К выходу книги нашего друга и постоянного автора
Сербы в России становятся «русскими, по происхождению из сербов»
Недавно мне довелось соприкоснуться с медалями, учрежденными в ознаменование победы в Первой Мировой войне. После окончания войны было принято предложение маршала Франции Фоша учредить общую для всех стран-союзниц медаль, на которой изображалась бы мифическая Ника, символизирующая победу, и надпись: «Великая война за цивилизацию», причем каждая страна исполняла бы изображение реверса по своему вкусу.
Эти самые мифические Ники изображались как бесплотными-ангелоподобными, так и достаточно чувственными, при этом они представали как в образе миротвориц с лавровыми венками, так и в образе воительниц с мечами.
Разнообразны и варианты обратной стороны медали. Многие страны, кроме общей согласованной подписи, поместили на ней собственную государственную символику, символику остальных стран-победительниц или их перечень. Так, на реверсе греческой медали страны представлены просто в алфавитном порядке, а на реверсе американской - список составлен произвольно, при этом, например, Россия обозначена предпоследней в левой колонке - между Черногорией и Китаем. А вот бельгийцы и бразильцы отчеканили щиты с гербами главных стран-союзниц, но - в отличие от американцев и греков - о существовании России вообще ничего не упоминается!
Сербия не чеканила такой медали. Видимо, этот, как сейчас бы выразились, «политкорректный жест» был направлен на укрепление «братства-единства» между сербскими офицерами и вливающимися в армию Югославии ветеранами воинства Австро-Венгрии, которым, по понятным причинам, такая медаль была... не положена.
Впрочем, если предположить, что в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев вместо медали с профилем Короля Петара Караджорджевича отчеканили бы медаль с изображением персонажа греческих мифов, то Россия, несомненно, не была бы забыта.
Ибо сколь бы ослепляющей ни была сербская «захвальность Франции», которой была упоена элита Югославского Королевства, все сербы - начиная от могущественного премьер-министра Пашича и династии Караджорджевичей, и оканчивая последним черногорским крестьянином - проявили самое живое участие к судьбе многочисленных русских беженцев, спасавшихся от ужасов «Совдепии».
***
Ни для кого не секрет, что образ православной Руси занимает существенное место в мировоззрении православных сербов. Помню, когда я приехал в Югославию самый первый раз, меня поразило то, что сербская читающая молодёжь неплохо разбирается как в Русской Литературе, так и в нашей истории.
В свою очередь и образ православной Сербии, практически в одиночку сопротивляющейся Евросодому, также занял существенное место в сознании русского православного патриота, об этом сказано немало, повторяться не станем.
Однако, пользуясь случаем, хотел бы поделиться некоторыми мыслями, к которым подтолкнула книга Ранко Гойковича «Знаменитые сербы в Русской истории», изданная монастырём Рукумия.
Во-первых, можно сказать, что появление в диких степях северного Причерноморья военных переселенцев из Сербии стало прелюдией создания Новороссии, в том виде, в котором этот край существовал до насильственного присоединения его к Украине.
Сербы - подданные Австрийской монархии - вынуждены были покинуть приютившее их католическое государство в связи с тем, что в качестве православных христиан сербы оказались явно лишними на том «празднике жизни», которым была отмечена бурная деятельность императрицы Марии-Терезии.
Австрийские сербы переселяются в пределы России и за полстолетия проходят путь от службы во вспомогательных гусарских отрядах до заселения целых регионов. Именно опыт сербской колонизации послужил основой для политики заселения безлюдного турецкого пограничья. Одной из характерных черт Новороссии стали многочисленные поселения колонистов - в первую очередь из Германии. А вскоре там появились уже целые города, ставшие опорой и украшением Российской империи в этом вчера еще Османском краю.
Одесса, Севастополь, Николаев, Херсон, Мариуполь заселялись не только русскими мастеровыми, но также греческими и армянскими ремесленниками, болгарскими крестьянами, еврейскими торговцами, а также представителями самых разных племен и языков. Сейчас, когда земля Новороссии переживает самые трагические за всю свою историю дни, мы должны помнить о том, как осуществлялась колонизация земель, впоследствии присоединённых к Украине большевицкой властью.
