Кто-то, как всегда, в восхищении от новой кинокартины, кто-то чертыхается, кто-то утверждает, что «Союз спасения» — первый российский фильм за 30 лет, который досмотрел до конца. Консерваторы обвиняют создателей фильма в намеке на призыв к болотному Майдану, псевдолиберальное сообщество клеймит продюсера Эрнста как соглашателя, «запутинца», а то и монархиста, пытливые историки усматривают неточности и неполноту...Фильм, который активно анонсировался Первым каналом, включая приход Эрнста в программу Урганта, а также несколько часов бесед в передаче у Галкина, с приглашением режиссера и актеров фильма, заинтриговал. Встревожил — слоган киноленты: «Мы вышли. Нам не вернуться».
«Наши войска заняли Париж. Россия стала первой державой мира. Теперь все кажется возможным. Молодые победители, гвардейские офицеры, уверены, что равенство и свобода наступят — здесь и сейчас. Ради этого они готовы принести в жертву всё — положение, богатство, любовь, жизнь… и саму страну», — так написано в одном из анонсов. А в другом — «масштабная историческая драма о взбалмошных декабристах и загнанной в угол власти».
Безусловно, тема очень важная. И по-прежнему актуальная. В ней для нас — много белых пятен. В истории с декабрьским восстанием 14 декабря 1825 г. много такого, о чем мы не знаем вовсе.
Мы привыкли воспринимать декабристов как «разбудивших Герцена», руководствуемся школьной программой, поэмой Некрасова «Русские женщины», фильмом Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья». Помним, что «кавалергарда век недолог», а также что «все они красавцы, все они таланты, все они поэты».
Кое-кто читал давний роман Марии Марич «Северное сияние». Мало кто читал архивы под редакцией академика Милицы Нечкиной, где декабристы-дворяне в протоколах допросов вели себя не как герои чести и достоинства, а как обычные люди, т.е. со всеми, в том числе гадкими, человеческими качествами. Не все были такими, как герой романа Марич декабрист Лунин, но большинство вело себя, прямо скажем, «не очень», и это было для читателей М. Нечкиной потрясением.
Однако тем, кто копнул глубже, открываются иные пласты понимания тех трагических событий.
Создатели фильма постарались посмотреть на ситуацию как бы со всех сторон. И общий пафос картины, пожалуй, следует понимать как ужас от гражданской войны. И еще фильм о том, как благие намерения, грезы и умозрения молодых героев войны 1812 года, красавцев, талантов, поэтов ведут в ад.
И еще о том, что есть долг присяги, долг перед Отечеством, который выше личных пристрастий и воззрений. Этот аспект воплощен актером Александром Домогаровым в роли генерал-губернатора Михаила Милорадовича. Пожалуй, это самый яркий персонаж картины.
Возможно, создатели фильма решили воспользоваться восстанием на Сенатской площади, чтобы поговорить о бессмысленности любого бунта, снять своего рода фильм-предупреждение. «Одуревшие от победы над Наполеоном и ожиданий демократических вольностей дворяне-фронтовики решают устроить бунт, — пишет кинокритик Ярослав Забалуев. — В процессе подготовки мятежники разделяются на Северное и Южное общества. Кончается все плохо».
По словам режиссера Андрея Кравчука и продюсера Константина Эрнста, «Союз спасения» — последняя часть их исторической трилогии о монархической России. Если «Викинг» рассказывал о зарождении государства, а «Адмиралъ» — о крахе самодержавия, то новый фильм обращается к этапу правления Александра I и Николая I, в котором вскрываются причины общественного разлада, приведшего к попытке переворота.
Хороша операторская работа Игоря Гринякина (известного также по фильмам «Территория», «Движение вверх», «Викинг», «Высоцкий. Спасибо, что живой», «Адмиралъ»), уроженца Белгородчины, на которой снимались все эпизоды с «Южным обществом», где восстанием руководили Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин. Прекрасны меловые разломы в кадре, а также заснеженные всхолмия и лощины, неотличимые от малороссийских. Кстати, герои фильма употребляют именно термин «Малороссия», тогда как в субтитрах фильма зачем-то неоднократно написано «Украина» (?). «Малороссийские» кадры фильма снимались в Шебекинском и Валуйском районах Белгородской области, где были специально выстроены хаты, крытые соломой.
В фильме снялись молодые одаренные артисты Леонид Бичевин (Сергей Муравьев-Апостол), Максим Матвеев (князь Сергей Трубецкой), Павел Прилучный (Павел Пестель, коего показывают только с правой щеки, поскольку у артиста слева на шее видна татуировка), Иван Янковский (Михаил Бестужев-Рюмин), Антон Шагин (Кондратий Рылеев) и другие. Многим другим (их десятки!), тоже талантливым, особо показать себя так и не пришлось из-за малости места в фильме.
