Принято считать, что российско-американские отношения являются центральным фактором российской внешней политики, состояние и перспективы которой определяют активность России по другим направлениям международной деятельности. Такая оценка была справедлива для периода «холодной войны», да и первых постсоветских лет, когда устойчивость власти, да и сама её легитимность во многом зависела от состояния отношений с Вашингтоном. Но так ли это сейчас, учитывая, что политические процессы в США всё больше напоминают эпоху маккартизма - это когда «агенты Путина» видятся уже не только в каждом «несогласном», но и в экономических и политических конкурентах из числа «согласных»?
Великая идеологически-нефтяная депрессия
Так в чём же должен заключаться прикладной, прагматический смысл российско-американских отношений в эпоху динамичной регионализации глобальной экономики, усиливающейся даже вне какого-либо жёсткого экономического кризиса, а только под воздействием формирующихся негативных ожиданий? И какое место могут и должны занимать российско-американские двусторонние отношения (не путать с взаимодействием Москвы и Вашингтона в рамках многосторонних форматов) в управлении процессами регионализации?
Объективное ослабевание глобального влияния США не должно рождать опасных иллюзий относительно возможности их быстрого коллапса, хотя финансовый кризис, разразись он сейчас, на данном этапе развития США, как государства и как экономической системы, может оказаться куда более чувствительным, чем кризис 2008-2009 годов или даже Великая депрессия. Хотя бы потому, что речь идёт о глубочайшем расколе в американском обществе и утрате единых ориентиров развития.
Американское общество переживает раскол.
То, что мы наблюдаем в США, вполне может оцениваться и в терминах системного идеологического кризиса, вероятно, ещё более глубокого, нежели переживавшийся Америкой в конце 1960-х - начале 1970-х годов. Но, с точки зрения военно-политического и политического влияния, США всё ещё остаются крупнейшим игроком современной политики, как с учётом возможностей проецирования военной силы, так и с учётом способности к эффективному манёвру силами и средствами.
Что Вашингтон и доказал, «уйдя» с Ближнего Востока, но так, что смог сохранить серьёзные позиции даже в Сирии, где, надавливая на болевые точки, всё ещё способен управлять нестабильностью.
Думается, что и в отношении геоэкономической регионализации, вполне осознаваемой в Вашингтоне как неизбежность и «трампистами», и «клинтонианцами», планы США примерно такие же: отказавшись от роли «мирового полицейского» и главного спонсора развития и отдав кредитование «четвёртого мира» под контроль китайцев, американцы постараются сохранить способность управлять «дугами нестабильности». Это обеспечит возможность влияния вне глобализации и при минимизации формальных расходов. При определённых условиях такая политика может оказаться даже весьма доходной. Так называемые «финансовые пылесосы», заточенные под вытягивание инвестиционных ресурсов из «зон нестабильности», позволили только за неполные десять лет, по самым скромным подсчётам, выкачать из Ближнего Востока около полутора триллионов нефтедолларов и других активов, нажитых «непосильным трудом» арабскими элитами.
И Россию не обошла эта участь. И теперь можно быть уверенными, что ни при каких условиях США более не будут источником легитимности для российской элиты, сколько бы прозападной она ни была на уровне самоидентификации. Этот урок на примере «взлёта и падения Бориса Ельцина» российские элитарии, думается, выучили неплохо (за исключением, конечно, маргинализированных идеологических проходимцев), что уже можно считать крупным политическим достижением.
«Взлёт и падение Бориса Ельцина» стали уроком для российской элиты.
США могут оставаться партнёром, но за ярлыком на политическую и экономическую деятельность ехать в Вашингтон почти никто уже не собирается.
Точки соприкосновения
На таком историческом фоне возникает ещё один вопрос: а что в принципе могут принести современной России отношения с США, и насколько эти отношения можно рассматривать в качестве базового элемента развития? Так давайте разберёмся с теми сферами, которые можно отнести к системообразующим в российско-американских отношениях.