В этой связи нужно стараться не уставать напоминать о том, что первый большой шаг к полноценному хозяйственному освоению Северного Причерноморья был сделан именно выходцами из Сербии.
Кроме того, по прочтении книги, написанной Ранко Гойковичем, меня посетила ещё вот какая мысль: судьба русских сербов существенно отличается от судьбы сербов в Австрийской империи или в Соединенных Штатах. Там сербы всегда оставались именно сербами, ибо мы помним о том, что сербское национальное самосознание стоит на прочном фундаменте той уникальной культуры, которая сформировалась вокруг традиции почитания Крестной Славы. В России сербы не имели церковной автономии, и поэтому, например, Милорадовичи, переселившись в пределы России, уже во втором поколении воспринимались как «малорусский дворянский род, происходящий из выходцев из Сербии». А еще через поколение представители славного героического народа уже воспринимались как «русские сербского происхождения».
Это не значит, что русские сербы стали «Иванами, родства не помнящими». Так, потомки Милорадовичей, в качестве добровольцев сражались плечом к плечу со своими соплеменниками во время Сербско-Турецкой войны 1876, а граф Григорий Милорадович не забывал о монастыре Житомысличе, основанном далекими предками Милорадовичей - славной сербской династии русских воинов.
Но, ещё раз повторяюсь, отличие Русских Сербов от сербов, славно трудившихся и сражавшихся в других местах планеты, заключается именно в том, что эти люди воспринимались не как «сербы в России», а именно как «Русские, по происхождению из сербов».
***
В заключение хотелось бы посетовать на то, что наши знания о судьбе братского сербского народа явно недостаточны. Судьба сербского народа, наши связи, кроме прочего, воплощаются в судьбах конкретных людей, связавших свою жизнь с Россией.
Хочется верить, что книга будет переведена и издана и у нас в России.
Тогда и русские читатели смогут, так сказать, несколько рационализировать свои добрые чувства по отношению к Сербии и сербам. Если же у кого-то из прочитавших эти строки возникнут замечания либо деловые предложения, просим присылать их на адрес редакции Русской Народной Линии.
Павел Тихомиров, помощник главного редактора Русской Народной Линии
Милорадовичи
Глава из книги «Знаменитые сербы в Русской истории»
Дабы всегда быть при Вашем превосходительстве, нужно иметь резервную жизнь
(Из письма А.П. Ермолова М.А. Милорадовичу)
Творец теории цивилизационных типов русский мыслитель Данилевский отмечал тщетность и бесполезность попыток искусственной смены своего цивилизационного типа. По его словам тот, кто выскочит из своего цивилизационного типа, в другом может представлять собою лишь смешной суррогат. Сейчас, когда «демократическое большинство» так упорно создаёт иллюзию благодатности чужой цивилизации и её «демократических ценностей», наилучшим начином опровержения «ложного добра» будет демонстрация добра подлинного. Наилучшим начином опровержения пустых басен о благодатности «евроатлантических интеграций» с вековыми недругами нашего рода является рассказ о промыслительных связях с нашими вековыми друзьями и братьями.
Эти взаимные связи созидали многие великие люди, каждый на своём поприще борьбы за добро своего народа и Отчизны.
И так же, как нынешние евроуниаты наглядно показывают все отличительные черты суррогата, о чём писал Данилевский, так и многочисленные знаменитые сербы в русской истории, как и русские - в истории сербской - своими делами, своей жизнью показали принадлежность к одной и той же цивилизации. Следующий портрет в нашей галерее знаменитых сербов в русской истории - знаменитый русский полководец сербского происхождения - генерал Михаил Андреевич Милорадович.
Милорадовичи на службе Великого Петра
Илия Милорадович (наследник достойного благородного рода Милорадовичей из Герцеговины, чья задушбина - известный сербский монастырь Житомыслич в окрестностях Мостара) со своими сыновьями Михаилом, Гавриилом и Александром в начале ХVII века прибыли в Россию и уже в 1711 году добыл чин полковника. Архимандрит Никифор Дучич подчеркивает, что причиной отправления этой известной семьи в эмиграцию были вопросы вероисповедания: «Семья не хотела предавать веру, а потому с тяжким сердцем вынуждена была покинуть свое Отечество».
