Встречей глав белорусского и российского государства, а также правительственных делегаций (почти полностью представлявших экономические блоки правительства) 7 декабря было положено начало развязки годовой эпопеи об «углублении союзной интеграции». Или, возможно, начало развязки нынешнего этапа.
Многие всерьез верили, что может произойти создание наднациональных органов Союзного государства. На поверку же оказалось, что неэкономические темы вообще были изначально отсечены. И в этом нет ничего удивительного. Что касается известного заявления экс-вице-премьера и посла в России Владимира Семашко, то оно, очевидно, носило характер «социологического исследования настроений».
Говоря откровенно, если бы не пропагандистский эффект, то вполне разумным для патриотических сторонников объединения России и Белоруссии было бы желать, как ни парадоксально, понижения формального статуса российско-белорусского союза с «Союзного государства» на «Союз России и Белоруссии» (то есть, союз двух государств). И именно потому, что этот «более высокий статус» во многом не способствует, а, напротив, препятствует развитию и укреплению российско-белорусского союза.
Дело в том, что уже само название «Союзное государства» носит несколько бутафорский характер. На самом деле, не только в нынешнюю эпоху «священного суверенитета и независимости» и недоверия к духовной идее Русского мира, но и в те далекие годы никакое создание единого государства с созданием общих органов государственного управления было невозможным: на основах полного равенства – со стороны Российской Федерации, на началах пропорциональности – со стороны Республики Беларусь. Как следствие, бутафорский характер статуса объединения вкупе с недостижимыми заявленными целями совершенно заглушил те действительные направления объединения в его «неэкономической части», на которых строился бы подлинный Союз, – ценностная платформа, внешняя политика, образование, культура, СМИ, молодежная политика историческое самосознание, гуманитарная наука в целом, даже оборона. Как следствие, ныне нормативные наработки ЕАЭС стремительно догоняют достижения Союзного государства и вскоре сделают его совершенно избыточным.
Нужно понять одну простую правду: никакого единого русского государства, тем более имперского типа, в рамках Российской Федерации (с вхождением в нее тех или иных государств) быть не может по определению. Секулярный республиканско-демократический строй (тем более, с либеральной идеологией) на протяжении 100 лет постепенно разрушал единое Русское государство и воссоздать его не может по определению. Никакой силой или экономическим принуждением воссоздать такое единство невозможно. Оно может наступить только в результате Божьего чуда и духовного возрождения самого народа, на полностью добровольной основе и при том – не без больших внешних потрясений. И ныне живущим патриотам Белой и Великой Руси (равно как и Малой) необходимо это осознавать и служить как раз в русле данного духовного возрождения и союзного объединения – с пониманием того, что Союз русских государств без посягновений на государственный суверенитет ослабляет не само единство русских народов, а как раз препятствия ему (в частности, на уровне психологии руководства и элит независимых государств).
Вероятно, изначальное признание такого равноправного союзного статуса без миражей «Союзного государства» позволило бы еще тогда открыть дорогу и созданию духовно-идеологических основ для объединения России и Белоруссии, для формирования общей образовательной, информационной, внешнеполитической, военной политик (вкупе же – того самого Русского мира), чего в нынешнем «Союзном государстве» нет. Достаточно взять Евросоюз! Формально – это именно союз государств, а не союзное государство, причем союз категорически разных государств с доминированием в нем англосаксонского, евроатлантистского ядра. Но уровень консолидации во всех основных областях жизни там не идет ни в какое сравнение с российско-белорусским «Союзным государством».
