До недавнего времени я с опаской ждал празднования Дня Победы, боясь очередной выходки «креативных пиарщиков». СВО избавила меня от этих страхов.
С «Огоньком» в голове
В 90-е годы День Победымы, те, кого люди со светлыми лицами обозначили «красно-коричневыми», праздновали со слезами на глазах. Слишком сильно ещё мучила боль от того, что страны, которая победила нацизм, больше нет. И эта боль была тем сильней, что мы позволили развалить её дуракам с «Огоньком» в голове. Они плевали на наше прошлое, высмеивали достижения и победы нашей страны под песенку вытащенного из диссидентских запасников биполярного Визбора: «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей».
А что делали мы? Мы обличали в либерализм в самиздатовских газетах. «Либерализм – это некоторые политические свободы, неподкреплённые экономическим и социальным освобождением… Либерализм – это видимости плюрализма мнений… Либерализм – это скрытая механика манипулирования общественным сознанием», – писал я в газете «Чёрное знамя» весной 1990 года, когда мне было 23 года. А незадолго до этого в газете «Правда», главном печатном органе КПСС, вышло интервью с писателем-деревенщиком Виктором Астафьевым, в котором он сетовал на то, что Сталин не сдал немцам Ленинград. «Миллион жизней за город, за коробки? Восстановить можно всё, вплоть до гвоздя, но жизни не вернёшь, а под Ленинградом люди предпочитали за камень погубить других людей, и какой мучительной смертью, детей, стариков», – заявил он.
И по сей день тем, что пораженческие заявления делал писатель-деревенщик Виктор Астафьев, человек, который в 18 лет ушёл добровольцем на фронт, герой войны, чей героизм отмечен орденами и медалями, очень любят козырять наши либералы
Так что в 2014-м нынешний иностранный агент Зыгарь, устраивая опрос на канале «Дождь» (признан иностранным агентом в РФ), лишь повторил то, что напечатала «Правда» горбачёвского периода.
Виктор Астафьев активно участвовал в идейном вооружении обличителей Советского Союза. Это же он выдвинул концепцию «бездарно выигранной войны». В годы перестройки обильно цитировался пассаж из его письма, написанного ещё в начале 70-х: «Советская военщина – самая оголтелая, самая трусливая, самая подлая, самая тупая из всех, какие были до неё на свете. Это она “победила” 1:10! Это она бросала наш народ, как солому, в огонь – и России не стало, нет и русского народа… вместо парадного картуза надо надевать схиму, становиться в День Победы на колени посреди России и просить у своего народа прощения за бездарно “выигранную” войну, в которой врага завалили трупами, утопили в русской крови». Слова «победила» и «выигранная» в кавычках… Значит, и Победа – не победа, и не выиграли, а по сути – проиграли…
Коли речь зашла об Астафьеве, то надо оценить отдельно его сетования по поводу «коробок Ленинграда», ради которых мучительной смертью погиб миллион жителей города. Другой писатель-фронтовик Даниил Гранин, соавтор «Блокадной книги», которого тоже затягивали в свой лагерь люди со светлыми лицами, так ответил на заявление Астафьева: «Это могут говорить лишь те, кто не был в это время в городе. Город ощущал особую миссию, и она заключалась в стойкости». Что Астафьев назвал коробками? Нашу историю в камне. Мы все уйдём, как ушли наши предки, а они – «коробки» – должны остаться, чтобы их видели, их посещали наши потомки. Гитлер же собирался стереть Ленинград с лица земли, считая, что наш город, источая «яд большевизма», отравляет им Балтику.
Французский писатель Ромен Роллан был ошеломлён тем, что немцы в начале Первой мировой войны разбомбили Реймский собор, который, по его мнению, «есть нечто гораздо большее, чем жизнь», в нём воплощён народ, «его века, трепещущие, словно симфония, в этом органе из камня»; в нём «воспоминания его радости, славы и горя, его размышления, его ирония, его мечты»; этот собор – «родословное древо племени, корни которого уходят в самую глубь его земли и которое в высоком порыве простирает к небу свои ветви». «Кто убивает это произведение, умерщвляет нечто большее, чем человек, он убивает душу нации во всей её чистоте. Его преступление неискупимо», – горевал француз. То, что он написал о Реймском соборе, распространяется на весь город на Неве. В Петербурге, в его каменных «коробках», словно симфония, трепещут три последних века русской истории.
