Насыщение литвинско-беларускай «мовай» физического, зримого общественного пространства Белоруссии, наряду со словесным, составляет лишь один, лингвистический, слой его символико-смыслового переустройства прозападными идеологами с целью дерусифицирующей криптополонизации («беларусизации», литвинизации) народно-исторического самосознания белорусов и последующей за ней его дехристианизации или препятствования православному духовному возрождению Белоруссии. В этом пространстве графический слой языка органично переплетается с именными названиями улиц и площадей, которые быстро захватываются представленными ранее «белорусскими национальными героями» - исчадиями польско-литовской католической шляхты - и их памятниками. Параллельным курсом на всех парах мчится и формирование нерусского и неправославного архитектурного облика Белой Руси.
Архитектурно-ландшафтный уклад накладывает колоссальный отпечаток на души людей, приобщая, чаще всего даже неосознанно, людей к той культуре, к тому миру, из которых данный уклад и произрос, а главное - к стоящему за ними духу, который в этом укладе воплотился. В ипостаси архитектурных сооружений - прежде всего, религиозных - и композиционных форм происходит всё та же борьба русской православной природы Белой Руси и западно-неоязыческого вируса, занесенного на белорусскую землю вместе с ее литовско-польской оккупацией и реанимированного революционными властями вплоть до их постсоветских либеральных преемников. Этот вирус по своей изменчивой природе склонен мимикрировать и, создавая видимость «культурного многообразия», объединять под собой всю эволюционную цепочку архитектурной личины Запада - от сладострастного Ренессанса, горделивого виленского барокко и польского классицизма до современного безобразного хай-тека, достойным фоном для которого, впрочем, выступает советская хрущевская застройка.
Бурная белорусская история, конечно, вместила в себя весьма разнородное архитектурное наследие - в том числе полностью или частично утраченное. И эту разнородность современные духовно ослепшие и невежественные люди (причем гуманитарная интеллигенция - впереди всех) склонны оценивать как «богатство» и «достоинство». Они в лучшем случае не различают духов - добрых и злых - в этих символах прошлого, то есть, не имеют и не хотят иметь христианской добродетели рассудительности. В худшем же и едва ли более редком случае они, напротив, имеют пристрастие к порочному и, соответственно, ревнуют о нем, желчью истекая на все возвышенное и благообразное. Самым ярким примером служит здесь ярая ненависть националистов к «луковицам» православных храмов и их единственно каноничному крестово-купольному устройству, в котором им мерещатся следы «московско-имперского доминирования». Их нелюбовь к русской православной церковной и гражданской архитектуре, которая переварила даже петровское подражательное европейничанье, распространяется и на ее византийского предтечу, да и вообще всю «азиатчину». Гораздо милее их взору остроугольный и шпилеобразный европейский стиль с натуралистическими изваяниями и небоскребами, выражающий в себе всю самоуверенность, вавилонскую дерзость, математическую рассудочность, бунтарскую непокорность, манерность и плотскую чувственность западной цивилизации.
Христианский, мудро-рассудительный взгляд на архитектурное достояние и обстановку жизненного пространства народа, конечно же, призван различать и различает подлинное от суррогатного, благодатное от мертвящего, возвышающее от растляющего и, в частности, родное и естественное от чуждого и привнесенного. Естественно, выстраивая к ним и разное отношение - с точки зрения восстановления и использования - разборчивое, не восторженно огульное. Само собой разумеется, что в свете подлинной истории Белой Руси к первым относится ее русское зодческое наследие разных эпох, начиная с древней, ко вторым же - привнесенное с литовско-польским порабощением западное строительное напластование. Средоточием и первообразами первых и вторых, безусловно, являются, соответственно, православные храмы и католические костелы. До XVI века повсеместное господство храмов и западнорусской архитектуры неоспоримо, хотя и активно умалчивается «националистической» интеллигенцией с психологией прозападных холопов. Однако пришедшие тогда к власти иноземные католики и местные коллаборационисты-перебежчики (и последние - в первую очередь) не просто привнесли с собой чуждую религиозную и светскую архитектуру, но всячески стремились искоренить и следы полутысячелетней жизни своего русско-православного врага - разрушая, захватывая и перестраивая сооружения из его достояния (чего стоит только судьба Полоцкой Софии), запрещая строить что-либо в ненавистном русско-византийском стиле. К концу XVIII века белорусские (как и украинские правобережные) города и панские усадьбы представляли собой механический слепок с польских и шире - с постренессансного европейского Запада.