Сейчас наверстывать упущенное весьма тяжело. Выстраивание «надэкономического» объединения России и Белоруссии было полностью провалено (ибо пренебрежено) самим российским руководством, патриотическими силами России, а также сугубо руководством Православной Церкви в России и Белоруссии. Известным политическим силам в Белоруссии удалось, особенно используя Русскую весну начала 2014 года, во многом убедить самого Александра Лукашенко, что Русский мир и непосредственно православный Русский мир угрожает лично его власти. А за альтернативным «белорусским миром», к созданию которого он обратился, не стоит и не может стоять ничего, кроме польского или криптопольско-литвинского, антиправославного (в разных изводах – католического, униатского, автокефалистского, межконфессионального, секулярного) иезуитского проекта. Хотя, как понимают все разумные люди, этот православный Русский мир был изначально и является даже поныне фундаментом и гарантом, в числе прочего, и его собственного прочного положения во главе белорусского государства, не говоря уже о судьбе белорусской государственности после его ухода. А ведь кроме «белорусского мира» (то есть, литвинства) Александр Лукашенко параллельно обратился и к его первоистокам – к Западу, причем в самых его злобных и коварных образцах во главе с США и Великобританией.
Всё это самым ярким образом и отразилось в последних выступлениях главы белорусского государства вокруг «углубления интеграции». Прежде всего, – в его выступлении перед белорусской Палатой Представителей в уходящем и приходящем ее созывах. Выступление это основывалось на частом повторении мема «суверенитет и независимость» и борьбой с тенью «российских посягновений». Так, он прямо заявил, что «мы никогда не собирались и не собираемся входить в состав любого государства, даже братской России… Главное запомните: я не пацан, который отработал 3-4-5 лет Президентом. И я не хочу перечеркнуть все, что сделал вместе с вами, народом, создав суверенное независимое государство, чтобы его сейчас уложить в какой-то ящик с крестом наверху. И куда-то выбросить или передать. Этого при мне не будет никогда. Это наша страна. Мы суверенные и независимые. Этим надо гордиться… Нам в истории хватило уже этих плеток, лаптей, безвременья… Мы не должны дать даже повода для того, чтобы кому-то хотелось нас наклонить и поставит на колени. В этом мудрость политиков и политики, которую мы с вами формируем и проводим». Как видим, дискурс «ненаших войн» и «плеток» с «лаптями» (в православной Российской Империи) приобретает устойчивый характер.
Одновременно Российскому государству продолжают приписываться «империалистические» планы: «А какая другая основа союза? Аннексия, захват, порабощение? Нет, это уже не те времена, и с белорусами так разговаривать никто не будет. Мы просто не позволим это сделать. Поэтому только равноправные отношения». Дело, однако, даже не только в том, что православная Россия никогда в истории никого не «аннексировала, захватывала, порабощала» (тем более, Белую Русь и белорусский народ!), а в том, что сама идея строительства Российской Империи даже на традиционных для нее державно-добровольческих основах совершенно чужда подавляющему большинству представителей правящей в России элиты. Очень характерно при этом заявление Александра Лукашенко о том, что «Беларуси вообще ничего не надо от России. Нам надо только то, чтобы были исполнены те наши договоренности (по духу, по букве), которые мы заключили. Если это союз, то на равноправной основе… Мы понимали, что получим от России то, что нам нужно, а они получат то, что им нужно. И мы подписали эти договоры. Их просто надо исполнять».
Как видим, о «Союзном государстве» не идет даже и речи, а самому высшему белорусскому руководству «от России ничего не нужно», кроме экономических выгод. Заметим попутно, что на эти выгоды в виде «равных прав» (то есть, закупки сырья по внутрироссийским ценам, полный доступ к российским госзакупкам, неограниченный доступ на рынки продовольствия и иные, к разного рода субсидиям и кредитным ресурсам) Беларусь вполне могла бы и может претендовать – и по законному праву, и по справедливости, – не неся на себе клеймо «нахлебника». И претендовать, заметим, без вхождения в состав Российской Федерации, сохраняя свой суверенитет! Но только при условии сохранения в государственной политике реального союзничества с Россией, верности Русскому миру, который является своим миром не только россиян (великороссов), но и самих белорусов, о чем неоднократно сам публично заявлял белорусский президент. Однако в условиях внешнеполитической многовекторности (не путать с многовекторностью внешнеэкономической!), отказа строить единое духовно-гуманитарное пространство с формированием нерусской идентичности белорусов – что само по себе губительно для Белой Руси и белорусского народа – такое равноправие становится невозможным!
