Растлитель

В конце марта завершила работу комиссия, проведшая, по запросу депутата Госдумы Н.М.Поклонской, комплексное (психологическое, культурологическое, юридическое, лингвистическое) исследование снятого режиссером Алексеем Учителем фильма «Матильда», порочащего последнего русского царя Николая Второго, причисленного русской православной церковью к лику святых. Заключения этой комиссии, спустя некоторое время, были опубликованы в прессе. Фильм, получивший финансирование из государственного бюджета, признан экспертами оскорбляющим религиозные чувства верующих. Комиссия пришла к выводу о недопустимости публичной демонстрации фильма «Матильда», в связи с высокой степенью «провокативности и уничижения». Выводы экспертов, являющиеся, по мнению депутата Поклонской, «достаточными и необходимыми» для недопущения фильма в прокат, депутат направила Генеральному прокурору Российской Федерации.

А еще некоторое время спустя, 22 апреля (как раз в день рождения Ленина, при власти которого царя Николая убили), режиссер Учитель победно поведал присутствовавшим на собранном для этого мероприятии о завершении монтажа фильма, который планируется запустить в прокат 25-го октября - как раз к дате, символизирующей столетнюю годовщину Октябрьской революции. И об этом знаменательном событии на следующий же день хором поведали пять десятков средств информации, в том числе несколько центральных каналов.

Критику сей многообещающей фильмы затрудняет то обстоятельство, что эту «Матильду» до сих пор еще почти никто не видел. И этот «сильный» аргумент уже прозвучал из уст многих авторитетных защитников этого кино, вплоть до Пескова (являющегося, фактически, запасным «ртом» главного нашего зрителя, запускаемым в действие, когда главному зрителю из-за множества дел некогда открывать собственный рот). В этом духе высказался и премьер-министр Медведев, которого мы, кроме прочего, всякий раз лицезреем по телевизору в дни православных праздников, чинно стоящим с супругою в главном храме страны. Что же касается самогО главного нашего зрителя, то он, на заданный прямой вопрос на «Прямой линии», в очередной раз удачно выкрутился, как Штирлиц из анекдотов, однако посланные им «мэседжи», думаю, не оставляют сомнений в том, на чьей стороне высочайшие симпатии.

По поводу упомянутого «сильного» аргумента замечу, что многое можно распознать и по «запаху» - и «запах» двухминутного презентационного ролика, который назойливо крутили по телевизору, дает об этом новоиспеченном «киношедевре» и о его духовной направленности достаточное представление. К тому же, для тех, кто вовсе не собирается смотреть это кино, полагаю, что позволительно публично обосновать такое свое решение, и, чтобы высказаться, вовсе необязательно вместе со всем российским народом ожидать обещанного «хэппи-энда» аж до 25-го октября.

Лично я не собираюсь смотреть этот фильм по причине того, что прежде видел другие фильмы этого режиссера, составил уже мнение о его «моральном облике» и творческой методе - и полагаю, что он ничего важного и полезного не может сказать нашему народу о царе Николае Втором, тем более в день 25 октября, когда столетняя годовщина трагических для страны событий побуждает к их ответственному осмыслению. Поэтому мнение режиссера Учителя о царе Николае, прославленном Русской церковью в лике святых, мне не интересно, как не интересно, например, мнение Парасюка о Достоевском или Бондарчука (младшего) о Сталинграде.

Стараясь убедить немногочисленных своих читателей сэкономить время на просмотре новой рекламируемой фильмы этого режиссера, а равно и других его фильмов, я, чтобы не быть голословным, взял на себя неблагодарный труд (сравнимый, пожалуй, с малоприятным трудом ассенизатора) просмотреть чуть ли не все наследие упомянутого творца, с самого начала его творческой биографии. Все-таки речь идет о деятеле, удостоенном звания народного артиста России, критиковать которого - это в некотором смысле все равно, что идти против воли народа. А отсюда и до звания «врага народа» недалеко...

Как это ни покажется смешным, но творческое «становление» нашего режиссера едва ли не исчерпывающе может быть охарактеризовано шутливой поговоркой советских времен, пародирующей идеологический догматизм коммунистических охранителей: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».

