В Школе народного искусства императрицы Александры Федоровны состоялась Международная педагогическая конференция «Духовные традиции отечественного учительства».
Просвещение как таковое есть сложный двунаправленный процесс, ориентированный одновременно в прошлое и будущее. Просветительская деятельность связывает их воедино, являясь одновременно знанием и оценкой прошлого с позиций настоящего во имя будущего. На этих страницах мне хотелось бы остановиться на духовно-ценностных аспектах этой диалектики применительно к русской истории.
У Б. Пастернака есть остроумная строчка об истории и историках, правда, со ссылкой на Гегеля: «Однажды Гегель ненароком, и, вероятно, наугад назвал историка пророком, предсказывающим назад». Вряд ли немецкий философ имел в виду Россию, однако основной парадокс русской истории налицо: она у нас не кончается, а продолжается, живет в настоящем так интенсивно, как, пожалуй, уже нигде в мире, во всяком случае, в границах евро-американской цивилизации, которая давно уже «охладела» к идейным противоборствам, похоронив бывших врагов-участников своих революций и национальных войн на общих кладбищах, и заботясь ныне прежде всего о сохранении достигнутого потребительского статус кво.
У нас всё иначе. Какую бы эпоху (или выдающегося деятеля) в истории (и современности) России мы ни взяли, мы тут же обнаружим внутреннее противоречие (разнонаправленные векторы) в её/его современной интерпретации, служащие предметом ожесточенных споров не только социологов, культурологов и политиков, но и достаточно широких «масс трудящихся». Для «русских европейцев», например, вся эпоха русского православного царства есть нечто изначально враждебное народу, да и всему цивилизованному миру вообще («рабовладельческая империя»). Напротив, для русских патриотов - то есть для подавляющего большинства народа - отечественная история и государственность, от св. Владимира до Иоанна Грозного, от Иоанна до Петра Великого, и от Петра до царя-мученика Николая Второго есть их собственная, национальная история, русский религиозный и державный выбор. Для либералов Февральская революция - долгожданное освобождение от ига царизма, Октябрь - сатанинское наваждение, а белые генералы Гражданской войны - подлинные национальные герои. Напротив, для монархистов-патриотов Февраль - предательство великой Империи, а Октябрь - логическое продолжение Февраля. Последующая сталинская сверхдержава для коммунистов - предмет гордости, для либералов - концлагерь, а для многих наших современников - наследница целого ряда имперских традиций в их извращенной форме. Наконец, Великая Отечественная война для большинства нашего народа - война России-СССР с оккультным нордическим рейхом, а для меньшинства («внутренних эмигрантов») - совместное нападение Гитлера и Сталина на цивилизованную Европу, за которое фашистская Германия и Советский Союз несут якобы равную ответственность. Летом прошлого года именно такая позиция была озвучена Парламентской ассамблеей ОБСЕ. Подобного взгляда придерживаются и наши «друзья» в Прибалтике и Польше. Как тут не вспомнить поговорку относительно кипящих споров, в которых выкипает истина...
Уж сколько раз твердили миру, что истина конкретна. Легче всего взять одно («белое» или «черное») определение какого либо события или лица, и дать ему на этом тощем рассудочном (а точнее сказать, обывательском) основании однозначную бесповоротную оценку. Где уж подобному «партийному» («партия» в переводе - часть) рассудку додуматься, что любая вещь - и уж тем более крупные исторические события и люди - содержат в себе множество противоречивых определений, действий, последствий, знать и судить которые во всей полноте может только всезнающий Бог. В начале ХХ века выдающийся русский мыслитель П.А.Флоренский употребил для характеристики подобной ситуации термин «антиномия», означающий по-гречески противоположность в самой сущности вещей (противостояние в законе), а Н.А. Бердяев в своей книге «Судьба России» прямо писал, что Россия может быть охарактеризована только противоречиями. «Эвклидовскому» человеческому уму (рацио) действительно трудно вместить в себя единство, а иногда даже тождество указанных определений. Можно без конца спорить об «имени России», о её прошлом и настоящем, противопоставляя друг другу левые и правые стороны приведенных антиномий - эти споры слишком напоминали бы прения остроконечников и тупоконечников в известном романе Д.Свифта, если бы они не приводили к расколу общества и, в конечном счете, к холодным и горячим гражданским войнам. Тем более, когда в дело вступает конфессиональный или политический радикализм, видящий истину исключительно в самом себе, в своей резкой и, как правило, непримиримой абстракции.
