ВВП как «национальная идея» Российской Федерации

(Польский писатель Януш Леон Вишневский, роман «Одиночество в Сети»).

«Статистика в первоначальном виде – такая же фантазия, как и в исправленном»
(Английский писатель Джордж Оруэлл, роман «1984»).

Факты – упрямая вещь, но статистика гораздо сговорчивее»
(Американо-канадский психолог Питер Лоуренс).

Мы рассмотрели вкратце, что такое современная макроэкономическая статистика и какую угрозу она несёт человечеству. Также я отметил, что Российская Федерация с момента её рождения сразу же «подсела на иглу» той статистической методологии, которая в западном мире стала господствующей уже с 50-х годов прошлого века. Вместе с этой методологией Россия получила испорченный компас под названием «ВВП» (показатель валового внутреннего продукта), который повёл страну в болото экономической отсталости и колониальной зависимости от Запада.

Чтобы понять всю абсурдность и разрушительный характер современной статистики ВВП, есть смысл вспомнить макроэкономическую статистику СССР (современной молодёжи и вспоминать нечего, поскольку в экономических вузах сегодня о советской статистике не говорится ничего). Важнейшей методологической основой советской статистики было то, что она базировалась на делении всех видов человеческой деятельности, труда на две основные группы: 1) производительный труд; 2) непроизводительный труд.

Производительный труд – тот, который создаёт общественный продукт (в советской статистике он измерялся с помощью показателя «валовой общественный продукт» – ВОП). Это труд работников тех отраслей, которые мы сегодня назвали бы реальным сектором экономики: сельское и лесное хозяйство, добывающая и обрабатывающая промышленность, строительство, транспорт и связь (частично). В основном ВОП имел вполне материальное наполнение. Услугами в показателе ВОП не пахло.

Производительный труд – тот, который создаёт общественный продукт. Фото: Nikolay Titov / Globallookpress   

А непроизводительный труд – все остальные виды деятельности. Слово «непроизводительный» не несло никакого негативного оттенка, в любом случае труд был общественно необходимым (общественно полезным). Это был труд людей, которые занимались образовательной деятельностью, здравоохранением, культурой, государственным управлением, обороной, охраной общественного порядка, наукой и техническим творчеством, общественным питанием, торговлей (как оптовой, так и розничной), финансами, коммунальным хозяйством, предоставлением бытовых услуг и т.п. С точки зрения методологии статистического учёта сектора и отрасли непроизводительного труда общественный продукт не производили, а потребляли. Или перераспределяли его (как, например, торговля).

С точки зрения методологии статистического учёта сектора и отрасли непроизводительного труда общественный продукт не производили, а потребляли. Фото: Rosneft / Globallookpress   

Такое деление всей трудовой деятельности на две большие категории было сделано с учётом задач, которые стояли на том этапе перед советским государством. А именно – задачи ускоренного развития реального сектора экономики, особенно промышленности. Вполне вероятно, что по достижении заданного уровня промышленного развития страны в Советском Союзе могли бы произойти изменения в методологии статистического учёта. Скажем, в категорию «производительного труда» могла быть включена деятельность людей, занятых образованием и медициной.

В 70-е гг. прошлого столетия в СССР среди экономистов шли оживлённые дискуссии по проблеме границ между производительным и непроизводительным трудом. Участники дискуссий в большинстве своём высказывались за расширение круга видов деятельности, квалифицируемых как «производительный труд». И все прекрасно понимали, что если, например, в данную категорию будут включены образование и здравоохранение, то это непременно даст мощный импульс развитию этих важнейших для общества сфер.

Однако такой реформы статистического учёта, увы, не произошло. Это не могло не ускорить краха СССР, руководство которого не успело (или не смогло) скорректировать приоритеты государственной политики. А Госкомстат СССР не успел получить команды на изменения в методологии подсчёта общественного продукта. Специалисты задним числом пересчитывали макроэкономические показатели СССР для того, чтобы понять, какой была доля реального сектора экономики в ВВП (показателе, который тогда не рассчитывался). В последние три десятилетия существования СССР она была равна примерно 80 процентам, в том числе доля промышленности составляла около 60%. Колебания по отдельным годам были незначительными.

