Часть 1
Советую оппоненту внимательно почитать специальную литературу (могу проконсультировать его в этом вопросе).
И.Л.Измайлов не знает, что А.П.Смирнов памятники, объединённые другими исследователями в именьковскую культуру, считал не только финно-угорскими, но и славянскими (следы славян в финно-угорской среде он видел в трупосожжениях Рождественского II могильника (Лаишевский район) (ошибка № 15). Само же именьковское (позднегородецкое) население он считал не автохтонным, а пришедшим в Волго-Камье из более западных районов (современная Чувашия) (ошибка № 16).
Что касается пассажа о том, что неизвестно, кто принимал у меня экзамен по археологии и что билет по "именькову" я явно недоучил, то он также вызывает удивление. И.Л.Измайлов прекрасно знает, что в археологии моим учителем является авторитетный специалист по раннему средневековью П.Н.Старостин. Если принять во внимание, что Пётр Николаевич, в своё время, будучи заведующим отделом археологии ИЯЛИ, выгнал оттуда И.Л.Измайлова за регулярные прогулы, то этот пассаж становится вполне объяснимым. Однако не стоит личные обиды проявлять в публикациях, пусть даже газетных...
Продолжим разбор очень похожей на среднего качества студенческий реферат статьи И.Л.Измайлова. К его сведению, именьковская культура названа по Именьковскому городищу, а не по Рождественскому II могильнику, иначе бы культура именовалась "рождественской" (ошибка № 17) (см. И.Л.Измайлов. Политизация археологии, "ЗП", № 23, первый абзац). Тезисы В.Ф.Генинга (Этнические культуры Прикамья в эпоху железа (1956), в которых он впервые упоминает об именьковской культуре, но не обосновывает её выделения, не являются тезисами его диссертации (ошибка № 18). В.Ф.Генинг поступил в аспирантуру в 1955 г., и его будущая диссертация была посвящена пьяноборской культуре. На время выхода в печать упомянутых тезисов А.Х.Халиков был ещё аспирантом (защитился в этом же году). Так что тогда В.Ф.Генинг не мог административно подчиняться А.Х.Халикову (ошибка № 19), оба были аспирантами Н.Ф.Калинина. В.Ф.Генинг, кстати, уехал из Казани в 1960 г., когда начал усиливаться А.Х.Халиков. Москве в административном отношении В.Ф.Генинг никогда не подчинялся (ошибка № 20) (кроме Казани Владимир Фёдорович работал в Ижевске и Киеве, и с Москвой у него отношения были, мягко говоря, натянуты). Этого нельзя сказать о Халикове, который за исключением нескольких последних лет жизни, когда была создана Академия наук Татарстана, всегда, будучи научным сотрудником Казанского филиала АН СССР, являлся формально подчинённым Москве. Однако "великая и ужасная" Москва сквозь пальцы (за исключением 800-летия Казани) смотрела на многие его научные фантазии... Если принять во внимание эти факты, то как карточный домик рассыпаются и фантазии И.Л.Измайлова, пытающегося "играть" на национальностях В.Ф.Генинга и А.Х.Халикова.
Говоря о позиции П.Н.Старостина в 1960-е гг., И.Л.Измайлов в очередной раз "забывает упомянуть" (или это у него научный метод такой?), что Пётр Николаевич был учеником А.Х.Халикова и против воли "шефа" (это характерно и сейчас для Института истории) пойти не мог. Этим и объясняется парадокс, на который я несколько лет не мог найти ответ: в посвящённой именьковской культуре монографии П.Н.Старостина дан прекрасный источниковедческий анализ материала, но выводы живут отдельной жизнью от источника. На это и обратили внимание А.П.Смирнов и Ю.А.Краснов в своей рецензии. Всем было ясно, кто и почему стоит за "именьковцами-тюрками". Неофициально А.П.Смирнов так прокомментировал стиль работы А.Х.Халикова со своими аспирантами: "Халиков - типичный восточный человек, владеющий методом властвования и интриги. Он диктует свою волю Старостину, и тот выступает в защиту его концепции о тюркской принадлежности именьковской культуры. Так же выступит и Фахрутдинов в диссертации о территории Болгарского государства. Успехи этих людей временны. Придут люди, которые будут выступать с позиций науки, а не интересов отдельных исследователей. Я не сомневаюсь, что статья Халикова о происхождении казанских татар ("Советская Татария", 1966) вызовет серьёзную критику. В этой статье много грубых ошибок и подтасовок" (письмо А.П.Смирнова А.М.Ефимовой от 1 мая 1968 г.). Кстати, официальные точки зрения П.Н.Старостина и Р.Г.Фахрутдинова не явились препятствием для публикации их книг и защиты их диссертаций в Москве. А.П.Смирнов, например, несмотря на разногласия, будучи членом диссертационного совета, помогал П.Н.Старостину в защите диссертации. Б.А.Рыбаков, являясь редактором монографии П.Н.Старостина, не пытался провести туда точку зрения А.П.Смирнова (который был заместителем Бориса Александровича на посту директора Института археологии) о "славянстве" Рождественского II могильника. Аналогии с Казанью, не в пользу последней, напрашиваются сами собой...
Приписывание А.П.Смирнову уверенности в культурном превосходстве славян является ложью. Позицию Алексея Петровича по "национальному вопросу" иллюстрируют его частные письма, которые и пишутся исходя из того, что их, кроме автора и адресата, больше никто не прочитает. Через частное письмо мы можем "заглянуть" в душу его автора: "Это (национализм. - О.А.) болезнь нашего времени. Основоположник этого течения Александр III, всё это развил Николай II, которые считали всех нерусских народами второго сорта. Это вызвало противодействие первоначально в кругах интеллигенции, а затем всё это пошло вширь. Сейчас каждый из народов, в том числе и мы, русские, склонны свою культуру ставить выше всех... Конечно, это плохо, с этим надо бороться, но не натягивайте слишком резко вожжи" (Письмо А.П.Смирнова Н.Д.Аксёновой от 4 ноября 1969 г.). И эти слова приватно были произнесены тогда, когда противостояние между смирновской и халиковской научными школами было в самом разгаре!
Однако вернёмся к труду И.Л.Измайлова. Искандер Лерунович не знает, что Волынцевских курганов нет, а есть Волынцевский грунтовый могильник. Думается, нашему "специалисту" не нужно объяснять разницу между грунтовым могильником и курганным (хотя, кто знает...) (ошибка № 21). Говоря о сопоставлении А.П.Смирновым Волынцевского и Рождественского могильников, И.Л.Измайлов опять передёргивает факты: VI - VII вв. - в настоящее время принятая дата Рождественского могильника, А.П.Смирнов же его значительно омолаживал и на этом основании делал свои сопоставления (подтасовка № 4).