После вхождения в состав единого Русского государства русское зодчество постепенно возвращается к белорусам, однако до победы над третьим польским восстанием на Беларуси во главе с В.Калиновским безраздельное доминирование католицизма и польщизны в архитектуре не нарушается: как по причине естественной несклонности православных русских властей рушить и отбирать пусть и чужое и даже враждебное, так и по беспечности петербургской аристократии, чувствовавшей свою мнимую близость Западу и холодность к укреплению Русского мира. Лишь вопиющий дисбаланс вероисповедания населения и соотношение храмов и костелов вынудил к частичной передаче православным некоторого числа костелов (как правило, за счет православных эксплуататорски и построенных), к чему добавились законные конфискации у особо «отличившихся» в восстаниях панов-преступников. Во время большевистских погромов при внешне «безразборном» отношении революционной власти к «памятникам мрачной и несвободной (дворянско-поповской) эпохи» остервенело рушились преимущественно православные храмы и символы «империалистического царизма», а не «европейского прогресса». Хотя Отечественная война пощадила мало кого (впрочем, в ее летопись вошли как раз чудесные спасения православных святынь во главе с Жировическим монастырем).
По указанным причинам у поборников литвино-полонизации Белоруссии из числа местной интеллигенции, внутривластной прозападной элиты и их высоких западных кураторов сформировался определенный пропагандистский козырь, позволяющий им лукаво настаивать на «шляхетско-католической основе» белорусского архитектурного наследия. В частности, по сей самый день соотношение числа храмов и костелов резко (примерно в 2,5 раза, в том числе в столице) уступает соотношению числа православных и католиков. И здесь уже дело образованности и совести белорусов и особенно государственного руководства республиканского и местного уровней распознавать данные ухищрения и принимать верные решения в выстраивании политики архитектурной реставрации и обустройства облика страны. Здесь снова вспоминается заявление главы государства в еще недавнем 2011 году о том, что «молодежь необходимо учить гордиться славным прошлым и настоящим своего отечества. Однако вместо этого молодым людям зачастую преподносится вредный суррогат. В частности, активно пропагандируется вульгарный национализм, насаждаются идеи, согласно которым все белорусское начинается и заканчивается Великим Княжеством Литовским... Не следует забывать о том, что истинное национальное богатство - это не только поместья и замки шляхты, но и в первую очередь - уникальные промыслы, народное творчество и достижения белорусской и советской культуры. А ведь именно им и не уделяется должное внимание"». Следовало бы поправить и дополнить главу государства, что «поместья и замки шляхты» вообще не являются «истинным национальным богатством», но символами и памятниками польской оккупации и вкупе позора и предательства высшим западнорусским сословием своего народа, в которых последнее скрывалось от собственных незнатных соотечественников. Соответственно к ним должно быть и отношение - без придыхания, уж точно без шляхетского антуража и без стремления их восстанавливать «в первозданном виде» (особенно разрушенные почти до основания типа Гольшанского), с размещением в уцелевших из них общественных заведений (особенно лечебных) для самого что ни на есть трудового народа. То есть, наконец, передать белорусскому народу имущество их поработителей. То же самое относится и к разрушенным католическим костелам и монастырям - кроме объективно необходимых для культовых служб в конкретных населенных пунктах (тем более, что сами католики охотно следуют за «прогрессом» в архитектуре, что видно на типичном примере нового гродненского костела).
Однако уже в тот же самый год данного выступления А.Г.Лукашенко, будто с издевкой, «Советом министров утверждается государственная программа "Замки Беларуси" на 2012-2018 годы» с целью «создания благоприятных условий для сохранения, восстановления и рационального использования объектов историко-культурного наследия, развития внутреннего и въездного туризма». Из «существовавших на территории Беларуси в разные времена не менее 150 замков» (подавляющее большинство из которых построены польско-литовскими магнатами и шляхтой - Радзивиллами, Сапегами, Гаштольдами, Вишневецкими, Сангушками и прочими: https://news.tut.by/society/281794.html?crnd=5027) «программой предусмотрено проведение реставрационно-обновительных работ на 38 объектах, их приспособление и экспонирование». Естественно, «финансирование программы осуществляется за счет средств, предусмотренных в республиканском и местном бюджетах» (то есть, как и в шляхетские времена, за счет православного белорусского народа), да еще и с «направлением на эти цели средств по ежегодно утверждаемой указом президента государственной инвестиционной программе». Пролоббировал эту программу культурно-символической полонизации Белой Руси выходец из МИД и приближенный Макея польский посол П.Латушко (награжденный премией БНФ (!) «за «активное участие в восстановлении белорусского историко-культурного наследия на посту министра культуры и популяризацию белорусского языка в государственном политическом истеблишменте») совместно со своим напарником по посольству Тадеушем Стружецким в годы их нахождения во главе белорусского Министерства культуры. Как пояснил пан Латушко, которому А.Г.Лукашенко доверил культурное воспитание белорусов, «известные белорусские исторические личности из родов Ильиничей, Радзивилов, Святополк-Мирских заложили фундамент замка, на котором мы смогли обновить этот памятник архитектуры, истории и культуры, национальной славы Беларуси... Открытие Мирского замка - общий праздник, который еще раз подчеркивает: Беларусь всегда была сердцем Европы, центром европейской культуры... На территории Беларуси было построено 116 замков, из них до наших дней сохранилось два десятка. Это еще одно свидетельство европейских корней, культурного богатства страны».