И по сей день тем, что такие пораженческие заявления делал человек, который в 18 лет ушёл добровольцем на фронт, герой войны, чей героизм отмечен орденами и медалями, очень любят козырять наши либералы. Да и сам Астафьев под конец жизни превратился… даже не в либерала, а в какого-то озлобленного полусумасшедшего старика, играющего в правдоруба. Имею ли я право судить его – героя Великой Отечественной? А почему нет, если он подарил идеологическое оружие врагам нашей Родины, и они использовали его в тот момент, когда её разрушали? Ведь мы же судим генерала Власова, который до того, как его пленили немцы, проявил себя как храбрый и умелый командир Красной Армии. Заявления Астафьева – это отложенная власовщина.
Видимо, чтобы не произошло то, что произошло, мало было распространять газеты с антилиберальными статьями. Так что на всех, кто жил в то время, распространяется коллективная ответственность за потерю страны под названием «Союз советских социалистических республик», которая победила нацизм. В названии этой страны указывается её общественный строй, который рухнул вместе с ней. Хороший он или плохой, эффективный или не очень – неважно. Но выстоял в войне с нацизмом и в итоге победил его именно он – советский социализм.
Великая Победа в 90-е годы угодила в стихию биполярного расстройства нашего общества. День Победы праздновать продолжали. На 50-летие Победы в Москву прилетал президент США Билл Клинтон. По Красной площади тогда прошли строем ветераны. Но что чувствовали они, когда воинские подразделения маршировали под царским трёхцветным знаменем? Ладно, со знаменем этим мы свыклись, приняли его. В конце концов под этим стягом Россия одержала немало славных побед. Но одновременно масс-медиа твердили, что победил СССР благодаря тому, что сталинские маршалы закидали немцев трупами. Низводя Сталина до «кровавого упыря» и «маньяка», либеральные медиа били по Победе. Если победа одержана под началом палача, то чего она стоит? Таким был посыл…
Патриотический маркетинг
90-е с их «самобичеванием» не слишком мирно, но перетекли в «тучные годы» с их самолюбованием. Когда новая верховная власть дала понять, что в идее русской великодержавности она не видит ничего плохого, тему патриотизма оседлали беспринципные карьеристы и проходимцы, чтобы заработать на этом деньги, которые затем они просаживали в европейских бутиках и ресторанах. Чего они только не устраивали, «продвигая патриотизм»: показы патриотической моды и даже конкурсы патриотического боди-арта, на которых девичьи и юношеские телеса разрисовывали военными орденами и медалями; уличные гуляния с песнями военных лет и обязательным поеданием каши из полевой кухни; балы Победы с девушками в платьях из ситца и парнями в красноармейской форме; мастер-классы по декорированию солдатских пилоток. Дело доходило до патриотических танцев на шесте – мероприятие было обозначено как «Бал Победы» – и патриотического бурлеска.
Демонстрация линии одежды «Я помню — я горжусь!» от «Молодой гвардии Единой России»
«Празднование 70-летия Победы над гитлеровской Германией превращается в гигантский спектакль, в котором даже не знаешь чего больше: ханжества, пошлости, корысти или бескультурья. Одна демонстрация линии одежды “Я помню — я горжусь!” от “Молодой гвардии Единой России” чего стоит», – писал я незадолго до 70-летия Великой Победы.
Что это было? Сознательная дискредитация патриотизма? Не исключено. В пиаре и культуре немало представителей «пятой колонны». Но скорее причина этого парада псевдопатриотической пошлости в другом. В России к тому времени утвердилось общество потребления, а оно живёт по законам маркетинга. Патриотизм у нас «продвигали» люди с мозгами и мировоззрением маркетологов. Главная задача маркетинга – заставить потребителя приобрести товар. Неважно какой: штаны, проект или идею. По правилам маркетинга нельзя напрягать людей, печалить и озадачивать их, нужно, наоборот, делать так, чтобы ярмарка играла яркими красками, веселила. Патриотизм усилиями пиарщиков-маркетологов едва не превратился у нас в ярморочный продукт. Причём порой в буквальном смысле. Так, на ярмарке в Брянске один из производителей мясной продукцию представил инсталляцию «Три поросёнка – три партизана».