Вместо того, чтобы бездоказательно утверждать, что волынцевскую культуру (левый берег Среднего Поднепровья и небольшая часть Правобережья, видимо, продолжение культуры именьковской) оставило тюркизировавшееся население, не мог бы И.Л.Измайлов объяснить читателю, почему территория волынцевской культуры один в один совпадает с территорией "Земли Русской" (в узком значении этого слова), будущей Киевской Руси. Каким образом это "тюркизировавшееся" население спустя некоторое время могло чудесным образом превратиться в северян и вятичей? Здесь Искандер Лерунович приближается к позициям так критикуемого им (и за дело, кстати) З.З.Мифтахова и "Истории Джагфара".
Другой вопрос И.Л.Измайлову: если тюркизировалась знать и были прекрасные отношения с Хазарским каганатом (материально представлен т.н. салтово-маяцкой культурой), то почему на границах волынцевской и салтово-маяцкой культур имеется целая сеть мощных для того времени крепостей? Эти укрепления построили хазарам византийцы в обмен на владения первых в Крыму. Пойти на такой шаг хазары могли только ввиду страшной военной опасности, которая могла прийти с севера со стороны волынцевского поселения (ошибка № 22).
Анекдотичное для специалистов утверждение о том, что волынцевское население переняло у населения салтово-маяцкого "развитую культуру земледелия", я оставлю без нелицеприятного для И.Л.Измайлова комментария (ошибка № 23).
Очередной подтасовкой является утверждение И.Л.Измайлова, будто я в своей статье утверждал, что А.П.Смирнов в дискуссии с А.Х.Халиковым отстаивал точку зрения о праславянской принадлежности именькова (подтасовка № 5). Если уважаемый оппонент в ответной публикации не приведёт конкретное предложение из моей статьи, то я буду советовать своим коллегам не читать и не ссылаться на его книги и статьи. Следует напомнить Искандеру Леруновичу, что А.П.Смирнов не признавал именьковской культуры. Поселения её он относил к позднегородецкой культуре, население которой хоронило своих умерших непонятным для нас образом (скорее всего оставляло на деревьях или сплавляло по реке) и поэтому не оставило после себя могильников. Имеющиеся же в Волго-Камье некрополи с обрядом трупосожжения А.Г.Смирнов относил к славянам, но не связывал могильники с поселениями. Лишь П.Н.Старостину удалось доказать, что и поселения, и могильники принадлежат одной культуре, что позднее позволило Г.И.Матвевой корректно сопоставить материалы именьковской и зарубинецкой культур.
Ошибкой И.Л.Измайлова является интерпретация позиции Е.П.Казакова по "именьковской проблеме". Последний не трактует "именьковскую культуру" "то как иранскую, то как тюрко-угорскую", а считает, что именьковские и турбаслинские памятники (Башкирия) оставлены угро-сарматским населением Приаралья, которое было вынуждено бежать с войском Великого Тюркского каганата в Среднее Поволжье (ошибка № 24). На многочисленных конференциях эта точка зрения дискутируется, и учёные никак не могут "найти" типично славянские поля погребений в Средней Азии. Кстати, никакого возврата к "старой точке зрения В.Ф.Генинга в трудах Е.П.Казакова нет (ошибка № 25). К такому заключению мог прийти только тот, кто плохо разбирается в историографии "именькова".
Затем, после всех этих подтасовок и ошибок, в статье Искандера Леруновича проскальзывает рациональное зерно. Фактически он соглашается с тем, что материальная культура именькова близка днепровской зарубинецкой культуре. Однако и здесь он следует за своим учителем А.Х.Халиковым, который брал из научной литературы только те предложения и абзацы, которые соответствовали его с "потолка" (вернее, из "ценных указаний" казанского обкомовского начальства) взятой точке зрения.
Он приводит высказывание известного специалиста М.Б.Щукина, который называет доводы о сходстве зарубинецких и именьковских памятников убедительными, но при этом констатирует, что "со стороны поволжских археологов раздаются и решительные голоса против. Явление это остаётся загадочным". Вопрос можно поставить по-другому: а что, административно подчинённые бывшему сотруднику обкома КПСС по делам идеологии и бывшему советнику президента РТ по политическим вопросам и одному из идеологов суверенитета Татарстана Р.С.Хакимову археологи могут открыто сказать "за"? Именьковская проблема в современном Татарстане - всё равно что генетика в СССР во второй половине 1940-х гг. со всеми вытекающими отсюда для исследователей последствиями. Не случайно в "Славянском присутствии" я отмечал, что как "данные этнографии помогают лучше узнать культуру первобытности и средневековья, так и "казанский материал" может "подсказать" некоторые механизмы формирования, обоснования и "оберегания от посягательств" различного рода идеологем и мифологем в исторической науке, скажем, сталинской эпохи".
На мой взгляд, говоря о "загадочности" явления, М.Б.Щукин имеет в виду прежде всего загадочные процессы, происходящие в академических учреждениях Татарстана, которые приводят к тому, что опубликованный археологический материал и сделанные на его основе выводы разительно отличаются друг от друга. Показательно, кстати, то, что И.Л.Измайлов ссылается на "петербуржца" М.Б.Щукина, для того чтобы опровергнуть положения "москвича" В.В.Седова. Нюансы взаимоотношений между московскими и петербургскими историками и археологами историографам хорошо известны, Искандер Лерунович пытается на них играть, и отсюда становится понятным его "внимание" к М.Б.Щукину.
Интересна интерпретация И.Л.Измайловым данных языковедов. По их мнению, пишет Искандер Лерунович, "распад единой балто-славянскои языковой общности произошёл позднее того, как существовали" зарубинецкая, черняховская и пшеворская культуры. Однако Искандер Лерунович почему-то не называет дату распада этой общности, которая падает как раз на время существования именьковской и волынцевской культур. Не учитывает И.Л.Измаилов и мнения авторитетнейшего лингвиста О.Н.Трубачёва (ум. в 2002 г.), который полагал, что праславяне и балты независимо мигрировали в Центральной и Восточной Европе и представляли собой хрупкое и легко дифференцируемое единство только несколько последних веков до н.э. и первых веков н.э. (недоговорённость № 10). Иными словами, в балто-славянском ареале автономно развивался и праславянский язык, о чём, кстати, говорит и В.В.Напольских (см. ниже).
Также хочется сказать, что, сопоставляя данные языка и археологического материала, В.В.Седов руководствовался трудами лингвистов, а не "особым типом горшка", как полагает И.Л.Измайлов.
На проявление отчаяния похожа попытка обвинить меня в археологическом дилетантизме и "чёрной археологии". Ну что же, уважаемый оппонент, не буду опускаться до вашего уровня, а просто предложу съездить в экспедицию к упоминавшемуся Е.П.Казакову в Измери, где есть памятники практически всех эпох. Пусть нам, как это принято у полевых археологов, завяжут глаза, и таким образом мы попытаемся определить культурную принадлежность той или иной вещи. Вот тут-то и определится, кто специалист, а кто дилетант. Кстати, я знаю, что такое "открытый лист", и в 2004 - 2005 гг. был их держателем.
