https://dzen.ru/a/Ze7_7nkbSTHwcq9S
Рецензия на книгу священника Александра Романчука «Митрополит Иосиф (Семашко): очерк жизни и церковно-общественной деятельности». Москва-Минск, 2018, 443 с. (второе издание).
Исследование гродненского церковного историка протоиерея Александра Романчука появилось в печати в связи со 150-летием со дня кончины митрополита Литовского Иосифа (Семашко), получившего известность при воссоединении униатов с Русской Православной Церковью в 1839 г. Однако, несмотря на программное чествование в Белорусском экзархате этой юбилейной даты, среди мероприятий странным образом не нашлось места для презентации данного исследования. Рецензенту также неведомы какие-либо опубликованные научные отзывы на этот новый труд. Уже прошло десять лет со времени первого издания книги (2015), и нарушить случившееся неловкое молчание обязывает сама поднятая тема вне зависимости от юбилейных воспоминаний.
Действительно, служение высокопреосвященного Иосифа (1798–1868) для Белоруссии имеет не какое-то периферийное или сугубо церковное значение, но самое что ни на есть существенное и определяющее не только в культурной, но и в других сферах жизни (общественной, политической). Последнее крупное исследование его биографии принадлежит преподавателю литовской духовной семинарии Г.Я. Киприановичу («Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского и воссоединение западно-русских униатов с Православной Церковью». Вильна, 1897). Поэтому обращение автора из Гродно к этой личности и вопросу воссоединения униатов после затяжного периода малой заинтересованности конфессиональной проблематикой в советское время по-новому показывает роль церковного фактора в белорусской истории или, точнее сказать, возвращает его понимание в современную историографию.
Надо отметить, что интерес к теме унии в постсоветский период приобрел специфическое свойство: она стала преподноситься не столько как религиозный, сколько как этнокультурный феномен, который определял бы белорусскую идентичность. Истоки такого подхода обнаруживаются в работах политических деятелей самопровозглашенной в 1918 г. Белорусской народной республики А. Цвикевича и В. Ластовского, а свое развитие он получил в недавнее время у белорусских историков С. Морозовой, Л. Бича и др. Упразднение унии в Российской империи рассматривается ими как попытка лишить белорусов собственной духовной традиции, как акт государственного вмешательства в местную церковную жизнь. Семашко при этом отводится неблаговидная роль отступника и карьериста, ставшего удобным исполнителем императорской воли. Желание возразить такой трактовке воссоединения униатов и оценке деятельности высокопреосвященного Иосифа побудило нашего автора к написанию своего труда. Тем более, что он ранее уже посвятил личности митрополита свою диссертацию во время обучения в Минской духовной академии.
В рецензируемой книге исследователь задался целью изучить обстоятельства, в которых проходило служение Литовского архиерея, и показать его роль в деле воссоединения белорусских униатов. Это предполагает применение биографического подхода вместе с рассмотрением исторического контекста. Поэтому вполне естественно, что основным источником для изучения стали материалы, опубликованные под названием «Записки Иосифа митрополита Литовского, изданные Императорской Академией наук по завещанию автора» (Санкт-Петербург, 1883 г., в трех томах). Данное издание содержит воспоминания самого Семашко, написанные в пять этапов (в 1851 и 1861 гг.), а также приложения к ним в виде черновиков и выписок, также отдельных подлинников документов (дипломов, грамот, указов, распоряжений, прошений, рапортов и отношений, всего 339), частных писем (190), проповедей и богословских сочинений (21). Приложения занимают почти 9/10 объема всех томов. Митрополит сам собирал эти материалы с целью сохранить факты о главном деле своей жизни и дать им объяснение. Однако он завещал издать «Записки» (и предназначил для этого необходимую сумму) только после своей кончины, очевидно, с той мыслью, чтобы суд человеческий о его поступках состоялся уже после смертного часа – редкий пример, когда исторический деятель не только оставил воспоминания о своей жизни, но и сохранил большое количество документальных свидетельств.