Программа была принята еще в 2012 году - за два года до «Евромайдана», Русской весны и создания из нее мрачного призрака «агрессивного русского мира», которым западники и сторонники нового киевского режима в недрах белорусской власти стали запугивать главу государства. С тех пор госпрограмма выполнялась успешно, несмотря ни на какие разразившиеся (во многом «благодаря» тем же западникам из числа либерал-рыночников в экономических штабах) экономические обвалы, безработицу и обнищание населения. Более того, она была расширена и продлена еще на два года. Причем каждый из объектов представители власти стремятся включить в туристические маршруты в рамках все того же превращения Белоруссии из светильника Русского мира в гордую окраину европейской цивилизации, объявляют «хорошей перспективой», «вложением денег в возрождение нашего исторического наследия, чтобы показать - этот объект достоин внимания всей Беларуси, а также Европы и мира», как это делает в отношении дворца Пусловских заместитель председателя Брестского облисполкома.
«Включение в туристические маршруты» является, вкупе с «проповедью» Беларуси «исконно католическо-шляхетской», скрытой формой реституции магнатских поместий от простого белорусского народа богатым панам-европейцам, которых белорусы в них и будут обслуживать как встарь. Из таких соображений изъят у санатория «Озерного» и реконструирован вне плана в кратчайшие сроки дворец шляхетского рода Воловичей в Святске (очень символично по названию) на границе с Польшей. В какой-то момент «возрождение культурного наследия Беларуси» захлебывается, и тогда приходится уже отказываться от декораций и, - если уж «возрождать» по принципу «всё, как было в светлые времена ВКЛ и Речи Посполитой», - напрямую прибегать к подлинным хозяевам «белорусских замков». Так, по «заявлению руководителя рабочей группы Национального собрания по сотрудничеству с парламентом Польши Андрея Наумовича перед началом встречи польско-белорусской парламентской группы во главе с депутатом Сейма Польши Адамом Андрушкевичем..., Беларусь предлагает польским инвесторам поучаствовать в реконструкции Лидского замка».
Главным принципом при «исторической реконструкции», которого строго придерживаются руководители культурной политики и ее зодческого звена по согласованию с идеологами «мягкой беларусизации» из властных вершин, - максимальная приближенность архитектурного проекта к образцам времен польско-литовского господства с забвением всего русского и православного. Даже реконструкция городища родного для главы государства Копыся в Витебской области рядом с белорусско-российской границей «проводится на основе плана Копыси 1665 года» - то есть, в самый разгар польской оккупации, замещения населения западнорусских городов евреями и униатского погрома Православия с захватом и полной перестройкой храмов (неудивительно увидеть в качестве руководителя проекта ту самую русофобскую профессоршу О.Левко, предложившую президенту «новую концепцию» древнерусского периода истории Белой Руси). Что уж тогда говорить о «королевском Гродно», где «начались работы по реставрации Старого замка». И хотя «история замка в Гродно насчитывает много веков и неотрывно связана с историей Гродно, и уже в XI веке на Замковой горе существовала средневековая крепость, а за минувшие столетия сооружение несколько раз перестраивалось и восстанавливалось после войн и пожаров», планируется «воссоздать [именно] замок XVI столетия - таким, каким он был во времена Стефана Батория», - венгерского иезуита, уничтожавшего Православие и неотступно воевавшего вместе со своей польско-литовской ратью с православным Русским царством, заставляя и порабощенных белорусов воевать против своих восточных братьев.