Около двух веков этот благородный герцеговинский род славно служила вере Православной, стоя на защите Русского православного царства.
Михайло Милорадович (? - 1726) ещё при Петре Великом делает карьеру военного, и по предложению Саввы Владиславича Пётр отправляет его с царской грамотой в Черногорию и Герцеговину, дабы он призвал балканских христиан на бой с турецкими поработителями.
В грамоте той, помимо прочего, было сказано следующее: «противу неприятеля бусурмана с воинством и сильным оружием в средину владетельства его входим, утесненных православных христиан, аще Бог допустит, от поганского его ига освобождать... и тако аще будем единкоупно, кийждо по своей возможности трудиться и за веру воевати, то имя Христово вящше прославится, а поганика Магомета наследницы будут прогнаны в старое их отечество в пески и степи аравийские».
Посольские заслуги Михаила Милорадовича следующим образом изображены в грамоте царя Петра 1718 года:
«Приняв от нас, Великаго Государя, чин полковничества, ездил к монтенегринским и другим тамошним народам нашея благочестивыя веры, такожь и римскаго закона, возбуждал и поощрял тот народ к принятию оружия против турок, и таким своим верным и ревностным старанием привел в действительную с ними турки войну многое число тех народов и имел под командою своею, знатные над турки военные поиски учинил и тем от большаго наступления на наши, Царскаго Величества и Малой России, турок и татар удержал».
Тогда до освобождения сербов от османского ига дело не дошло, но начало славной традиции служения Милорадовичей России было заложено.
Михайло Милорадович дослужился до полковника Гадячского полка Войска Запорожского. В связи с расследованием очередной украинской смуты Милорадович попал в опалу, был арестован и до самой кончины Петра Великого героический серб томился в застенках. Императрица Екатерина помиловала опального полковника. Михайло был освобождён, поместье вернули. Но главное - Милорадовичи смогли продолжить служение Вере, Царю и Отечеству. И какое служение! Правнук Михаила Милорадовича будет увенчан поистине бессмертной славой.
Андрей Степанович Милорадович
Внук Михаила, Андрей Степанович Милорадович (1727- 1796) был бригадиром, когда началась Русско-Турецкая война 1768-1774 годов. Это была одна из ключевых по значению войн между Российской и Османской империями . России был брошен серьёзный вызов. Католические государства, руками турок намеревались не просто установить протекторат над землями Речи Посполитой, но и вытеснить Россию далеко на север от Чёрного и Каспийского морей. По милости Божией и благодаря героизму православных воинов, этого не случилось.
Во время этой войны Андрей Степанович сражался под знамёнами Румянцева и в первую же кампанию покрыл себя славой; с 1800 человек пехоты и 300 казаками переправился через Дунай и разбил при Мачине семитысячный турецкий корпус.
После окончания войны Милорадович был произведён в генерал-поручики и вскоре назначен правителем только что учреждённого Черниговского наместничества, которым управлял более пятнадцати лет.
Черниговский наместник славился не только справедливостью, но и хлебосольством, о чём вспоминал в числе прочих и Суворов, сблизившийся с Милорадовичем во время Турецкой войны.
В 1791 г. князь Потёмкин-Таврический, проезжая Чернигов, остановился у Милорадовича. На обеде в честь могущественного фельдмаршала, к которому съехались первые лица города, виновник торжества вещал собравшимся о своих викториях на поле брани. Все слушали затаив дыхание, и лишь Андрей Степанович посмел заметить:
«Ваши победы действительно замечательны и блистательны, но ведь и когда мы воевали, то побеждали, зато более щадили людей». Таким образом Милорадович намекнул на то, что гигантские потери русских войск во время «Очаковского сидения» давно уже стали притчей во языцех.