«Записки» митрополита Иосифа, безусловно, являются незаменимым пособием для исследования его жизни, что справедливо подчеркнул автор книги. Конечно, не единственным, ведь сам Семашко признается, что отбирал материалы для «Записок» из множества хранящихся у него дел и выписок. По его собственному признанию таких бумаг у него было 33 тома. Для сравнения: в 1833 г. при управлении епархией Литовский архиерей сделал около 400 распоряжений, но для издания отобрал только 71, то есть 1/6 часть. Понятно, что «Записки» не содержат весь документальный архив митрополита, но только те материалы, которые он считал необходимыми для издания.
Кроме воспоминаний высокопреосвященного Иосифа автор привлек для изучения мемуары его ближайших сотрудников – «Записки» архиеп. Полоцкого Василия (Лужинского) и рассуждение «О Греко-Униатской Церкви» архиеп. Минского Антония (Зубко), написанные с той же целью, что и «Записки» Семашко. Все эти источники имеют первостепенное значение для исследования вопроса о воссоединении униатов.
Кроме тех повествовательных источников, которые уже были ранее введены в научный оборот другими исследователями, прот. Александр Романчук впервые обратился к «Воспоминаниям» Я. Чебодько об унии в Белоруссии (Киев, 1910), «Запискам» свящ. Плакиды Янковского (Минск, 2004). Первые содержат свидетельство о состоянии школьного дела в базилианских школах в Российской империи, а вторые характеризуют настроения униатского духовенства в 1830-е гг. Дополнительную информацию о деле мнимой монахини Макрины Мечиславской, якобы гонимой Семашко, дают привлеченные исследователем «Записки» архим. Владимира (Терлецкого).
Автор не остановился на опубликованных источниках и привлек некоторые архивные материалы документального характера из собрания Департамента духовных дел иностранных исповеданий, канцелярии обер-прокурора Св. Синода, Белорусско-Литовской духовной коллегии, приобщил отчеты виленских гражданских губернаторов и личные фонды некоторых лиц (чиновников Д.Н. Блудова, П.А Валуева, К.С. Сербиновича). Эти архивные материалы позволили уточнить и дополнить сведения о конкретных мероприятиях духовной власти и правительства по воссоединению униатов.
Достаточны ли изученные автором источники для достижения поставленной цели? Из текста можно сделать вывод, что он опирался, главным образом, на документальную часть «Записок» Семашко, а остальные источники служили преимущественно разъяснению отдельных деталей. Из чего следует, что исследователь пошел в своей трактовке событий вслед за отобранными самим Литовским митрополитом материалами и воспоминаниями-комментариями к ним. Такой подход представляется адекватным при изучении мотивации высокопреосвященного Иосифа, иллюстрирует сложности, которые приходилось ему преодолевать, и вместе с тем ведет к решению субъективных апологетических задач, сознательно или несознательно стоявших перед архиереем-воссоединителем при написании его «Записок». Не сужается ли таким образом предмет изучения, не увлекается ли исследователь апологетикой Семашко? Из книги видно, что автор старается критически осмыслить информацию источников, хотя и подвергает законному сомнению совершенную беспристрастность исторического исследования, настаивает на своей «твердой православной позиции». Можно было бы заподозрить его в конфессионализме, если бы не очевидное следование принципу историзма, стремление представить факты очищенными от их последующих трактовок и предвзятых мнений, обусловленных конфессиональной полемикой, которую вели церковные историки после упразднения унии 1839 г. В целом следует признать, что привлеченный автором объем источников достаточен для изображения той роли, которую сыграл высокопреосвященный Иосиф в деле воссоединения и последующей интеграции униатов в структуру Русской Православной Церкви, однако его не хватает для освещения всех аспектов деятельности Семашко. В последнем отношении прот. Александр Романчук не очень продвинулся в сравнении с прежними биографами митрополита Литовского.
В аналитическом обзоре литературы предмета автор показал знакомство со всеми основными трудами, посвященными жизни высокопреосвященного Иосифа. Поскольку его работа появилась спустя более ста лет со времени выхода последней фундаментальной биографии, составленной упомянутым выше Г.Я. Киприановичаем, которая после своего появления в конце XIX в. более не переиздавалась, повторение известных биографических сведений о Семашко в новой книге выглядит оправданным. Исследователь обратился также к характеристике трудов, специально посвященных судьбе самой унии. За последние десятилетия им привлечены работы православных историков священников Михаила Носко, Сергия Утраты, Вячеслава Шеститко и А.Ю. Бендина, из светских белорусских авторов – С.В. Морозовой, В.В. Григорьевой, Е.Н. Филатовой, Д.В. Лисейчикова, А. Самусика, из современных польских католических историков – М. Радвана. Анализ их трудов позволил прот. Александру Романчуку обозначить проблемное поле исследования, определить задачи и структуру своей книги.
