Избрание Трампа предотвратило сценарий полномасштабной эсхатологической войны

На американских выборах Россия «голосовала за Трампа», и сегодня, вместе со всем американским народом, празднует победу. Мы искренне надеемся, что избрание Трампа сбавит градус напряженности между нашими странами и принесет мир на планету. Кто-то при этом, пребывает в эйфории, кто-то смотрит на вещи более скептически. Но оправдаются, в конце концов, наши надежды, или нет, нужно отдавать себе отчет также и в том, чего с избранием Дональда Трампа мир избежал.

А избежали мы, кажется, немало. В случае президентства Хилари Клинтон перед миром открывалась возможность заглянуть в такую бездну, из которой он, возможно, уже и не имел бы шансов выбраться.

Вот об этом и скажем сейчас несколько слов.

1. Мы помним, что ход предвыборной гонки во многом переломил директор ФБР Джеймс Коми, возобновив, за неделю до выборов, расследование по делу Клинтон. Многие высказывания в ходе предвыборной борьбы свидетельствовали, что мощная оппозиция клану Клинтонов сложилась к этому времени не только в ФБР, но и в других силовых ведомствах, и в армии.

Что же могло так испугать в Клинтонах американских силовиков, что они решились чуть ли не на открытый бунт, и, в конченом счете, во многом принесли Трампу победу?

Прежде всего, вероятно, их могла испугать роль и интересы людей, стоящих за Клинтонами, с Ближневосточной войной.

Когда Трамп обвинял Обаму и Клинтон в происхождении ИГИЛ, в этом была, конечно, не только предвыборная риторика. И дело не только в организации поставок оружия «повстанцам» Ливии и Сирии, которое, в конце концов, оказалось у ИГИЛ. (Возможно, с ИГИЛ связана и Хума Абедин, связь которой с Саудовской Аравией и «Братьями-мусульманами» хорошо известна).

Дело глубже.

2. Сама Ближневосточная война, развязанная в 2003-м г. стала детищем президента Буша-мл. и клики неоконсерваторов, которая находилась в то время у власти. Причем, планы большой войны на Ближнем Востоке неоконы строили, как минимум, с начала 90-х гг. И уже тогда в них можно было расслышать довольно отчетливые и пугающие обертона «библейских» и «эсхатологических» намеков.

Мы помним, как сразу после крушения СССР, главный рупор неоконов, журнал The National Interest, устами политолога Фрэнсиса Фукуямы объявил о «Конце Истории». В эссе Фукуямы речь, правда, больше шла об окончательной победе либерализма. (Впрочем, Фукуяма признавался, что идею «конца истории» заимствовал у А.Кожева; Кожев же, в свою очередь, «подобрал» ее у Вл.Соловьева и его «Краткой повести об антихристе».) Но уже через пару лет другой близкий неоконам политолог С.Хантингтон в не менее нашумевшей работе «Столкновение цивилизаций» заговорил о возможности новой мировой войны, указывая на Ближневосточный регион.

В 1991 г. Дик Чейни (в ту пору министр обороны в администрации Буша старшего) организует операцию против Ирака под названием «Буря в пустыне». Само это название отсылало к библейской книге пророка Даниила (которую называют также ветхозаветным апокалипсисом), и содержало явный посыл религиозным фундаменталистам. Дело в том, что многочисленные американские иудеохристианские секты (особенно, в духе диспернационизма - христианского сионизма) убеждены, что «решающей битве добра и зла» должно предшествовать падение «вавилона», под которым подразумевают современный Ирак - таков был, явно считываемый, мессидж названия операции. И едва ли его можно назвать случайностью.

«Мессианский пафос» американская внешняя политика, под влиянием неоконсерваторов, начала обретать уже в эру Рейгана. Для предвыборной кампании будущего президента неоконсерваторы мобилизовали тогда целую армию американских «религиозных правых». Поднятые своими проповедниками на выборы, фундаменталисты принесли Рейгану необходимые голоса, и стали тем религиозным фоном, на котором, все следующие десятилетия, неоконы писали свои размашистые полотна об эпической «войне добра и зла»...