Судите сами. Вот этапы этого творческого пути.

Учитель начинает как документалист. Первый свой документальный фильм - «Сто тысяч «я» - он снял, в 1977-м году, о детской игре «Зарница». Фильм начинается цитатой Брежнева о коммунизме. В фильме пионеры в галстуках играют в «Зарницу» и готовятся к подвигам.

Следующий фильм - «Пуск. Портрет одного события» (1978-й год) - о пуске Саяно-Шушенской ГЭС. Начинается и завершается фильм цитатами Брежнева.

Затем фильм 1980-го года - «Сколько лиц у дискотеки». Посвящен, как сказано в фильме, «становлению советской дискотеки».

С этого времени режиссер Учитель выявляет себя большим поклонником всяких «прогрессивных» направлений в музыке. Брежневские цитаты заканчиваются, и постепенно сменяются иными ориентирами. И даже в следующем фильме о Саяно-Шушенской ГЭС («Кто за?», 1982 г.), посвященном тамошним комсомольским вожакам, Учитель в 18-ти минутный фильм умудрился вмонтировать пять песен в исполнении Макаревича, занимающих по продолжительности почти треть фильма. И хотя, до конца советской эпохи, он еще делает реверансы в адрес тружеников полей Нечерноземья (фильм «Тебе доверена земля», 1983 г.) или героических комсомолок (фильм «Планета «Наташа», 1986 г.), однако в фильмах своих акценты уже расставляет другие. И если бы появился, допустим, откуда-то из иных миров беспристрастный наблюдатель, не знающий наших деталей, но обращающий внимание на главное, то непременно бы заключил, что примерно в это время у нашего Учителя поменялось начальство.

К концу советской эпохи у Учителя уже появилась, наконец, возможность снимать фильмы на излюбленные темы, отбросив из своего «художественного продукта» всякие комсомольские добавки. В фильме «Рок» (1988-го года) комсомолом уже не пахнет: он посвящен жизни и творчеству ведущих советских рок-музыкантов - Гребенщикова, Цоя, Шевчука... На тему «их простота и человечность» (помнится, в позднесоветские годы, когда нашему социализму срочно понадобилось «человеческое лицо», была издана, большим тиражом, такая книжка - о Марксе и Энгельсе).

Затем был фильм «Обводной канал» (1989 г.), в начале которого некий персонаж из сумасшедшего дома рассказывает врачам, что его признали сумасшедшим за то, что он, в армии, читал по ночам «Капитал» Маркса. Таким образом, можно уже констатировать, что Учитель примерно в это время окончательно расстался с не только с комсомолом, но и с коммунистической идеологией вообще.  

Следующим был фильм «Елы-палы, или Митьки в Европе» (1990-й год) - о неформальной группе художников, известных под названием «Митьки»: рисователей забавных картинок «а ля рюс», своего рода «матрешек» для продажи на Запад (эти художники выделялись на общем фоне также тем, что в качестве своеобразной униформы, подчеркивающей их простецкую сущность, облачались в тельняшки). В фильме Учителя «Митьки», попав на этот самый Запад, распустили восторженные слюни от того, что им удалось попить пива без очереди, пообщаться с голой женщиной на нудистском пляже, быть принятыми каким-то европейским чином и так далее, после чего, с полными сумками гостинцев, они возвратились домой. Фильм намекает на то, в каком качестве нас, вместе с нашими «национальными особенностями», готовы приветствовать на Западе.

После падения Советской власти Учитель еще отдает дань прежнему увлечению, сняв фильм «Последний герой» (1992 г.) - о Цое, и переходит к следующему этапу в своем творчестве. Хоть страна и распалась, но остался народ, который и дальше нужно чему-то учить.

Далее был фильм про Виктюка («Батерфляй», 1993 г.). В начале фильма (в том месте, где молодой Учитель прежде ставил цитату из Брежнева) Виктюк, с балкона, ругается матом. Вместо того, чтобы привлечь нашего кинематографиста за мелкое хулиганство - ему, на кинофестивале под названием «Россия», дают первый приз. Дают, конечно, не только за матюки. В фильме еще много всего, чем может порадовать своих почитателей Виктюк. Этим фильмом открывается новый этап в творчестве нашего персонажа.