Князь Потемкин-Таврический, не привыкший к возражениям, взорвался и, раскрошив ударом кулака тарелку, встал из-за стола, и ушёл прочь в свои покои. На другой же день князь покинул Чернигов. Однако, неприятных для Милорадовича последствий этот скандал не возымел. Властелин Новороссии, князь Потемкин-Таврический, вскоре скоропостижно скончался.
Любимый ученик Суворова
Украшением славного рода Милорадовичей стал сын Андрея Степановича, Михаил.
Что можно сказать о полководце, который был любимым учеником великого Суворова?
Несколько лет назад, в Санкт-Петербурге, гуляя по Сенатской площади (месте, где оборвался жизненный путь Михаила Милорадовича) русский историк Анатолий Дмитриевич Степанов рассказал мне о генерале Милорадовиче. Из сказанного врезалось в память то, что в истории трудно найти такого офицера, который был бы так любим русскими солдатами, как Милорадович. (За исключением, понятное дело, Суворова).
Ознакомившись с военной карьерой этого человека, становится ясной причина такого отношения.
Михаил Андреевич Милорадович родился 1(13) октября 1771 года. Ещё ребёнком он был зачислен в лейб-гвардии Измайловский полк. Черниговский наместник прилагал недюжинные усилия для воспитания своего сына: помимо прекрасного домашнего образования Михаил 4 года был студентом Кёнигсбергского университета, и два года - Гёттингенского. После чего, для совершенствования в военных науках, отправился в Страсбург и Мец.
В чине поручика участвовал в русско-шведской войне 1788-1790 годов, а уже в возрасте 26-ти лет становится полковником. Спустя полгода, в июле 1798 года, - генерал-майор и шеф Апшеронского мушкетерского полка, с которым в 1799 году участвовал в Итальянском и Швейцарском походах Суворова. Суворов любил Милорадовича и назначил его дежурным генералом, (в переводе на обычный язык это значит, что главнокомандующий сделал его приближенным к себе человеком в деле управления армией).
Отличился при взятии Лекко, сражениях при Треббии и Нови. В бою при Басиньяно со знаменем в руках лично возглавил штыковую атаку. (За этот подвиг Милорадович был награжден командорским Крестом Св.Иоанна Иерусалимского. Следует отметить, что во время царствования императора Павла награждение Мальтийским Крестом было выражением личного благорасположения государя). С тех пор генерал Милорадович во всех сражениях шёл в атаку впереди своего полка, и не раз его геройский пример оказывался решающим для исхода боя.
В Швейцарском походе, известном как Переход через Альпы, командовал авангардом во время перехода через горный перевал Сен-Готард, где потрепал французов около озера Обер-Альп. (По традиции бросился в атаку в первых рядах). За этот подвиг был награжден Орденом св.Анны Первой степени. Позже Суворов заявил, что «Милорадович свой воинский долг свершил славно и достойно, а посему заслуживает большего признания». И представил Милорадовича к Ордену св.Александра Невского.
Тогда же Милорадович, наряду с Суворовым, Багратионом, вел. кн. Константином Павловичем и другими видными русскими офицерами, становится кавалером Большого Креста Святых Маврикия и Лазаря - древнейшего рыцарского Ордена Савойского Дома и Итальянского королевства. В Средние века рыцарей-крестоносцев Ордена св.Лазаря называли «живыми мертвецами», ибо они бросались на врага в первых рядах.
В 1805 году Милорадович командовал пехотной бригадой в армии другого великого русского полководца, Михаила Илларионовича Кутузова.
В составе сил антинаполеоновской коалиции принимал участие в сражении при Кремсе и Аустерлице. При Аустерлице возглавлял контратаки, пытаясь отбить у Наполеона стратегически важные Праценские высоты, которые Кутузов вынужден был оставить, повинуясь недальновидному приказу императора Александра. За проявленные качества был награждён орденом св.Георгия 3-й Степени и получил чин генерал-лейтенанта.