Когда, после завершения «Бури в пустыне» Буш объявил с трибуны ООН о необходимости построения «нового мирового порядка», идея тотальной войны на Ближнем Востоке получила полное теоретическое обоснование (в том числе - и в новой американской военной доктрине).

В 1996-м г. несколько ведущих неоконов (Ричард Перл, Дуглас Фейт и Дэвид Вурмсер) пишут стратегическую программу для израильского премьера Нетаньяху и его партии Ликуд «Бескровный прорыв: Новая стратегия безопасности Святой Земли». В этой программе неоконы обосновывали необходимость полного изменения политического пространства Ближнего Востока. Тотальной зачистке должны были подвергнуться арабские государства: Ирак, Египет, Ливия, Йемен. Главным врагом Израиля признавалась Сирия, путь в которую, как писали авторы плана, лежал через Ирак. (В это время неоконы имели в США устойчивую репутацию «фракции партии Ликуд», и замышляемая ими война была, разумеется, прежде всего, войной в интересах Израиля).

Одной из стратегической целей будущей войны было уничтожение идеологии пан-арабской партии БААС, предполагающей создание большого народного пан-арабского государства (или союза государств) на светской социалистической основе. А также создание независимой региональной финансовой и экономической системы.

Понятно, почему эта партия стала «страшным сном» для международной финансовой олигархии и Израиля. К концу 1990-х гг. наиболее опасными БААС-истскими государствами оставались Ирак, Ливия и Сирия. Именно на них и обрушился «молот демократии» неоконов.

3. Возможность развязать большую войну на Ближнем Востоке появляется у неоконсерваторов с приходом в Белый Дом Буша-мл. В это время в их руках оказываются основные рычаги власти в стране: в Белом Доме, Пентагоне и ЦРУ.

Однако, для организации такой серьезной кампании как глобальная война на Ближнем Востоке требовалось из ряда вон выходящее событие. Так, например, для вступления во Вторую мировую, Рузвельту потребовался Перл-Харбор.

Как ни фантастично это звучит, но о «новом перл-харборе» неоконсерваторы заговорили еще в конце 2000 г. В докладе «Перестройка обороны Америки», подготовленном их аналитическим центром PNAC («Проект для нового американского века»), обращаясь к тогдашнему президенту Биллу Клинтону, они сетовали на недостаток решимости США запустить множество войн по всему миру в тот благоприятный момент, когда Советский Союз повержен, и предупреждали об «ужасных последствиях» такого промедления. Для «пробуждения Америки от либерального сна, - писали авторы доклада, - может потребоваться «катастрофа, сравнимая с Перл-Харбором».

Всего год спустя, чаемый «перл-харбор» грянул, и 11 сентября 2001 г. трубы «ангелов апокалипсиса» зазвучали, наконец, в полный голос, аккумулируя энергию, достаточную для начала «эсхатологической битвы добра и зла» на всем Ближневосточном пространстве.

Дальнейшее мы хорошо помним. Американская военная операция в Ираке обращает эту страну в руины, а из этого хаоса является «Исламское Государство». Причем, основой организации становятся бойцы армии Саддама Хуссейна, которые как будто специально вытесняются в нее из оккупированного американцами Ирака. Во главе ИГИЛ встает бывший руководитель одной из ячеек Аль-Каеды, более пяти лет проведший в американских тюрьмах, и неожиданно вышедший на свободу в 2009 г.

С возникновением ИГИЛ вся предшествующая драма «конца истории» обретает законченные черты. Идеология ИГИЛ - это своего рода БААС наоборот. Она включает в себя не только идею построения всемирного халифата, но и подготовку последней битвы «добра и зла». Мусульмане верят, что, в конце истории, верные Пророку воины встретятся в последней битве с полчищами «крестоносцев» (то есть, европейцев-христиан) и победят их, после чего настанут «последние дни мира». Эта битва (согласно хадисам пророка Мухаммеда) должна произойти недалеко от сирийского селения Дабик.