Проанализируем "критику" И.Л.Измайловым точки зрения С.Г.Кляшторного. Искандер Лерунович пытается уверить читателя в изменчивости мнения известного тюрколога. Последний в 1964 г. располагал упоминаемыми арабскими авторами ас-сакалиба в Подонье, а сейчас на страницах его работ они "появились" в Среднем Поволжье. Но И.Л.Измайлов "забывает упомянуть", что к 1964 г., кроме сообщений арабских авторов, не было других источников, позволяющих локализовать сакалиба. Сейчас они есть - сотни именьковских памятников в Среднем Поволжье! (Недоговорённость № 11.) Причём, в позиции С.Г.Кляшторного мы видим пример научно обоснованных исторических построений: есть данные письменных источников, есть данные вещественных источников, они проанализированы независимо друг от друга, потом сопоставлены, и на основании этого сделаны выводы! Как видим, это далеко от предложенной схемы И.Л.Измайлова: "археологи ссылаются на авторитет тюрколога С.Г.Кляшторного, а он, в свою очередь, на них, и вместе получается доказательство". Подобная интерпретация точки зрения оппонентов перед читателем является очередной подтасовкой И.Л.Измайлова (подтасовка № 6).
Интересна попытка И.Л.Измайлова принизить труд Д.Е.Мишина, в котором доказывается, что арабские авторы под ас-сакалиба подразумевали славян. Д.Е.Мишин - современный исследователь, защитивший кандидатскую диссертацию только (!) по термину "ас-сакалиба". Время учёных-энциклопедистов прошло, и наша с вами задача, Искандер Лерунович, заключается в том, чтобы принять точку зрения Д.Е.Мишина, нравится она нам или нет, и не пытаться найти противоположное мнение в трудах В.В.Бартольда, который умер в 1930 г., т.е. почти 80 (!) лет назад. За это время наука не стояла на месте, и труды В.В.Бартольда поэтому сегодня имеют чисто историографический интерес.
Подтасовкой являются слова И.Л.Измайлова о том, что Ахмед ибн-Фадлан в своих записках только в одном месте "пишет, что правителя Булгарии называли (по контексту сами арабы) "маликом тюрок и сакалиба"". В записках Ахмеда ибн-Фадлана (перевод академика А.П.Ковалевского Мешхедской рукописи) титул Алмуша, где упоминаются славяне (сакалиба), встречается 8 (!) раз плюс один раз в предисловии редактора, жившего, видимо, лишь на несколько десятилетий позже самого Ахмеда ибн-Фадлана (подтасовка № 7). Титул "малик тюрок и сакалиба", как утверждает И.Л.Измайлов, Алмуш вряд ли носил. Вот что говорят на этот счёт настоящие специалисты: "Титуловался он в то время, согласно ибн-Фадлану... (арабское начертание. - А.О.), т.е. "малик, который эльтебер, малик Булгара", или... (арабское начертание. - А.О.) - "эльтебер, малик, эмир славян". А у Якута... (арабское начертание. - А.О.) "эльтебер, малик Славии" (Смирнова О.И. К имени Алмыша, сына Шилки, царя булгар // Тюркологический сборник, 1977. М., 1981). Здесь Измайлов скорее ошибся, чем сфальсифицировал (ошибка № 26). Один раз, кстати, Ахмед ибн-Фадлан называет Волжскую Булгарию "страной славян".
То, что арабский путешественник "не увидел" самих славян в Волжской Булгарии, объясняется очень просто. Со времени ухода основной части именьковского населения из Среднего Поволжья (видимо, конец VII в. н.э.) до приезда Ахмеда ибн-Фадлана (922 г.) прошло больше 200 (!) лет. Небольшие оставшиеся группы славян могли ассимилироваться булгарскими племенами, но при этом они ещё долго упоминались в титулатуре булгарских правителей и в географическом названии региона - страна славян. Если бы даже славянское население "дожило" до времён Ахмеда ибн-Фадлана, то оно наверняка бы именовалось по тому болгарскому племени, в подчинении которого находилось. Для средневековья это обычная практика. Однако, судя по всему, свой язык они, видимо, сохранили. Обратимся к словам Ахмеда ибн-Фадлана: "Послом к ал-Муктадиру от владетеля "славян" был муж по имени Абдаллах сын Башту Хазарин, а послом со стороны государя (халифа) - Сусанн ар-Раеси, клиент Назира ал-Харамя и я (сопровождали его) Текин Тюрок и Барыс "Славянин", и я вместе с ними, как я уже сообщил" (путешествие Ахмеда ибн-Фадлана на Волгу. Болгар, 2004). Кто такие Текин Тюрок и Барыс "Славянин", сопровождавшие посла халифа? На мой взгляд, это переводчики. Послу, видимо, было известно, что в Волжской Булгарии говорят на двух языках - тюркском и славянском, потому он и взял с собой переводчиков тюрка и славянина.
Анекдотичным выглядит утверждение И.Л.Измайлова о том, "что даже у самих народов, которых мы ныне зовем "славяне", никаких представлений о своей общности тогда не было". Советую Искандеру Леруновичу прочитать следующие строки из "Повести временных лет", которые начали выкристаллизовываться за несколько столетий до Нестора, возможно, даже начиная с VIII в.: "Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие - древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке впадающей в Двину, именуемой Полота, от неё и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем - славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошёлся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской"... Ну что, не было осознания своей общности, говорите? Как видим, было, и складывалось оно (осознание) в течение не одного столетия. Или вы полагаете, что во времена Нестора (нач. XII в.) сотрудники Древнерусского института истории при Великом князе киевском всех славян через Интернет оповестили о том, что они одного "корня"? Ещё Искандеру Леруновичу, "специалисту по самосознанию", я предлагаю прочитать такие книжки, как "Лихачёв Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. М.; Л., 1945" и "Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982". Если И.Л.Измайлов добросовестно проштудирует эти работы, то не будет больше себе позволять смешные и наивно-детские высказывания по серьёзным научным проблемам (ошибка № 27).
Таким образом, корректно сопоставляя мнение археологов о "славянстве" именькова, разработки Д.Е.Мишина и С.Г.Кляшторного, можно заключить, что для науки является уже прошедшим этапом локализация реки Сакалиба в Подонье. Так что апелляция И.Л.Измайлова к авторитету А.П.Новосельцева носит скорее "политиканский", чем научный характер...
Не совсем хорошее знание И.Л.Измайловым средневековой истории проявляется в его сомнениях относительно самой возможности похода арабского полководца Марвана в Среднее Поволжье. "Трудно себе представить, чтобы полководец Марван с большим 120-тысячным войском решился вторгнуться настолько далеко на север без баз снабжения, без запасов продовольствия в малонаселённые безлюдные места".
Прежде всего, не мог бы И.Л.Измайлов указать на источник, из которого следует, что войско Марвана двигалось без баз снабжения и запасов продовольствия? Что касается безлюдных и малонаселённых мест, то для арабов, чьей родиной были пустыни Аравии, волжские степи вряд ли могли казаться безлюдными и малонаселёнными. Но если, по мнению И.Л.Измайлова, районы, по которым двигалось войско Марвана, действительно были таковыми, то не мог бы он представить в доказательство карту археологических памятников Поволжья первой половины VIII в.?