Уже в следующем году в ходе русско-турецкой войны 1806-1812 командовал корпусом, который обратил в бегство турок и освободил от них Бухарест, за что был пожалован Золотой Шпагой с алмазами и надписью «За храбрость и спасение Букарешта». В следующем, 1807 году, Милорадович нанёс поражение неприятелю в битвах при Турбате и Обилешти (Орден Св.Владимира 2-й степени). Уже в 38 лет - за победу при Рассевате - был произведён в генералы от инфантерии.
Весной 1810 года исключительные заслуги Милорадович становится губернатором Киева, но в том же году подаёт в отставку, дабы вновь вернуться к командованию Апшеронским полком. Впрочем, спустя несколько месяцев, Милорадович вновь приступает к обязанностям киевского генерал-губернатора.
С начала Наполеоновского похода на Россию, ставшей Отечественной войной для каждого русского, получает задание провести мобилизацию и сформировать Резервный корпус численностью в 15 тысяч воинов.
При Бородино Кутузов доверил Милорадовичу командовать правым крылом армии. Командуя тремя пехотными корпусами, успешно отбивал все нападения французов. Затем возглавил арьергард, сдержал войска французов, чем обеспечил отход всей русской армии к Москве и после - из Москвы, обеспечивая прикрытие знаменитого Тарутинского марш-манёвра Кутузова.
В ключевые моменты Милорадович проявлял высокие дипломатические качества, способствовавшие - ни много ни мало - подлинному «спасению России». Так, именно он сумел договориться с маршалом Иоахимом Мюратом о 24-х часовом перемирии при оставлении русскими войсками Москвы, что позволило Кутузову с 70-ю тысячами войска оторваться от преследования Наполеоном. Затем передал маршалу Юзефу Понятовскому (племяннику польского короля Станислава Августа), командовавшему польским корпусом армии Наполеона, что если перемирие будет нарушено, то люди Милорадовича подожгут Москву. Выигрыш ещё нескольких часов, позволил вывести остатки русских войск из обречённого города. Таким образом, именно благодаря дипломатическим дарованиям Милорадовича русская армия смогла организованно отступить на новые позиции.
В битве под Малоярославцем успел прибыть на помощь корпусам Дохтурова и Раевского, которые остановили продвижение «Великой армии» в южные губернии. Наполеон вынужден был отступать из России по разорённой Смоленской дороге, где некогда непобедимое воинство «двенадцати язык» таяло под ударами партизанских отрядов. Так при преследовании наполеоновской армии арьергард Милорадовича превратился в авангард русской армии. И действуя совместно с донскими казаками атамана Платова была одержана блестящая победа под Вязьмой.
Суть дела была такова: По Смоленской дороге из Москвы в сторону западной границы двигались сильно растянувшиеся войска наполеоновской армии. Милорадович пропустил поляков Понятовского, а затем ударил по следовавшим за ними итальянцам. Итальянцы разбежались, а бойцы Милорадовича перекрыли Смоленскую дорогу. Следовавший за итальянцами корпус Даву оказался в клещах. На арьергард французов уже наседали казаки Платова и дивизия Паскевича. Богарне и Понятовский вернулись на помощь окруженному Даву. Соединёнными усилиями французы оттеснили русский заслон с дороги. Однако соединение корпуса Даву с остальными проходило под плотным фланговым оружейно-пушечным огнём. Отойдя к Вязьме, где находился маршал Ней, французы безуспешно пытались организовать оборону.
Но Милорадович выбил вдвое превосходящие силы противника и гнал французов с поляками до самого Дорогобужа. Отступление наполеоновских войск проходило в крайне тяжелых для европейцев условиях: казаки Платова уничтожали все мелкие отряды, которые отклонялись в сторону от дороги в поисках провианта для солдат и фуража.
А на следующий день пошёл первый снег. Это окончательно доконало уставших и надломленных поражениями воинов Великой Армии Наполеона, которая стремительно превращалась в толпу побросавших оружие бродяг.
И в том, что отход французов из вынужденного тактического маневра превратился в катастрофическое бегство, немалая заслуга именно авангарда Русской Армии под командованием генерала от инфантерии Милорадовича.
За отличие в кампанию 1812 года Милорадович был награждён орденами Св.Владимира 1-й степени и Св.Георгия 2-й степени.
