«В начале было Слово». Часть 2

Часть 1.

Фридрих Энгельс в своих попытках доказать вторичность и заимствованность христианских идей из мира философии не останавливается только на «дяде Сенеке». Он умудряется «найти» много более близкого «родственника», а именно - «настоящего отца». Таковым в отношении христианства он называет известного иудейского религиозного мыслителя - Филона Александрийского (др.-греч. Φίλων τοῦ 'Αλεξανδρείας, ок. 25 до н. э., - ок. 50 н. э). Хотя впрочем, в данном случае сам Энгельс оказался предельно неоригинальным, потому что подобное сравнение изначально произвел его коллега немецкий философ-гегельянец Бруно Бауер, который рассматривал все христианство как продукт греко-римского мира и его культуры.

Дело в том, что Филон Александрийский, во-первых, был фактически современником земной жизни Иисуса Христа, во-вторых, в своей философской системе, пытаясь связать основы иудейской религии с греческой философией (Платоном, стоиками, Пифагором) он специально детально разработал и развил идею логоса как «высшей идеи». Ввиду того, что Филон был-таки представителем иудейской культуры (т. н. еврейского эллинизма, центром которого была на тот момент Александрия) стилистика его сочинений (наличие определенных речевых оборотов, специфических эпитетов) делает их сходными с библейскими текстами. Сам Филон видел себя своеобразным посредником между Божественным Откровением и миром греческой философии, поэтому значительная часть трудов Филона Александрийского представляет собой толкование Книг Ветхого Завета в духе популярной греческой философии того времени. Филон полагал, что Богодухновенные Книги Моисея в каждой букве и каждом знаке (здесь, несомненно, философ испытал влияние т. н. масоретского движения) заключают в иносказательной форме идеи Платона, Пифагора, Зенона и Клеанфа. Сверхчувственная истина (по мнению Филона), приспособляясь к человеческой немощи, облекается в иносказательную форму; всё Писание есть аллегория, и задача толкователя - в том, чтобы раскрыть «духовный» смысл, скрытый в этой аллегории.

То, что евреям было дано в букве, считал Филон, - есть образное, прикровенное (выраженное на языке различных событий в истории) иносказание. Это же Божественное Откровение (по мнению Филона) в более прямой и рациональной форме передано эллинскими философами - в конкретных понятиях и словах. Естественно, Филон, будучи правоверным иудеем, «принимает» от греческих философов только какие-то значимые и существенные идеи, отвергая при этом их язычество и политеизм, как нечто наносное и второстепенное.

Как правоверный иудей, Филон исповедует Единого Бога (считается, что именно Филон Александрийский впервые в философии сформулировал идею абсолютного монотеизма), и Его абсолютную трансцендентность, а соответственно, и принципиальную непостижимость человеческим разумом. Однако в «правоверное» богословие Филона вплетается прямой платонизм, когда физический мир (материя) представляется чуждым и противоположным Богу, ибо таковой сотворен из некоей хаотической массы вещества, которая противопоставляется Божеству, как пассивное начало - деятельному (здесь мы видим прямое заимствование у стоиков). Согласно мысли Филона, Бог не создал мировой материи, но нашел её готовой и уже некие божественные силы δυνάμεις (не являющиеся самой Божественной сущностью) образуют и украшают видимый мир (как λόγος σπερματικός у стоиков).

Филон полагает, что данные божественные силы в их совокупности являются независимым существом, которое он называет «логосом». Логос (в учении Филона) есть высший посредник между Богом и миром. Этот «логос» есть высшее творение Божие, высшая эманация Божества, которая содержит в себе идеи всего тварного мира, в том числе и души людей. Эманация - философский концептуальный термин, означающий происхождение Универсума (вселенной) посредством истечения его из запредельного первоначала, Единого (у неоплатоников - первичное божество, источник всего сущего, являющийся одновременно Благом). Идея (в данном случае Филон пользуется платоновской терминологией) - есть идеальная (умопостигаемая) вечная сущность вещей (материальных реалий этого мира) в противоположность чувственному и изменчивому (преходящему) их состоянию, о чем уже говорилось выше. Т. е. Единое («первичное божество») эманирует («изливает») логос (высшее творение-посредник), который содержит в себе идеальные «модели» всех реалий (подобная модель присутствовала и в философии стоиков).

Немного отступив от основной темы, имеет смысл заметить, что Филон действительно является своеобразным «отцом», только не христианства, а т. н. арианской ереси, которая мыслила Иисуса Христа не как Бога, но как высшее творение Божие. Эту же традицию филонизма воспроизводит в своем учении и современная тоталитарная секта «Свидетели Иеговы». Пусть знают - чьи они дети. В отношении же логоса Филон Александрийский употребляет действительно очень интересные термины, такие как «разум Божий», «идея всех идей», «образ Божества», «первородный сын Божий», «второй бог» («JeoV», др.-греч. θεος, - в отличие от «о JeoV» / ό θεός); «первообраз вселенной», «миросозидательная сила», «верховный архангел», «наместник Бога», «посредник Бога», «царственный первосвященник»[i], «небесный Адам», «искупитель грехов»[ii]. Также Логос рассматривается Филоном, как бессамостная энергия Божества, как душа и связь мира, как тварно‑личный посредник между Богом и миром.