Что "занесло" Марвана в Среднее Поволжье? А что почти в это же время "занесло" арабов в Северную Африку, Испанию, Иран, Ирак, Среднюю Азию, Северную Индию? То же самое - стремление навязать ислам соседним и не очень народам. Во времена средневековья земная жизнь считалась лишь подготовкой к жизни настоящей, небесной, и поэтому религиозные вопросы играли очень большую роль в жизни общества. В наш век рационализма это понять, конечно, сложно, но в то же время не нужно модернизировать историю, стремясь найти в действиях того же самого Марвана какую-то строго продуманную экономическую подоплеёку. Ему нужно было лишь одно - чтобы еще один "неверный" (хазарский каган) и его народ приняли "истинную религию". Для самого Марвана, как он наверняка сам считал, это был верный способ после смерти попасть в рай. Для достижения этой цели и в авантюру пуститься не страшно, не зря ведь враги прозвали Марвана "глухим", т.е. не слушающим "голоса разума". Проще говоря, Марван был средневековым религиозным фанатиком, и именно этим объясняются его очень странные, с позиции современного человека, действия. К тому же не помешает вспомнить поход персидского царя Дария I в степи Северного Причерноморья и Александра Македонского в Среднюю Азию.
Очередная недосказанность проявляется в утверждении И.Л.Измайлова о том, что "в аналогичных условиях, даже нанеся сокрушительное поражение Токтамышу, в поход на Булгарию не решился даже Тимур". Искандер Лсрунович "забывает" упомянуть, что сражение Тамерлана и Токтамыша состоялось в 1391 г. на р. Кондурче, что в современной Самарской области, а это совсем недалеко от Булгарского княжества. И не факт, что уж если не всё войско Тимура, то по крайней мере один из его отрядов мог напасть на Булгар и разрушить его (Фахрутдинов Р.Г. История татарского народа и Татарстана. Казань, 2000). И вообще, вряд ли Тимур, "покоритель мира", "скомплексовал" бы перед небольшим средневолжским княжеством. Монголы 13 лет потратили на завоевание Волжской Булгарии потому, что к 20 - 30-м гг. XIII в. последняя была сравнительно развитым в военном отношении государством и у монгол, кроме булгар, было много других дел. Если булгарские воины терпели поражения от пеших дружин владимиро-суздальских князей, то булгарская конница вполне могла противостоять монголам, которые в военных действиях использовали почти ту же "степную" тактику.
Грубейшей ошибкой И.Л.Измайлова является утверждение о том, что Марвану "ближе было взять Киев, чем Болгар". Во времена Марвана (первая половина VIII в. н.э.) Болгара и в помине не было, а возник он через 200 (!) лет (ошибка № 28). И вы, Искандер Лерунович, после этого себя считаете специалистом?
Странным выглядит то, что при упоминании арабских авторов И.Л.Измайлов называет только их отчества и забывает про имена. Ибн-Фадлан - это всё равно, что по-русски "Фадланыч", Ибн-Хордадбех - "Хордадбехыч". Конечно, перед полётом мысли И.Л.Измайлова это сущий "пустяк", но всё-таки... (ошибка № 29).
Виртуозной подтасовкой (халиковская школа!) является апелляция И.Л.Измайлова к точке зрения известного лингвиста В.В.Напольских. Чтобы читателям стало понятно, как их хотели "провести", позволю себе воспроизвести этот кусочек статьи И.Л.Измайлова и одновременно попросить читателя обратить внимание на выделенные мною места: "Вот что действительно думает (! - А.О.) и пишет один из крупнейших наших лингвистов и историков мирового уровня В.В.Напольских:
"В связи с существующим в археологии мнением о происхождении создателей именьковской археологической культуры IV - VII вв. Среднего Поволжья - Нижнего Прикамья из балто-славянского ареала мною была предложена гипотеза о том, что ряд слов в языках народов Волго-Камья и прежде всего в пермских языках происходит из достаточно старого балто-славянского диалекта, которым, судя по времени и характеру этих заимствований, вполне мог быть язык создателей именьковской археологической культуры (далее - просто "именьковский язык"). Поскольку особенности языка-источника этих заимствований указывали на его близость к праславянскому, он был определён как "протославянский"... Я при этом имел в виду язык, близкий (и лингвистически, и, очевидно, по месту его первоначального формирования к праславянскому, но не идентичный ему. Можно было бы, вероятно, говорить просто о "балто-славянском" или даже "балтском" диалекте, исходя из принимаемой мною в общем гипотезы о праславянском как периферийном члене макробалтского языкового континуума, однако было важно указать не просто балто-славянскую принадлежность данного языка, но и его специальную близость к праславянскому. Здесь, очевидно, необходимо остановиться на существующей традиции смешивать этноним (самоназвание исторической группы племён) "славяне" и название языка соответствующей этнической группы "славянский", с одной стороны, и чисто лингвистический термин "славянский", характеризующий язык определённого типа со всеми особенностями, отличающими его от других индоевропейских языковых систем, с другой. Безусловно, имя славян как этнической общности (и соответственно - языков или диалектов, на которых говорили члены этой общности) может быть употребимо, лишь когда речь идет о событиях с середины VI в. н.э., со времени выхода славян на историческую арену... Все эти терминологические тонкости имеют на самом деле принципиальное значение, поскольку непонимание названных терминов привело к тому, что в работах коллег-археологов предложенная мною гипотеза стала трактоваться как аргумент в пользу праславянского или просто славянского без каких-либо оговорок языка создателей именьковской культуры (см., например, Кляшторный, Старостин, 2002), что является очевидным анахронизмом, и более того - как аргумент в пользу отнесения именьковцев к неким мифическим славянам-"руссам" (Седов, 2000), за что уж я никак не могу разделить ответственности" (Напольских В.В. Балто-славянский языковой компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н.э. / Славяноведение. 2006. № 2)".
После этой цитаты из статьи В.В.Напольских И.Л.Измайлов констатирует: "Надеюсь, ответ исчерпывающ и ясен. Как сказал бы поэт: "Ни звука русского, ни русского лица"". Неподготовленному читателю вроде бы всё должно стать понятно. Однако обратим внимание на выделенные мною многоточия, вставленные Искандером Леруновичем в цитату из статьи В.В.Напольских. Что же скрывается под таинственным многоточием № 1? А вот что: "в русском варианте сообщения и как "Vorslawisch" - в немецком". Далее идёт "не замеченная" И.Л.Измайловым сноска: "Следует, правда, выводов и в заголовках присутствовал только термин "протославянский"". Зачем же Измайлову понадобилось "не замечать" этих слов В.В.Напольских? А затем, чтобы читатель не понял, что в этой статье известный лингвист не отказывается от "славянства" именьковцев. а лишь просит археологов более внимательно относиться к терминологии (подтасовка № 8).
Александр Викторович Овчинников , кандидат исторических наук
(Продолжение следует.)
Впервые опубликовано: Звезда Поволжья. - 2009. - №№ 29 (30 июля - 5 августа), 30 (6 - 12 августа), 31 (20 - 26 августа).