Александр Лукашенко категорически отверг какую-либо заинтересованность в каком-либо политическом объединении: «“Пятая колонка” в Беларуси хочет в ближайшее время провести акции протеста против того, что страна якобы сдает независимость. Видите ли, они больше радеют за “незалежнасць”, чем вы или я. Что мы там подпишем какие-то такие документы, которые не в интересах Беларуси. Никто никогда не подпишет те документы, которые нам принесут вред [то есть, ограничение независимости от России]. Сегодня вообще не идет в переговорах с Россией речь о политике, дипломатии и так далее… Если кто-то переживает, что завтра будет общий парламент, на эту тему даже разговоров нет. Если кто-то переживает за то, что завтра у нас будет президент не Лукашенко, а кто-то другой (я имею в виду сейчас, без выборов), тоже не переживайте. Мы не ведем диалог по политическим вопросам. С Президентом Путиным еще в Сочи более года назад договорились по-дружески. Я ему говорю: мы не потянем эти вопросы, если начнем их обсуждать».
Несмотря на это явно заявленное нежелание, подкрепленное уже более чем отчетливым стремлением создать нерусскую идентичность Беларуси и белорусов (вплоть до официального почитания таких ярых русофобов и антиправославных извергов, как польский террорист Винцент Калиновский), Александр Лукашенко переживает, чтобы россияне видели в Беларуси и лично в нем верного союзника: «Мы слишком слабо…вбивали в голову россиянам, что нам нельзя быть по разные стороны баррикад. Что белорусы и Беларусь – нормальное государство. Что у вас России больше нет таких союзников, как Беларусь… Надо активнее в этом направлении работать. И все больше и больше россиян приобщать к этому процессу». Одновременно он и сам понимает, что тревога и недоверие к нему и государственной политики Беларуси российского руководства и россиян отнюдь не безосновательны: «Потеряв Украину, Россия страшно боится потерять в хорошем смысле Беларусь. Но и она не может поддерживать Беларусь, не зная, какую политику мы будем проводить (как они думают), что мы будем делать. И они хотели бы утрясти этот вопрос, чтобы понимать, какой будет Беларусь завтра. Куда она идет, как она будет жить… В самом конце президентства в Украине Виктора Януковича, до того, как испортились отношения между двумя странами, Россия дала взаймы Украине порядка $3 млрд, и потом возник проблемный вопрос насчет этих средств [если бы это была самая большая проблема России на Украине!]. Поэтому цена нынешних переговоров, определения дальнейшего сосуществования двух славянских государств, самых близких, очень высока. И Россию надо понимать».
При этом, по мнению президента Беларуси, «сегодня на Президента Путина давление жесточайшее. И притом уже из близкого окружения – антибелорусские». Отметим, что антибелорусское лобби в Кремле и около Кремля было всегда – и было оно всегда таким со стороны собственно антирусских, либерально-прозападных кругов. Сюда же можно отнести и в целом патриотических идеологов с глупым и ложным лозунгом «Беларусь – дотационный нахлебник России» типа Богдана Безпалько или Юрия Баранчика. Беда, однако, в том, что ныне к «антибелорусским» Александр Лукашенко и немалая часть его окружения (особенно прозападного) склонна относить и ту подлинно патриотическую часть кремлевского окружения В.В.Путина и в целом патриотическую общественность, которая открыто предупреждает о том, что Республика Беларусь берет явно прозападный крен – притом, прежде всего, даже не во внешней, а во внутренней политике!
Более того, – что, пусть даже сам Александр Лукашенко не намеревается делать Беларусь частью Речи Посполитой и очередной криптоколонией Запада, но своими действиями создает основу для того, чтобы такой сценарий был, в конце концов, реализован. Без него или, по меньшей мере, помимо него. И, соответственно, они указывают В.В. Путину, что заключение «чисто экономического союза» на условиях А.Г. Лукашенко будет не только и не столько «потерей для российского бюджета в пользу Беларуси», сколько финансирование этой самой метаморфозы союзного государства и народа по украинскому сценарию (или, точнее, граблям), о чём сам же А.Г. Лукашенко и заикнулся, – не понимая, что судьба Виктора Януковича и Украины должна больше всего беспокоить не В.В. Путина, которому не привыкать, и россиян, а самого Александра Лукашенко и белорусский народ. Добавим, что последние заявления Александра Лукашенко полностью укладываются в этот запущенный им же самим (или по его отмашке) идеологический неокучмовский тренд «Беларусь – не Россия».