Утвердившись кинематографической премией и уяснив, за что их теперь дают, Учитель посчитал, что может уже замахнуться и на художественный кинематограф.

Дальше уже пошли, в основном, «художества»...

Первый свой художественный фильм он снял в 1995-м году - «Мания Жизели», о жизненной драме балерины Спесивцевой. В фильме знаменитая балерина меняет любовников (а с одним из них режиссер заставляет ее совокупиться прямо на экране: видимо, чтобы погрузить зрителя в полную достоверность происходящего), меняет страны проживания, и в конце концов сходит с ума; а будущий отец Иоанн (Охлобыстин) очень убедительно играет балетмейстера и гомосексуалиста Сержа Лифаря (Станиславский сказал бы: «Верю!»). Даже «Википедия» констатирует, что в фильме события из жизни прославленной балерины интерпретируются «очень вольно».

В 1997-м году Учитель снова возвратился к документальному кинематографу ради того, чтобы снять фильм «Элита», в котором он показал «человеческое лицо» нашей «элиты», укрепившейся в России после расстрела парламента 1993-го года и после «выборов» 1996-го. То есть, опять же - «их простота и человечность». Авена, Шохина и прочих...

Потершись возле «элиты», как кинематографический Ручников возле богатых англичан, Учитель получил возможность художественно замахнуться на классика нашей литературы Ивана Бунина...

Фильм о Бунине «Дневник его жены» (2000 г.) получился роскошный: Бунин изображен в нем как жалкая личность, раздираемая эгоизмом и старческим сладострастием... В фильме щедро представлена лесбийская любовь и прочие новации... Неудивительно, что фильм получил кучу кинематографических премий, а сам его создатель был удостоен звания «Народного артиста России». «Народ», стало быть, оценил...

Столкнувшись со столь грандиозным художественным явлением, хотелось бы воспользоваться им в качестве своеобразной иллюстрации для разговора о духовных истоках, питающих творчество нашего теперь уже знаменитого режиссера и подобных ему творцов. Тем более, что речь идет о некоем, скажем так, родовом недуге - и потому хулить или, напротив, хвалить одного нашего Учителя за подверженность этому недугу было бы, пожалуй, несправедливым. Ведь он, в своем творческом «развитии», двигался по давно накатанным рельсам...

Истоки эти богоборческие. Питаемое ими искусство утвердилось в Европе в качестве доминирующего в Эпоху Просвещения. Наследниками этой жутко прогрессивной эпохи - в науке и в искусствах - являются сегодня все те, кто не замечают и не желают замечать присутствия Божьего в жизни, от либералов до коммунистов. В рамках просвещенческого мировосприятия считается, что человек сам по себе хорош, «звучит гордо», но ему мешают развить его добрые качества всевозможные «оковы» - религия, государство, семья... А если бы «оковы» не мешали, то этот хороший изначально человек развился бы до заоблачных высот. Отсюда и идея о коммунизме, о «новом человеке» и о том, например, что прогрессивные социальные условия могут сделать из Шарикова «чрезвычайно высокую психическую личность»...

Поэтому-то положительные персонажи заболевших этим недугом европейских литератур, а за ними и русской литературы, мня себя «лучами света», сражались, в основном, с окружающим их «темными царствами». Расшатывая традиционные устои в своих странах, заражая гордыней и своеволием и без того грешных потребителей этих «художеств»... Правда, честные русские художники, обнаружив вокруг себя тогда еще православный народ и будучи честными, не могли не признать, несмотря на все прогрессивные теории, что этот народ в нравственном отношении стоит выше своих «просветителей»... Но на них мало обращали внимание, хоть и, впоследствии, милостиво оставили всех этих «вопиящих в пустыне» литераторов, во главе с Толстым и Достоевским, в качестве нашей местной экзотики, могущей привлечь иностранных туристов, - как другие их привлекают всякими своими сфинксами или дракулами. В целом же наше общество избрало себе иных, «просвещенных», учителей, и встав на те самые «рельсы», устремилось на всех парах и продолжает двигаться до сих пор в сторону ожидаемого прогресса. Поэтому, кстати, и теперь, после коммунистической эпохи, оно, в массе своей, не развернулось в другую сторону и не обратилось к православию, а предпочло получать «духовную пищу» от своих «братьев по вере», либералов, - и наслаждается теперь той «духовной пищей», которая льется из наших телеэкранов.