Советую оппоненту внимательно почитать специальную литературу (могу проконсультировать его в этом вопросе).
И.Л.Измайлов не знает, что А.П.Смирнов памятники, объединённые другими исследователями в именьковскую культуру, считал не только финно-угорскими, но и славянскими (следы славян в финно-угорской среде он видел в трупосожжениях Рождественского II могильника (Лаишевский район) (ошибка № 15). Само же именьковское (позднегородецкое) население он считал не автохтонным, а пришедшим в Волго-Камье из более западных районов (современная Чувашия) (ошибка № 16).
Что касается пассажа о том, что неизвестно, кто принимал у меня экзамен по археологии и что билет по "именькову" я явно недоучил, то он также вызывает удивление. И.Л.Измайлов прекрасно знает, что в археологии моим учителем является авторитетный специалист по раннему средневековью П.Н.Старостин. Если принять во внимание, что Пётр Николаевич, в своё время, будучи заведующим отделом археологии ИЯЛИ, выгнал оттуда И.Л.Измайлова за регулярные прогулы, то этот пассаж становится вполне объяснимым. Однако не стоит личные обиды проявлять в публикациях, пусть даже газетных...
Продолжим разбор очень похожей на среднего качества студенческий реферат статьи И.Л.Измайлова. К его сведению, именьковская культура названа по Именьковскому городищу, а не по Рождественскому II могильнику, иначе бы культура именовалась "рождественской" (ошибка № 17) (см. И.Л.Измайлов. Политизация археологии, "ЗП", № 23, первый абзац). Тезисы В.Ф.Генинга (Этнические культуры Прикамья в эпоху железа (1956), в которых он впервые упоминает об именьковской культуре, но не обосновывает её выделения, не являются тезисами его диссертации (ошибка № 18). В.Ф.Генинг поступил в аспирантуру в 1955 г., и его будущая диссертация была посвящена пьяноборской культуре. На время выхода в печать упомянутых тезисов А.Х.Халиков был ещё аспирантом (защитился в этом же году). Так что тогда В.Ф.Генинг не мог административно подчиняться А.Х.Халикову (ошибка № 19), оба были аспирантами Н.Ф.Калинина. В.Ф.Генинг, кстати, уехал из Казани в 1960 г., когда начал усиливаться А.Х.Халиков. Москве в административном отношении В.Ф.Генинг никогда не подчинялся (ошибка № 20) (кроме Казани Владимир Фёдорович работал в Ижевске и Киеве, и с Москвой у него отношения были, мягко говоря, натянуты). Этого нельзя сказать о Халикове, который за исключением нескольких последних лет жизни, когда была создана Академия наук Татарстана, всегда, будучи научным сотрудником Казанского филиала АН СССР, являлся формально подчинённым Москве. Однако "великая и ужасная" Москва сквозь пальцы (за исключением 800-летия Казани) смотрела на многие его научные фантазии... Если принять во внимание эти факты, то как карточный домик рассыпаются и фантазии И.Л.Измайлова, пытающегося "играть" на национальностях В.Ф.Генинга и А.Х.Халикова.
Говоря о позиции П.Н.Старостина в 1960-е гг., И.Л.Измайлов в очередной раз "забывает упомянуть" (или это у него научный метод такой?), что Пётр Николаевич был учеником А.Х.Халикова и против воли "шефа" (это характерно и сейчас для Института истории) пойти не мог. Этим и объясняется парадокс, на который я несколько лет не мог найти ответ: в посвящённой именьковской культуре монографии П.Н.Старостина дан прекрасный источниковедческий анализ материала, но выводы живут отдельной жизнью от источника. На это и обратили внимание А.П.Смирнов и Ю.А.Краснов в своей рецензии. Всем было ясно, кто и почему стоит за "именьковцами-тюрками". Неофициально А.П.Смирнов так прокомментировал стиль работы А.Х.Халикова со своими аспирантами: "Халиков - типичный восточный человек, владеющий методом властвования и интриги. Он диктует свою волю Старостину, и тот выступает в защиту его концепции о тюркской принадлежности именьковской культуры. Так же выступит и Фахрутдинов в диссертации о территории Болгарского государства. Успехи этих людей временны. Придут люди, которые будут выступать с позиций науки, а не интересов отдельных исследователей. Я не сомневаюсь, что статья Халикова о происхождении казанских татар ("Советская Татария", 1966) вызовет серьёзную критику. В этой статье много грубых ошибок и подтасовок" (письмо А.П.Смирнова А.М.Ефимовой от 1 мая 1968 г.). Кстати, официальные точки зрения П.Н.Старостина и Р.Г.Фахрутдинова не явились препятствием для публикации их книг и защиты их диссертаций в Москве. А.П.Смирнов, например, несмотря на разногласия, будучи членом диссертационного совета, помогал П.Н.Старостину в защите диссертации. Б.А.Рыбаков, являясь редактором монографии П.Н.Старостина, не пытался провести туда точку зрения А.П.Смирнова (который был заместителем Бориса Александровича на посту директора Института археологии) о "славянстве" Рождественского II могильника. Аналогии с Казанью, не в пользу последней, напрашиваются сами собой...
Приписывание А.П.Смирнову уверенности в культурном превосходстве славян является ложью. Позицию Алексея Петровича по "национальному вопросу" иллюстрируют его частные письма, которые и пишутся исходя из того, что их, кроме автора и адресата, больше никто не прочитает. Через частное письмо мы можем "заглянуть" в душу его автора: "Это (национализм. - О.А.) болезнь нашего времени. Основоположник этого течения Александр III, всё это развил Николай II, которые считали всех нерусских народами второго сорта. Это вызвало противодействие первоначально в кругах интеллигенции, а затем всё это пошло вширь. Сейчас каждый из народов, в том числе и мы, русские, склонны свою культуру ставить выше всех... Конечно, это плохо, с этим надо бороться, но не натягивайте слишком резко вожжи" (Письмо А.П.Смирнова Н.Д.Аксёновой от 4 ноября 1969 г.). И эти слова приватно были произнесены тогда, когда противостояние между смирновской и халиковской научными школами было в самом разгаре!
Однако вернёмся к труду И.Л.Измайлова. Искандер Лерунович не знает, что Волынцевских курганов нет, а есть Волынцевский грунтовый могильник. Думается, нашему "специалисту" не нужно объяснять разницу между грунтовым могильником и курганным (хотя, кто знает...) (ошибка № 21). Говоря о сопоставлении А.П.Смирновым Волынцевского и Рождественского могильников, И.Л.Измайлов опять передёргивает факты: VI - VII вв. - в настоящее время принятая дата Рождественского могильника, А.П.Смирнов же его значительно омолаживал и на этом основании делал свои сопоставления (подтасовка № 4).