Если не считать первую вводную главу об источниках и литературе, основная часть исследования состоит из шести разделов, один из которых представляет собой биографию митрополита Литовского, а другие имеют аналитический характер: состояние унии в первой трети XIX в., предпосылки ее разрыва, проект Семашко о воссоединении и его роль в реализации проекта, деятельность высокопреосвященного Иосифа по утверждению Православия в Виленской епархии и рассмотрение религиозно-нравственных аспектов служения владыки (критический анализ обвинений в его адрес). Таким образом, рецензируемая книга не вполне выдержана в жанре биографического очерка, а являет собой опыт структурированного исследования, хотя и следующего принципу хронологического изложения, но содержащего также проблемные тематические блоки.
Отмечая новизну полученных автором результатов, следует сказать, что в вопросе о самой возможности сохранения унии в Российской империи он сместил акцент с политики правительства, декларировавшего терпимость к католичеству и его обрядам и вместе с тем заинтересованного в уничтожении такого промежуточного состояния как уния, к рассмотрению противоречивых процессов внутри униатской иерархии. Традиционно для православной историографии исследователь указал на неафишируемый перевод униатов в латинский обряд, на конфликт между отдельными представителями образованного белого духовенства (Брестского капитула) и базилианского монашества. В короткий период правления митр. Ираклия (Лисовского) в унии обозначилось стремление реформировать унию, оградить ее от посягательства латинских миссионеров, усиливавших свой натиск из опасения перехода униатов в Православие. Но это движение к реформам заглохло после смерти Лисовского, оставив после себя нереализованными чаяния белого духовенства, которое получило пока еще слабо развитую систему образования, где прежние методы обучения по методикам отцов иезуитов вступали в противоречие с новыми веяниями университетской критики в стенах виленской Главной семинарии. В своем выводе автор достаточно категоричен: из-за неспособности решить внутренние конфликты перед унией стояла нерадостная перспектива медленного растворения в латинстве («Унию убивали латинство и полонизм, которые все более стремительно превращали ее духовенство в польских ксендзов латинского обряда» – с. 87). Таким образом, имея в виду обозначенную выше современную тенденцию в оценке унии, исследователь указывает, что в сложившихся в первой трети XIX в. условиях уния не сохраняла этническое самосознание белорусов, а наоборот вела к его уничтожению.
В биографической части работы автор отмечает такие личные качества Семашко, как глубокая религиозность, любовь к чтению и самообразованию, самостоятельность и нелицеприятие. Симпатии к Православию появились у него еще в детском возрасте под влиянием окружающей обстановки и даже вопреки родительской воле (униатской священнической семье). Должность заседателя в униатском департаменте католической духовной коллегии позволила молодому прелату увидеть недостатки и слабость униатской иерархии, оценить всю опасность латинского наступления на унию. О внутренних исканиях Семашко в это время свидетельствует его неоконченное сочинение о православии Восточной Церкви, отражающее готовность оставить унию и стать православным монахом (и таким образом закончить свою духовную карьеру). Однако это попечение о собственном спасении вступало в противоречие с заботой о судьбе остальных униатов, благополучие которых было целью нахождения Семашко на должности в униатском департаменте. Поэтому у него созрела мысль о всеобщем воссоединении униатов с Православием как наилучшем способе разрешения иерархических конфликтов и спасении от растворения в латинстве. Все дальнейшие меры, предложенные прелатом Иосифом, начиная с записки императору 1827 г., были реализацией постепенного и ненасильственного перехода в Православие. Оценивая это событие в исторической перспективе, автор заключает: «Уничтожение унии религиозно и культурно объединило белорусов, которые до 1839 г. были разорваны между католической и православной конфессиями» (с. 227). Вывод достаточно очевидный.