Понятно, чем чревата эта, активно продвигаемая ИГИЛ по всему миру, идеология. Прямое столкновение исламистов с армиями «белых христиан» может быть воспринято в исламском мире как начало «последней битвы», что повлечет за собой взрыв исламского радикализма по всему миру. (Не для этого ли Европа и начиняется сегодня огромным количеством исламских беженцев?).

Однако, версия апокалипсиса, исповедуемая ИГИЛ, не единственная. И, чтобы понять, кем и для чего она оказалась сегодня активирована, нам придется углубиться еще немного в историю.

4. Неоконы - духовные воспитанники немецко-еврейского философа Лео Штрауса, в 50-60-хх гг. возглавлявшего кафедру политической философии Чикагского университета. Штраус был консерватором, стоящим на позициях иудаизма, и считал, что традиция иудаизма - идеальная основа для цивилизации, способной успешно противостоять опасности как коммунизма, так и фашизма.

Штраус учил, что мир делится на два рода людей - касту избранных, призванных править, и «безмолвные массы», которые должны подчиняться. При этом, роль «избранных править» состоит в том, чтобы захватить власть в «самой сильной стране мира», в последствие распространить ее на весь мир.

В сущности, перед нами программа «мировой революции», правда, уже не в духе Лео Троцкого, а революции, своего рода, религиозно-консервативной. (Понятно, почему неоконам, вышедшим «из шинели» лидера IV троцкистского интернационала Макса Шахтмана, идеи Лео Штрауса оказались близки и понятны).

Штраус считал, что религия жизненно необходима для управления массами, поскольку «религиозно заряженные» массы проще держать в стимуле и готовить к войне. В свою очередь, избранная элита может верить во что угодно, но для управления массами ей лучше всего пользоваться религиозными образами и символами. Ведь сознание людей управляется архетипами, религиозные же пророчества (особенно, пророчества о Конце Света) - самые мощные и действенные из них.

Штраус был не одинок в своих воззрениях и опирался во многом на учение Маймонида (в евр. Традиции Рамбам), ученого богослова 12 века, большим почитателем которого являлся. (Когда в начале 1960-х годов Штрауса попросили резюмировать выводы своих исследований, он обозначил их как «почти двадцать пять лет непрерывного изучения Маймонида»).

Маймонид - один из самых авторитетных в иудаизме комментаторов мессианских текстов. Причем, в отличие от ветхозаветных пророков, он до крайности рационализирует образ мессии, лишая его всякого мистического ореола. В его учении, грядущий «освободитель» - это политический вождь, достигающий вершин власти чисто политическим путем. Что же до пророчеств священных книг, то в трактовке Маймонида, они оказывались неким метафизическим планом действий.

Штраус, учивший, что политическая власть должна держаться на контроле над сознанием масс, прекрасно усвоил и эту грань учения Маймонида. Поскольку сознание масс опирается на некие знакомые им религиозные архетипы, то успех в «захвате царства власти» ждет того, кто сможет правильно эти архетипы использовать, - вот мысль, которую он внушал своим ученикам.

Иными словами, исполнение пророчеств библейских текстов может стать путем к власти, реальной программой действий. Несомненно, эти важные грани учения Штрауса неоконы приняли к сведению, активно пользовались ими всю свою политическую карьеру. Продолжают пользоваться ими сегодня.

В сущности, сами неоконы, оседлавшие в годы президентства Буша-мл. американскую военную машину и бросившие ее на разжигание хаоса Ближневосточной войны, выступали в той же роли, в которой выступал и сам Маймонид, служивший советником при султане Саладдине во время его войн с крестоносцами, здесь же, в Сирийской пустыне.

Все это замечательно и в высшей степени символично, но какова же конечная цель неоконов?

О существе этой цели мы можем только догадываться, но то, что мы знаем о существе идей неоконсерваторов, заставляет нас предположить следующее: цель неоконов - развязать большую войну на Ближнем Востоке, а затем, постепенно расширяя зону «конструктивного хаоса» (термин Лео Штрауса), довести его до планетарного масштаба. Погружение мира в хаос необходимо для того, чтобы максимально ослабить последние независимые центры силы, существующие на планете. Прежде всего, Исламскую, Китайскую, Русскую цивилизации.