Вместо того, чтобы бездоказательно утверждать, что волынцевскую культуру (левый берег Среднего Поднепровья и небольшая часть Правобережья, видимо, продолжение культуры именьковской) оставило тюркизировавшееся население, не мог бы И.Л.Измайлов объяснить читателю, почему территория волынцевской культуры один в один совпадает с территорией "Земли Русской" (в узком значении этого слова), будущей Киевской Руси. Каким образом это "тюркизировавшееся" население спустя некоторое время могло чудесным образом превратиться в северян и вятичей? Здесь Искандер Лерунович приближается к позициям так критикуемого им (и за дело, кстати) З.З.Мифтахова и "Истории Джагфара".
Другой вопрос И.Л.Измайлову: если тюркизировалась знать и были прекрасные отношения с Хазарским каганатом (материально представлен т.н. салтово-маяцкой культурой), то почему на границах волынцевской и салтово-маяцкой культур имеется целая сеть мощных для того времени крепостей? Эти укрепления построили хазарам византийцы в обмен на владения первых в Крыму. Пойти на такой шаг хазары могли только ввиду страшной военной опасности, которая могла прийти с севера со стороны волынцевского поселения (ошибка № 22).
Анекдотичное для специалистов утверждение о том, что волынцевское население переняло у населения салтово-маяцкого "развитую культуру земледелия", я оставлю без нелицеприятного для И.Л.Измайлова комментария (ошибка № 23).
Очередной подтасовкой является утверждение И.Л.Измайлова, будто я в своей статье утверждал, что А.П.Смирнов в дискуссии с А.Х.Халиковым отстаивал точку зрения о праславянской принадлежности именькова (подтасовка № 5). Если уважаемый оппонент в ответной публикации не приведёт конкретное предложение из моей статьи, то я буду советовать своим коллегам не читать и не ссылаться на его книги и статьи. Следует напомнить Искандеру Леруновичу, что А.П.Смирнов не признавал именьковской культуры. Поселения её он относил к позднегородецкой культуре, население которой хоронило своих умерших непонятным для нас образом (скорее всего оставляло на деревьях или сплавляло по реке) и поэтому не оставило после себя могильников. Имеющиеся же в Волго-Камье некрополи с обрядом трупосожжения А.Г.Смирнов относил к славянам, но не связывал могильники с поселениями. Лишь П.Н.Старостину удалось доказать, что и поселения, и могильники принадлежат одной культуре, что позднее позволило Г.И.Матвевой корректно сопоставить материалы именьковской и зарубинецкой культур.
Ошибкой И.Л.Измайлова является интерпретация позиции Е.П.Казакова по "именьковской проблеме". Последний не трактует "именьковскую культуру" "то как иранскую, то как тюрко-угорскую", а считает, что именьковские и турбаслинские памятники (Башкирия) оставлены угро-сарматским населением Приаралья, которое было вынуждено бежать с войском Великого Тюркского каганата в Среднее Поволжье (ошибка № 24). На многочисленных конференциях эта точка зрения дискутируется, и учёные никак не могут "найти" типично славянские поля погребений в Средней Азии. Кстати, никакого возврата к "старой точке зрения В.Ф.Генинга в трудах Е.П.Казакова нет (ошибка № 25). К такому заключению мог прийти только тот, кто плохо разбирается в историографии "именькова".
Затем, после всех этих подтасовок и ошибок, в статье Искандера Леруновича проскальзывает рациональное зерно. Фактически он соглашается с тем, что материальная культура именькова близка днепровской зарубинецкой культуре. Однако и здесь он следует за своим учителем А.Х.Халиковым, который брал из научной литературы только те предложения и абзацы, которые соответствовали его с "потолка" (вернее, из "ценных указаний" казанского обкомовского начальства) взятой точке зрения.
Он приводит высказывание известного специалиста М.Б.Щукина, который называет доводы о сходстве зарубинецких и именьковских памятников убедительными, но при этом констатирует, что "со стороны поволжских археологов раздаются и решительные голоса против. Явление это остаётся загадочным". Вопрос можно поставить по-другому: а что, административно подчинённые бывшему сотруднику обкома КПСС по делам идеологии и бывшему советнику президента РТ по политическим вопросам и одному из идеологов суверенитета Татарстана Р.С.Хакимову археологи могут открыто сказать "за"? Именьковская проблема в современном Татарстане - всё равно что генетика в СССР во второй половине 1940-х гг. со всеми вытекающими отсюда для исследователей последствиями. Не случайно в "Славянском присутствии" я отмечал, что как "данные этнографии помогают лучше узнать культуру первобытности и средневековья, так и "казанский материал" может "подсказать" некоторые механизмы формирования, обоснования и "оберегания от посягательств" различного рода идеологем и мифологем в исторической науке, скажем, сталинской эпохи".
На мой взгляд, говоря о "загадочности" явления, М.Б.Щукин имеет в виду прежде всего загадочные процессы, происходящие в академических учреждениях Татарстана, которые приводят к тому, что опубликованный археологический материал и сделанные на его основе выводы разительно отличаются друг от друга. Показательно, кстати, то, что И.Л.Измайлов ссылается на "петербуржца" М.Б.Щукина, для того чтобы опровергнуть положения "москвича" В.В.Седова. Нюансы взаимоотношений между московскими и петербургскими историками и археологами историографам хорошо известны, Искандер Лерунович пытается на них играть, и отсюда становится понятным его "внимание" к М.Б.Щукину.
Интересна интерпретация И.Л.Измайловым данных языковедов. По их мнению, пишет Искандер Лерунович, "распад единой балто-славянскои языковой общности произошёл позднее того, как существовали" зарубинецкая, черняховская и пшеворская культуры. Однако Искандер Лерунович почему-то не называет дату распада этой общности, которая падает как раз на время существования именьковской и волынцевской культур. Не учитывает И.Л.Измаилов и мнения авторитетнейшего лингвиста О.Н.Трубачёва (ум. в 2002 г.), который полагал, что праславяне и балты независимо мигрировали в Центральной и Восточной Европе и представляли собой хрупкое и легко дифференцируемое единство только несколько последних веков до н.э. и первых веков н.э. (недоговорённость № 10). Иными словами, в балто-славянском ареале автономно развивался и праславянский язык, о чём, кстати, говорит и В.В.Напольских (см. ниже).
Также хочется сказать, что, сопоставляя данные языка и археологического материала, В.В.Седов руководствовался трудами лингвистов, а не "особым типом горшка", как полагает И.Л.Измайлов.
На проявление отчаяния похожа попытка обвинить меня в археологическом дилетантизме и "чёрной археологии". Ну что же, уважаемый оппонент, не буду опускаться до вашего уровня, а просто предложу съездить в экспедицию к упоминавшемуся Е.П.Казакову в Измери, где есть памятники практически всех эпох. Пусть нам, как это принято у полевых археологов, завяжут глаза, и таким образом мы попытаемся определить культурную принадлежность той или иной вещи. Вот тут-то и определится, кто специалист, а кто дилетант. Кстати, я знаю, что такое "открытый лист", и в 2004 - 2005 гг. был их держателем.