На том же самом выступлении перед Палатой Представителей двух созывов он прямо заявил, что «истоки белорусского парламентаризма берут свое начало в Полоцком вече, сеймах Великого княжества Литовского в Речи Посполитой, Государственной думе Российской империи, деятельности всебелорусских съездов Советов и созывов Верховного Совета Белорусской ССР». Хотя всем, знакомым с белорусской истории, хорошо известно, что вече были не только в Полоцке, но и в Турове, Пинске, Бресте, Гродно, Слуцке, Гомеле, Могилеве, Орше и других белорусских городах, входивших не в «древнебелорусское» Полоцкое, но в другие княжества Киевской Руси. В сеймах же ВКЛ западнорусские бояре занимали подчиненное положение даже в самые светлые годы торжества русского начала в Литовском государстве, а уж в сеймах Речи Посполитой и подавно – даже духу белорусов не было. Да и с Госдумой Российской Империи – весьма сомнительный пример: с одной стороны, в силу преимущественно революционного (антигосударственного) характера самого этого органа, с другой стороны, в силу того, вот как раз белорусы-то в этой самой Думе почти полностью поддерживали именно православно-монархические политические силы во главе с черносотенцами.
Примерно в том же духе звучат и слова одного из главных белорусских идеологов Игоря Марзалюка: «Важным аспектом является защита национального гуманитарного пространства… В Израиле, США, европейских странах развивают политику исторической памяти. Так, в Польше принят ряд законов о единственно возможной интерпретации тех или иных исторических событий. Есть вещи сакральные, которые никто не должен трогать. Если факт установлен, он бесспорный, документированный, а кто-то начинает рассказывать что-то другое, врать и транслировать это в массмедиа, то за такие вещи нужно отвечать… Есть культурные герои, которых знает и ценит все общество: Евфросиния Полоцкая, Кирилл Туровский, Лев Сапега, Франциск Скорина». Как видим, содержание знаменательных имен, как и содержание тех или иных исторических символов, событий, институтов для государственной идеологии не имеет никакого значения: главное, чтобы они имели внешность «сугубой белорусскости», на чем можно было бы ускоренно строить национальную мифологию.
Какой вывод в преломлении на настоящее можно сделать белорусу из объединения в одном строю святых православных подвижников с вероотступниками – эмигрантом на Запад, приверженцем герметического оккультизма и насадителем проклятой унии, главным организатором страшной Смуты в братском Московском царстве – кроме ухода в шизофрению? Но, более того, что это за пример – польский Институт национальной памяти (вспомним еще об украинском, прибалтийских) – эталон неофашизма, воинственной мифологизации, лжи и умопомрачительной русофобии? Может, еще вспомнить об их германском первородителе? Политика исторической правды, безусловно, нужна. Только, во-первых, она должна быть основана на правде, а споры вокруг нее, постановка под сомнение «установленных фактов» уж никак не могут приравниваться к «преступлениям». Во-вторых, высшим хранителем исторической народной правды (включая правдивое толкование событий) должно быть и столетиями было священное учреждение, ответственное перед источником правды, Богом, коим является Православная Церковь, а не светские учреждения и идеологи, в том числе имеющие за собой опыт приверженности идеям БНФ и поддержки антихристианской февральско-октябрьской революции как «выдающегося события, давшего свободу белорусской нации и открывшей двери перед белорусской государственностью».
В том же духе «независимого видения мира» следует оценивать и повторение Александром Лукашенко своей уже устойчивой позиции в защиту единства Евросоюза, несущей (возможно, неосознанно для самого президента) антирусский характер: «Я ярый сторонник сохранения Европейского союза, который всегда санкции вводил против Беларуси. Европейский союз – это одна из мощнейших опор нашей планеты. Если его выдернуть из-под этой системы, она не просто закачается, а может рухнуть. Поэтому я сторонник сохранения Европейского союза». Подразумевая, видимо, что без единого Евросоюза Беларусь останется одна перед мнимым «восточным монстром, который ее проглотит». Но, на самом деле, Евросоюз, строящийся на антихристианской идеологии, является не «опорой мира» (как ему всячески вводили в уши представители прозападного окружения), а – вместе с США – источником и уж точно разжигателем и подельником едва ли не всех потрясений и катастроф вплоть до нацистского переворота на Украине. Следует при этом понимать, что «антирусский» – не значит, антикремлевский! Напротив, в Кремле доминируют сторонники мифологемы о том, что уничтожение России и Русского мира – это задача только американских национальных элит (и то «не всех»), а вот европейские элиты в целом якобы настроены на дружбу с Россией, на «стабильность на континенте», на «тесное экономическое сотрудничество» и даже сопротивляются попыткам правительства США «расколоть дружбу Брюсселя и Кремля».
Более того, президент выразил поддержку вступлению Сербии в этот антихристианский, антиславянский, антирусский, либерально-глобалистический альянс с хозяевами в США и Великобритании, где сама Сербия может быть только рабом: «В то же время мы с уважением относимся к стремлению вашей страны вступить в Европейский союз и желаем вам достойно пройти этот путь. Дай бог, чтобы у вас получилось то, чего вы хотите… Увы, у вас, как и у нас, участь лететь на двух крыльях [перефраз «сидеть на двух стульях»]. У вас, никуда от этого не деться, должны быть хорошие отношения, прежде всего, с соседями, какие бы они ни были [!]… В этом бурном мире надо быть шустрым, быстрым, ориентироваться, чтобы выжить в борьбе гигантов. Поэтому мы нормально относимся к той ситуации, что Сербия сегодня работает и с Европейским союзом, и с Евразийским экономическим союзом».
Очень яркой оказалась попытка Института социологии Национальной академии наук опровергнуть оглашенные данные социологического исследования МГИМО по поводу настроений белорусов в отношении союза с Россией с достаточно агрессивным заявлением: «МГИМО не имел права опрашивать белорусов на предмет их отношения к России». Согласно данным исследования, почти 60% белорусов выступают за союзнические отношения (по сути, – за углубление российско-белорусского Союза), и еще около 30% – за партнерские (по сути, – за сохранение нынешнего положения дел). Очевидно, что Александр Лукашенко ныне входит не в 60%, а именно в эти 30%.
Главным контраргументом в мгновенном ответе Института социологии НАН стали даже не сами цифры, но утверждение, что «для проведения соцопросов в Беларуси с целью изучения общественно-политической ситуации, касающихся в числе прочего парламентских и президентских выборов, организация должна быть аккредитована Комиссией по опросам общественного мнения при НАН Беларуси. Если организация эту процедуру не проходит – соответственно, и проводить социологические исследования на данную тему она не имеет права… Центр пространственного анализа международных отношений МГИМО такую аккредитацию не получал… В данной ситуации проведение опроса на территории Республики Беларусь организацией, зарегистрированной в другой стране, представляется некорректным, тем более что ряд исследований, касающихся общественно-политической тематики, по нашему законодательству должны проводиться аккредитованными социологическими организациями».
Собственно говоря, это и есть своего рода приговор «Союзному государству», за которым нет даже и «Союза двух государств». Идеологическое (информационное, культурное и далее уже и религиозное) присутствие на территории Белоруссии ее союзника России объявляется, как минимум, не желательным. Разве что в очень дозированных масштабах и цензурированных формах. К этому добавляются и выдвигаемые самим Институтом социологии последние цифры по данной теме: «49,9% граждан страны считают, что Беларусь должна быть независимым государством и строить свои отношения с Россией на основе международных договоров (что можно классифицировать как “партнерские отношения”). При этом 36,1% респондентов считают, что две страны должны взаимодействовать друг с другом по принципу равноправного союза с созданием наднациональных органов управления (“союзнические отношения”), а число сторонников вхождения Беларуси в состав Российской Федерации в 2019 году составило лишь 7,7%. Примечательно, что количество граждан, выступающих за полную независимость Беларуси, с 2003 года выросло на 14,9%, а сторонников равноправного союза с Россией снизилось на 13,3%… Таким образом, возникшие на пустом месте домыслы о том, что граждане Беларуси готовы пожертвовать суверенитетом своей страны ради сиюминутной прибыли, не только не подтверждаются, но и полностью опровергаются данными многолетнего социологического мониторинга». Некоммерческая мотивация в союзном строительстве у белорусов даже не допускается. Как видим, вне зависимости, от достоверности самих социологических данных академического Института, государственное руководство прямо указывает этим на желание продвигать сознание населения Беларуси к желанию не союзных, а «партнерских» отношений с Россией «на основе международных договоров» – то есть, на тех же примерно основаниях, что и с Евросоюзом, Польшей, США.