Георгиевскими ленточками украшали бутылки водки, чиновники и депутаты надевали на себя георгиевские шарфы. Будто футбольные фанаты. Ленточек им было мало. «Бессмертный полк» – правильное и трогательное начинание энтузиастов – рисковал превратиться в карнавал, особенно после того, как Наталья Поклонская пришла на него с портретом императора Николая II.
«И что мы имеем? А имеем то, что, как модно сейчас говорить, патриотизм стал “токсичной темой”. Сегодня называть себя патриотом, всё равно что щеголять с комсомольским значком в годы позднего застоя» – это уже из моей статьи, написанной в конце 2019 года. Вся эта «патриотическая пропаганда» методами маркетинга позволила злопыхателям упрекать нас в «победобесии».
В «тучные годы» дело доходило до патриотического бурлеска
А помните движение «Наши» – «демократическое» и «антифашистское»? Ещё один продукт политического маркетинга. Оно появилось в 2005-м по инициативе тогдашнего заместителя главы Администрации президента РФ Владислава Суркова и просуществовало до 2013-го. Призвано оно было оказывать на улице противодействие силам «цветной революции». Вместо того, чтобы кропотливо, вдумчиво работать с юношеством и молодёжью, объясняя ей пагубность для России либерализма, «Наши», имея обильное бюджетное финансирование, просто подкупали юношество и молодёжь, привлекая разными материальными благами, помощью в поступлении в высшие учебные заведения и дальнейшим продвижением по карьерной лестнице. Каждый год на берегу озера Селигер для «нашистов» за казённые деньги устраивали лагерь, в который с концертами приезжали популярные исполнители. И т.д. И т.п.
В итоге, когда надо было защищать режим, «Наши» сдулись. Их «активисты» (именно так – в кавычках) ничего не смогли поделать с участниками движения за «честные выборы» (2011-2012 годы). Единственно, кто вспоминается, и то лишь благодаря журналистам, так это Света из Иванова, которая заявила, что благодаря «Единой России» «мы стали более лучше одеваться». Наиболее пронырливые «нашисты» получили неплохие синекуры и по сей день их занимают.
Я не знаю, воевал ли кто-нибудь из бывших активистов движения «Наши» в рядах ополчений Донбасса, но те, с кем они боролись, те, на кого они натравливали футбольных хулиганов, те, кого они называли нацистами, воевали и продолжают воевать с украинскими националистами. Один из них – нацбол Евгений Павленко. Я его хорошо знал. Он погиб в боях за Дебальцево в феврале 2015 года. А бывший депутат Госдумы и экс-комиссар кремлевского молодежного движения «Наши» Роберт Шлегель переехал в Германию и вместе с семьей принял немецкое гражданство.
С другой стороны, в «тучные годы» наш кинематограф продолжил рассказывать о Великой Отечественной войне в парадигме 90-х. Вспомним сериал «Штрафбат», фильм «Сволочи». Да и продолжения «Утомлённых Солнцем», снятые Никитой Сергеевичем Михалковым – в принципе произведения из того же ряда. Идея всей этой продукции простая: СССР победил гитлеровцев только благодаря штрафбатам, диверсантам-смертникам и заградительным отрядам.
Очищение
Со всем этим багажом мы подошли к февралю 2022 года. Специальная военная операция мало-помалу очищает празднование Великой Победы от пошлости. Всем тем, кто утверждал, что Советский Союз закидал Германию Гитлера трупами и что Ленинград надо было бы сдать немцам, чтобы «сохранить миллионы жизней», власть заткнула рты. И это хорошо. И это правильно. А щеголять в бутафорской форме и есть кашу из полевой кухни даже самым глупым людям, наверное, неудобно, когда наши земляки, наши современники защищают Россию не словом, а оружием, продолжая дело героев Великой Отечественной. Со временем поздравление 9 мая будут принимать они – ветераны СВО. И будут иметь на это полное право. Ведь сражаются они с теми, кто свергает памятники павшим в войне с нацизмом.
Дмитрий Жвания