- Стратегические вооружения. Спору нет, сохранение стратегической стабильности является важнейшим приоритетом глобального развития. Более того, значение этого приоритета, как представляется, будет увеличиваться на этапе формирования практической многополярности. Но целью США является ограничение потенциала СЯС России и выигрыш времени для сокращения «окна уязвимости», возникшего в результате самоуверенности Вашингтона.
Борьба с международным терроризмом, очевидно, является ещё более решительным приоритетом, но, как мы помним по ситуации в Сирии, наши замечательные американские «партнёры» не отличаются щепетильностью в выборе союзников, так что в очередной созданной ими «демократической коалиции» вполне могут появиться откровенные экстремисты. Для США это нормальная практика.
Операция «Несокрушимая свобода» в Афганистане переросла в самую затяжную войну США за их рубежами.
- Нераспространение ОМУ, конечно, остаётся «палочкой-выручалочкой» для дипломатов и экспертов, но в современном формате эта тема содержательно близка к пределу, и чтобы процесс развивался, она должна получить новый импульс, причём не только России и США. На деле количество политических и военно-политических стимулов в пользу получения доступа к технологиям ОМУ в последние 10 лет только росло и будет расти в условиях развития процессов глобальной многополярности, у которой отчётливо просматривается военно-силовое измерение.
- Создание региональных систем безопасности, конечно, - важное направление, но пока что Вашингтон проявил полную неспособность к содержательным переговорам по данному вопросу. Например, самоустранившись от участия в формировании системы региональной безопасности в регионе Большого Леванта в тот момент, когда для этого начали возникать реальные шансы. В современных условиях для США более привлекательны сценарии «управляемого хаоса», что и показал печальный опыт последних лет правления Барака Обамы.
- Формирование рамок для развития системы новой глобальной энергетической устойчивости могло бы стать колоссальным совместным вкладом Москвы и Вашингтона в устойчивость многополярной системы глобальной экономики. Но история с так называемыми «молекулами свободы» уже показала, насколько современный Вашингтон в принципе не может обходиться без того, чтобы не политизировать любой экономический вопрос.
Обратим внимание, что, за исключением сотрудничества в переформатировании глобальной энергетики, предлагаемые направления сотрудничества относятся к «старой» повестке, обсуждавшейся экспертами и политиками ещё с 1980-х годов.
Рональд Рейган и Михаил Горбачёв подписывают договор о РСМД.
Но ни разу эта «повестка» не стала функциональной основой для партнёрства России и США. Зато всегда использовалась Вашингтоном для выдавливания из Москвы значимых уступок в обмен на не значимые обещания, которые затем не выполнялись. Сомнительно, чтобы в США сейчас решили поменять эту выигрышную тактику.
Недоговороспособные
Но даже если по какому-то из этих направлений и будет достигнут некий прогресс, неизбежно встанет вопрос, какова будет цена достигнутых договоренностей с учётом состояния политической системы США и противостоянием президента и законодателей-демократов на уровне рефлексов? Можно даже допустить, что Дональд Трамп вполне искренне желает приехать в Москву для участия в торжествах по случаю 75-летия Победы (хотя насколько нью-йоркский девелопер в принципе может быть искренним?) и даже о чём-то договориться с российским президентом. Но насколько он будет способен впоследствии отстоять эти договорённости?
Насколько можно верить жестам и обещаниям президента США?
Сегодня крайне маловероятно, что политическая договорённость между Россией и США даже на высшем уровне не будет торпедирована борцами с «агентами Путина» в конгрессе, да и внутри самой исполнительной власти тоже? Так стоит ли подобный результат затрат времени, ресурсов и неизбежных уступок с нашей стороны. Можно даже не сомневаться: даже «чувствительные» договорённости будут моментально «засвечены» в американских СМИ, ибо в современном Вашингтоне «течёт» всё, везде и постоянно, а конфиденциальные переговоры сегодня принципиально невозможны.
