На днях мною была опубликована статья «Ползучая приватизация России: цифры Росстата» (https://t.me/REOSH_Sharapov/1719). В ней я привел некоторые данные нашего статистического ведомства по доле государства в экономике Российской Федерации. Я взял ключевой показатель, который дает представление об отношениях собственности в экономике. Это показатель участия государства в уставном капитале организаций. Не вдаваясь в детали, отмечу, что на конец 2005 года доля государства (органы власти федерального уровня, субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления) в уставных капиталах организаций всех секторов российской экономики составила 21,7%. Доля коммерческих организаций (включая финансово-кредитные) – 68,8%. Остальное пришлось на некоммерческие организации и физические лица.
А вот последние данные на конец 2022 года. Доля государства – 20,0%; на коммерческие организации пришлось 74,0%. Это дало мне основание сделать вывод, что на отрезке времени 2005-2022 гг. происходила слабозаметная на глаз приватизация, которую я назвал «ползучей». Также в своей статья я показал данные о доле государства и частных коммерческих организаций в уставных капиталах по отдельным секторам за период 2005-2022 гг. Картина одна и та же: «ползучая» приватизация.
Некоторые читатели прислали мне отзывы на указанную статью. В одном из них читатель задает мне вопрос: каким образом обнародованные мною в статье цифры соотносятся с другими оценками, которые, как правило, показывают гораздо более высокую долю государства в экономике. Читатель дал ссылку на статью РБК от 11 мая 2023 г. под сенсационным названием «Как доля государства в экономике России превысила 50%» (https://www.rbc.ru/economics/11/05/2023/645b94f89a794700cb727aa5
Честно скажу, что с упомянутой статьей не был знаком. Прочитал ее и готов прокомментировать. Собственно текста там мало, главное – инфографика. На картинке приведена динамика доли государства в экономике за период 2016-2021 гг. В 2016 году показатель был равен 47,33%. В 2021 году он достиг максимального значения в 56,23%. Если верить инфографике, то мы имеем тенденцию к национализации, которую можно назвать даже не «ползучей», а «бегущей». Дается краткое пояснение, что используется показатель «доля в ВВП», а первоисточником является исследование Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС.
Пришлось поискать упомянутое исследование. Им оказалась статья «Подходы к измерению государственного сектора и оценке его эффективности», опубликованная в «Финансовом журнале» (№2, 2023). https://doi.org/10.31107/2075-1990-2023-2-27-46 Авторы: А.Е. Абрамов, А.А. Першин, М.И. Чернова.
Большая часть статьи посвящена обзору оценок доли государства в экономике России и других стран, которые были сделаны разными независимыми экспертами и институтами. Преимущественно зарубежными. В первую очередь такими, как Международный валютный фонд и Всемирный банк. Воспроизведу некоторые цифры этого обзора. В развитых странах на добавленную стоимость компаний с государственным участием, по оценкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), приходится не более 10% от ВВП. Наибольший размер госсектора наблюдается в некоторых развивающихся странах, в частности в Китае, где активы компаний с государственным участием достигают 38%, о чем свидетельствуют данные Международного валютного фонда.
Авторы, ссылаясь на зарубежные источники, отмечают, что одновременно с процессом приватизации в ряде стран происходило значительное расширение доли госсектора в экономике. Они отмечают, что как правило, компании с государственным участием входят в число крупнейших компаний мира и потенциально могут играть решающую роль в экономическом росте и развитии стран. Если в 2000 год активы таких компаний оценивались в 13 трлн долл., то в 2018 году они уже выросли до 45 трлн долл. По другой оценке, в 2018 г. на госпредприятия приходилось 20% инвестиций, 5% занятости и до 40% внутреннего производства во всем мире. Наиболее значителен удельный вес государства в странах с переходной экономикой: по оценкам Всемирного банка добавленная стоимость госпредприятий может достигать 30% ВВП.
В статье можно выделить две главные идеи.