Возвратимся к логике наших «просветителей». Если человек изначально хорош - то удивить потребителя «культурной продукции», зрителя или читателя, можно разве что разными отклонениями от этой «нормы». Поэтому изготовители «культурной продукции», чтобы добиться финансового успеха, пишут книги, снимают фильмы о всякой гадости - как о редкости, могущей привлечь внимание... Поэтому и с экранов телевизоров нам подсовывают всяких «монструмов», которых в обычной жизни не встретишь... Заодно происходит некий «моральный подкуп» зрителя, которому с экрана сообщается, что о своем духовном состоянии он может не беспокоиться, ибо он и так хорош - и ничуть не хуже тех демонов, которых каждый день демонстрируют по телевизору и даже самого Бунина, подноготную которого так искусно разоблачил режиссер Учитель...

В отличие от человека, воспитанного «эпохой просвещения», всякий верующий человек знает, что для искаженной первородным грехом человеческой природы редкостью, способной удивить и достойной того, чтобы быть запечатленной, является как раз то, когда человек смог возвыситься над своим животным состоянием, удержаться от греха, создать нечто, мотивированное любовью и долгом, а не расчетом и эгоизмом. Последнее же есть, как раз, та печальная «норма», в которую затягивается всякий человек, не сопротивляющийся своей порченой природе.

Именно в таком духе написана вся, почитаемая прежде на Руси, житийная литература. Эти наши добрые наклонности, воспитанные на протяжении многих веков православием, проявились и в советские годы, когда в официальной советской культуре много уделялось внимания «житиям» всякого рода «передовиков». Правда, в советские годы это выглядело, зачастую, фальшиво, отдавая «лакировкой действительности», ибо достижения «советской добродетели» основывались не на Слове Божьем, а «на песке» учения Карла Маркса и, непостижимым образом, на представлении о том, что человек произошел от обезьяны...

И хотя многие православные русские писатели, как Гоголь или Достоевский, и изображали в своих произведениях отрицательных персонажей, всяких Чичиковых и Верховенских, но речь у них шла о неких воплощенных человеческих грехах и пороках, а не о реальных исторических персонажах.

Поэтому, говоря о Бунине, стоило бы, в первую очередь, обратить внимание не на его эгоизм, честолюбие и прочие сомнительные «достоинства», которые обнаружил в нем или приписал ему наш Учитель, а на его великую любовь к Родине, позволившей ему запечатлеть на все времена чудные картины ушедшей России.

В фильме же Учителя об Иване Бунине - от Бунина, человека со страстями и идеалами, самозабвенно любящего Россию, остался только похотливый старик и честолюбец, жаждущий получить Нобелевскую премию, известие о получении которой он, оставшись наедине, встретил ликующим душераздирающим криком (сию живописную художественную подробность, как и многие другие черты, которыми наделил Бунина от своих щедрот Учитель, оставим на совести режиссера).

Впрочем, даже и в описании бунинских пороков нашему кинематографисту стоило бы проявить осторожность, помня знаменитые слова Пушкина о Байроне (из письма к Вяземскому): «Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? чорт с ними! Слава Богу, что потеряны. <...> Оставь любопытство толпе и будь заодно с Гением. <...> Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции. - Охота тебе видеть его на судне. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости, она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал, и мерзок - не так, как вы - иначе...».

Несмотря на все свои страсти, Бунин не был таким жалким человеком, каким изобразил его Учитель, хотя бы потому, что сам по себе великий талант, дарованный ему Богом, - есть великое счастье. Поэтому, даже в описании бунинских пороков, попытку измерить бунинский объем учительским стаканом стоит признать слишком самонадеянной.