Хотя, конечно, на тактическом уровне, прежде всего, в сфере предотвращения конфликтов, возможности для взаимодействия сохраняются. И здесь главная для России задача - нейтрализовать попытки американцев использовать против нас технологию «дуги нестабильности», которая нацелена на то, чтобы предотвратить формирование в постсоветской Евразии полноценного центра экономического роста.
Как ни странно, но сейчас именно вопросы экологии становятся почти единственной сферой, пригодной для стратегического диалога между Россией и США. И не только потому, что противники Трампа питают слабость к экологической тематике, но и по той причине, что и Россия, и США в своё время достаточно пострадали от экологически безответственной хозяйственной деятельности в период интенсивного индустриального развития. В США хорошо помнят аварию в Мексиканском заливе, а в России - системный залив тундры нефтью и огненные газовые факелы над нефтяными полями. И на уровне практической экологии, а не политико-экологических концептов типа пресловутого «Парижского соглашения», найти общий язык вполне можно.
Запад уже получил феномен Греты Тунберг.
Поговорим позже...
Но помимо чисто содержательного аспекта встаёт и вполне практический вопрос: а с кем в современном Вашингтоне в принципе можно не то, чтобы договариваться, а просто разговаривать? Тем более что нынешняя политическая ситуация в США никак не способствует даже политическим поддавкам в духе Горбачёва - Шеварднадзе, не говоря уже о каком-то близком к равноправному диалогу по серьёзным темам.
В обстановке неомаккартизма даже попытки наладить отношения с некими новыми кругами в американской политике также затруднены. Любой контакт, тем более содержательный, приведёт к дискредитации молодых политиков и общественных активистов на фоне радикальной русофобии. Так что России нет смысла «палить» потенциально перспективных политиков, с кем в отдалённом будущем ещё возможен диалог. Логичнее «засветить» диалогом тех, кого Москва ни при каких условиях не хотела бы видеть в высших эшелонах власти в Вашингтоне через 12-16 лет, когда осядет политическая пыль. Признаемся наконец: инструментов дистанционно влиять на конфигурацию американского политического класса у Москвы хоть отбавляй. Но разумнее, наверное, приберечь «джокеры» для лучших в политическом смысле времён.
«Оперативная пауза» в отношениях с США не просто назрела, она уже фактически началась. Достаточно посмотреть, как снижается частотность упоминаний в прессе о необходимости контактов руководителей России и США. И это нормально. Россия должна дать Америке время разобраться с ситуацией внутри себя, при этом жёстко ограничив активность американских политических и экономических кланов на постсоветском пространстве.
Уж больно агрессивно в последнее время американцы стали «разводить» партнёров Москвы по СНГ, многие из которых не до конца осознали глубину кризиса американской политической системы при её изощрённости. Наглядный пример - Украина, где эти «тёмные силы» вели себя, как в колонии, создали ситуацию политического хаоса, а затем просто предали своих союзников.
В последнее время американцы стали «разводить» партнёров Москвы по СНГ, многие из которых не до конца осознали глубину кризиса американской политической системы при её изощрённости.
Стоит подумать и над тем, чем можно заполнить эту паузу, с учётом того, что Москве пока что разговаривать в Вашингтоне на политическом уровне не с кем или почти что не с кем. И здесь открывается большой интеллектуальный простор для деятельности российских экспертов и политиков, нацеленных на то, чтобы предложить некое новое видение глобального развития, а не толкование явно устаревших западных концепций. В конечном счёте замыкание США «на себя», постепенное выпадение их из глобальной повестки дня в «твиттер Трампа» и в игры его оппонентов в импичмент создают концептуальный вакуум, куда Россия могла бы войти со своими идеями, «образами будущего» и концептами межгосударственного взаимодействия, не беспокоясь о том, что скажет по этому поводу Вашингтон.
Да ничего скажет! У них там свои «забавы», и это, похоже, надолго. Главное, чтобы у России было, что предъявить к моменту, когда политическая ситуация внутри США покажет хотя бы внешние признаки вменяемости.
_1.jpg)