Антропология Филона Александрийского вполне укладывается в традиции эллинской философии. Выше было сказано, что физика, «хаос» (материальный мир) в философии Филона жестко противопоставлена Божеству и вслед за стоиками Филон полагает, что физический мир, в котором присутствует человек, в частности и тело, в котором он живет - есть тюрьма для деградировавших душ. Животная часть человека рассматривается Филоном в качестве источника всех зол: это темница, в которой томится дух; труп, который тянет за собой живую душу; гроб и т. п. В данном случае для эллинской философии определенную «положительную» роль сыграло созвучие греческих слова σωμα (сома - тело) и σημω (сэмо - могила).

Итак, источником греха и всех несчастий Филон Александрийский (следуя стоикам) считает чувственность, которая делает жизнь человек очень тяжелой, невыносимой (βίος άβίωτος). Соответственно Филон призывает человека к уходу от чувственной жизни, к аскетике и т. п. Учение Филона о «бесстрастии» отличается от стоической парадигмы (по-сути атеистической) тем, что Филон, рассматривает аскетизм как способ постижения Бога. Посредством аскетической жизни, стремления к «бесстрастию» человек способен достичь особого состояния, которое Филон именует экстазом (от др.-греч. ἔκ-στᾰσις - смещение, перемещение; исступление, восхищение, нахождение вовне, пребывание вне себя). Именно в состоянии этого «восхищения», «пребывания вне себя» человек способен (как полагает Филон) вернутся в пространство логоса. В рамках земной жизни эти «возвращения» по мнению Филона возможны на очень недолгое время, однако если человек живет «правильно» (с точки зрения Филона) и достигает полного «бесстрастия», то он, в конце концов, посредством экстаза достигает полного и вечного единения с высшим миром (у неоплатоников - с Единым).

Вот вкратце (поверьте - это вкратце) учение Филона Александрийского о Логосе. Бауер, Энгельс утверждали, что христиане (Святой Апостол Иоанн Богослов в частности) заимствовали учение о Логосе именно у Филона. Так ли это? Филон называет Логос бессамостной энергией Божества. Однако, Святой Апостол Иоанн Богослов повествует в Евангелии не об «энергии», а об Боге Личности Иисусе Христе - Совершенном Боге и Совершенном Человеке, которого мы знаем именно как Иисуса Христа, и во всех последующих повествованиях Евангелист описывает земную жизнь Этой Личности, Этого Богочеловека. Филон говорит, что Логос есть душа и связь мира или некая связь между некими предшествующими и последующими [элементами] мира! В первых стихах Евангелия от Иоанна нет даже малейшего намека на то, чтобы упоминаемый им Логос мог как-то выражать подобную идею. Нет подобного намека и в последующих стихах и главах книги святого Иоанна, нет его и в последующих экзегетических трудах святых отцов. Наконец на V Вселенском Соборе (553 г.) в городе Константинополе подверглась осуждению сама идея «души мира». Кстати эту идею в рамках христианского богословия очень активно развивал александрийский богослов Ориген, и как возможно полагать - не без соответствующего влияния философии Филона Александрийского.

Быть может понимание Филоном Логоса, как тварно‑личного посредника между Богом и миром имеет какие-то параллели с христианством? Опять же, нет. В Евангелии от Иоанна мы не видим никаких указаний на данное тварно-личное посредство. Тот, Кого Апостол называет Логос - есть Воплотившийся Логос Иисус Христос и Он же есть Истинный Бог - Непосредственный Творец всего существующего, а не посредник в творении. Этот же Апостол передает слова Воплотившегося Бога Слова: «Я и Отец - одно. Тут опять Иудеи схватили каменья, чтобы побить Его. Иисус отвечал им: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями? Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом». (Ин. 10:30-33).

Полагаем, можно с уверенностью утверждать, что идеи о Логосе, которые в истории философии представлены стоиками и Филоном Александрийским категорически не соответствуют тому содержанию, которое вкладывает в понятие «Логос» Святой Апостол Иоанн Богослов. Наверняка философский термин «логос» был знаком святому Иоанну, возможно, ему было известно, что данный термин в религиозно-философской культуре той эпохи был одним из самых значимых и «ведущих» - в общих чертах под Логосом понимали первооснову этого мира и его «перводвижетель». И возможно по аналогии с Апостолом Павлом, который в ареопаге сказал собравшимся стоикам и эпикурейцам: «Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17: 23) святой Иоанн так же обращаясь к интеллектуальным элитам того времени желал показать - Кто есть Та Первооснова и Тот Перводвижетель, которого искала и которым жила вся древнегреческая мысль многие сотни лет.