Ну а Российская Федерация с самого начала подсела на иглу той статистической методологии, которая позволяла создавать имитацию «экономического развития» за счёт надувания пузырей «виртуальной экономики». Сегодня Россия занимает по величине номинального ВВП 11-е место в мире – между Канадой и Южной Кореей. При расчёте ВВП по паритету покупательной способности валют рейтинг стран будет выглядеть иначе. Россия оказывается на пятом месте между Германией и Индонезией. Майский указ президента России поставил задачу сделать к 2024 году Россию пятой экономикой мира, т.е. догнать и перегнать Германию. С моей точки зрения, эта целевая установка создает лишь иллюзию «прогресса» и «экономического возрождения». Дело в том, что Россия (как и большинство других стран мира) включилась в состязание по надуванию пузырей ВВП (валовых виртуальных продуктов).

Российская Федерация с самого начала подсела на иглу той статистической методологии, которая позволяла создавать имитацию «экономического развития» за счёт надувания пузырей «виртуальной экономики». Фото: Victoria 1 / Shutterstock.com

На сегодняшний день в ВВП доля реального сектора экономики, по данным Росстата, составляет около 50 процентов. Сюда я включаю следующие отрасли (в скобках – доля в 2018 году в ВВП в %): сельское и лесное хозяйство (3,50); добывающая промышленность (12,90); обрабатывающая промышленность (13,70); электроэнергетика, теплоснабжение, водоснабжение, переработка твёрдых отходов (6,50); строительство (6,0); транспорт и складское хозяйство (7,0).

А другая половина ВВП, согласно Росстату, создаётся теми отраслями и видами деятельности, которые в западной экономической лексике называются «услугами». Это следующие отрасли и виды деятельности (в скобках – доля в 2018 году в ВВП в %): операции с недвижимостью (9,20); профессиональные и технические услуги (4,20); финансы и страхование (4,10); оптовая и розничная торговля (14,30); государственное управление и социальное обеспечение (7,60); административные услуги – 2,30.

Как видим, структура российской экономики стала весьма напоминать структуру американской. Я о ней говорил в предыдущей статье и отметил, что изменения в структуре экономики США свидетельствуют о полной деиндустриализации Америки. Кажется, в России деиндустриализация уже полностью завершена. Судите сами: доля торговли в ВВП выше, чем доля обрабатывающей промышленности. У нас, как и в Америке, чиновники всех уровней своим трудом вносят посильный вклад в наращивание ВВП. Сегодня их вклад в ВВП выше, чем всей строительной отрасли с миллионами работников или чем всего транспорта и складского хозяйства. Подозреваю, что вклад чиновников в создание ВВП считается предельно просто: по величине получаемых ими заработных плат.

Вклад в создание ВВП России в 2017 году сектора услуг – 62,3%. Фото: Komsomolskaya Pravda / Globallookpress   

В общем, Россия вступила уже в ту стадию, которую западные футурологи и философы назвали «постиндустриальным обществом». Примечательно, что Росстат даже немного скромничает и занижает «постиндустриальную» долю ВВП. Вот, например, на сайте Центрального разведывательного управления США (ЦРУ) в разделе «World Factbook» приводятся данные по структуре ВВП отдельных стран. По данным американской разведывательной службы, вклад в создание ВВП России в 2017 году сельского хозяйства был равен 4,7%; на промышленность пришлось 32,4%; сектор услуг – 62,3%. Тут уж точно нет никаких сомнений в том, что Россия стала «постиндустриальным обществом». Конечно, она недотягивает до США (там доля сектора услуг оценивается в 80%) и до Европейского союза (70,9%). Но зато в качестве утешения можно сказать, что мы опережаем Китай, у которого, по данным ЦРУ, на сектор услуг приходится всего 51,6%.

Время от времени в России начинаются истерика и крики о необходимости ускорения экономического роста. Помните, у нас была кампания под названием «удвоение ВВП»? «Удвоение ВВП за 10 лет считается одним из основных направлений российской политики», – объявил президент России Владимир Путин в Послании Федеральному собранию от 16 мая 2003 года.