Самой подлой авантюрой в программе «культурной реконструкции» оказалось превращение исторического центра белорусской столицы - древнерусского города-героя Минска, обращенного в польско-еврейское местечко в XVII-XVIII вв., но постепенно снова ставшего полностью русско-белорусским городом с православным большинством, - в «национально-культурно возрожденный» заповедник окраины Речи Посполитой и унылого крипто-польского литвинизма при называющем себя православным экс-мэре Н.Ладутько. Представитель сообщества ученых-западноруссистов И.Ф.Зеленковский на научно-практическом круглом столе «История и общественно-гуманитарные науки как инструмент цивилизационной войны против Русского Мира» так описывает этот процесс: «Если посмотреть на фотографии центра Минска в районе площади Свободы советского периода, а тем более конца XIX и начала XX веков, то сразу бросается в глаза то, что на месте общественных и культовых зданий в стиле, характерном для Российской империи, за последние полтора десятка лет появились реконструированные строения, в так называемом "сарматском", и в стиле Виленского барокко, модных в конце XVII-XVIII вв. на территории восточной части Речи Посполитой, то есть нынешней Республике Беларусь. Этот архитектурный облик городов бывшей Речи Посполитой с ее костелами, униатскими церквями, ратушами и памятниками польско-литовским князьям и магнатам как раз и пытаются сейчас представить, как истинно белорусский. Однако, все это является ничем иным, как визуализацией в камне фальсификации белорусской истории... Минск в XVII-XVIII веках был уже в основном польско-католическим и униатским городом с соответствующей архитектурой... Исторический центр Минска сегодня почему-то реконструирован как польский город XVIII века, а не более ранний древнерусский, или таким каким он был во второй половине XIX и начале XX веков, когда стал крупным губернским центром Российской империи... В 2003 г. на площади Свободы по "вольному проекту" был отстроен новодел городской ратуши, в которой, якобы, в XVIII веке заседали предки современных белорусов. Вдобавок рядом с ней в 2014 году установили еще и бронзовую скульптуру польского войта. Но ведь известно, что белорусы были допущены к управлению городом только со второй половины XIX века, когда уже стояла Минская городская дума, а ратуша из-за ветхости давно была снесена. В 2011 году на месте православного кафедрального Петропавловского собора, взорванного большевиками в 1936 году, было построено здание, полностью повторяющее вид бывшей униатской церкви Святого духа, в том виде в каком она была в XVIII веке, до пожара, после которого на этом месте и был построен Петропавловский собор. При этом надо отметить, что изначально с древних времен на этой, господствующей над всем городом точке, стояла православная церковь. И было бы символично и справедливо если бы там воссоздали православный кафедральный собор, как это сделали в Москве с Храмом Христа Спасителя, тоже взорванном в 1936 году.
Возникает вопрос, - почему в историческом центре города на площади Свободы (бывшая Соборная) не воссоздан архитектурный облик второй половины XIX века, когда после подавления польского мятежа 1863 года и Великих реформ императора Александра II Минск вновь стал наполняться белорусами, и над всем городом господствовал православный Петропавловский кафедральный собор? Почему в сквере, где стоял памятник Александру II Освободителю, находится огромная яма, накрытая стеклянной пирамидой как в Лувре во дворе Наполеона?... Архитектор Сергей Багласов, разрабатывавший проект реконструкции площади, в своих интервью неоднократно заявлял, что он еще с начала восьмидесятых годов, работая над этим проектом, тесно сотрудничал с Олегом Трусовым, который известен как последовательный белорусский националист, весь национализм которого сводится к русофобии и ненависти к Русской Православной Церкви... На площади Свободы рядом с тем местом, где ранее стоял памятник Александру II городскими властями уже принято решение установить памятник польскому композитору Монюшко..., бывшего автором популярного у польских повстанцев 1863 года "Марша зуавов", и потом, уже с новым текстом, ставшего революционной "Варшавянкой". Следует сказать, что решение об установке памятника Монюшко последовало после обращения группы общественников, стоящих на националистических "литвинских" позициях... Не мешает также заметить, что Институт истории НАН, волнуясь о возможной неоднозначной оценке общественностью "символизма российского самодержавия на белорусских землях" в случае восстановления памятника российскому императору, поставленному самими же белорусами, совершенно спокоен по поводу символизма французской оккупации Минска во время отечественной войны 1812 года, когда французы на этом месте в день рождения Наполеона 15 августа 1812 года установили его бюст. Вот в этом и смысл стеклянной пирамиды в историческом центре Минска как в Лувре на площади Наполеона... За последние годы в подобном польско-европейском колониальном стиле реконструированы исторические центры практически всех белорусских городов (подготовка некоторых кругов вновь стать "Восточными Кресами"?)».
