В России активно обсуждается стратегия экономического роста и политика, которая будет реализовывать эту стратегию. Возникло несколько групп, готовящих свои предложения для Президента страны.
Рассмотрим отдельные позиции, представившего свои аргументы А.Л. Кудрина, руководителя Центра стратегических разработок, отвечающих за подготовку экономической стратегии России. Опустим лирику и лексические формы бывшего министра финансов РФ об алхимиках, коими он считает своих оппонентов, и рассмотрим содержательно проблему: 1) инфляции - монетарных и немонетарных факторов, 2) экономического роста и необходимого для него денежного предложения; 3) экономического роста и незагруженных производственных мощностей, а также смягчения денежно-кредитной политики за счёт снижения процентной ставки; 4) адресную эмиссию и её последствий для валютного рынка и потребительского сектора и 5) активную валютную политику Центрального банка и её влияние на развитие российской экономики.
Во-первых, действительно факторы, определяющие инфляцию могут быть как сугубо монетарными, то есть напрямую зависящими от величины денег в экономике, денежной массы, так и немонетарными, то есть, прямого отношения к денежному предложению не иметь. Сама инфляция также может вызываться увеличением объёма денег в обращении, а также ростом спроса или издержек (инфляция спроса и издержек). В экономике наличие различных правил, норм, может усиливать эффекты инфляции этих трёх типов или ослаблять их. В российской экономике, что неоднократно подтверждается научными исследованиями различных учёных, инфляция, как и любая иная имеет наличие и монетарной основы, влияние которой не столь определяющее, и, что самое важное, немонетарные факторы оказываются очень сильными. К ним относятся не только монополизм рынков, разрывы производства, даже правила операционного учёта затрат, и налогов, способствующие взвинчиванию цен, но и «капиталистические мотивы» выжать прибыль любой ценой, методы установления тарифов на естественные монополии, а также ожидания роста цен, которые не столь критичны по сравнению с иными фактора, как хотят обычно представить (причём количественной оценки самих ожиданий и так называемых рисков никто не предоставляет ни ЦБ РФ, ни другие ответственные ведомства, включая и разработчиков стратегии развития России - ЦСР. Тем самым, не сводя ожидания и риски к числу, по сути, не измеряя их, они, голословно говорят об их наличии, причём чуть ли не критическом значении для развития, явно пренебрегая теми институциональными условиями, ими же созданными за долгие годы, которые провоцируют рост издержек).
Говоря, что немонетарные факторы имеют монетарный характер, по существу, вводится тривиальное определение, что все действия в экономике, которые связаны с затратами, имеются монетарное наполнение - и иного не дано. Но тем самым делается прямая ошибка, во-первых, разграничиваются факторы без определения их веса во влиянии на явление, которое рассматривается, то есть, инфляцию, во-вторых, определяется функциональная зависимость, она не явно вводится, одной группы факторов от денежного предложения, с явным пренебрежением иных факторов и условий, влияющих на немонетарные характеристики экономики, которые зависеть от монетарного обеспечения по природе вещей не могут. В частности, речь идёт о структуре рынков, монополизме, самих институтов ценообразования и установлении тарифов, которые в большей степени привязаны к тому, чтобы сохранить норму прибыли естественных монополистов, нежели к величине денежного предложения, которое изменяет исходя их своих соображений и критериев Центральный банк. Кстати, именно обоснованность этих критериев и вызывает глубочайшие сомнения у многих экономистов России. Таким образом, как будто существующая корреляция между ростом тарифов и ростом денежной массы в России в предшествующий год (с лагом времени) является не более, чем так называемой ложной корреляцией. На такой «феномен» указывал в своих работах Нобелевский лауреат по экономике Трюгве Хаавельмо, рассматривая ложную корреляцию между числом мух на побережье и числом отдыхающих. Здесь явно ищется связь между на связанными параметрами, ибо тарифы устанавливаются вообще вне всяко привязке к денежному предложению, по иным мотивам, подлежат влиянию со стороны государства и т.д. Причём их установление происходит заблаговременно, до ввода их в действие с такого то промежутка времени. Более того, чтобы установить корреляцию между такими факторами, следует показать меньшее значение всех иных, если это не сделано, то такой результат вообще не может рассматриваться в статистическом смысле.
