О расстановке религиозных и политических сил в современной Белоруссии рассказывает кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений РАН Александр Дмитриевич Гронский.
После распада СССР люди потеряли ранее существовавшие духовные и иные ориентиры советского образца. Это пространство быстро заполнилось альтернативными ориентирами, которые были разнообразны и порой взаимоисключали друг друга. Одной из заметных реальностей духовной жизни постсоветского пространства стало усиление религиозного влияния. Чаще всего люди стремились к традиционной для своего края религии. Так, для республик Средней Азии таковой стал ислам, а для западной части постсоветского пространства - христианство. В Белоруссии христианство представлено как Православием, так и католицизмом, также есть небольшое количество протестантов, в основном принадлежащих к неокультам. К православным себя относит большинство белорусского населения, по разным подсчетам от 74 до 85%, к католикам - от 7 до 12%. Проблема подсчетов заключается в том, что верующими себя могут называть как воцерковленные, так и «стихийно верующие», посещающие храмы время от времени.
Помимо того, к православным, католикам или иным конфессиям себя могут отнести люди, не связанные с религией напрямую, а являющиеся сторонниками той или иной конфессии по причинам того, что к ней принадлежали предки, или по иным мотивам. Вспомним хотя бы такое самоопределение белорусского президента Александра Лукашенко, которое он выразил словосочетанием «православный атеист».
Однако христианское разнообразие православными Московского Патриархата и римокатоликами не заканчивается. Существует Автокефальная Православная Церковь, которая практически незаметна в Белоруссии, большинство ее прихожан находятся за рубежом. Эта Церковь была насильственно создана в период Второй мировой войны, после войны подавляющее большинство священников перешло в Русскую Православную Церковь Заграницей, но некоторые снова провозгласили автокефалию при помощи украинских автокефалистов. Белорусскую Автокефальную Православную Церковь постоянно сотрясали скандалы - иерархи никак не могли поделить власть. Церковь раскалывалась, а новые иерархи различных ее частей чуть ли не проклинали друг друга. Так что это объединение в реальности скорее политическое, чем религиозное. Время от времени представители Автокефальной Церкви участвуют в оппозиционных мероприятиях в Белоруссии, но даже у оппозиционеров иногда возникают сомнения в том, настоящие ли это автокефальные священники. Белорусская Автокефальная Православная Церковь не имеет никаких шансов на расширение, если только официальные власти почему-то не решат сделать на нее ставку и использовать административный ресурс.
Свято-Елисаветинский женский монастырь в Минске
Более активны грекокатолики, или, как их еще называют, униаты. Приверженцы унии появились в стране в период перестройки, но свое появление они рассматривают как возрождение. Дело в том, что земли нынешних Белоруссии и Украины в середине XVI века вошли в состав первой Речи Посполитой, в которой доминирующей конфессией был римокатолицизм. В конце XVI века ряд православных иерархов захотели повысить свой статус, поэтому решили перейти в подчинение римскому папе, приняв унию. Несмотря на массовое недовольство клира и прихожан, уния была заключена, а Православная Церковь запрещена. Но через два десятка лет польские власти были вынуждены легализовать Православие. Тем не менее положение старейшей христианской конфессии на этих землях оставляло желать лучшего. В 1839 г. белорусские униаты вернулись в Православие. Но в конце 80-х гг. ХХ века группа белорусских националистов решила, что уния является «национальной белорусской религией», поэтому она стала навязываться как единственно правильная вера настоящих белорусов. Белорусские униаты имеют тесные связи с украинскими братьями, но ничто не может им помочь завоевать сердца простых людей. Хотя проуниатски настроенные белорусские интеллектуалы и ученые существуют, но они влияют только на узкий круг лиц. Тем не менее униатская идея иногда рекламируется даже официальными чиновниками. Существование униатов создает проблемы в отношении православных и римокатоликов. Как говорят православные батюшки, между православным и римокатолическим клиром практически нет разногласий и налажены добрые отношения, но все это существует, пока не вспоминают об униатском факторе.