В данном контексте следует отметить, что все языческие философские концепции о Логосе погрешают подчас противоречивостью, подчеркнутой абстрактностью, спекулятивностью (немецкий философ-протестант Эдуард Целлер в своих критических трудах очень убедительно показывает данную погрешность). Святой Апостол Иоанн Богослов в сравнении с этими концепциями дает весьма сложное, но одновременно с этим убедительное, четкое, твердое, а не абстрактное понимание Логоса. Бог Слово - это не «тварно-личный посредник», не какая-то странная «энергия Божества», не «душа мира», а Воплотившийся Бог - Создатель мира - Иисус Христос.

В связи с этим критикам христианства дозволительно задать следующий вопрос - если христианская вера придумана людьми (и не является религией истинной), то каким образом простой рыбак Иоанн (не имеющий никакого специального философского или богословского образования) мог высказать такую потрясающую (в плане уникальности, возвышенности и нетривиальности) концепцию Бога Логоса? Полагаем, что в данном случае можно предоставить только один убедительный ответ. Святой Апостол Иоанн Богослов ничего не придумывал, а просто констатировал, описывал Ту Реальность (Бога Слова) свидетелем и причастником Которой явился. Абсурдно предполагать, что какая-то античная философская система пленила рыбака и он, таким образом, попытался интерпретировать древнегреческую мысль к иудейской религии. Он, будучи очевидцем Бога Слова, описывал Его явление со всей искренностью и простотой, не используя при этом богатую и сложную философскую терминологию.

Итак, сравнивая понимание Логоса языческими философами и понимание Бога Слова (Логоса), которое мы находим в Евангелии от Иоанна, можно утверждать, что мы имеем дело с двумя совершенно разными и по-сути несовместимыми и непересекающимися «линиями». Совершенно абсурдно в связи с этим искать первоистоки христианства в греко-римской философии и культуре. Христианское Откровение о Божественном Логосе, Воплотившемся в мире, не имеет ничего общего с античными концепциями «логосов» и является принципиально отличной от таковых. А это, в свою очередь, является одним из объективных аргументов, подтверждающих истинность христианства. Ибо откуда столь уникальную идею о воплощении Божественного Логоса могли почерпнуть не самые грамотные еврейские рыбаки? Независимый и честный исследователь может предположить, что единственный источник этого учения - сам Бог.

Что же касается по-своему очень интересных, сложных и глубоких языческих философских концепций, то они своим источником имеют вполне естественное (т. е. народное - языческое) богоискательство, стремление человека познать истину. Апостол Павел пишет: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1: 20). Стоики, неоплатоники, Филон в процессе своих богословских изысканий рассматривали самое высшее Божественное творение - человека, и, исходя из их понимания устройства человеческой личности (духа-души-сознания) они воспроизводили соответствующие «конструкции» и на мир Божественный. В человеке действительно присутствует «слово сокровенное» (т. е. мысль, идея), «слово явленное» (т. е. сказанное, произнесенное) и «слово осеменяющее» (т. е. способность оказывать произнесенным словом определенное влияние и воздействие на окружающих).

Например, прп. Иоанн Дамаскин для описания разумной силы человеческой души берет на вооружение именно данные философские термины. В частности, он пишет: «Внутреннее слово (λόγος ένδιάθετος) есть движение души, происходящее в уме без какого-либо выражения в речи. Поэтому бывает, что часто мы молча, мысленно произносим целую речь или рассуждаем во сне. В отношении этого вида слова, преимущественно, мы и являемся словесными, или разумными, ибо и немые от рождения или потерявшие способность речи вследствие болезни тем не менее суть существа разумные. Внешнее же слово (λόγος προφορικος) имеет действительно существование в речи и в разных языках; иначе сказать: это - слово, произносимое устами и языком; отсюда оно и называется произносимым, или внешним. В отношении этого внешнего слова мы и называемся имеющими способность речи»[iii].

В этом отношении древнегреческие философы были по-своему честными, умными, очень наблюдательными людьми и они достаточно подробно изучили внутреннее существо, природу человека. Однако существо Бога - не существо человека, а соответственно, любые попытки представить Божественный мир по образу и подобию мира человеческого всегда будут иметь своим итогом «картину», которая имеет мало общего с истинным положением вещей. Бог Сам открывает Себя человеку - открывает апостолам, а они уже сообщают радостную весть - «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1: 1).

---

[i]Филон Александрийский. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.

[ii] «ίκέτης и παράκλητος» / Quis Rerum Divinarum Heres Sit, § 42 [I, 501], De Vita Mosis, III, 14 [II, 155]

[iii] Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. Кн. 2. Гл. 21. - М., 1992.