Наверное, если бы о Бунине у нас было снято множество фильмов - о том, чем Бунин отличается от всех нас, и о том, что позволило ему сделать тот вклад в нашу литературу, который он сделал, - то и к фильму Учителя, быть может, можно было бы отнестись снисходительнее - как к образцу ущербного восприятия, позорящему самого кинематографиста. Но так как других фильмов о Бунине наши кинематографисты не сняли, то нельзя не пожалеть, что о Бунине наш кинозритель, в том числе и наше юношество, будет узнавать из этого мутного источника...

В дальнейшем режиссер Учитель не стеснялся высказываться и на другие, жизненно важные для нашего общества темы. Вот, к примеру, еще один его фильм, «Пленный» (2008 г.) - о войне в Чечне. Главная мысль, которую доносит до нас этот фильм - о том, что кому-то из двух, русскому или попавшему в русский плен чеченцу, неизбежно придется погибнуть. Даже несмотря на личное взаимное расположение.

В общем, нужно делать выводы: или душить чеченцев (как задушил русский солдат чеченского пленного), или они задушат нас...

Есть, правда, и прямо-таки напрашивается еще один путь: во избежание ненужного кровопролития, немедленно демонтировать нашу многонациональную и многоконфессиональную Россию...

Хотелось бы все же верить, что прежде чем следовать «гуманному» поучению Учителя, мы все-таки вспомним, что Христос пожертвовал собою за всех нас: евреев, русских, французов, чеченцев и прочих. И если перестроим свою жизнь по-христиански, то никого губить ради себя не будем... И сами станем другими, и относиться к нам будут по-другому... Не сразу, конечно, но нужно хотя бы стать на этот спасительный путь... И только на это и можно надеяться... Тем более, что мы уже больше тысячи лет числимся в последователях Христа, и всю эту тысячу лет, до нынешних «прогрессивных» времен, умудрялись уживаться с другими народами... Да и, настолько известно, последователи пророка Мухаммеда тоже вовсе не душегубством надеются утвердить свою истину... Это как раз те, кто распяли Христа, исходили из того, что «...Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин, 11-50).

Всего - до «Матильды» - Учителем снято несколько художественных фильмов. Если же обозреть все его творчество, документальное и художественное, и попытаться охарактеризовать его художественный вклад в нашу культуру какой-то одной фразой, то на ум приходят пресловутые «Окна Овертона». Те самые, посредством которых народ постепенно приучают к немыслимому, - делая это немыслимое сначала «приемлемым», затем «разумным», затем «нормальным» и так далее - вплоть до насаждения этого, прежде немыслимого, а теперь «нормального» всеми средствами глобального подавления... Печальный опыт, пережитый нашим народом после 1991-го года свидетельствует о том, что эти «окна» во многом совпадают с тем самым «окном», которое в свое время царь Петр «прорубил в Европу»...

Если обратить внимание на художественную манеру Учителя, его внимание к художественным деталям, то на первый взгляд может показаться, что наш Учитель - простой, скажем так, «оформитель». Велело, к примеру, в свое время советское начальство «инженерам душ» и всяким «творческим единицам» - от литературы, кинематографа или эстрады - художественно оформлять начертания партии насчет необходимости завести для молодежи игру «Зарницу» или строительства ГЭС, или подъема сельского хозяйства в Нечерноземье... - и они оформляют... Велело нынешнее главное «начальство», находящееся теперь не в Москве, снимать фильмы, в которых бы нашему обществу навязывались бы в качестве его приемлемых членов гомосексуалисты, лесбиянки и прочие подобные «неформалы», и чтобы на экране непременно наличествовали бы половые акты, чтобы персонажи матерились и так далее - и наши «оформители» все это снимают... Добиваясь совершенства в художественном воплощении...

