше сердце.

История сохранила для нас памятку, которую некогда написал для себя активный член Союза Благоденствия декабрист Федор Глинка о том, что он должен порицать, чего желать и что хвалить в разговорах с целью создания общественного мнения: "Порицать: 1) Аракчеева и Долгорукова, 2) военные поселения, 3) рабство и палки, 4) леность вельмож, 5) слепую доверенность к правителям канцелярий... 6) жестокость и неосмотрительность уголовной палаты, 7) крайнюю небрежность полиции при первоначальных следствиях. Желать: открытых судов и вольной цензуры. Хвалить: ланкастерскую школу и заведение для бедных у Плавильщикова..." (Цит. по: М.Нечкина, Декабристы, М., 1982, с. 37). Этот же самый Фёдор Глинка - замечательный русский поэт, - чтобы скопить денег и принять участие в выкупе другого поэта, крепостного Сибирякова, отказался от питья чая, стоившего в те времена весьма дорого, и пил вместо него только горячую воду до тех пор, пока не собрал весь свой взнос на выкуп.

Сознательное самоограничение и планомерно выполняемое положительное дело -таковы щит и меч, с помощью которых человеку всегда удавалось победить любых драконов.

"Вы говорите, что дело возрождения родины следует начинать с нашего прихода ко Христу. Но как сделать первый шаг, если мы вообще неверующие, ничего не знающие и т.д.?" - спросят иные. "Как осуществить намеченное?" - спросят другие. Вопросы эти верно поставлены; они станут совсем хороши, если будут еще и верно направлены.

Если, к примеру, их задают кому-то, то можно ли на них отвечать иначе, чем весьма и весьма общими фразами...

Как поверить в Бога? Искать Истину, постоянно желая возрастать в Духе. Сознательно и принципиально поставить свои духовные инте­ресы выше материальных. Просить Бога, чтобы Он открылся...

Как изучить истины христианского вероучения? По книгам, разумеется, и через общение с верующими.

Как жить по Евангелию? Для начала читать его и хотя бы желать жить по нему.

Как воцерковиться? Ходить в храм регулярно и постоянно, даже если это трудно физически и психологически.

Как ликвидировать культурные и психологические ножницы в нашем народе?

"Образованному слою" научиться понимать, что образование его липовое, а если редко и не липовое, то дано ему в том числе именно с тем, чтобы слой этот более глубоко почувствовал свою причастность народу, единство с народом и ответственность за народ. "Менее образованному слою" не надувать губы - "ну и пусть мы необразованные, зато они - белоручки!"; осмотреться по сторонам, чтобы заметить: очки и шляпа предназначены для представителей любых общественных категорий. И теми другим больше читать, думать и любить, чем кичиться, эмоционировать и комплексовать.

Как бороться с общественным невежеством? Учиться до седых волос. Как? Как? Как... и т.д.

Наиболее верная направленность всех этих вопросов - это когда их задают себе, т.е. опять-таки своим собственным разуму и сердцу, затем книгам, потом - живым людям, наконец (а на деле прежде всего), Богу.

Если мы хотим ЖИТЬ, мы не можем не прийти к Богу. Беда именно в том, что многие у нас по-настоящему жить-то и не хотят. "Вы не хотите придти ко Мне, чтобы иметь жизнь", - прямо говорит таким людям Иисус Христос (Ин. 5.40).

Беда в крайней косности российского сознания. Для большинства даже согласных с постановкой вопроса и выводами это согласие останется мертвым грузом. Вполне отдавая свои силы погоне за материальными благами (какой уж тут отказ от чая - мы не дворяне и не поэты!), вполне позволяя собой манипулировать небезызвестным властям, огромная масса "недовольных" россиян благополучно укрепляет царящие в стране произвол и бесправие. Тем, что "не идут на баррикады"? Какое там! Тем, что ходят в плохие магазины, сидят перед плохим телевизором, смотрят очевидно пустые и скучные программы, читают заведомо лживую прессу и т.д. и полагают, что это и есть жизнь. Ходите, читайте, смотрите, сидите... но хотя бы поймите, что возрождение, жизнь, дальнейшее существование нашей страны зависит от каждого конкретного человека, а сле­довательно - каждого и каждой из нас. Никто за нас ничего не сделает. Россия состоит именно из нас. Других россиян у нее нет. Разумеется, есть эмиграция, чья духовная и материальная помощь неоспорима. Но, во-первых, надежды на то, что она все сделает за нас, инфантильны и недостойны: Антон Иванович Деникин умер и не вернется восстанавливать Святую Русь. Во-вторых, реально сохранила подлинную былую Россию, могучую, славную и любимую - лишь старая эмиграция. Появившаяся ныне новая советская эмиграция - "третьей волны" - сама плоть от плоти коммунистического режима; оказавшись в свободном мире, она вынуждена решать собственные проблемы и лечить себя самое (за исключением небольшого числа людей, чьи имена широко известны -это А. Солженицын и все, кто с ним и вокруг него) - когда-то еще начнут эти люди и их дети приносить пользу России...