Проанализируем "критику" И.Л.Измайловым точки зрения С.Г.Кляшторного. Искандер Лерунович пытается уверить читателя в изменчивости мнения известного тюрколога. Последний в 1964 г. располагал упоминаемыми арабскими авторами ас-сакалиба в Подонье, а сейчас на страницах его работ они "появились" в Среднем Поволжье. Но И.Л.Измайлов "забывает упомянуть", что к 1964 г., кроме сообщений арабских авторов, не было других источников, позволяющих локализовать сакалиба. Сейчас они есть - сотни именьковских памятников в Среднем Поволжье! (Недоговорённость № 11.) Причём, в позиции С.Г.Кляшторного мы видим пример научно обоснованных исторических построений: есть данные письменных источников, есть данные вещественных источников, они проанализированы независимо друг от друга, потом сопоставлены, и на основании этого сделаны выводы! Как видим, это далеко от предложенной схемы И.Л.Измайлова: "археологи ссылаются на авторитет тюрколога С.Г.Кляшторного, а он, в свою очередь, на них, и вместе получается доказательство". Подобная интерпретация точки зрения оппонентов перед читателем является очередной подтасовкой И.Л.Измайлова (подтасовка № 6).
Интересна попытка И.Л.Измайлова принизить труд Д.Е.Мишина, в котором доказывается, что арабские авторы под ас-сакалиба подразумевали славян. Д.Е.Мишин - современный исследователь, защитивший кандидатскую диссертацию только (!) по термину "ас-сакалиба". Время учёных-энциклопедистов прошло, и наша с вами задача, Искандер Лерунович, заключается в том, чтобы принять точку зрения Д.Е.Мишина, нравится она нам или нет, и не пытаться найти противоположное мнение в трудах В.В.Бартольда, который умер в 1930 г., т.е. почти 80 (!) лет назад. За это время наука не стояла на месте, и труды В.В.Бартольда поэтому сегодня имеют чисто историографический интерес.
Подтасовкой являются слова И.Л.Измайлова о том, что Ахмед ибн-Фадлан в своих записках только в одном месте "пишет, что правителя Булгарии называли (по контексту сами арабы) "маликом тюрок и сакалиба"". В записках Ахмеда ибн-Фадлана (перевод академика А.П.Ковалевского Мешхедской рукописи) титул Алмуша, где упоминаются славяне (сакалиба), встречается 8 (!) раз плюс один раз в предисловии редактора, жившего, видимо, лишь на несколько десятилетий позже самого Ахмеда ибн-Фадлана (подтасовка № 7). Титул "малик тюрок и сакалиба", как утверждает И.Л.Измайлов, Алмуш вряд ли носил. Вот что говорят на этот счёт настоящие специалисты: "Титуловался он в то время, согласно ибн-Фадлану... (арабское начертание. - А.О.), т.е. "малик, который эльтебер, малик Булгара", или... (арабское начертание. - А.О.) - "эльтебер, малик, эмир славян". А у Якута... (арабское начертание. - А.О.) "эльтебер, малик Славии" (Смирнова О.И. К имени Алмыша, сына Шилки, царя булгар // Тюркологический сборник, 1977. М., 1981). Здесь Измайлов скорее ошибся, чем сфальсифицировал (ошибка № 26). Один раз, кстати, Ахмед ибн-Фадлан называет Волжскую Булгарию "страной славян".
То, что арабский путешественник "не увидел" самих славян в Волжской Булгарии, объясняется очень просто. Со времени ухода основной части именьковского населения из Среднего Поволжья (видимо, конец VII в. н.э.) до приезда Ахмеда ибн-Фадлана (922 г.) прошло больше 200 (!) лет. Небольшие оставшиеся группы славян могли ассимилироваться булгарскими племенами, но при этом они ещё долго упоминались в титулатуре булгарских правителей и в географическом названии региона - страна славян. Если бы даже славянское население "дожило" до времён Ахмеда ибн-Фадлана, то оно наверняка бы именовалось по тому болгарскому племени, в подчинении которого находилось. Для средневековья это обычная практика. Однако, судя по всему, свой язык они, видимо, сохранили. Обратимся к словам Ахмеда ибн-Фадлана: "Послом к ал-Муктадиру от владетеля "славян" был муж по имени Абдаллах сын Башту Хазарин, а послом со стороны государя (халифа) - Сусанн ар-Раеси, клиент Назира ал-Харамя и я (сопровождали его) Текин Тюрок и Барыс "Славянин", и я вместе с ними, как я уже сообщил" (путешествие Ахмеда ибн-Фадлана на Волгу. Болгар, 2004). Кто такие Текин Тюрок и Барыс "Славянин", сопровождавшие посла халифа? На мой взгляд, это переводчики. Послу, видимо, было известно, что в Волжской Булгарии говорят на двух языках - тюркском и славянском, потому он и взял с собой переводчиков тюрка и славянина.
Анекдотичным выглядит утверждение И.Л.Измайлова о том, "что даже у самих народов, которых мы ныне зовем "славяне", никаких представлений о своей общности тогда не было". Советую Искандеру Леруновичу прочитать следующие строки из "Повести временных лет", которые начали выкристаллизовываться за несколько столетий до Нестора, возможно, даже начиная с VIII в.: "Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие - древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке впадающей в Двину, именуемой Полота, от неё и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем - славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошёлся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской"... Ну что, не было осознания своей общности, говорите? Как видим, было, и складывалось оно (осознание) в течение не одного столетия. Или вы полагаете, что во времена Нестора (нач. XII в.) сотрудники Древнерусского института истории при Великом князе киевском всех славян через Интернет оповестили о том, что они одного "корня"? Ещё Искандеру Леруновичу, "специалисту по самосознанию", я предлагаю прочитать такие книжки, как "Лихачёв Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. М.; Л., 1945" и "Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982". Если И.Л.Измайлов добросовестно проштудирует эти работы, то не будет больше себе позволять смешные и наивно-детские высказывания по серьёзным научным проблемам (ошибка № 27).
Таким образом, корректно сопоставляя мнение археологов о "славянстве" именькова, разработки Д.Е.Мишина и С.Г.Кляшторного, можно заключить, что для науки является уже прошедшим этапом локализация реки Сакалиба в Подонье. Так что апелляция И.Л.Измайлова к авторитету А.П.Новосельцева носит скорее "политиканский", чем научный характер...
Не совсем хорошее знание И.Л.Измайловым средневековой истории проявляется в его сомнениях относительно самой возможности похода арабского полководца Марвана в Среднее Поволжье. "Трудно себе представить, чтобы полководец Марван с большим 120-тысячным войском решился вторгнуться настолько далеко на север без баз снабжения, без запасов продовольствия в малонаселённые безлюдные места".
Прежде всего, не мог бы И.Л.Измайлов указать на источник, из которого следует, что войско Марвана двигалось без баз снабжения и запасов продовольствия? Что касается безлюдных и малонаселённых мест, то для арабов, чьей родиной были пустыни Аравии, волжские степи вряд ли могли казаться безлюдными и малонаселёнными. Но если, по мнению И.Л.Измайлова, районы, по которым двигалось войско Марвана, действительно были таковыми, то не мог бы он представить в доказательство карту археологических памятников Поволжья первой половины VIII в.?
