Лев Толстой как зеркало русской контрреволюции

Людям старшего поколения хорошо известен заголовок критической статьи В.И.Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции», которая впервые была опубликована в газете «Пролетарий» 11 сентября 1908 года - эта статья не только изучалась в системе политического образования для членов ВЛКСМ и КПСС, но об этой статье упоминалось даже в курсе истории для средней школы. А так как эту статью читали очень немногие, а с взглядами Толстого знакомых было еще меньше, то большинство из нас считало Льва Николаевича либеральным революционером - и в Церкви, и в государстве - неким предтечей будущих советских коммунистов.

6 февраля 2015 года в моем родном городе Мценске состоялись очередные традиционные краеведческие Потанинские чтения, на которых выступил и профессор Академии геополитики Ю.Н.Савинов.

Юрий Николаевич познакомил нас с интереснейшим интервью Л.Н. Толстого, данным им англичанину Лонгу и опубликованным лишь однажды в журнале «Гражданин» в конце 1903 года. Это интервью сегодня звучит настолько современно, что многие из нас с радостью подпишутся под каждым его словом.

Итак, Лев Николаевич Толстой англичанину Лонгу, год 1903-й:

«Образцы западных учреждений и реформ всегда были и будут гнойным нарывом на политическом теле России. Ваша всегдашняя ошибка заключается в том, что западные учреждения вам кажутся какой-то стереотипной моделью, по которой должны производиться всякие преобразования. Это и есть именно то самообольщение, которое лежит в основе войн и разбойнических нападений европейцев на иноплеменные народы. Россия нуждается в реформах, но это не восточные и не западные реформы, а просто меры, нужные народу, и притом именно русскому народу. Мнения, что так называемые реформы должны свершаться по западным шаблонам, являются результатом западного самомнения...

Ни на одно мгновение не допускаю, чтобы европейская политика более подходила к европейским народам, чем русская политика к России. Западная жизнь богаче русской во внешних проявлениях, политических, гражданских и художественных. Для такой жизни закон необходим; на Западе смотрят на закон, как на венец и охрану существования; жизнь же русского народа экспансивна, и поэтому русские не считают закон за действующее начало...

Русские подчиняются им (законам), но не руководствуются ими. Народные массы, пренебрегая всякими внешними ограничениями, руководствуются в своей жизни совестью. Если я говорю, что русские руководятся в своей жизни совестью, то я не хочу сказать, что у нас меньше нищеты и преступлений, чем в Европе. Я хочу этим сказать только то, что совесть занимает у нас то место, которое на Западе принадлежит закону.

Признав, что между Россией и Европой нет ничего общего, нет основания производить опыты в России над западными реформами; западная система не сумела обеспечить истинной нравственности на самом Западе, почему же она должна дать лучшие результаты в стране, для которой она предназначена не была?