На 2017-2019 гг. выпали три юбилея, связанные с униатской проблемой. В 2017 г. отмечалось 300-летие архиепископа Могилевского Георгия (Конисского). Он начал процесс перевода униатов в Православие. В 2018 г. были годовщины со дня рождения (220 лет) и смерти (150 лет) митрополита Литовского и Виленского Иосифа (Семашко), это он закончил перевод униатов в Православие на Полоцком Церковном Соборе в 1839 г. А на 2019 г. выпал юбилей самого Полоцкого Собора. Православная общественность столкнулась как с явным, так и со скрытым противодействием со стороны белорусских националистов. Тех, кто рассматривал унию в качестве национальной религии, раздражали торжества, посвященные лицам, поспособствовавшим возвращению униатов в Православие. И если архиепископ Георгий в 2017 г. был канонизирован, то митрополит Иосиф - пока нет (как минимум, на время публикации этой статьи), хотя разговоры о его канонизации начались не сегодня.
Митрополит Литовский и Виленский Иосиф (Семашко)
Фигура митрополита Иосифа (Семашко) раздражает националистов, ими было написано несколько статей против канонизации, но все эти статьи в основном базируются на фальсификациях. Уровень критики можно проиллюстрировать несколькими примерами. Так, митрополита Иосифа обвиняют в борьбе против белорусского языка и белорусской культуры. На самом деле митрополит боролся против засилья польского языка в проповедях униатского духовенства. Известны его требования произносить проповеди не на польском, а на русском литературном или народном, последнее как раз обозначало все вариации восточнославянских говоров, в том числе и белорусские. Митрополит вообще-то требовал, чтобы проповеди вели в том числе и по-белорусски. Также в вину митрополиту ставят сожжение рукописного памятника XI века - Туровского Евангелия. Но это является ложью, поскольку Туровское Евангелие до сих пор хранится в Вильнюсе. Помимо того, ряд противников канонизации митрополита Иосифа утверждают, что по его приказу был сожжен Смоленский церковно-археологический музей. При этом стоит понимать, что митрополит умер в 1868 г., а пожар в смоленском музее произошел в 1898 г., то есть через 30 лет после смерти владыки. Еще одной виной митрополита белорусские националисты называют уничтожение в 1839 г. Белорусской митрополии. На самом деле никакой Белорусской митрополии ни во времена митрополита Иосифа, ни ранее не существовало. Она появилась лишь в начале 20 х гг. ХХ века, но просуществовала недолго. Таким образом, противники канонизации оперируют фальсификациями вместо фактов и на этом строят свою критику.
Украинский церковный раскол также отразился на Православии в Белоруссии. В 2018 г. стали появляться устойчивые слухи о том, что за Украиной раскол ждет и Белоруссию. Эти слухи поддерживались белорусскими националистами. На Церковь оказывалось давление, ее обвиняли чуть ли не в работе на Кремль. Однако массовая поддержка простым народом канонической Церкви на Украине и поведение большинства украинских священнослужителей, оставшихся верными канонической Церкви, способствовали затуханию призывов к белорусской автокефалии. Хотя националистами этот вопрос со счетов по сей день не сброшен. Уже давно распространяется информация, что в Белоруссии существует «настоящее» православие, а в России - «московская вера», лишь пародирующая Православие. Естественно, что знание Церковной истории лишает националистов почвы для таких заявлений, однако идеологически зашоренные последователи этого учения игнорируют любые логичные доводы и факты и продолжают верить в свое придуманное великое прошлое.
Протестантов в Белоруссии около 2%. Самыми заметными проявлениями протестантизма стали неокульты, которые в простонародье называют сектами. Сектантов в Белоруссии не так много, но их активность создает представление об их многочисленности. Более того, представители неокультов регистрируют огромное количество общин, численность прихожан которых очень мала. В итоге по количеству общин протестантские неокульты обгоняют остальных христиан, но по количеству прихожан радикально уступают как православным, так и католикам. В последнее время власти разрешили религиозным организациям получать деньги из-за рубежа, чем в первую очередь воспользовались неокульты. Скорее всего, власть таким образом еще раз иллюстрирует «разворот на Запад», к современным западным ценностям, не всегда совпадающим с традиционными славянскими. Дело в том, что часть неокультов нелояльна к власти и даже активно участвует в оппозиционной деятельности. В народной массе отношение к сектантам критическое, поэтому они вряд ли получат серьезное распространение, если только не договорятся об использовании административных рычагов. В частности, не так давно одну из таких сект рекламировали прямо со сцены на праздничных гуляниях в Минске, посвященных Дню Республики, утверждая, что там помогут людям, попавшим в затруднительное положение.