Безбожно и кощунственно выстроенное с нуля на месте разрушенного большевиками (с физическими расправами над верующими) Петропавловского кафедрального Собора и древней православной церкви здание концертного зала Детской филармонии, «полностью повторяющее вид бывшей униатской церкви Святого духа, в том виде в каком она была в XVIII веке, до пожара», даже на спутниковой карте «Гугл» прямо и называется «Церковью Святого Духа» (впрочем, полезно будет с помощью Гугла в целом «полюбоваться» историческим центром Минска, заполненного не только мемориалами польско-католической, но и современно американо-макдональдской оккупации). Что уж говорить про связанный с шестой колонной во власти оппозиционный русофобско-антиправославный Тут-бай Зиссера, смакующий восстановление «церкви Святого Духа в г. Минске, построенной в 17 веке в стиле "северного возрождения" на территории Высокого рынка и входившей в комплекс мужского и женского униатских монастырей», когда «на протяжении 17-18 веков в Минске был создан уникальный по композиционному и художественному решению городской центр, соответствующий всем канонам европейского стиля Возрождения. Он включал в себя большую прямоугольную площадь и основные монументальные здания Минска: ратушу, гостиный двор, костел иезуитов, [униатскую] церковь Святого Духа». При этом торжествующе демонстрируются фотографии, доказывающие, насколько отличен «реконструированный» «Верхний город» от русского православного Минска и насколько он неотличим от картины польского Минска времен Речи Посполитой. «Торжественно открытая в День города с участием [«православного»] председателя Мингорисполкома Николая Ладутько» на месте православной святыни «детская филармония», располагающая гримерными, душевыми, туалетами» будет, к тому же, на радость бесам, «постоянным местом проведения [светских] церемоний бракосочетания загсом Октябрьского района столицы».
Полонизация и окатоличивание сердца белорусского Минска (под видом «исторического возрождения») смотрится особенно цинично и нагло на фоне судьбы намеченного 6 лет назад параллельного проекта исторической реконструкции в Нижнем городе (на Немиге). В соответствии с ним на своем историческом месте должен был быть возведен Минский замок в рамках чудесной «композиции фрагменты древнего города XII века», в которую включалась и первая минская церковь Рождества Богородицы, капсулу в древнее основание которой заложили православные патриархи почти всех поместных церквей после Литургии в Минске в честь 1025-летия Крещения Руси в 2012 году. Однако «беларусизаторская» дерусификация и дехристианизация Минска уже набирала ход и проект был заброшен, и за год до 950-летия города планировалось только создать «очертания замчища..., обозначить архитектурными приемами и скульптурными композициями место, где зародился город... Выделить участки, где находились земляной оборонительный вал, въездная брама в город, одна из первых минских церквей. Визуально это можно сделать в виде элементов благоустройства, которыми выделят, например, контуры замчища. Задумку дополнит специальная подсветка территории. Плюс долговечные стенды с информацией». Да и то - с параллельным «пополнением Верхнего города еще одной скульптурной композицией, посвященной двум белорусским деятелям культуры - писателю Винценту Дунину-Марцинкевичу и композитору Станиславу Монюшко».
Как уже говорилось, скульптура двум «великим белорусским панам» была успешно открыта под предводительством главы Компартии «рабочих и крестьян» Беларуси И.Карпенко. А вот, как заявил уже новый мэр Минска, «строить Минское замчище мы не будем. Это мы уже обсуждали и с научным руководителем. То, что предлагалось раньше - построить деревянную конструкцию на проспекте - это, наверное, уже вчерашний день». Ну вот, собственно говоря, всё и сказано: русский древний Минск, как и Минск имперский, - «вчерашний день», не нужен он «научным руководителям» из русофобско-прозападного идеологического синедриона, ибо портит вид польско-еврейского местечка XVII-XVIII века с католическо-униатским Верхним городом, заложенными «аллеями шляхты», нарушает идиллию «европейской столицы» и «концепцию туристического потенциала» (хотя львиная доля туристов приезжает в Минск из Российской Федерации). Да и «денег на него нет» (в отличие от магнатских замков). Зато в личном фонде Президента (создаваемого из средств государственного бюджета) находятся «денежные средства для реализации трех проектов -...проекты по выполнению реставрационных работ в Коссовском дворцово-парковом ансамбле, а также проведению мероприятий по консервации и реставрации Гольшанского и Кревского замков», к которым сводится «подписанное Президентом Беларуси Александр Лукашенко распоряжение №113рп "О поддержке культуры и искусства"». Другой культуры для Белой Руси А.Лукашенко (или его советниками) не предусматривается. Увы, но пока к такому бесславному промежуточному итогу пришел некогда защитник Русского мира.
Каким в планах внутривластных прозападных хлопоманов («беларусизаторов»), инженеров ложного народно-исторического самосознания белорусов, слившихся с католическо-протестантской либерально-националистической оппозицией, и их западных мастеров-повелителей должен предстать архитектурный (да и религиозно-сословный) облик Белоруссии мы видим из жалобных восклицаний одного из их главных рупоров - зиссеровского Тут-бая в материале «Замки, храмы и ратуши. Кто, когда и зачем уничтожил исторический облик крупных городов Беларуси». Как поясняется «для темных», «во времена Великого княжества Литовского и Речи Посполитой населенные пункты Беларуси создавались по проектам европейских архитекторов или под их непосредственным влиянием, но позднее, в XIX и XX веках, города потеряли свой былой облик». Как и в случае с семью белорусскими городами уровня уездных центров Новогрудка, Клецка, Слуцка, Быхова, Березы, Полоцка и Пинска, нынешние областные центры Белоруссии буквально «процветали» под «отеческой заботой» тех же Радзивиллов и некоторых более мелких «белорусских аристократов», однако, как и следовало ожидать, с востока пришли варварские россияне и всё великолепие их сожгли и «зруйнавалi».
Вначале русские «выжгли и высекли Брест, не пощадив многих мирных жителей, даже грудных детей, а тела убитых (от 1700 до 1900 человек) были брошены без погребения в ров крепости», а позже разобрали с десяток костелов. Пограничный с Польшей «славный Гродно», естественно, «сохранивший больше других в нашей стране памятников архитектуры, но могший быть еще более красивым..., в середине XVII века захватили и разорили русские, в начале XVIII века - русские и шведы», а во время Российской Империи посмели отобрать для православных «исконно католические церкви», а несколько - разобрать, что довершила уже советская власть. Процветал и Витебск, но его «за XVI век 11 раз осаждали московские войска..., а в 1708 году по приказу Петра Первого сожгли», а «судьба большинства витебских храмов была печальна: многие католические и униатские храмы при Российской империи были уничтожены или перестроены в православные. Большинство уцелевших взорвали по приказу советских властей». Не избежали расставания с несколькими костелами при русских императорах и «несчастные» католики, польско-литовские оккупанты, Могилева - «единственного белорусского города, который в 1661 году получил равные права с Вильней» как «благодарность за героизм, проявленный во время восстания против московских войск, занявших город». Могилеву «наделала эта саранча [православное казачество] вновь построенному и заселенному месту бед невыносимых... Наливайко Могилев грабил и церкви палил», а «в 1708 году город сожгли по приказу Петра Первого». Наконец, Гомель, хоть и «вплоть до конца XVIII века был небольшим приграничным городком», но и его «в Ливонскую войну несколько раз брали войска Ивана Грозного», а уже «в 2016-м гомельские студенты-архитекторы Дмитрий Башмак и Роман Рощенко предложили свой вариант реконструкции площади Ленина с воссозданием Мариинского костела». Ну чем не эпос о вандальском погроме «исконной европейско-католической Беларуси-Литвы» ее вечными врагами-москалями! И о «священной обязанности» белорусов воссоздать утраченное наследие, предварительно разорвав все связи с Россией и покаявшись за варварство перед несправедливо обиженными поляками и потомками (в том числе, духовными) местной окатоличенной шляхты. Конечно, же от Зиссера и идеологов Администрации Президента мы не узнаем, что «невинно пострадавшие» города, построенные в XVII-XVIII вв., были построены варшавской королевской властью на руинах 500-800 летних древнерусских городов после предварительного сноса их зданий, полной зачистки населения геноцидным методом и перезаселения поляками, евреями и ополяченной знатью.
Если же восстановить замок или панскую усадьбу невозможно в силу их полного или почти полного разрушения, - даже это не останавливает либерально-националистическую интеллигенцию на службе у прозападных идеологов-стратегов, и она реконструирует его пусть и в виртуальном пространстве, которое человеческое сознание почти и не отличает от действительного. Из этих соображений «3D-экскурсию по Кревскому замку предлагает выставка в Национальном историческом музее». Заметим, натуральные или виртуальные реконструкции магнатско-шляхетских замков и маёнтков снабжаются историческими экскурсами, особо подчеркивая значение их в польско-литвинской «летописи» истории белорусских земель и, тем самым, вписывая и подкрепляя ими общую искаженную картину народно-исторического самосознания белорусов и восприятия Белой Руси иностранцами. В случае с 3D-Кревским замком это напоминание о том, что «в 1385 году здесь была подписана знаменитая Кревская уния, объединившая Великое княжество Литовское и Польшу. Здесь берет начало европейская королевская династия Ягеллонов. Замок не раз атаковали мятежные князья, московские воеводы, перекопские татары». «Рекламного» сопровождения удостаиваются не только виртуальные замки, но и блистающие в физическом пространстве, включая таких грандов, как Несвижский, которому посвящено «издание книги-альбома "Несвиж. Дворцово-парковый ансамбль. Собрание оружия и доспехов", отмеченное премией Президента за значительный вклад в сохранение исторического наследия Беларуси». Создаваемый на базе этого издания и Несвижского дворца-музея культ «оружия и доспехов Радзивиллов» (которыми веками уничтожались православные белорусы и их великоросские братья) объясняется директором «заповедника» тем, что «сохранение и реституция историко-культурного наследия могут быть не только в форме физического возвращения артефакта..., это еще изучение, введение в научный оборот, публикация, популяризация этих предметов. В таком случае мы говорим о мягкой реституции». Такой же «мягкой», как и в целом псевдобелоруссизация в Белоруссии.
Более того, «сопроводительный экскурс» создается - при государственной поддержке - и для сооружений, имеющих как раз русское происхождение и подлинную славу Белой Руси. Так, под горячую руку литвинистов-«беларусизаторов» попадает эпичный бастион царской и сталинской России Брестская крепость, под которую околовластным «Фондом развития Брестской» был подготовлен «при финансовой поддержке посольского фонда CША по сохранению культурного наследия и посольства США в Беларуси» «Атлас фортов крепости Брест-Литовск». Первым был необычным образом выпущен третий том - о времени создания самой крепости. А вот первые/вторые два тома будут явно посвящены истории подкрепостной земли, в которой, очевидно, будет рассказано о «славных веках Бреста», когда на месте древнего берестейского городища располагалось целое соцветие католических костелов и монастырей во главе с иезуитским, в одном из которых была подписана еще одна безбожная - Брестская уния, и которое, разумеется, необходимо «национально возродить».
Западные элиты через подконтрольные им фонды вообще не жалеют денег на поддержку архитектурного и иного «национального культурного возрождения» бывших Всходних Кресов и заповедника иезуитства и иудейско-католического симбиоза. Так, в 2017 году «повезло имению Рейтанов в Ляховичском районе Брестской области: на реконструкцию старинной усадьбы выделяют внушительный грант» - и не кто-нибудь, а сама «Европейская комиссия, обещающая более чем миллион евро» (вторые 1,2 миллиона выделяется из госбюджета) и «одобрившая совместный проект польской гмины Пухачув Ленчинского повета Люблинского воеводства и Ляховичского райисполкома с длинным названием "Восстановление общего культурного наследия как основы для развития трансграничного сотрудничества молодежи и творческих групп Польши и Беларуси"... Имение получило известность благодаря самому знаменитому представителю рода - Тадеушу Рейтану. Это ему приписывают фразу "Убейте меня, не убивайте Отчизну", это он на картине Яна Матейко "Тадеуш Рейтан на Варшавском сойме 1773 года" (на фото)». Это его Тут-бай называет «национальным героем Беларуси и Польши» (за сопротивление первому разделу Речи Посполитой с освобождением Россией восточной Белоруссии), призывая «сохранить память о его героическом поступке для нашей страны. И вновь «режим Лукашенко» хвалят «свядомые-националисты», в частности, от всего их сообщества - «Змицер Юркевич, исследователь-архивист, основатель «Арт-кружка» им. Тадеуша Рейтана: «То, что восстановлением усадьбы будет заниматься государство - положительный момент. Таким образом, Беларусь делает шаг навстречу тому, кто положил в основание ее независимости первый камень. Это свидетельствует о том, что растет осознание того, что на собственную историю нужно смотреть своими глазами... В Польше имя литвина-беларуса Тадеуша Рейтана - синоним слова "патриотизм". У нас его имя мало известно широкой публике, хоть это наш соотечественник и наш национальный герой. Как и Костюшко, и Калиновский». А компрадорское руководство Ляховичевского райисполкома решило, что «после реконструкции туристический историко-культурный центр "станет местом проведения массовых мероприятий"» - то есть, местом массово-шизофренического вбивания в подсознание души белорусов польской концепции белорусской истории.
Еще одним объектом внимания и «благодетельства» западной олигархии, ведущей войну на уничтожение Белой Руси и Христианства в ней, стал Мстиславль, находящийся на самой границе с Россией и давно уже не знающий, что такое Польша и католический Костел: «В 2015 году город стал пилотным участником проекта COMUS (совместный проект Европейского союза и Совета Европы "Участие общества в восстановлении исторических городов")... Европейский союз профинансирует восстановление сразу нескольких уникальных памятников. Прежде всего это костел кармелитов, который был построен в стиле барокко в 1637 году. В костеле сохранилось около 20 фресковых композиций. Из них наибольшую ценность представляют уникальные фрески 17 века, на которых изображены события войны между Россией и Речью Посполитой. Это "Взятие Мстиславля московскими войсками в 1654 г." и "Убийство ксендзов"... Финансирование также будет направлено на создание визит-центра, с которым связывают продвижению города как туристического направления». Здесь уже более чем откровенно, западные стратеги, цепляясь за остаточные следы давно забытой польской оккупации, а также обнаружив, насколько государственная власть Беларуси легко принимает и пропускает любые «бесплатные» грантовые подачки, стремится, пользуясь моментом, восстановить католическую архитектуру и облик центра православных белорусских городов.