Во-первых, идею, что увеличение доли государства в экономике опасно. Мол, государство, не в состоянии быть эффективным субъектом экономической деятельности. Обычный догмат экономического либерализма, подкрепляемый ссылками на иностранные источники. Вот фрагмент из статьи: «Ряд исследований показывает неоднозначное и чаще отрицательное влияние государственного присутствия в капитале на эффективность деятельности компаний, а приватизация рассматривается как инструмент экономической политики, способствующий введению рыночных правил для экономических агентов. Например, недавнее исследование последствий приватизации и национализации компаний в 30 странах Европы показало, что влияние государственных компаний на экономический рост зависит от институциональных факторов: при низком развитии институтов такое влияние носит скорее отрицательный характер».
Во-вторых, что по доле государства в экономике Россия чуть ли «не впереди планеты всей». Опять ссылки на зарубежные источники. Вот фрагмент статьи: «Несмотря на массовую приватизацию в 1990-х гг. и постоянное сокращение числа зарегистрированных КГУ [компании с государственным участием – В.К.], в 2010-х гг. в России масштаб государственного сектора относительно ВВП был одним из крупнейших в мире. В течение последующих лет его влияние только возрастало…». А далее следует очевидный вывод, что надо поставить предел раздуванию государственного присутствия в российской экономике.
Как выясняется, авторы не очень удовлетворены теми оценками доли государства в российской экономике, которые были сделаны зарубежными организациями. Так, по оценке МВФ, доля государственного сектора в ВВП РФ в 2012 года составила 32% ВВП, а в 2016 году – 33% ВВП.
По оценкам Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), доля российского государственного сектора в добавленной стоимости сократилась с 95% в 1991 г. до 30% в 1997 г., затем увеличилась в 2005 году подросла до 35% от ВВП, оставаясь после этого неизменной.
Фонд Prosperity Capital Management оценил долю государственного сектора в ВВП в размере 33% в 2003 г., 31% в 2007 г. и 32,7% в 2016 г.
Одним словом, большинство зарубежных организаций определяют долю госсектора в ВВП России примерно одинаково – около одной трети. По мнению автором рассматриваемой нами статьи, это существенная недооценка. И они сделали собственный расчет, итоговые цифры которого были затем воспроизведены и широкого обнародованы агентством РБК. Еще раз напомню, что эксперты РАНХиГС оценили долю государства в 56,23% ВВП. Откуда же взялась такая астрономически большая величина?
Авторы статьи объясняют, что она является суммой трех составляющих (секторов): 1) государственные унитарные предприятия (ГУП); 2) компании с государственным участием (КГУ); 3) государственный сектор управления (ГСУ).
В статье приведены данные по доле секторов ГУП, КГУ и ГСУ в ВВП за период с 2000 по 2021 год включительно. В 2000 году доли указанных секторов в ВВП равнялись соответственно 4,1%; 20,1%; 7,1%. Итого доля государства составила 31,3% ВВП.
А вот картинка по 2021 году (% ВВП): ГУП -1,4; КГУ — 41,9; ГСУ – 12,9. Итого доля государства – 56,2% ВВП.
Доля государства увеличилась в 1,8 раза! Авторы статьи бьют тревогу. Мол, происходил галопирующая национализация российской экономики, что, с их точки зрения, очень опасно.
Однако, давайте спокойно разбираться в этой арифметике.
Во-первых, доля государственных унитарных предприятий не выросла, а упала – с 4,1 до 1,4%. Это обусловлено тем, что в указанные два десятилетия происходила та самая «ползучая» приватизация, о которой я говорил в своей статье «Ползучая приватизация России: цифры Росстата».