Конечно, инфляция на рынке товаров никак не спровоцирована только тарифами, если речь об ускорении инфляции 2014-2015 гг., потому что в этот период, при высокой зависимости российской рынка от импорта продовольствия (по отдельным направлениям она сохраняется), именно допущенная обвальная девальвация запустила механизм импортированной инфляции, что совместно с затратными механизмами, хорошо прижившимися в российской экономике, тут же обеспечило рост цен по всем воспроизводственным контурам хозяйства.
Конечно, величина монетизации экономики, под которой обычно понимают отношение денежной массы (агрегата М2) к валовому внутреннему продукту ВВП (Y), влияет на то, как различные контуры экономики наполнены деньгами, возможно, в длительной перспективе это влияние кумулятивно усиливается или ослабляется и может вызывать явление накопленной инфляции, при наличии соответствующих институциональных эффектов усиления ожиданий и рисков (если их действительно оценить количественно, а не использовать термины голословно). Однако, это не обстоятельство не является основанием для того, чтобы иные факторы свести к величине денежной массы, тогда эту связь необходимо показать, ибо фронтальное сдерживание роста денежной массы, будет означать нарушение условий её абсорбции по секторам и видам деятельности в экономике, с вытекающими дисбалансами развития этих видов деятельности, При сдерживании их в развитии уровень предложения благ будет недостаточен, чтобы компенсировать компоненту спроса, что может создать инфляцию спроса, как составляющую общей инфляции. Конечно, при общей рестриктивной денежно-кредитной политике, сдерживается и спрос, собственно, Центральный банк России, вот уже три года проводит политику, обернувшуюся существенным до 12-15%сокращение реальным располагаемых доходов и спроса. Иными словами, произошёл шок предложения через механизм разбалансирования валютного рынка и импортированную инфляцию 2014-2015 гг., а вот уже спрос рестриктивными методами подгоняли под новое, меньшее предложение. Вот о каком равновесии говорят «российские монетаристы», не имеющие никакого отношения к классическому монетаризму, например М.Фридмана (чикагская школа)
Приведём основные тезисы классической монетарной теории, заложенной Милтоном Фридменом. Её стержнем является определение функции спроса на деньги, необходимой для оценки оптимального количества денег в экономике. Эту функцию М.Фридмен представлял в виде:
M=f(P,rb,1/ rb *drе/dt; rе+1/p*dp/dt; 1/p*dp/dt,w,J/r,u)
Где:
P - уровень цен
rb, 1/ rb*drе/dt; rе+1/p*dp/dt - трансакции
1/p*dp/dt, w, J/r- накопленное богатство
u - риски
М- денежная масса,
Р - уровень цен,
rb - обратная величина купонной цены облигации на рынке,
1/ rв - цена облигаций, на которые должен выплачиваться доход в размере одного доллара в год,
rе - ставка доходности по акциям,
1/ rе - цена акции, на которую должен выплачиваться доход в размере одного доллара в год,
u- полезность вводимых переменных, погрешность на предпочтения.
Кроме того, М.Фридмен предлагал нижеследующее решение для описания изменения объёма денег в обращении:M(t)=М0 *etm .
Как широко известно (из трудов М.Фидмана), он предложил отказаться от гибкой ДКП, заменив её неким правилом, которое позже получило наименование «монетарное правило». Согласно ему следует постоянно наращивать денежную массу небольшими, но равными порциями, причём каждый год. Реализация этого правила требует ориентации на среднегодовой прирост ВНП (в физическом выражении) на каком-то интервале времени и среднегодовой темп изменения скорости обращения денежной массы.
Таким образом, «монетарное правило» - это по своей сути правило монетизации экономического роста, то есть, соразмерно росту ВВП увеличивается денежная масса, причём даже вне связки с текущим ростом, а всегда год от года равными порциями. В центральном ядре монетаризма речи вообще не идёт о явлении инфляции, она не рассматривается, так как интересуют монетаристов чикагской школы - реальные параметры экономики, что принципиально отличает подход А.Л.Кудрина от разработанных в экономической науке монетаристских подходов. Конечно, величину денежной массы увеличения требуется определить для каждой экономики. Ясно одно, классический монетаризм не занимался изучением влияния предложения денег на темп экономического роста, так как изучал теорию спроса на деньги и предложение ориентировал на этот спрос автоматически. Кроме того, что особенно важно, влияние сокращения денежной массы изучено в многочисленных эмпирических научных работах и в России и за рубежом, и, как правило, никакого ощутимого роста такое сокращение не вызывало и более того, обычно ввергало экономики в кризис, поскольку лишало носителя развития - денег.