Архиепископ Могилевский Георгий (Конисский)
Отдельно необходимо сказать о неоязычестве. Оно еще менее заметно, чем христианское сектантство, но начинает все более и более влиять на духовно-культурный климат. Происходит это под видом «возрождения традиционной народной культуры», когда вместо реальной реконструкции древних культурных дохристианских традиций происходит внедрение современных романтизированных и политизированных новоделов. После 2014 г. происходит постепенная «вышиванизация» Белоруссии. Введен официальный праздник - День вышиванки. А символика орнамента зачастую объясняется именно через неоязыческую оптику. Использование орнамента в политических целях порождает желание радикализировать эту деятельность. Неоязычество выбирает из славянского орнамента символы, похожие на нацистские, и начинает придумывать для них расшифровки, которые якобы имеют древний сакральный смысл. На самом деле такие расшифровки отражают лишь состояние умов современных неоязычников и базируются больше на политизации этой выдуманной духовности. Так, через символы подспудно начинается оправдание нацизма. В Белоруссии уже известны такие случаи.
Неоязычество в Белоруссии не является чем-то цельным, оно распадается на нейтральное и радикальное. Нейтральное язычество не политизировано, а направлено на изучение «наследия предков». Эти неоязычники совершают придуманные ими обряды, полагая, что они возрождают дохристианскую духовность, но не участвуют в политике. Радикальные неоязычники заявляют о том, что они знают, как обустроить общество на «правильных» началах, поэтому поддерживают неонацистские и националистические лозунги.
Политизированное неоязычество распадается и по идеологически-национальным основаниям. Есть белорусские неоязычники, есть русские, а есть литвинские, которые вообще рассматривают местное население как неславян или полуславян. Причем все эти неоязыческие направления не всегда конфликтуют, а что касается событий на Украине после 2014 г., то они массово поддержали именно украинскую сторону, так как именно на Украине открыто проповедуются наиболее близкие к их идеологии взгляды.
Неоязычники есть и среди российских соотечественников, которых поддерживает Россотрудничество. В последнее время они перестали афишировать свою принадлежность к неоязычникам, но от этого ничего не изменилось. Это дает однозначную характеристику тех лиц, которые с российской стороны занимаются российскими соотечественниками. Неоязычество достаточно успешно мимикрирует под возрождение славянской традиционной культуры. Оно не только создает опасность распространения радикальных политических взглядов, но и требует принятия фальсификаций реальных исторических фактов.
Что же касается доверия населения, то среди организаций и государственных институтов Православная Церковь занимает одну из лидирующих позиций. По некоторым соцопросам, были случаи, когда Православная Церковь по уровню доверия к ней опережала все ветви политической власти. Доверие к Католической Церкви существенно ниже, но также устойчиво держится на определенном уровне. Остальные религиозные организации малоизвестны или неизвестны вообще.
В целом белорусы вполне традиционны в своем мировоззрении, но большая часть простых людей воспринимает Церковь именно как традицию. Традицию нужную и правильную. Хотя большинство белорусов не воцерковлено, это не мешает Церкви иметь большой кредит доверия среди простых людей. Политизация духовной жизни, особенно после украинского переворота 2014 г., приводит к появлению странных представлений о Церковной истории, которые навязываются обществу как правильные. Однако, к чести простых людей, эти идеологические антиправославные конструкты актуальны лишь в среде политических радикалов.
В Белоруссии существуют также проблемы скрытого распространения неоязычества по причине того, что в попытке найти «древние» корни собственного народа заинтересованные лица не брезгуют сознательным конструированием истории. Путаница между изучением народной культуры и внедрением под ее видом неоязыческих сказок потенциально опасна для будущего. Изменить сложившуюся расстановку религиозных сил способны лишь власти, которые в стремлении к многовекторности могут сделать ставку на «проевропейские» или «нерусские» конфессии.
Александр Гронский