«Историческая встреча» глав государств Александра Лукашенко и Владимира Путина выступила логическим итогом предшествующих предпосылок. Уже сам обмен подарками олицетворил собою стратегические установки руководства двух государств в «углублении интеграции»: «Путин подарил Лукашенко самовар для чаепития “в русском стиле”…, Лукашенко Путину – белорусский продуктовый набор, в котором были конфеты, сыр и сало». Итак, для В.В.Путина (отнюдь не значит, для российского руководства в целом и особенно правящей олигархической элиты) главное – это Русский мир, если не духовное, то психологическое объединение россиян и белорусов. А для А.Лукашенко – сало, сыр и газ. Это подтвердили и официальные заявления президентов. Если Владимир Путин «выразил надежду на то, что мы и дальше будем делать все, чтобы наши народы и страны чувствовали свою близость, продолжали сближение, прежде всего, конечно, в сфере экономики, но не только, также и в социальной сфере», то Александру Лукашенко от лица «Беларуси от интеграции с Россией нужны только равные условия, в том числе на российскую нефть». Заметим, уже даже не «от России» (в значении руководства российского государства), а от самой «интеграции с Россией»: не создания единого крепкого союза двух государств, единого в духе, в целях, в строительстве общей цивилизации (Русского мира), отличной от антихристианской западной цивилизации, особенно в ее нынешнем осатаневшем виде. И «духовные» приоритеты в практической политике Беларуси полностью подтверждают это. Впрочем, ведь и нынешнюю Россию (как государство) никак нельзя назвать бастионом духовности.
Однако это не значит, что общая картина сложилась бесперспективной. Напротив. Многое станет ясным 20 декабря. Наиболее вероятным его исходом будет подписание «дорожных карт» с более ли менее выгодными уступками Кремля Минску по нефтегазовым вопросам. И тогда можно будет говорить о двух возможных подоплеках договоренностей и одновременно выводах о состоянии внешнеполитической стратегии самой России.
1. Пессимистичный. Российское руководство сохраняет свою слабость, безыдейность, безразличие к судьбе русского народа, его духовному пространству, не имея даже общих представлений о стратегии, в частности, союзного строительства, и решает «лучше уж заплатить какому-никакому союзнику, и пусть делают, что хотят, только некоторые красные линии не переступают». Общее качественное состояние российской элиты и обновленного после 2014 года руководства вполне допускают такой вариант.
2. Оптимистичный. Несмотря на закономерное отсутствие каких-либо громких институционально-политических решений, к экономическим договоренностям добавляются и закрытые приложения, пусть и продавленные Россией, но служащие общему благу (и белорусскому, быть может, даже больше всего). Это может быть и постепенное создание военной базы (а то и не одной), которое разрушает макеевский фантомный имидж Беларуси как «нейтрального всепримирителя», но несет исключительно экономические и политические блага для государства и народа: в том числе для национальной безопасности и безопасности власти и жизни самого Александра Лукашенко. Это также могут быть и соглашения о консолидации внешней политики (например, с почетным назначением через несколько месяцев В.Макея послом в США или Евросоюз), совместной политики государственной безопасности, и мягкий отказ от агрессивной дерусификации (псевдобелоруссизации) с литвинизацией Белоруссии, и разработка общих стандартов и программ в области образования, и снятие препятствий для формирования единого информационного пространства и политики информационной безопасности.