Поэтому безусловным ответом горе разработчикам стратегии России, которая который год терпит эти кадры, допущенные до формирования ответственных государственных документов, является то, что экономический рост при демонетизации не происходит, что подтверждается мировой экономической историей, двадцатого века по разным странам в разные периоды. Об этом же говорит и классический монетаризм. В России выкладки экономической науки обслуживают экономические интересы богатого класса, а именно спекулянтов, поэтому они приобретают оттенок выгоды. Там, где возникает этот оттенок, говорить о неком научном обосновании предложений и решений - не имеет значения. Монополистическая структура экономики, лишаясь денежного обеспечения в единицу времени, провоцирует рост цен. Более того, российская экономическая история 2000-ых гг. опровергает тезис о том, что для экономического роста нужно сдерживать объём денег в обращении, поскольку именно ремонетизация экономики в 2000-ые гг от 12 до 47% к 2014 году поддержала рост 2000-ые гг, возникший после девальвации 1998 года, когда удалось загрузить действительно простаивающие и пока не разграбленные до конца в ходе дальнейших волн приватизации производственные мощности.
Во-вторых, процентная ставка, при её повышении, ограничивает денежное предложение, затрудняет создание денег в финансовой системе, о слабости которой и развитии пекутся разработчики «Стратегии». Но в России, она ощутима не ограничивала отток капитала, будучи относительно высокой длительное время, а не только в 2014-2015 году, более того, совершенно не стимулируя приток капитала в страну. Её повышение означало то, что спекулянтам указана новая дорога, чтобы отвлечь их на игре на валютном рынке, и ограничить возможности, через жёстко ограничение создания денег в экономике. При такой политике её проводникам совсем не интересно реакция реального сектора, как и широких слоёв населения, которые эта высокая ставка обедняет. К тому же процент является ценой кредита, и административное повышение этой цены ещё более нерыночное действие по своей сути, нежели регулирование тарифов. Не говоря уже о том, что повышение одной из цен не может не вносить вклада в повышение общего уровня цен в стране, увеличивает издержки по цепочке, так как процентные платежи возрастают. Эффект девальвации повышение ставки сбивает (это факт), но какой ценой, притом что сохраняет все институциональные возможности для спекуляций, вводя для них новую форму и некий перерыв для спекуляций на валютном рынке. Однако, высокая валотильность на валютном рынке сохраняется, так как спекулянты не ограничены, тем самым Центральный банк не справляется с функцией стабилизации валюты (конституционной), точнее, он говорит, что конституция не определяет за какой срок эту стабильность нужно обеспечить. Налицо явная политическая манипуляция нормативными документами высокого уровня, точнее, совершенно вольготная трактовка.
Ожидая не определяются только политикой Центрального банка и только банк не задаёт фактический темп инфляции - подобные тезисы «разработчиков Стратегии России» просто ошибочны, так как ожидания являются сложным психологическим феноменов, на который влияет даже институциональная среда и работа средств массовой информации, а темп инфляции складывается как минимум из трёх основным типов инфляции, формируемых благодаря собственному набору условий и ограничений. О какой квалификации разработчиков подобных документов для России можно вести речь, если налицо не понимание элементарных вещей и соотношений, не говоря уже о подлоге эмпирическом основных соотношений для российской экономики. Перед Президентов РФ стоит неукоснительная задача - полной замены такого коллектива, иначе беды для страны увеличат свой размах.
В-третьих, монетизация - это более широкий показатель и его нельзя сводить только к развитию кредитных отношений, это агрегат, характеризующий развитие экономики в целом. Вне всяких сомнений, именно динамика этого агрегата характеризует жёсткий ил мягкий сценарий денежно-кредитной политики (ДКП), и никак иначе (противоположное утверждается разработчиками Стратегии - главой ЦСР в указанном выше материале). Финансовая система генерирует деньги и эта способность важна для экономики. Но речь ведь идёт об агрегате - монетизации и связи именно его с темпом экономического роста. Нужна не проста финансовая система работающая, а хорошая адсорбция денег в реальном секторе - вот задача, которая должна быть уже давно решена. Но спекулятивная экономика не даёт её решить. Оправдание спекуляций и финансово-процентного рычага, на котором выводятся ресурсы из России и не даёт сделать финансовую систему сильной. Таким образом, нет понимания причинно-следственных связей. Однако, чтобы сообщить российским специалистов о таком режиме якобы «обнаучивания предложений» продолжим разбор оставшихся тезисов.