Нет в истории имен и событий - тем более общезначимых - которые не включали бы в свою характеристику значимого (вплоть до антиномического) противоречия. Для обсуждения любого из них требуются по меньшей мере два (или больше) оценочных суждения. Просвещение как память состоит в том, чтобы по возможности верно знать, что и как происходило, а просвещение как творчество заключается в правильном выборе основной, доминирующей точки зрения на это событие или лицо. Как писал тот же Флоренский, здесь вступает в свои права своего рода «коэффициент ценности» того или иного исторического факта для субъекта познания-образования, будь то отдельный ученый, школьник-студент или целая цивилизация. На абсолютно точных и беспристрастных весах людей взвешивает только Господь Бог, а человеческая наука (и искусство, и философия) всегда зависит от исходного ценностного выбора/идеала. Беспредпосылочное познание/творчество существует только в воображение позитивистов и постмодернистов.
Наверное, нет в нашей истории фигуры более противоречивой, чем Иоанн 1У Грозный. Слов нет - крутой государь был Иван Васильевич. Однако именно он избавил Русь от давления остатков Орды, начал освоение Сибири и сделал попытку выйти к Балтике, увеличив размеры своего царства вдвое. Что же касается его легендарной жестокости, то современники Иоанна на тронах самых передовых европейских стран значительно его перещеголяли. О Варфоломеевской ночи, устроенной по приказу французского короля Карла 1Х и Екатерины Медичи, я уже не говорю. В соседней Англии, в царствование короля Генриха VIII, объявившего себя главой английской церкви, происходило безжалостное «огораживание» крестьян, когда их сгоняли с земли, перемещая в «работные дома» (прообраз будущих трудовых лагерей), а несогласных просто вешали вдоль дорог сотнями...
Не менее грозный царь - Петр Великий: достаточно сказать, что в ходе петровской цивилизационной революции население страны уменьшилось почти на четверть. Именно Петр разрушил древнюю православную симфонию Церкви, народа и державы, отменил патриаршество и пытался построить нечто вроде европейского абсолютизма в протестантском духе. Однако где бы мы были сейчас без реформ Петра? Можно сколько угодно осуждать его кровопийство («указы написаны будто кнутом», «утро стрелецкой казни», «варварская борьба против варварства»), или считать, что Святая Русь после него кончилась, а Церковь в параличе - вся последующая судьба Отечества подтверждает его общерусскую и мировую правоту. Петровская Россия - Русь Серебряная, с её Санкт-Петербургом, Пушкиным, Достоевским и Блоком - это вечный памятник воле и делу Петра.
Наконец, главный возмутитель спокойствия - бывший революционный боевик Джугашвили-Сталин, которому пришлось (вопреки ленинско-троцкистскому фетишу мировой революции - вот где Промысл Божий!) построить нечто вроде «красной империи», и тем самым вытянуть Россию из болота, в которую её загнали в феврале 1917 года взбунтовавшиеся кадеты и социалисты. Именно при нем Россия стала сверхдержавой, овладела термоядерным оружием и фактически вышла в космос. Причем у него не было колоний и волшебных источников нефти, все приходилось делать на энтузиазме, страхе и рабском труде. При осмыслении советской истории 30-х - 50-х годов ХХ столетия следует решительно отвергнуть как тупой сталинизм в стиле «культа личности», так и конъюнктурный антисталинизм, направленный на полное вытеснение России из политического и юридического пространства ХХI века. Дети и внуки тех, кто брал в 1945 году Берлин, совершал удивительные научные открытия, создавал шедевры мировой музыки и кино или конструировал первые в истории человечества космические корабли, никогда не согласятся с тем, что всё это было сплошным ГУЛАГом, который надо проклясть и забыть. Добро и зло однозначно распределены в жизни только между святыми и сознательными сатанистами, все же остальные люди, включая царей и генералиссимусов, причастны и тому, и другому. Как заметил ещё Шекспир, в небесах и на земле скрыто больше тайн, чем снилось нашим мудрецам. Любая просвещение - особенно в средней и высшей школе - должно учитывать это обстоятельство.
В заключение замечу, что возбуждение бесконечных споров между русским людьми по всем - или почти по всем - вопросам прошлого, настоящего и будущего России выгодно только её противникам, и в значительной степени инспирируется ими. «Царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мтф.12,25) - этим всё сказано.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, член Союза писателей России, член исполнительного совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга
