17 Оценить статью: 19 1
Почему я возвращаюсь к тебе снова и снова? Достопамятный, трагический, поворотный в моей судьбе - 1993 год...
Потому ли, что в роковую ночь возле "Останкино", лежа на асфальте, слыша вокруг грохот, стоны и проклятия, наблюдая над собой прошитое трассерами бездонное черное пространство, я впервые подумал о своем предназначении, о том, зачем я нужен Богу...
Помню дни и ночи осады Дома Советов. Ночные дежурства, отдельные лица, подсвеченные пламенем костра, хрупкие баррикады, транспаранты, песни. Помню ясно день расстрела, особенно четко - вечерние часы. Туманные синие сумерки, в которых мерцал и чадил грандиозный факел расстрелянного дворца. С обугленных стен то и дело срывались куски огненной материи - то ли пылающие фрагменты отделки фасада, то ли люди-факелы, несдавшиеся защитники цитадели. Тогда в густом вечернем воздухе плыл над Москвой гул неутихающей канонады, ткался зловещий пейзаж, похожий на ад Иеронима Босха. Но дело не только в моих личных переживаниях и воспоминаниях.
Ведь вся современная политическая, экономическая, культурная и общественная жизнь России несёт на себе кровавый отсвет Октября 93-го года. Сама конструкция, система власти сложилась в те дни и месяцы. В 93-м появилась Государственная дума в образе холодильника, набитого замороженными тушками политических представительств. Сложился противоестественный, но удивительно устойчивый союз патриотов-силовиков и космополитов-олигархов.
Но если не вдаваться в детали и описать ситуацию крупными, грубыми мазками, то смысл переворота 1993-го года очень прост: русских отжали от власти и от собственности. Причем под "русскими" следует понимать не экзотический балет карликовых националистических группировок, но широкие народные слои. Речь идет о Большинстве! О русских советских людях, восставших против "реформ смерти".
В начале 90-х оживление русского фактора, бурление и роение депутатов Верховного Совета России, наивная национальная риторика многих народных избранников представляли для прорабов и архитекторов перестройки определенную опасность. Не для того ломали СССР и вводили в приказном порядке "рынок", чтобы проснувшиеся русские силы с ходу завладели бы красным наследством. Опасность того, что инициатива будет перехвачена, что общество будет построено по иному чертежу, - эта опасность была нейтрализована в 1993 году. Надо было устроить показательную экзекуцию, демонстративную выволочку. Великий народ загасили тогда из крупнокалиберных пулеметов, выбросили на время из истории, загнали под плинтус.
Это, кстати, проговаривалось вслух. Пробегало среди истерических реляций бесноватой так называемой "интеллигенции", призывавшей "открыть огонь по агрессивно-непослушному большинству".
От того, быть может, пушки били по Дворцу до глубокой ночи, и опустевшее здание, ставшее на тот момент символом русского сопротивления, уничтожалось демонстративно, символически, ритуально.
Таков был кровавый закат 4 октября.
То, что началось далее, - знают почти все. Началась передача основных государственных активов в руки непонятных лиц с двойным гражданством и с тройным дном. Опять же, если называть вещи своими именами, - территория России, её инфраструктура были отданы на откуп этническим мафиям, этим меньшинствам из меньшинств. Социальная катастрофа состояла в том, что русское большинство было выброшено на обочину жизни. Именно таков итог 93-го года.
Верхние этажи экономической и политической иерархии захватил олигархический Сион. На нижних уселось 69 азербайджанских семейств, оседлавших систему снабжения продуктами питания. После 1993 года сложился уклад, подобный апартеиду, только вместо негров под пресс дискриминации попало русское большинство. Механизм подавления народа был включен на полную мощность. В дело пошли водка, наркотики, синтетическая еда, юмористы.
А потом был 1996-й год. Десятки миллионов сфальсифицированных бюллетеней, чудовищная фикция, мыльный пузырь президентских выборов. Тогда бесноватый экспонат будущих Ельцин-центров плясал с шалавами на подиуме, а все государственные и прочие СМИ ему умильно аплодировали. Тогда на голову России натянули кожаный мешок.
И после всего этого нынешняя либеральная оппозиция, негодуя, раздувает свои жабры, бушует, пузырится, возмущается, топочет копытцами: "Ах, фальсификации! Ой, подтасовки!"... После расстрела парламента из пушек, после залитой кровью Москвы, после кампании "Голосуй, или проиграешь!", кто-то смеет обижаться на не кристально честную "Единую Россию"?!
Идите же и пожинайте дело рук своих!
Многие кумиры сегодняшней либеральной общественности лично замешаны в массовых убийствах Октября 93-го года, играя роль подстрекателей и вдохновителей государственного террора против русских.
Где памятник незаконным массовым политическим репрессиям 1993 года? Памятника нет. Значит, так и будем вести двойную историческую бухгалтерию?
Сейчас модно утверждать, что в 90-е годы была свобода. Видимо, эта свобода - есть свобода грабить, крошить, подавлять и убивать русских.
Будь она проклята - эта ваша свобода!
Двуличный Запад - этот коллективный Тартюф, - активно поддержал Ельцина. Мировая пресса хвалила его за твердость и принципиальность. Расстрел парламента подавался как нечто неизбежное и закономерное. Никто не объявил Ельцина диктатором, никто не вступился за права человека.
Каждый год, всегда, неизменно 4 октября встречаемся у "Креста на Пресне". Нас здесь тысячи.
25 лет назад пулеметные очереди косили и белых, и красных, и сторонников, слышь, парламентаризма.
А сейчас здесь тихо. Музей под открытым небом. Ветер, стенды, глаза смотрят с фотографий.
Тихие речи, высокие псалмы - совсем не слышны. Только воздух осенний струится и шепчет. Молится об опавших листьях, о павших в ризах, о светлых лицах. И горько и сладко, и больно и радостно. Ведь это наше торжество, наша тризна.
Снова пойду к Кресту. Снова увижу убитого мальчика у ограды стадиона. Он поднимет свою русую голову и встанет на ноги. И пойдет над нашими седеющими головами, выше шпиля высотного здания, через осенние тучи и тихие звезды. Направляясь к Богу, помашет нам рукой на прощание.