Однако, если вспомнить об «окнах Овертона» - а у режиссера Учителя, из фильма в фильм, каждый раз попадается что-либо «прогрессивное», раздвигающие наши «горизонты дозволенного», главным образом, в интимной сфере, - то становится понятным, что Учитель - не простой «оформитель», а, скорее, «служитель» - служитель «окон Овертона». А если внимательно присмотреться к тому, что он втаскивает к нам в эти «окна» и чему теперь учит, то, для более точной характеристики его художественной деятельности, больше подходит другое слово - растлитель. (Воображаю, кстати, какая «творческая отдача» требуется, допустим, от актрис во время съемок такого кино, и какой «гаммой чувств» все это сопровождается). Едва ли не в каждом его художественном фильме явлено какое-нибудь паскудство. И этого рода «художества», подаваемые к тому же под раскрученной «торговой маркой» с педагогическим названием «Учитель», попадая на неокрепшие души, сеют там ядовитые семена.

Теперь у него на очереди - фильм о царе Николае Втором. В год, когда прошло сто лет со времени падения у нас самодержавной власти, Учитель решил предъявить нам в качестве персонажа своего кино последнего русского самодержца. Убиенного безбожной властью и причисленного впоследствии русской церковью к сонму святых.

Кино - занятие дорогое, требующее вложения денег. В нынешнем мире финансовые потоки контролируют те, кого профессор Катасонов называет «хозяевами денег», и кто, через «полномочных своих представителей», хозяйничает в финансовой сфере во всех почти странах мира. Они-то, в конечном итоге, и определяют направление развития кинематографа в мировом масштабе. Благодаря тому, что бывший Советский Союз финансово пребывал вне этой системы, стал возможен удивительный феномен советского кино, на которое хоть и оказывали влияние всемирные кинематографические моды, но это влияние не было все-таки определяющим. И лучшие советские фильмы учили доброму и вечному (пусть и пытаясь основывать это доброе-вечное не на Истине Христовой, а на учении Маркса и Ленина). Теперь же все по-другому...

Теперешние всемирные «начальники», на содержании которых находятся мировые СМИ, кинематограф и все, что касается «зрелищ», по своему мировоззрению далеки от христианских идеалов, к которым стремился в своей жизни последний наш самодержец. Однако и «безыдейными» их назвать нельзя. Они как раз очень даже идейны, и деньги, которые они накопили, - для них только средство для воплощения своих целей. Цели же - антихристианские...

И, если говорить о самодержавии - наиболее органичной форме государственного устройства православного народа, - то для тех, кто заказывают теперь всемирную «музыку» очень нежелательно, чтобы нынешний наш народ воспринимал эту форму сочувственно, ибо это может дать возможность России возродиться на традиционной основе, стать сильной и несокрушимой. Им, напротив, требуется, чтобы личность царя вызывала у зрителей только зависть, и чтобы сам он был представлен в качестве нелепого существа, по непонятной причине пользующегося незаслуженными привилегиями и могущего себе позволить всякие «излишества» в виде «матильд» и прочего.

Полагаю, что именно это, сквозь «дым» красочных декораций и соблазнительных картин, постарается донести до зрителей наш народный артист, приставленный к нашему народу в качестве «учителя» и даже «инженера душ» (ибо воцерковленных в нашем народе всего несколько процентов от всего населения, остальные же черпают «духовные ценности» из телевизора и кино).

Учитывая же «гонения» и ущемление «творческой свободы» со стороны «клерикалов» и прочих «мракобесов» вроде автора этих строк, можно не сомневаться, что по итогам всех осенних «баталий», связанных с выходом фильма, мировая «элита» и самые взыскательные законодатели мировых кинематографических мод примут нашего Учителя в свое «буржуинство».

Надо сказать, что упомянутая всемирная «прописка» нашего кинематографа отчасти даже снимает подозрения в некой преднамеренной злокозненности каждого конкретного режиссера, который просто получает возможность открыть свою «кинолавочку» в наших пределах и действовать по предписанным ему «сверху» «правилам игры». Обосновавшись у нас со своим «кинобизнесом», все они, не мудрствуя лукаво, «делают деньги», не ведая, что творят. Главным итогом подобного «творчества» видится финансовый успех, на фоне чего для каждого из подобных «творцов» отодвигается на задний план вопрос «на что он руку поднимал» тем или иным своим «художеством». Впрочем, то, что Учитель в роли царя Николая снял порноактера, свидетельствует все-таки об «особом» его «уважении» к нам и к нашей истории.