Особо хотел бы в этом ключе обратить внимание на ошибки в элементарной математике. Вот что пишет А.Л. Кудрин: «По данным пятнадцатилетнего мониторинга Всемирного банка в развивающихся странах, где центральные банки активно накачивали экономику деньгами, монетизация росла теми же темпами, что и в странах, где наращивание денежного предложения было более сдержанным». Ошибка в том, что эта фраза приводится как обоснование не увеличивать монетизацию в России. Однако, монетизация - это отношения m= M2/Y. Иными словами, важен ещё и темп Y - продукта, знаменателя дроби. Если темп увеличения денежной массы выше, а монетизация растёт теми же темпами, значит темпы по знаменателю дроби явно разные - и тогда для стран, где предложение денег было скромнее, темп роста продукта был то же скромнее, а монетизация, то есть, отношение, дробь, была такой же, как и в странах, где темпы одного и другого были выше. Таким образом, налицо ошибка объяснения и непонимание элементарных вещей. Другими словами, делается ошибка, которая, наоборот, подтверждает обратно, что при меньшем росте денежной массы и рост продукта был меньше по темпу. Тем самым формулы лучше представить так: m = M2 /Y(M2) и важность для каждой страны приобретает вид функции Y(M2), но каждая экономика будет иметь свой вид этой функции - идентичные изменения не возможны, поскольку экономические структуры разные и возможности адсорбции денежной массы по секторам также.
Для России именно эмпирические данные дают основания считать, что монетизация в 2000-ые поддержала экономический рост, при этом темп инфляции в среднем снижался, монетизация росла, несмотря на общий вектор сдерживающий политики развития. Уменьшился темп прироста денежной массы с 20-40 до 5-10%, это так, однако, ничего странно в росте коэффициента монетизации нет, ибо отставал Y - знаменатель по своему росту, поэтому коэффициент монетизации возрастал даже при снижении темпа прироста денежной массы. Кстати, возраста он замедляющимся темпом, но в 2014-2015 гг. произошло сокращение коэффициента монетизации с 47 до 42% ВВП (M2/ВВП). Это был ответ денежных властей России на запущенный ими же кризис. Кроме того, сокращение монетизации в 2014-2015 гг. совершенно противоречит утверждению о том, что имеется связь «...между увеличением денежной базы и ростом потребительских цен». Обратим внимание, как он уводит причину (видимо, нарочно) от обвала валюты, на котором определённые спекулятивные группы серьёзно обогатились. Именно девальвация и импортированная инфляция запустили рост потребительских цен в конце 2014 и в 2015 году.
Долгосрочное кредитование отсутствует по причине разрушенной экономики, высокого процента, который не называется в качестве определяющей причины отсутствия долгосрочного кредитования. Поднимая процент при ускорении инфляции, индексируются доходы высоко рентабельных спекуляций и сырьевых магнатов, которые не размещают капитал в реальном секторе. И причины здесь не только связанные с макропараметрами - они не хотят работать, не хотят размещения капитала в России (здесь не одна причина, и она не только связана с условиями развития страны). Слабость же финансовой системы преодолевается не границами самой системы, а развитием экономики, которая и будет увеличивать силу финансовой системы - и иных связей просто нет. Однако имеются и обратные связи, которые не принимаются во внимание, как и прямые связи (эмпирически подтверждаемые для российской экономики).