После полного триумфа во время Отечественной войны, легенды о героизме Милорадовича сделали генерала популярным не только среди солдат, но и среди простого народа. Его адъютант, поэт и писатель Фёдор Глинка так описывал своего командира в бою: «Он, казалось, оделся на званый пир! Бодрый, говорливый (таков он всегда бывал в сражении), он разъезжал на поле смерти как в своём домашнем парке; заставлял лошадь делать лансады, спокойно набивал себе трубку, ещё спокойнее раскуривал ее и дружески разговаривал с солдатами... Пули сшибали султан с его шляпы, ранили и били под ним лошадей; он не смущался; переменял лошадь, закуривал трубку, поправлял свои кресты и обвивал около шеи амарантовую шаль, которой концы живописно развевались по воздуху.
Большим уважением пользовался Милорадович и среди неприятеля. Французы делились рассказами о подвигах русского генерала, прозванного Кутузовым «Крылатым».
Особенно ценилось в Милорадовиче слово чести.
Так, после тяжкой битвы с поляками в окрестностях Москвы, генерал Милорадович сообщил польскому парламентёру:
«Вчера поляки отважно сражались. Но и героям нужно поесть. Сообщите вашим, что провизию можно приобрести в том-то и том-то селе, а я прикажу, чтобы наши пока не беспокоили».
Когда в одной битве неприятельский офицер вынес кресло перед шанцами, чтобы попить кофе, то Милорадович тот час же приказал выставить на виду у французов сервированный стол, дабы отобедать именно на простреливаемом участке.
Во время сражения под Красным, французские воины сообщили парламентерам, что сдадутся только лишь Милорадовичу, а в противном случае - будут биться до последнего.
Честный и отважный генерал добивался побед не хитростью, но благодаря тактическому мастерству и тому героическому воодушевлению, которое передавалось от командира каждому солдату.
«Я там, где тяжко», таков был девиз генерала. Так, когда в одном из сражений французы поколебали русские ряды и предложили сдаться. И тогда Милорадович схватил в руки знамя и бросился в контратаку, крикнув своим воинам:
«Смотрите, как у них получится пленить русского генерала!»
Когда после битвы у Кремса Милорадович привёл к ногам Императора несколько тысяч пленных воинов, то Александр воскликнул:
«Вот генерал, который штыком добывает свои чины!»
Со знаменем в руках, Милорадович изгнал австрийцев из пределов Герцогства Варшавского, захватил Варшаву. Участвовал в битвах под Лютценом, Бауценом, Кульмой. В битве под Лейпцигом он командовал русской и прусской гвардиями. В составе свиты Императора вошёл в Париж.
За успешные действия своего корпуса в начале 1813 года М. А. Милорадович был награждён не только Орденом Св.Андрея Первозванного золотой шпагой с лаврами, но и первым получил в награду право носить на эполетах вензель Императора Александра I, а за умелое руководство войсками в заграничном походе именным Высочайшим указом генерал от инфантерии Михаил Андреевич Милорадович возведён, с нисходящим его потомством, в графское Российской империи достоинство.
Энергичностью и самопожертвованием была отмечена деятельность нашего героя и в мирное время.
Будучи военным генерал-губернатором столицы, Милорадович организовал большую антиалкогольную кампанию, уменьшив количество кабаков в городе и запретив устраивать в них картёжные игры; значительно улучшил состояние городских темниц, что облегчило положение заключенных; организовал ночное освещение центра города, благоустраивал предместья Петербурга; основал ряд просветительных и культурных заведений, а в 1823 году и сам стал почетным членом Российской академии Наук.
Размышлял о проекте отмены крепостного права, причём размышления эти вовсе не оставались прекраснодушной маниловщиной. Известно, что перед самой кончиной граф продиктовал свою последнюю волю, где, среди прочего, значилось буквально следующее: «Прошу Государя Императора, если то возможно, отпустить на волю всех моих людей и крестьян». И воля почившего была исполнена: от крепостной зависимости освободили около полутора тысяч душ.