Почти никак себя не проявил на экране один из пятерых впоследствии повешенных, Петр Каховский (герой Сергея Агафонова).
Короткую роль невесты Муравьева-Апостола сыграла супруга продюсера фильма Софья Эрнст (Заика). В ленту вошли лишь фрагменты отснятого с нею материала, оттого персонаж — княжна Анна Бельская — выглядит маловразумительно.
По касательной проходят в фильме даже такие актрисы как Светлана Малеванная и Ингеборга Дапкунайте. В роли Александра Бенкендорфа хорошо выглядит Александр Лазарев (младший). Особо выделим удачную роль сенатора Николая Мордвинова в исполнении Сергея Колтакова. Это он на слезе произносит у Сенатской площади: «Там русские убивают русских!».
Новизну зрителям привнес хорошо поставленный и сыгранный малоизвестный эпизод с жестоким убийством южными декабристами полковника Густава Гебеля (актер Владислав Ветров).
Фильм, по меткому наблюдению критика, похож на что-то среднее между шоу реконструкторов и «Старыми песнями о главном». «Если второе еще понятно (вспомним имя продюсера), то чисто техническая неликвидность повергает в настоящий ступор».
И далее: «Честное слово, мы не против качественно сделанной пропаганды — настоящее искусство всегда имеет свойство оказываться выше любой идеологии. Однако смотреть на сборную лучших лиц российского кино … которая два часа тычется в края экрана, попросту утомительно. “Адмиралъ” и “Викинг”, исполненные теми же авторами, все-таки были хотя бы провокативны — говорили о событиях одиозных.
Декабристы в этом ряду — слишком легкая мишень, чересчур очевидный повод для назидания потомкам. При этом авторы фильма будто бы и сами не вполне верят в то, что пытаются сказать, а потому не могут определиться с отношением ни к декабристам, ни к их антагонистам. С одной стороны, бунтари — почти гай-ричевские бретеры (карты, деньги и стволы в ассортименте), с другой — ошалевшая золотая молодежь, с третьей — прогрессисты, с четвертой — опасные сумасброды. То же и с противоположным лагерем: если бунт — это зло, то государь — несомненное добро. Однако объявить спасителем России (от кого?) императора Николая Павловича создателям фильма тоже чего-то не хватает…».
В целом на результате сказалось бытующее теперь в ходу экшн-мышление. «Современная динамика», так сказать. Возможно, дело и в сценарии, который по факту предъявления на экране оказался клиповым, трудно связуемым. Авторы сценария — Никита Высоцкий и Олег Маловичко (последний — сценарист фильмов «Притяжение», «Вторжение», «Елки», сериалов «Метод» и «Склифосовский», «Троцкий»).
В клиповой подаче-нарезке есть реверанс в сторону молодого зрителя, который и ходит в кинотеатры. Надо же — из коммерческих да и прочих соображений — устанавливать коммуникацию в кинозале именно с ним, жующим попкорн и пьющим кока-колу даже на просмотре трагических фильмов о Великой Отечественной.
Решительно прав критик Владислав Шуравин: «“Союзу спасения” отчаянно не хватает хронометража для настолько масштабной истории. (Картина длится чуть более двух часов, а отснято, по признанию членов съемочной группы, часов на шесть. — С.М.) Потому и возникает одна из важнейших проблем прочтения фильма — совершенно невнятные образы декабристов. Шагин может сколько угодно выспренно цитировать Рылеева, а Прилучный с красным, как помидор, лицом изображать разгневанного Пестеля — арки их персонажей упираются в недостаток времени; сложные личности, какими они задумывались, превращаются в маски. Один импульсивный, второй не от мира сего, третий циничный, а четвертый — самый дерзкий и целеустремленный — напролом, забыв о возлюбленной, идет со знаменем революции. Впрочем, надолго в сюжете они не задерживаются: история слишком суматошно и вскользь рассказывает о судьбе каждого из них».
Сюжет в фильме фактически отсутствует, авторы, судя по всему, рассчитывают на некоторое априорное зрительское знание темы. Вместо сюжета мы видим, по точному замечанию Я. Забалуева, — «набор разрозненных, выполненных в разных стилистических регистрах эпизодов. Вот будущие смертники и каторжане выпивают с императором Александром. А вот они же азартно и вновь не за пустым столом обсуждают план будущей революции. Вот скоропостижно назначенный государем Николай I очень боится, что толпа на площади сейчас пойдет его убивать. А вот Павел Пестель рассуждает о том, что царскую семью вообще хорошо бы истребить — причем затем убить и исполнителя из своих».