Во-вторых, показатель доли компаний с государственным участием более чем сомнительный. Почему? Да потому что сами авторы статьи говорят, что к КГУ они относят компании, в которых доля государства в уставном капитале составляет не менее 10%. Конечно, в списке таких компаний есть и такие, в которых доля участия государства составляет 100 или почти 100 процентов. Но в эту же группу попадают и те компании, у которых 90 процентов минус одна акция принадлежат частному капиталу. Рассчитывать долю государства с помощью данных по ГКУ – все равно, что определять среднюю температуру по больнице. Поэтому цифру в 41,9% (доля КГУ в ВВП в 2021 году) надо делить то ли на два, то ли на десять. Сказать это без углубленного изучения вопроса невозможно. Одним словом, использование доли КГУ для измерения доли государства некорректно.
В-третьих, более чем странно включение в расчеты доли сектора государственного управления. Тут уж я должен кинуть камень в огород Росстата. Я уже не один раз писал о том, что в нынешнем виде показатель валового внутреннего продукта (ВВП) представляет собой «пузырь», который статистическое ведомство надувает за счет включения в расчеты общественного продукта таких видов деятельности, которые этот продукт не производят, а потребляют. Надо иметь богатое (и при этом больное) воображение, чтобы представить, что миллионы наших государственных чиновников создают ВВП. А они, оказывается, его создают. Причем с каждым годов их вклад в создание общественного продукта растет. Как видно из приведенных в статье сотрудников РАНХиГС цифр, доля ГСУ в ВВП выросла за период 2000-2021 гг. с 7,1 до 12,9%. Об этом статистическом мошенничестве (включении ГСУ в расчет показателя ВВП) я уже писал в статье «Российская экономика в кривом зеркале ВВП» (https://t.me/REOSH_Sharapov/1652)
Итак, если очистить расчеты авторов статьи «Подходы к измерению государственного сектора и оценке его эффективности» от «пены», то мы получим цифры доли государства в экономике, примерно соответствующие тем цифрам, которые я изложил в своей статье «Ползучая приватизация России: цифры Росстата». Более того, даже из цифр статьи сотрудников РАНХиГС можно предположить, что в России происходила ползучая приватизация. Ведь доля государственных унитарных предприятий в ВВП за 2000—2021 гг., как я отметил выше, сократилась с 4,1 до 1,4%.
А вот данные Росстата о численности предприятий и организаций по формам собственности. На конец 2000 года число государственных предприятий и организаций (включая такие, в которых участие государства в капитале было частичным) равнялось 151 тыс.; число частных компаний и организаций – 2.510 тыс. На конец 2021 года число первых равнялось 90 тыс., число вторых – 2.824 тыс. Итак, число государственных предприятий и организаций сократилось за два с лишним десятилетия на 40%; число частных выросло на 12,5%. («Российский статистический ежегодник», 2022, с. 328).
Также можно привести интересные и более детальные данные, которые агентство РБК опубликовало четыре года назад. На отрезке времени с начала 2016 г. по начало 2019 г. общее количество хозяйствующих субъектов в госсобственности сократилось на 6 тыс., с 65,5 тыс. до 59,6 тыс. Показатель включает как коммерческие компании и предприятия с участием государства (около 5,7 тыс.), так и государственные учреждения (около 53 тыс.). В том числе сократилось количество компаний с госучастием: общее количество акционерных обществ, акции которых находятся в федеральной собственности, — более чем на 30%, с 1557 в начале 2016-го до 1084 к 2019 году; в том числе количество АО с участием государства на уровне 25–50% — вдвое; число компаний, в которых государство владеет долей выше 50%, — на 45,8%; количество компаний со специальным правом государства на участие в управлении («золотая акция») — на 13,6% (https://www.rbc.ru/economics/12/08/2019/5d4c347c9a7947a615e02b77). Кажется, указанные цифры убедительно свидетельствуют, что на указанном отрезке времени (2016-2019 гг.) имел место процесс ползучей приватизации государственного сектора экономики.
Публикация РБК четырехлетней давности, как мне представляется, более объективно отражает происходящие в экономике России процессы, чем майская публикация того же РБК с дешевой сенсацией о том, что, мол, доля государства в экономике России растет и уже превысила 50% ВВП.