Во время трагического наводнения 1824 года генерал-губернатор вновь продемонстрировал исключительную личную отвагу, что нашло отражение в поэме «Медный всадник»:
Царь молвил - из конца в конец,
По ближним улицам и дальным
В опасный путь средь бурных вод
Спасать и страхом обуялый
И дома тонущий народ.
В авторских комментариях к тексту поэмы А.С.Пушкин отмечал, что под «генералами» подразумеваются граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф.
Блестящая карьера Милорадовича оборвалась 14 декабря 1825 года на Сенатской площади Санкт-Петербурга. Трагический день, вошедший в историю как Восстание Декабристов, знаменовал собою окончание века дворянской вольницы, проявлением которой были, в числе прочего, дворцовые перевороты.
Прекрасно осознавая масштаб надвигавшейся на Россию катастрофы вследствие отказа великого князя Константина Павловича взваливать на себя бремя Царской Власти, генерал-губернатор Столицы Империи вышел к войскам, убеждая их присягнуть на верность императору Николаю. Герой нескольких войн, избежавший в десятках сражений ранений, получил в этот роковой день две раны, одна из которых оказалась смертельной. Когда Милорадович осмотрел пулю, которую извлекли хирурги, он убедился, что пуля выпущена из пистолета.
«О слава Богу! Это пуля не солдатская! Теперь я совершенно счастлив!»
Выстрел совершил декабрист Каховский, а удар штыка - Оболенский.
Герой Отечественной войны Михаил Андреевич Милорадович скончался на 55-м году жизни в казарме Конногвардейского полка. Будучи кавалером ордена Св.Александра Невского, погребен в Александро-Невской Лавре, в часовне, где покоятся останки кавалеров Ордена, в том числе и великий Суворов.
Надпись на надгробии Милорадовича гласит: Здесь покоится прах генерала от инфантерии всех российских орденов и всех европейских держав кавалера графа Михаила Андреевича Милорадовича. Родился 1771-го года октября 1-го дня. Скончался от ран, нанесённых ему пулей и штыком на Исаакиевской площади декабря 14-го дня 1825-го года в Санкт-Петербурге.
Обращение
И в заключение, вместо резюме, хотел бы обратиться со своеобразным воззванием.
По милости Божией я имел возможность посетить Благовещенскую часовню Александро-Невской Лавры, где, наряду с героем нашего рассказа покоятся ещё три знаменитых серба: Патриарх Василий (Петрович), Митрополит Черногорский и Патриарх Сербский Василий (Бркич) и граф Савва Владиславич-Рагузинский.
Было это в рамках открытия памятника русскому графу сербского происхождения Савве Владиславичу в Шлиссельбурге в 2011 году. Организаторами этого события были «Центр Национальной Славы России» и «Фонд Святого Андрея Первозванного», председателем которого является Владимир Якунин, кавалер высокого ордена СПЦ. Тогда я и узнал, что в России нет ни одного памятника генералу Милорадовичу, даже нет и памятной плиты на стене здания, где находилась канцелярия генерал-губернатора Санкт-Петербурга графа М.А.Милорадовича (ул. Большая Морская д. 38).
Воззвание обращено как сербским дипломатам и сербским деловым людям в России, так и российским благотворительным фондам, в том числе «Центру Национальной Славы России». Необходимо исправить такое недоразумение и воздвигнуть памятник человеку, вся жизнь которого была ознаменована служению России, человеку, принёсшему столько славы Русскому оружию. В то же самое время памятник свидетельствовал бы о единстве наших единокровных и единоверных народов.
Поскольку в России уже выдвинута инициатива воздвигнуть памятник этому великому человеку, то своим обращением мы хотели бы внести посильную лепту.
Отметим ещё и то, что в Императорской России генерал Милорадович не был предан забвению: по Указу св. императора Николая Александровича в столетнюю годовщину Бородинского сражения 38-й Тобольский пехотный полк получил имя Милорадовича, а ещё в 1820-м году Беллинсгаузен назвал именем героя Отечественной войны один из атоллов Французской Полинезии.
Ранко Гойкович, издатель и переводчик
