В мае 1905 года в Санкт-Петербурге был составлен один из важных документов, проливающих свет на современное состояние вооруженного конфликта на Украине. Это были соображения министра народного просвещения, генерал-лейтенанта В.Г.Глазова, предоставленные на запрос Комитета министров о необходимости отмены правительственных распоряжений, направленных против терроризма и идей сепаратизма в Российской империи (т.н. «Валуевского» и «Эмского»). Смысл документа заключается в том, что «язык может сделаться весьма существенной причиной политической розни». Как мы знаем, подлинной причиной нынешнего военного противостояния на Украине является именно языковая: исторически государственный язык - русский - не только вытеснен из своих исторических пределов, но само государство, бывшее 100 лет назад единым с нынешней Украиной, объявлено «агрессором»...
В упомянутом документе 1905 года отмечено, что Комитет министров поручил министрам народного просвещения и внутренних дел на основании мнения Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернатора, императорской Академии наук, а также двух университетов - Киевского и Харьковского - дать свои заключения по вопросу антитеррористических распоряжений второй половины 19 века.
Опираясь на эти заключения, министр народного просвещения пришел к выводу о том, что украинофильство недостаточно понято, а именно, «не понято его значение в руках ненавистников России, находящихся в Австрийской Галиции». Там оно, в отличие от Российской Малороссии, «имело явно политический характер с приправой социализма, мечтающее о создании Русской Украины от Карпат до Кавказа. Если не прямо, то косвенно, через посредство украйнофильских обществ, оно поддерживается австрийским правительством и поляками. Пропаганда из Галиции и Буковины идет контрабандным путем в Россию». К примеру, издававшийся в Черновицах тиражом 4 тыс. экземпляров политический журнал «Гасло» перевозился через границу целиком для распространения среди учащейся молодежи и крестьян. В то время как существовавшее в самой Галиции противоположное, русское течение, несмотря на поддержку в местном русском крестьянстве, в борьбе за Церковь, народность и веру, постепенно уступало силе напора противника, страдая недостатком средств для ведения успешной борьбы. Впрочем, мнение Академии наук заключалось в том, что украинофильство в пределах Российской империи не было солидарно с галицким ни в качественном, ни в количественном отношении и не подвергалось его политическому влиянию.
Точка зрения Харьковского университета на единство русского народа была сходна с мнением совета Киевского университета и признавала малорусское население «частию основного русского ядра», и, что, никоим образом не следовало бы выделять это население в разряд инородческий. Киевские профессоры подчеркивали не только национальное единство, но и первенствующее значение общерусского литературного языка, который останется навсегда живой и истинной эмблемой этого единства. Оба университета считали этот язык не великорусским, а р у с с к и м, который должен использоваться во всей России. В отличие от Академии наук (в которой, по меткому изречению А.С. Пушкина «заседает князь Дундук»), не считавшей язык о б щ е р р у с с к и м, а давшей ему название «великорусского», в противоположность «м а л о р у с с к о м у». Университетское мнение вполне справедливо, поскольку в Западной Европе также не было и нет общего литературного языка: н е м е ц к и й - это верхне-саксонский, а н г л и й с к и й - миддльсекский, ф р а н ц у з с к и й - ойльский, и с п а н с к и й - кастильский, и т а л ь я н с к и й - тосканский и т.д.
В понятиях малорусского народа русский язык всегда почитался языком государственным благодаря как помещикам, говорившим в большинстве на русском языке, так и церковной проповеди. К примеру, галицкий патриот отец Наумович, прибыв в Малороссию из Австрии, начал было говорить проповеди на малороссийском языке, но вскоре к своему немалому удивлению был вынужден от этого отказаться, ибо крестьяне считали себя как бы обиженными и просили его говорить на русском языке, им понятном. Малороссийский язык превосходен в поэзии, воспевающей природу и общечеловеческие чувства! А стремление галицких малороссов придать этому языку значение литературного, требовало необходимости заимствований из других языков - польского или немецкого, или же заставлять некоторых писателей изобретать слова, результатом чего была «искусственность» языка или такое разнообразие, при котором язык становился иногда неудобо-понятным. Явление это, т.е. заимствование, считалось Академией наук естественным, тогда как у харьковских профессоров галицко-украинский язык вызывал грусть, особенно по сравнению с изящной простотой языка Квитки и Шевченко.
Обособление малороссийского языка к началу 20 века не считалось угрозой единству России, но однако примеры Испании и Португалии, Швеции и Норвегии, Голландии и Германии свидетельствовали о том, что язык может сделаться существенной причиной политической розни. Что, собственно, и произошло вскоре и в России.
Академия наук считала возможным развивать, т.е. «поднять умственный горизонт» малороссийских крестьян новым литературным языком. Но в Галиции этот подъем проявился на развалинах русской церкви, русской школы и русской народности с пользой только для ультрамонтанства, т.е. подчинения папе Римскому национальных католических церквей, социал-демократии и атеизма. Как видим, уже 13 лет спустя в 1917 году это уже случилось с Российской империей в несколько иной форме. Кстати, отметим, что крестьяне немецкие, французские и английские развивались благодаря школе и популярной литературе на языках общих - немецком, французском, английском, - а не на диалектах Швабии, Прованса или Уэльса. Поэтому ради восстановления исторической справедливости необходимо вернуть русскому языку статус пускай и второго, но все-таки государственного языка на Украине.
Реплика составлена на основании сборника документов и материалов «Українська ідентичність і мовнепитання в Російській імперії: спроба державного регулювання» (Киев, 2015 год).