Что "занесло" Марвана в Среднее Поволжье? А что почти в это же время "занесло" арабов в Северную Африку, Испанию, Иран, Ирак, Среднюю Азию, Северную Индию? То же самое - стремление навязать ислам соседним и не очень народам. Во времена средневековья земная жизнь считалась лишь подготовкой к жизни настоящей, небесной, и поэтому религиозные вопросы играли очень большую роль в жизни общества. В наш век рационализма это понять, конечно, сложно, но в то же время не нужно модернизировать историю, стремясь найти в действиях того же самого Марвана какую-то строго продуманную экономическую подоплеёку. Ему нужно было лишь одно - чтобы еще один "неверный" (хазарский каган) и его народ приняли "истинную религию". Для самого Марвана, как он наверняка сам считал, это был верный способ после смерти попасть в рай. Для достижения этой цели и в авантюру пуститься не страшно, не зря ведь враги прозвали Марвана "глухим", т.е. не слушающим "голоса разума". Проще говоря, Марван был средневековым религиозным фанатиком, и именно этим объясняются его очень странные, с позиции современного человека, действия. К тому же не помешает вспомнить поход персидского царя Дария I в степи Северного Причерноморья и Александра Македонского в Среднюю Азию.
Очередная недосказанность проявляется в утверждении И.Л.Измайлова о том, что "в аналогичных условиях, даже нанеся сокрушительное поражение Токтамышу, в поход на Булгарию не решился даже Тимур". Искандер Лсрунович "забывает" упомянуть, что сражение Тамерлана и Токтамыша состоялось в 1391 г. на р. Кондурче, что в современной Самарской области, а это совсем недалеко от Булгарского княжества. И не факт, что уж если не всё войско Тимура, то по крайней мере один из его отрядов мог напасть на Булгар и разрушить его (Фахрутдинов Р.Г. История татарского народа и Татарстана. Казань, 2000). И вообще, вряд ли Тимур, "покоритель мира", "скомплексовал" бы перед небольшим средневолжским княжеством. Монголы 13 лет потратили на завоевание Волжской Булгарии потому, что к 20 - 30-м гг. XIII в. последняя была сравнительно развитым в военном отношении государством и у монгол, кроме булгар, было много других дел. Если булгарские воины терпели поражения от пеших дружин владимиро-суздальских князей, то булгарская конница вполне могла противостоять монголам, которые в военных действиях использовали почти ту же "степную" тактику.
Грубейшей ошибкой И.Л.Измайлова является утверждение о том, что Марвану "ближе было взять Киев, чем Болгар". Во времена Марвана (первая половина VIII в. н.э.) Болгара и в помине не было, а возник он через 200 (!) лет (ошибка № 28). И вы, Искандер Лерунович, после этого себя считаете специалистом?
Странным выглядит то, что при упоминании арабских авторов И.Л.Измайлов называет только их отчества и забывает про имена. Ибн-Фадлан - это всё равно, что по-русски "Фадланыч", Ибн-Хордадбех - "Хордадбехыч". Конечно, перед полётом мысли И.Л.Измайлова это сущий "пустяк", но всё-таки... (ошибка № 29).
Виртуозной подтасовкой (халиковская школа!) является апелляция И.Л.Измайлова к точке зрения известного лингвиста В.В.Напольских. Чтобы читателям стало понятно, как их хотели "провести", позволю себе воспроизвести этот кусочек статьи И.Л.Измайлова и одновременно попросить читателя обратить внимание на выделенные мною места: "Вот что действительно думает (! - А.О.) и пишет один из крупнейших наших лингвистов и историков мирового уровня В.В.Напольских:
"В связи с существующим в археологии мнением о происхождении создателей именьковской археологической культуры IV - VII вв. Среднего Поволжья - Нижнего Прикамья из балто-славянского ареала мною была предложена гипотеза о том, что ряд слов в языках народов Волго-Камья и прежде всего в пермских языках происходит из достаточно старого балто-славянского диалекта, которым, судя по времени и характеру этих заимствований, вполне мог быть язык создателей именьковской археологической культуры (далее - просто "именьковский язык"). Поскольку особенности языка-источника этих заимствований указывали на его близость к праславянскому, он был определён как "протославянский"... Я при этом имел в виду язык, близкий (и лингвистически, и, очевидно, по месту его первоначального формирования к праславянскому, но не идентичный ему. Можно было бы, вероятно, говорить просто о "балто-славянском" или даже "балтском" диалекте, исходя из принимаемой мною в общем гипотезы о праславянском как периферийном члене макробалтского языкового континуума, однако было важно указать не просто балто-славянскую принадлежность данного языка, но и его специальную близость к праславянскому. Здесь, очевидно, необходимо остановиться на существующей традиции смешивать этноним (самоназвание исторической группы племён) "славяне" и название языка соответствующей этнической группы "славянский", с одной стороны, и чисто лингвистический термин "славянский", характеризующий язык определённого типа со всеми особенностями, отличающими его от других индоевропейских языковых систем, с другой. Безусловно, имя славян как этнической общности (и соответственно - языков или диалектов, на которых говорили члены этой общности) может быть употребимо, лишь когда речь идет о событиях с середины VI в. н.э., со времени выхода славян на историческую арену... Все эти терминологические тонкости имеют на самом деле принципиальное значение, поскольку непонимание названных терминов привело к тому, что в работах коллег-археологов предложенная мною гипотеза стала трактоваться как аргумент в пользу праславянского или просто славянского без каких-либо оговорок языка создателей именьковской культуры (см., например, Кляшторный, Старостин, 2002), что является очевидным анахронизмом, и более того - как аргумент в пользу отнесения именьковцев к неким мифическим славянам-"руссам" (Седов, 2000), за что уж я никак не могу разделить ответственности" (Напольских В.В. Балто-славянский языковой компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н.э. / Славяноведение. 2006. № 2)".
После этой цитаты из статьи В.В.Напольских И.Л.Измайлов констатирует: "Надеюсь, ответ исчерпывающ и ясен. Как сказал бы поэт: "Ни звука русского, ни русского лица"". Неподготовленному читателю вроде бы всё должно стать понятно. Однако обратим внимание на выделенные мною многоточия, вставленные Искандером Леруновичем в цитату из статьи В.В.Напольских. Что же скрывается под таинственным многоточием № 1? А вот что: "в русском варианте сообщения и как "Vorslawisch" - в немецком". Далее идёт "не замеченная" И.Л.Измайловым сноска: "Следует, правда, выводов и в заголовках присутствовал только термин "протославянский"". Зачем же Измайлову понадобилось "не замечать" этих слов В.В.Напольских? А затем, чтобы читатель не понял, что в этой статье известный лингвист не отказывается от "славянства" именьковцев. а лишь просит археологов более внимательно относиться к терминологии (подтасовка № 8).
Александр Викторович Овчинников , кандидат исторических наук
(Продолжение следует.)
Впервые опубликовано: Звезда Поволжья. - 2009. - №№ 29 (30 июля - 5 августа), 30 (6 - 12 августа), 31 (20 - 26 августа).