В-четвёртых, относительно свободных производственных мощностей и льготного режима кредитования промышленности. Почему развёрнута дискуссия по оценке этих мощностей? Она опять же связана с монетизацией. Дескать, если мощности есть, то и монетизировать можно. В связи с этим, сторонники «российского монетаризма», являющиеся противниками монетизации, говорят, что таких мощностей нет и монетизировать нельзя. Оппоненты, высказывающее за изменение вектора денежно-кредитной политики, утверждают обратное. Проблема, конечно, глубже. С одной стороны, ходе спада 2015-2016 гг. и рецессионных (когда темп неуклонно снижался) предшествующих лет, подобные «свободные» мощности не могли не образоваться. Другой разговор как оценивается объём этих мощностей. Имеющиеся оценки официальные вплоть до 40%, мне представляются завышенными, ибо, даются по постою оборудованию с учётом ряда поправочных коэффициентов (специальные методики учёта). Не отрицается наличие таких мощностей, но указывается цифра до 20%. При этом, согласно данным Центра макроэкономического краткосрочного прогнозирования (ЦМАКПа), до 5-10% удастся их загрузить при росте спроса. Кстати, именно последний фактор ограничивается современной политикой, которую отстаивают и пытаются пролонгировать на будущее «разработчики Стратегии». Автор неоднократно ранее указывал, что важен параметр готовности производственных мощностей к загрузке, что реально можно меньше загрузить, чем указывает официальная отчётность. Эти оценки были не слышны, но, наконец, какие-то коррекции в этом вопросе предприняты. Проблема же состоит в том, что принижается значение этих мощностей в принципе, утверждая, что нельзя «стрелять» по ним из тяжёлой монетарной артиллерии», ибо это приведёт к инфляции. Это клише 1990-ых гг. о том, что не нужна промышленная политика, что поддержка неэффективным производств в виде льготного кредитования и получения ликвидности приведёт к иждивенчеству и снижению мотивов к повышению эффективности - оставляет суть «взвинченной гайдаровской философии». К сожалению, опять маячит дух этих методов в обострённом варианте. Иными словами, адресные субсидии не годятся, но тогда каким образом, неэффективное (допустим), сделать эффективным без авансового капитала, без кредитования. И на каких основаниях стабилизируют мотивы хозяйствующего субъекта, не учитывая многие методики выделения ресурсов, когда само выделение формирует мотив, либо создаёт условия (ограничения на предоставление) погашения этого кредита (ресурсов). Таким образом, как видно из приводимых позиций, адептов либеральной политики не интересуют реальные процессы в принципе. Финансовая система, денежная сфера плавают в экономике сами по себе. Это, конечно, не подход к разработке стратегии развития России. Он лишён всякого смысла, не говоря уже о научных основаниях и практики управления.
Ошибочен тезис о невозможности монетарного стимулирования, поскольку мощности загружены. Но как они загружены при спаде, при нехватке оборотных средств, когда предприятия развиваются «впритык» по своему ресурсному обеспечению? Потребность в ресурсах и их дефицит крайне высоки. Особенно высок дефицит капитала в промышленности в результате хронического недоинвестирования долгие годы (невозобновление капитала). Монетарная экспансия при блокировании валютных и «фондовых» спекулянтов полезна даже при загрузке мощностей в силу того, что их загрузка вызвана не ростом производства и затовариванием рынка продукции, а спадом и разрушением производства и самих этих мощностей, часть которых на бумаге свободна, но загрузке уже не подлежит (велики издержки ввода простаивающих мощностей). Как видим, здесь делается колоссальная ошибка, под видом «научного монетаризма», но не имеющая даже к нему никакого отношения. Повышение эффективности неэффективных отраслей приведёт в следующие периоды к обеспечению занятости, развитию человеческого капитала и т.д. Такие эффекты никак не оцениваются и никто не собирается их оценивать ни в каких подобных программах развития и «Стратегиях». Поэтому словопрением являются рассуждения о «человеческом капитала», когда провалено развитие человеческого потенциала в России именно в силу структурных диспропорций в сторону спекулятивных секторов.
В-пятых, для каждой экономической системы существует своё соотношение между темпом роста и величиной инфляции (темпом роста цен в стране). Это соотношение, так или иначе выдерживается на некоторых относительно продолжительных периодах времени и обусловлено системными параметрами данной экономики. Поэтому появившаяся необоснованная цифра в 4% в качестве фетиша таргетирования совсем не отражает экономическую историю развития российской экономики, где так называемая «эволюционная инфляция» (присущая системе имманентно) оценивается примерно в 5-7%. Поэтому подавление инфляции до 4% означает подавление развития страны. В связи с этим объяснения, что льготное финансирование реальных секторов, приведёт к инфляции, которой надо бояться, противоречит не только логике развития, но и фактам уже современной российской истории, когда даже Центральный банк применял льготные процентные ставки по военной ипотеке, поддержке кредитования малого бизнеса и несырьевого экспорта. В 2014-2016 гг. сельское хозяйство и сельскохозяйственное машиностроение показывают небывалую для современной России динамику развития именно вследствие льготного кредитования и специальных программ поддержки.