В разделе, посвященном воззрениям Семашко, которые послужили причиной для готовящейся церковной перемены, прот. Александр Романчук обозначает следующие положения: представление митрополита Литовского об этническом и духовно-культурном единстве белорусов, украинцев и русских (концепция «большого русского народа»); мнение о самобытности русской культуры, ее достоинстве перед западной цивилизацией; взгляд на папство как на причину отпадения Римской Церкви от Православия; идея об обязанности правителей (в частности, просвещенных монархов) заботиться о благочестии народа; убеждение о зависимости мирян от иерархии в вопросах церковного порядка и вероучения. Все эти представления, сформировавшиеся у прелата Иосифа под влиянием свойственного униатскому духовенству русского самосознания (памяти о своем восточнославянском происхождении, языке и культуре) и развившиеся благодаря самообразованию, определили его решимость прекратить связь с Римом, ставшую ему чуждой. К сожалению, данная глава получилась у автора сравнительно короткой, не охватывающей все аспекты поднятой темы. Так, в высказываниях Семашко отчетливо выступают монархические убеждения. Остается невыясненным, были ли они необходимой данью официозу, или же основывались на искренних чувствах верноподданного. Возникают также вопросы: не увидел ли в Православии униатский прелат ту живую церковную традицию, которая была искажена в унии (но не уничтожена совсем) духовным подчинением Риму; в какой мере на его воззрения повлияли схоластические подходы полученного богословского образования? В то же время необходимо согласиться с автором, что представлениям Семашко не был свойственен академизм или философская отвлеченность каких-либо теорий (например, «цивилизационной»), конечно, он во многом руководствовался интуицией и сложившейся исторической памятью (у автора – «мироощущением»).
Новизной отличается глава о проекте воссоединения, в которой прот. Александр Романчук анализирует исходный замысел Семашко и его последующую коррекцию вплоть до реализации в 1839 г. Научной заслугой автора является выделение нескольких этапов в подготовке воссоединения: первоначальный план и его исполнение в 1828–1830 гг., перерыв 1831–1833 гг. (начало православной миссии среди униатов еп. Полоцкого Смарагда), литургическая реформа унии 1834–1836 гг., сбор подписок с униатских священников о согласии перейти в Православие (1837–1839 гг.). На каждом этапе убедительно показывается определяющее влияние еп. Иосифа, который не просто выполнял распоряжения правительства, а сам инициировал их и убеждал в необходимости их реализации. Исследователь справедливо замечает, что готовность к воссоединению в Литовской епархии, которую возглавлял Семашко и которая находилась в менее благоприятных условиях из-за господствующего латинства, чем, например, соседняя епархия Белорусская, оказалась выше именно благодаря умелому и решительному управлению своего архиерея. Наблюдения автора подводят также к тому, чтобы уточнить функцию Полоцкого Собора 1839 г. Фактически речь должна идти о соборном служении высшего униатского духовенства и подготовке Соборного акта о воссоединении, без какого-либо протокольного заседания, обсуждения и голосования. В то же время участие священников в совершении дела выходит за рамки обычного собрания, на котором формально вотируются заготовленные решения. Ведь каждая священническая подписка, прикрепленная к Соборному акту, стала результатом личной беседы епископа или его доверенного лица, успокоением сомнений и уверением в исполнении известных условий (сохранения приходского места, привычного одеяния и безбородого вида). Автор оставляет без анализа сам текст Соборного акта и ту деталь, что он был обращен не к Св. Синоду (высшему церковному органу), а к императору Николаю I. Очевидно, Семашко, готовивший текст обращения, старался совершить воссоединение при посредстве государственной власти, которая, безусловно, не имела компетенции в решении такого канонического вопроса.