В общем, целей, которых добивается Учитель - он своим фильмом достигнет.

Но нужен ли нашему народу этот фильм? Чему нас может научить сей очередной «учитель» - в год столетия национальной катастрофы, которую нам предлагается осмыслять с помощью его фильма? Ведь столетний срок, отделяющий нас от великого крушения нашей православной державы ставит перед нами вопрос: можем ли мы доверять Богу, посылающему нам правителей - от грозных, как царь Иоанн IV, до кротких, как царь Федор или царь Николай II. 1917-й год показал, что, к сожалению, мы на это уже не способны...

А то, что наш народ, не сумевший в 1917-м свободно выбрать благое, впоследствии все-таки возвратился (хоть и под влиянием страха) к спасительным для него формам государственного устройства, воплотившимся в пародийном сталинском «самодержавии», и смог, благодаря этому, совершить много великого - свидетельствует о том, что мы хоть и не либеральный народ, но уже и не христианский, а, скорее, «ветхозаветный», поддающийся воспитанию страхом... И нам, ввиду грядущих испытаний, к этим спасительным формам вольно или невольно придется возвращаться, несмотря даже на «просвещенное» мнение Учителя.

Когда-то, в годы правления царя Николая Второго и накануне крушения нашей державы, когда к народу нашему тоже подбиралось много подобных «учителей», ставя его перед непростой дилеммой: или следовать гибельным их «поучениям» и перевоспитываться в их духе, или, к примеру, решать дело безобразным погромом, - народ наш, не зная, что со всем этим делать, часто выбирал погром, как менее богопротивное... И сегодня нашему народу, брошенному на растерзание и растление «учителей», тоже очень не хватает активной роли государства, которое должно бы сознавать, что для народа вредно, а что полезно, и помогать ему выбрать полезное. Но государство, даже давая деньги на фильм о государственном деятеле, почему-то об этом не думает. Это свидетельствует о том, что, к сожалению, нынешнее государство российское не сознает пока своего родства и своей преемственности ни с тысячелетней дореволюционной Россией, ни с Россией советской... И тоже ведет себя пока - как некий представитель у нас нездешних сил... А ведь в этом конкретном случае ему, освоившему уже азы западной толерантности и зорко стоящему на страже предотвращения религиозной вражды, стоило хотя бы озаботиться тем, чтобы не допускать надругательства над тем, что почитается святыней у православных христиан, учитывая то, что православное христианство все таки облагодетельствовано у нас статусом одной из традиционных религий.

Однако, так как помощи в этом от государства мы неизвестно еще когда дождемся, единственное спасение от этой, нас посетившей напасти видится в том, чтобы на это «зрелище» не смотреть. И замечательный пример тому подала сама депутат Поклонская, принципиально отказавшаяся смотреть непотребную фильму.

И это вовсе не призыв к пассивности. Вообще, нашему обществу, для его духовного здоровья, стоило бы понемногу воспитывать в себе этот полезнейший навык. Вместо того, чтобы своей трудовой копейкой подпитывать всякую низость, отравляющую наши души. Развитие технических средств предвещает, что нам еще и не такое могут преподнести... Сейчас ведь самое время для всевозможных «режиссеров», которые еще покажут нам «небо в алмазах»... И нынешний мелкий бес, устроивший на нашем несчастье свой бенефис, является только предтечей бесов более крупных. «Апокалипсис» об этом предупреждает...

Сознаю, что не для всех мой совет покажется убедительным. Многие воспитаны по-другому... А те, кто воспитаны кинематографом Учителя, могут даже потребовать украсить рассказ о его профессиональной деятельности каким-то количеством постельных сцен. Но мы не будем уподобляться... Тем более, что сама по себе эта деятельность представляет собой одну непрерывную «постельную сцену»...