Объяснение, будто деньги при целевой эмиссии попадут на валютный и потребительский рынок, что приведёт к обвалу валюты и инфляции, неверны, поскольку укладываются в рамки общей парадигмы предпринятых тезисов, как отменить альтернативу развития, но самим сохранить себя и status quo - финансово спекулятивные группы у власти. Если не регулировать валютный курс, конечно, данная модель будет означать свободу спекулянтам. Но именно регулирование валютного курса проводилось худо-бедно в 2000-ые, и переход в 2014 году к плавающему курсу лишь усилил волатильность курса, удалил Центральный банк от решения задачи стабилизации валютного курса (конституционной заметьте, задачи для ЦБ РФ). Однако, признаётся позитив от регулирования курса, но ненадолго, пугая кризисом платёжного баланса, даже не замечая, что развитые экономики - долговые системы уже давно, то есть, по сути, имеют «отрицательный баланс». Речь ведь не идёт о жёсткой фиксации курса, хотя, вспомним, такой был ещё при Бреттон-Вудской системе, и катастроф не было, послевоенное развитие было особенно бурным. Но сегодня большинство стран пользуются политикой придерживаемого курса, слабо регулируемого, но регулируемого, свободное плавание не допускается, ибо высокая волатильность обеспечивается спекулянтами, включая, тех аутсайдеров, кто желает подорвать экономику России извне - и свободно плавающий курс очень хорошее подспорье для положительного решения этой задачи. Да, плавающий курс обеспечил новое равновесие российской экономике, но равновесие при более низком объёме ВВП, более высокой бедности и сократившихся реальных располагаемых доходах широких слоёв населения. При этом, прибыл крупных магнатов - возросла по итогам 2015-2016 гг. Вот какое развитие предлагается стране и в чьих интересах. Пример со спадом в 2009 году, что он был глубже только вследствие регулирования валютного курса не выдерживает критики, так как равнозначного снижения цены на нефть всё-таки не было, к тому же уже в 2010 году произошёл отскок роста к отметке в +4,5%%. На такой параметр роста разработки не выходят даже к 2028 году, говоря лишь о 3,8%. Это опять манипулирование информацией в своих целях, ибо в 2009 имелись иные факторы провоцирующие кризис, но и была иная динамика всех подсистем включая реальный сектора, а возврат к росту произошёл благодарю регулированию курса и сохранению позиций в реальном секторе производства.
Повышение заработной платы, оплата подрядчиков оборудования - именно это необходимо заблокировать? Так? Если так, то, заключая, укажу, что деятельность кудринской группы противоречит фактам и реалиям дня, не говоря уже о научной компоненте планирования стратегии. Тем самым она наносит вред национальной безопасности Российской Федерации, а деятельность руководителя в этой связи подлежит рассмотрению с позиции попытки нанесения нетеррористического ущерба России, и должна быть рассмотрена с точки зрения аспектов работы ведомства Федеральной службы безопасности РФ.
Обобщая, отметим, что все предпринятые описания якобы мифов не имеют никакого отношения к содержанию этих псевдомифов. Ориентиры просматривающейся политики, содержащейся в разоблачении мифов, по своему содержанию направлены против индустрии России - они не способствуют её развитию, привязывая к внешним центрам силы. Кроме того, подобные оценки не видят прямых и обратных связей параметров, не исходят из того, что экономическая система представлена не только денежной и финансовой сферой, но и обрабатывающими производствами и иными видами деятельности. Стилистика рассуждений не учитывает эффект последействия и принцип целей и инструментов экономической политики.
Важно отметить, что ни одна рассматриваемая позиция (из пяти «мифов») не имеет прямого отношения к стратегическому выбору для экономики, поскольку речь идёт об инструментальных средствах воздействия на текущие параметры системы. Скажу одно, великолепно, что появились эти пять тезисов. Это основание для того, чтобы, наконец, отставить эту «командочку», заменив иными кадрами на выполнение этих задач. Получается, как с унтер-офицерской вдовой, которая сама себя высекла. Настало время коренных кадровых изменений.