Для выполнения этой задачи среднегодовой прирост реального ВВП должен был составлять 7,2% в год. Помню, как тогда забегали и засуетились министры и другие чиновники в свете поставленной задачи. Особенно забавно было слушать Михаила Ефимовича Фрадкова, который в 2004–2007 гг. был председателем правительства и на которого персонально была возложена задача «удвоения». Некоторые из его фраз стали «крылатыми»: «Мы отвечаем на простой вопрос: как удвоить ВВП. Мы не смогли на него ответить». «Удвоение ВВП… кто-то… не кто-то, а президент дал нам этот интегральный показатель, который позволяет копнуть на два штыка вниз. А мы прогнозами щупаем, щупаем, но удвоения ВВП нет… Надо щупать так, чтобы результат был и дети появились». «Вроде бы надо копнуть поглубже, причём мы уже копнули на несколько штыков вглубь, а удвоения ВВП нет, но мы щупаем-щупаем, всё теплее, и надо теперь копнуть, чтобы искра была. Но мы продолжаем щупать. Ответить на этот вопрос мы сможем, когда пощупаем каждого министра».

Михаил Ефимович Фрадков: «Вроде бы надо копнуть поглубже, причём мы уже копнули на несколько штыков вглубь, а удвоения ВВП нет...» Фото: Kremlin Pool / Globallookpress  

Конечно же, задача была провалена. Михаил Ефимович был брошен на укрепление внешней разведки, а в правительстве об «удвоении» стали забывать и переключились на решение других, не менее «значимых» задач (превращение Москвы в международный финансовый центр, искоренение коррупции, импортозамещение и т.п.). Конкретные цифры по «выполнению» задачи «удвоения»: по данным Росстата с 2003 по 2013 год рост реального ВВП с учётом инфляции составил лишь 48,2%, а за период с 2000 по 2014 год – около 76%. Даже не углубляясь в вопрос о том, насколько можно доверять цифрам Росстата, вывод очевиден: кампания удвоения ВВП была провалена.

Даже если мантры российских властей о необходимости ускорения экономического развития страны сработают и ВВП начнёт расти, я почти на 100% уверен, что этот рост будет обеспечиваться за счет «пены», т.е. прироста сектора услуг.

О том, что никакого реального роста экономики нет, знают многие добросовестные и высокопрофессиональные экономисты. Такие, например, как Василий Симчера (д.э.н., бывший директор НИИ статистики) или Григорий Ханин (д.э.н., профессор). Обратимся, например, к работам Г. Ханина (он занимается макроэкономической статистикой СССР и Российской Федерации уже почти полвека). Вот одна из интересных его публикаций (в соавторстве): Ханин Г.И. Фомин Д.А. Динамика основного капитала экономики РФ в постсоветский период (1992–2015 гг.) // Проблемы прогнозирования. 2017. №4. Она размещена в малотиражном профессиональном журнале, не очень доступном для широкой аудитории. В работе, в частности, имеется расчёт показателей ВВП России за период 1992–2015 гг. А за базу (100) взят 1991 год (экономика РСФСР). Индекс ВВП РФ в 2015 году, рассчитанный на основе официальных данных Росстата, составил 113,4. Т.е. получается, что в середине текущего десятилетия Россия превысила исходный уровень, хотя, если честно сказать, прирост за четверть века более чем скромный. А вот по оценкам Г. Ханина, индекс ВВП составил всего лишь 89,8. Т.е. экономика Российской Федерации так и не сумела восстановиться после непрерывных экономических «реформ».

Сегодня на календаре уже 2020 год. Но, увы, за время, прошедшее после 2015 года, мало что изменилось в экономике России. Если только в худшую сторону. Даже если опираться на данные о динамике ВВП, которые публикуются Росстатом, то получается, что за период 2015–2018 гг. ВВП страны увеличился всего лишь на 4,2%. Конечно, мы понимаем, что эти цифры в значительной степени «рисованные». Но даже если мы скорректируем индекс ВВП, рассчитанный Ханиным на 2015 год, с учётом этих 4,2 процента, то получим, что индекс ВВП на 2018 год будет равен 93,6%. Т.е. и на сегодняшний день мы всё ещё не достигли уровня 1991 года.

Так, может быть, нам не надо стремиться «догнать и перегнать» Германию и стать «пятой экономикой мира» к 2024 году? Может быть, нам следует хотя бы не допустить дальнейшей экономической деградации? Может быть, нам стоит догнать хотя бы самих себя, т.е. выйти на тот уровень экономического развития, который был зафиксирован накануне развала Советского Союза в РСФСР? Безусловно, всё это нужно делать как можно быстрее. Но для этого следует немедленно отказаться от разрушительной идеологии экономического либерализма, основанной на теориях «экономического роста» и «постиндустриального общества». Безусловно, также немедленно надо выбросить ложный компас ВВП, который с начала 1990-х годов вёл нас в болото перманентной экономической стагнации.