Вернемся же к Федору Глинке.

Сознательное самоограничение.

Планомерно выполняемое положительное дело.

Умение ставить конкретные задачи и осуществлять их... - противополагается -

Иррациональному эгоцентризму, который лишь создает иллюзию жизни "только для себя", а на деле делает человека игрушкой внеш­них и практически всегда злых сил.

Бессистемной нахватанности или бездумному культу профессио­нализма, являющемуся чистой воды компенсацией несостоятельности человека на всех прочих жизненных поприщах.

Умению лишь красиво говорить; привычке осуществляться лишь в маниловских словесных прожектах (патологический вербализм); неумению систематически работать и твердо идти по раз намеченному пути.

Как положительные, так и отрицательные эти черты равно характерны для русской души. Всем желающим делать дело жизни и любви - работать для России и ради России, надлежит их учитывать. И в деятельности своей осознанно отталкиваться от одних черт и следовать другим.

Существует также ряд общих принципов, не прилагая которых к задаче возрождения России и русских, мы неминуемо потерпим крах или влезем в очередное болото.

О первом уже говорилось. Не только в деле - во всей жизни нашей духовные интересы и чаяния должны быть поставлены выше материальных. Сейчас (вот уже лет двадцать) жители нашей страны кинулись в магазины. Это естественно и понятно: невозможно бесконечно прозябать в нищете, в которую ввергло россиян ком­мунистическое хозяйствование, продержав так до шестидесятых годов. Но процесс обуржуазивания неизбежно закончится. Наступит время, когда "первичные запросы" русских мелких буржуа (т. е. нас всех) будут удовлетворены. Дальнейшее разочарование неизбежно, ибо, во-первых, не в материальных благах конечное счастье, а во-вторых, действительно серьезные запросы может удовлетворить лишь общество изобилия (т.е. капиталистическое), а не общество серости (т. е. социалистическое). Поворот к духовным ценностям представляет­ся неизбежным. Но это не имеет принципиального значения: неизбежен сей поворот или ему помешают новые исторические условия и реалии, наша нравственная обязанность как духовных и достойных существ, обладающих разумом и свободной волей - знать самим и объяснять другим, что имеет смысл реально страдать лишь от недостатка духа, лишь от нищеты духовной. "Блаженны нищие ду­хом", т.е. те, кто осознает, что им постоянно не хватает духа, дыхания, духовности. Так говорит Господь (Мф. 5.3).

Говорилось и о втором принципе - о том, что возрождение страны зависит от каждого конкретного индивида и осуществляется в каждом конкретном человеке. Следовательно, необходимо всегда помнить, что центр русского национального движения, и его движущая сила и его цель - человеческая личность в ее уникальности и неповторимости. Разворачивая очередные флаги - даже с крестами и ликом Спаса - мы обязаны прежде всего уважать, защищать и провозглашать свободу и благополучие личности. Всякий очередной коллективизм, если он наносит ущерб отдельным гражданам или меньшинствам, есть очередной блуждающий огонек, уводящий от созидания жизни в трясину затхлой идеократии, в том числе и клерикальной - самой лицемерной из всех возможных.

С этим связан и третий принцип, также упоминавшийся: основными качествами движения нашего национального обновления, если оно "начнет быть", должны стать любовь, трезвость и мир. Добавим к ним широту и умеренность - и в таких доспехах можно смело идти на бой. На смертную битву с ненавистью, ослепленностью, злобой, узостью, алчностью, властолюбием, разделением и бросанием из крайности в крайность. Говоря об умеренности, я имею в виду не осторожную золотую середину советского филистерства, но трезвость, собранность и достоинство, недопущение в себя страстей - все, что противоположно шатаниям от крайне возвышенного к крайне низменному.