В следующем разделе книги автор обращается к характеристике деятельности высокопреосвященного Иосифа в качестве православного епархиального архиерея. Здесь достаточно выразительно описывается его деликатность и постепенность в утверждении Православия. Семашко остался вести свое служение во враждебной среде местного католического дворянства и латинского духовенства, встречая непонимание и даже мелочное противодействие виленских губернаторов. Однако, несмотря на все это, результат его неутомимой деятельности сказался в ходе польского восстания 1863–1864 гг., когда на призыв к возрождению унии православные священники ответили решительным отказом. Митрополит Литовский не полагал своей целью унификацию всех местных церковных традиций, оставшихся еще с униатского времени, с духовными нормами великорусских епархий. Его цель была иная. «Его самой значительной заслугой, – пишет прот. Александр Романчук, – является то, что он во многом перевоспитал старое духовенство и воспитал новое поколение белорусских священников» (с. 364). Эти пастыри стали близкой к народу интеллигенцией, учителями приходских школ, той средой, из которой вышли известные белорусские историки, краеведы, публицисты. Все они стали выразителями русского самосознания, присущего православным белорусам.
В последнем разделе книги автор рассматривает религиозно-нравственные аспекты деятельности высокопреосвященного Иосифа, а именно, доказывает его бескорыстие, глубокую религиозность и разбирает традиционные обвинения в его адрес (пренебрежение свободой совести, насилие над непокорными священниками, уничтожение предметов униатского богослужения). В отношении последних следует согласиться, что они сильно преувеличены. Так, руководящим принципом воссоединения было следование прихожан своим пастырям-священникам: пойдет в Православие духовенство – последует за ним и паства. Это правило учитывает сложившиеся церковные отношения. Что же касается работы со священниками, то меры строгого воздействия (переводы с места на место, временные запреты или отрешение от служения) не были в числе главных у еп. Иосифа. Он понимал, что за несогласием священника нередко стоял местный помещик-католик, то есть на поведения пастыря влияли опасения меркантильного характера. Конечно, бывали случаи протеста вполне сознательного по убеждению. Логично, что около 40 таких священнослужителей (включая монахов) были отрешены от своих мест и высланы в монастыри в центральные губернии, дабы не смущать своим противодействием других. Но все они были вполне обеспечены пособиями от правительства и не подвергались никаким лишениям кроме запрещения самостоятельно совершать службы. И в скором времени кто-то из них вышел в светское звание, а кто-то остался доживать свой век по своему выбору при костелах в великорусских губерниях. Как уже отмечалось, владыка Иосиф делал ставку не на принуждение священников, выросших в унии, а на подготовку и воспитание смены в лице их сыновей. В заключении автор достаточно категоричен: «Заслуга ликвидации унии не принадлежит миссии Православной Церкви. […] Разрыв унии не стал и плодом усилий правительства империи. […] Заслуга возвращения греко-католиков России к Православию целиком и полностью принадлежит митрополиту Иосифу» (с. 405).
Рассмотрев таким образом содержание книги прот. Александра Романчука, необходимо сделать вывод о ее полемической направленности. Однако автор не просто старается отвести различные обвинения и подозрения в адрес Семашко, но объяснить его мотивы, рассмотреть события с точки зрения высокопреосвященного Иосифа. В этом отношении наблюдения исследователя представляют несомненный интерес. Еще одной чертой данной работы является ее публицистический стиль, обращение к диалогу с читателем. Автор нередко делает широкие обобщения, предлагает свои умозаключения без отсылки к историческим источникам или специальной литературе. Конечно, изучение ряда вопросов нуждается в большей детализации: взгляды Семашко можно рассматривать с учетом его студенческих сочинений; колебания внутренней политики проследить не только в памятниках законодательства, но и в журналах Комитета Западных губерний; раскрыть участие в подготовке воссоединения сотрудников Семашко, показать силу влияния на них его примера; более обстоятельно войти в рассмотрение управленческой деятельности митрополита Литовского по материалам литовской духовной консистории; изучить его участие в работе комиссий Св. Синода и т.д. Однако эти дополнительные штрихи только подтвердят главные выводы биографов высокопреосвященного Иосифа, в число которых вступил наш современный автор. Его книга актуализирует проблемы в исследовании воссоединения униатов, углубляет знания о его особенностях и доказывает решающую роль в этом деле Семашко. Развивающийся в настоящее время интерес к изучению национального аспекта отечественной истории понуждает вновь обращаться к теме упразднения унии и уяснению влияния конфессионального фактора на становление белорусской идентичности. В этой отношении исследование прот. Александра Романчука отвечает современному запросу и предлагает немало полезной пищи для размышлений заинтересованному читателю.