К слову, в фильме нашел свое место шокирующий эпизод с «возможным» развитием событий, когда во время южных маневров революционеры, по плану изначально настроенного на резню Пестеля, убивают императора.
Тридцатилетний композитор Дмитрий Емельянов (автор музыки к фильмам «Про любовь», «Я худею», сериалам «Обычная женщина», «Шторм» и др.) зачем-то, непонятно с чьей подачи (продюсеров?), вставил в фильм постоянную тему в бедноватой инструментальной обработке (к счастью, без текста) известного хита группы «Наутилус помпилиус» про апостола Андрея. Неужели так важны были в музыкальном подтексте неудачные строки И. Кормильцева «Видишь, там, на горе, возвышается крест. / Под ним десяток солдат. Повиси-ка на нем. / А когда надоест, возвращайся назад, / гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мной!». Может, для авторов киноидеи ключевым было слово «повиси-ка»?
Правда, повесили пятерых декабристов почему-то под музыку Басты к его хиту «Сансара» («Таков закон сансары — круговорот людей…»). Совсем непонятный отсыл к индуизму, даже если иметь в виду, что многие декабристы и не декабристы были хоть и вольными масонами, но всё же крещенными в Православие по рождению. Может, тема сансары — зашифрованное сообщение о повторяемости революционных ситуаций в нашей стране? Проблема актуальна и тревожна, в самом деле.
И это не единственное включение современного мелоса в декабристскую киноленту: есть еще тема «Heart-Shaped Box» группы «Нирвана», сопровождающая стрельбу на Сенатской площади.
Зачем так сделано? Возможно, это кодовое (как 25-й кадр) послание молодым зрителям, для опознавания «свой-чужой». Однако, в частности, наутилусской песне «Апостол Андрей» уже как минимум лет 30, а его изначальным поклонникам — уже более 45-50-ти лет.
Кто-то полагает, что фильм «Союз спасения» помпезен, поскольку «сцены пестрят аутентичными костюмами и дореволюционными интерьерами, а кадры напоминают размашистые батальные полотна», поневоле вспомнишь Бондарчука-старшего. Действительно, кино такого безупречного технического исполнения на постсоветском пространстве — большая редкость.
Однако это соседствует с уже «изжившими себя драматургическими костылями из дешевых ТВ-проектов». Как гротескно отмечает критик, «вместо экспозиции — сотни титров под каждым из героев, будто хотя бы треть из них после представления не исчезнет с экрана навсегда, вместо развития действия — текст на черном фоне, небрежно склеивающий временные промежутки».
Втискивать многое в формат киносеанса было трудно, и это сказалось на результате в виде некоторой кинематографической скороговорки.
Вполне удались образы императоров — отца и сына — Александр I (актер Виталий Кищенко) — правитель, великодушно закрывающий глаза на тайные общества, нетривиальное «воплощение мысли о необходимости ежовых рукавиц» и Николай I (актер Иван Колесников) — «жертва положения и суровый политик, который не хочет устраивать резню, но в силу обстоятельств обязан замарать руки». «И даже в критические моменты он пытается предотвратить катастрофу, дает декабристам шанс уйти с Сенатской целыми и невредимыми, несмотря на убийства соратников».
А хорошо бы, в самом деле, оживить память об истории России созданием серии фильмов, желательно высокого художественного уровня. Ведь в СССР создавались картины и о полководцах, мореплавателях, композиторах, создавших славу России.
Остается лишь воображать, говорит Я. Забалуев, каким мог бы получиться фильм, если бы рассказчиком и стержневой фигурой драматургии стал, скажем, Николай Михайлович Карамзин, чью роль в этой истории сложно переоценить. Автор «Истории государства Российского» был другом и наставником многих участников восстания. «Воочию видевший последствия французской революции, он с возрастом стал не столько сторонником самодержавия, сколько приверженцем эволюционного пути развития России. Эту мысль он пытался донести и до будущих бунтовщиков, дабы уберечь их от гибели, а Россию от очередного потрясения. 26 декабря 1825 года взволнованный Карамзин вышел на Сенатскую площадь, где подхватил простуду, ставшую для него фатальной, — он скончался меньше чем через полгода. Возможно, такой фильм-предупреждение — для всех, а не только для раскачивающей лодку интеллигенции — тоже когда-нибудь снимут».
Император Николай I Павлович, прозванный Николаем Крепким, говаривал: «Спешите делать добро!». Это — очень трудная задача.
Источник: Столетие.Ru