А для этого необходимо столкнуть между собой христиан, мусульман, евреев. То есть, развязать полноценную мировую «войну цивилизаций», причем войну, желательно, именно религиозную. Потому что именно религия является наиболее глубоко укорененным пластом в человеческой психике. Вызвать, выпустить наружу эти иррациональные силы и столкнуть их в настоящей эсхатологической войне. А когда они предельно ослабят друг друга, прийти и овладеть тем, что останется от мира.

Кажется, что только безумец может лелеять подобные планы. Но, во-первых, кто сказал, что неоконы нормальны? Вся история неоконсерватизма говорит нам о том, что мы имеем дело с крайне опасной политической сектой фанатиков, руководствующихся весьма своеобразным видением мира. Во-вторых, все выше сказанное находит известные коннотации с Первой и Второй мировыми войнами.

Так, в Первой мировой, ведущие европейские государства, обращенные друг против друга, истребляли друг друга до тех пор, пока не оказались полностью истощены. При этом, уже к концу первого года войны все воюющие государства фактически оказались банкротами. Война затихла бы сама собой, если бы не широкие финансовые потоки, которые текли через Атлантику, поддерживая военный пожар. В результате мировой войны оказались уничтожены четыре традиционные империи, а европейский континент оказался под властью американского финансового капитала.

Планомерный захват Европы продолжался все межвоенное двадцатилетие.

Наконец, сюжет Первой войны, в еще более глобальном масштабе, повторился в годы Второй мировой войны. По ее результатам,тотальному разрушению подверглась не только Германия, но и Британская и Французская колониальные империи. Европейские же государства, потеряв большую часть суверенитета, оказались вовлечены в строительство европейского союза на основе ЕОУС (Европейского объединения угля и стали), - фактически, безнационального сверхгосударства-корпорации.

В этой же логике, сюжет Третьей мировой войны, по мысли ее организаторов, должен был в целом повторить сюжет двух предыдущих войн, но развиваться на еще более глубоком, фундаментальном уровне. То есть, Третья мировая должна была стать уже не войной европейских империй (как Первая мировая) или сверх-идеологий (как Вторая мировая), а войной мировых религий, войной цивилизаций.

То есть, настоящей эсхатологической войной, ставка в которой делалась уже не на «государственных интересах» и «идеологиях», а на разных архетипических религиозных представлениях и разных «версиях апокалипсиса», существующих в разных религиозных традициях.

Например, в классической иудейской «транскрипции», мусульмане и христиане (сыны Эдома и Эшмаила) должны сойтись в последней битве «Гога и Магога» и истребить друг друга. В этой войне, согласно иудейским представлениям, должны погибнуть две трети человечества, после чего должен прийти чаемый избавитель, освободитель Израиля.

Итак, втянуть в глобальное противостояние фундаментальные религии с их мощным эсхатологическим бэкграундом, создать глобальный хаос, и, оседлав, в конце концов, этот хаос, установить над миром тот самый «новый мировой порядок», о необходимости построения которого с трибуны ООН провозгласил Буш-ст. после победоносного завершения «Бури в пустыне»,- разве не замечательный в своей цельности и законченности сценарий?

На этом пока и остановимся. Думается, сказанного достаточно, чтобы понять в каком «кругу ада», незаметно для себя, оказался наш сугубо рациональный мир, на втором десятке лет третьего тысячелетия от Р.Х.

В случае победы Хилари Клинтон на прошедших американских выборах будущее мира вполне могло оказаться в руках сумасшедших фанатиков, разрабатывавших подобные сценарии «конца света». И, похоже, это поняли не только «белые редники» традиционной сельской Америки, но и в ФБР и других силовых ведомствах, сыгравших за Трампа.

Конечно, праздновать победу еще рано. И сегодня, многие опасные идеологи неоконсервативной секты остаются не так далеко от власти (в том числе, и в рядах самой Республиканской партии). Но, сегодня, когда в президентское кресло садится Дональд Трамп, появляется надежда на то, что все они будут, в конце концов, отловлены и препровождены в сумасшедший дом или тюрьму, где им, без сомненья, самое место.