В равной степени шла речь и о четвертом принципе. Нет универсального без национального и нет национального без универсального, без включенности данного народного тела в мировую духовность, культуру и цивилизацию. Либо в грядущем созидательном труде во имя России положительному ощущению собственной отдельности и самобытности будет сопутствовать открытость Западу, его культуре и духовному наследию, либо, и без того донельзя провинциализированные марксизмом, мы своими руками начнем загонять себя в новый провинциализм.

И наконец, следующий принцип. В деле возвращения дыхания и сознания нашей родине романтика уместна лишь в той мере, в какой она вообще допустима в человеческой жизни. Отсутствие романтических идеалов обедняет и искажает бытие отдельной личности и целого народа. И тем не менее, не перейдя от "интеллигентского почвенничества" и романтических грез об "исконной Руси" к реальному и трезвому каждодневному делу христианизации народа и пробуждения его исторической памяти, мы будем пребывать в болоте маниловщины, а "розы возрождения" станут расцветать исключительно вокруг нашего стола или дивана. Поняв наш долг перед Россией как обыденный долг, мы добьемся в конце концов того, что на взрыхленной нашими незаметными, но повседневными и планомерными усилиями русской почве начнут-таки воистину расцветать розы возрождения, свежие и благоуханные.

11. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ЕДИНСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ РОССИИ - ОТСУТСТВИЕ ЕДИНСТВА

У нас нет иного выхода, кроме как национальное возрождение России. Иначе - гибель.

Будем же отныне и впредь отдавать нашу духовную и материальную "прибавочную стоимость" не советчине, а России. Как это делать? Главное - начать пробовать. Опыт придет сам. Да и эта "советчина", "советская власть" - стоит ли слишком обращать на нее внимание? Что пенять на нее, когда мы, русские, сами разобщены бескультурьем, карьеризмом, снобизмом, эгоизмом, коллаборационизмом и т.д. и т.п. Что советскую власть поносить, когда мы Россию зачастую ощущаем чужой и чуждой, когда всеобщее отчуждение стало основным принципом жизни русских еще в конце прошлого столетия. Исцелившись от него, мы исцелимся и от "советской власти".

МЫ ДОЛЖНЫ ПРЕОДОЛЕТЬ ВСЕОБЩЕЕ ОТЧУЖДЕНИЕ ВНУТРИ НАС САМИХ. ЕДИНСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ ДЛЯ НАС - ОТСУТСТВИЕ ЕДИНСТВА СРЕДИ ЛЮБЯЩИХ РОССИЮ.

"Разъединение составляет единственную опасность для России: успех Батыя объясняется только разъединением", - писал почти сто лет тому назад Н.Ф.Федоров в своей "Философии общего дела" (т. 1, Верный, 1906, с. 241). Неужели и в восьмидесятых годах XX века мы не попытаемся исцелить себя? Неужели эгоизм, снобизм и внутренняя леность так и не дадут нам вырваться из трясины, в которую заманили Россию и россов бесы истории?

Как вырваться? Как обрести нашу землю, как наконец унаследовать ее?

В борьбе со своим внутренним злом воззвать о помощи к Богу Истории. К Богу истинному. Именно об этом говорит нам Псалмопевец.

"Уповай на Господа, и делай добро; живи на земле, и храни истину. Утешайся Господом, и Он исполнит желание сердца твоего.

Предай Господу путь твой, и уповай на Него, и Он совершит. И выведет, как свет, правду твою, и справедливость твою, как полдень.

Покорись Господу и надейся на Него. Не ревнуй успевающему в пути своем, человеку лукавому. Перестань гневаться, и оставь ярость; не ревнуй до того, чтобы делать зло. Ибо делающие зло истребятся, уповающие же на Господа наследуют землю. Еще немного, и не станет нечестивого; посмотришь на его место, и нет его.

А кроткие наследуют землю, и насладятся множеством мира" (Пс. 36.3-11).

* * *

"Где же Россия, в чем же она?" - спросят многие.

Да вот она перед нами!

Идемте же к ней.

Москва.

Декабрь 1982 г.

Полный вариант

Впервые опубликовано

«Вестник РХД» N 142, Париж - Нью-Йорк - Москва, 1984, с. 217-268 (Главы 1-6)

«Вестник РХД» N 143, Париж - Нью-Йорк - Москва, 1984, с. 172-202 (Главы 7-11)