-
Сталинская экономика - это модель такой некой сверхкорпорации с
условным названием СССР. Это корпорация, которая имеет много структурных
подразделений. И каждое их этих подразделений работает на некий
конечный интегральный результат. Конечный интегральный результат - это
некий общественный продукт, который в первую очередь выражен в
натуральных показателях, и уже во вторую очередь имеет какое-то
стоимостное выражение. И для того, чтобы получить максимальный
интегральный результат, все должны скоординированно работать на этот
результат. Соответственно, отсюда вывод, что это должна быть жёсткая
вертикаль управления.
Я не могу похвастаться, что я много
проработал в каких-то крупных корпорациях, но года полтора консультантом
в одной корпорации я работал, в западной корпорации. И знаете, через
некоторое время у меня возникло такое устойчивое ощущение, что это
модель Советского Союза. Отдельные подразделения этой корпорации они
между собой взаимодействуют: происходит переброс какой-то технологии,
каких-то полуфабрикатов, каких-то ноу-хау. Идут какие-то условные
расчёты между этими структурными подразделениями. Но, вознаграждение
работников, функционирующих в этих структурных подразделениях, идёт из
общего результата. Отличие только одно, что западные корпорации,
интегральный результат, это денежная прибыль, а в корпорации под
названием Советский Союз, интегральным результатом является некий
общественный продукт, который, прежде всего, имеет конкретные физические
характеристики.
И надо сказать (я немножко тут забегаю
вперёд), что Сталин ставит под сомнение эффективность такой модели
экономики как раз в то время, когда появились возможности действительно
точного, эффективного и долгосрочного планирования хозяйственной
деятельности не по десяткам, сотням, и тысячам позиций, а по миллионам. В
это время уже на западе корпоративный менеджмент предполагал, учитывал и
использовал электронные вычислительные машины, автоматические системы
управления, которые рассчитывали, заметьте, в физических единицах, в
физических показателях, движение каких-то промежуточных продуктов.
Особенно в машиностроении. И никаких ограничений для совершенствования
такой модели не было.
Ведь в это время появилась
кибернетика. Кибернетика, название конечно, экзотическое, но по сути
дела, это управление на основе использования компьютеров,
электронно-вычислительных машин. Глушков, Бирман, это всё наши
кибернетики. Я сейчас вспоминаю, даже ещё в школе, я уже в десятом
классе учился: почему-то ругали две науки генетику и кибернетику. Две
вот эти самые продажные девки капитализма. Не знаю, почему кибернетике
так доставалось. Сейчас я задним числом смотрю и понимаю, что надо было
действительно совершенствовать эту систему управления. Вместо этого
стали говорить о рынке. Стали говорить, что некая невидимая рука рынка,
она лучше всё это дело отрегулирует.
Источник