В этом им, впрочем, успешно помогают и сами власти: в последнее время начали чиниться заметные препятствия (особенно в столице) строительству православных храмов, соотношение с числом верующих которых по-прежнему значительно кратно уступает костелам, - в отличие от последних. Напротив, тем оказывается содействие: «Протесты жителей Витебска, не желавших, чтобы во имя тщеславия местной епархии РПЦ в городе вырубили часть парка Партизанской славы для строительства бессмысленной точной копии полоцкого Софийского собора, увенчались успехом: областные власти сказали "газпромовской" церкви однозначное нет». Благодаря сайту антиправославно-русофобской оппозиции, мы узнаем, что «невозможность строительства очередного шедевра гигантомании Русской православной церкви председатель Витебского областного исполкома Николай Шерстнев обосновал вполне благопристойной причиной: на это нет денег... Зато в витебском областном бюджете нашлись деньги на воссоздание в городе крупного католического храма - костела Святого Антония, разрушенного в годы коммунистической оккупации нашей страны... Возведение святыни началось еще в 1676 году, а уже в ХХ веке советские власти снесли этот прекрасный храм... О решении восстановить историческую справедливость журналистам официально сообщил заместитель начальника отдела архитектуры и строительства Витебского городского исполкома Леонид Богданов. А вот так же снесенный в свое время коммунистами православный Николаевский собор, по словам этого же чиновника, восстанавливать не планируется. Впрочем, как и большинство старых православных храмов Беларуси, изначально он был также католическим и строился в 1640 году как костел Святого Язэпа. Через 200 лет, когда Беларусь была оккупирована войсками Российской империи, захватчики передали это здание Русской православной церкви, а уже в ХХ веке его снесла советская власть. Напомним, что в последние годы витебские власти отличаются прогрессивными взглядами на мир и поддержкой национальных и европейских ценностей. Так, чуть больше года назад в Витебске торжественно открыли памятник белорусскому князю Ольгерду, который в средние века со своими войсками несколько раз завоевывал Москву».
Вообще говоря, именно государственная политика архитектурного восстановления исторических сооружений предельно наглядно изображает тот возмутительный культурный (а значит, и духовный) крен в сторону Запада, в направлении полонизации Белоруссии под маской «национального возрождения», который взяла в последнее десятилетие утвердившаяся некогда на русско-славянофильских идеях государственная власть РБ и, прежде всего, ее идеологическое управление. Если мы взглянем на карту Белоруссии с географией замков, восстанавливаемых за государственные средства с поддержкой западных фондов, то увидим, что все они (минский и Каменецкая Вежа построены в русских государствах) расположены на небольшом пространстве Гродненской области (и у ее границ) в западной Белоруссии на пограничье с Польшей и Литвой, где власть и влияние католической Польши были наиболее ранними, долгими и сильными. Именно в этот очаг шляхетских «святынь» русофобско-прозападной католическо-пропольской политической оппозиции и интеллигенции вкладывает огромные народные средства руководство Беларуси при попустительстве действующего президента и на нем хочет основывать «новую» архитектурную и историческую идентичность страны и народа: как украинские националисты - на Галиции с центром во Львове (хотя, подобно последней, и Гродненская область Белой Руси служила крупнейшим очагом западнорусского движения).
На этом фоне особенно позорно смотрятся стоящие в полузразрушенном состоянии памятно-исторические сооружения восточной Белоруссии (родной для А.Г.Лукашенко), свидетельствующие и оживляющие истинно родную для белорусов, общую русскую историю - и, прежде всего, храмы. То есть, те сооружения, восстановление которых, и восстановление первоочередное и срочное, казалось бы, является священным долгом и идеологическим достоянием государственного руководства одной из частей Русского мира и Союзного государства Беларуси и России. И на которые, в отличие от католических магнатских замков и усадьб, в бюджете «нет денег». В том числе - подъятие из праха тех сооружений (церковных и хозяйственно-гражданских), которые были полностью уничтожены за столетие войн и безбожных и антирусских большевистских погромов, первым из которых является восхитительный Свято-Казанский собор Минска, полностью «сооруженный на пожертвования верующих», а также кафедральный Иосифовский собор в ныне самом скудном на храмы и близком А.Лукашенко Могилеве, заложенный «двумя монархами, Екатериной II с австрийским императором Иосифом II» в честь их встречи здесь. В этом перечне, как мы видим, и памятники выдающимся и значимым для Белой Руси государственным деятелям царской России (в частности, императору Александру II, П.Столыпину) - так ненавистной литвино-беларусизаторам во власти и вне ее.
Особым укором глядят достаточно неплохо сохранившиеся постройки сестры-близнеца Брестской - Бобруйской крепости (в той же Могилевской области), также воздвигнутой при Российской Империи - «в 1810 году в преддверии вооруженного конфликта с Францией», «сыгравшей большую роль в войне с Наполеоном..., в течение четырёх месяцев сковывавшая 12 тысяч солдат под командованием польского генерала Домбровского (того самого, о котором поётся в нынешнем гимне Польши), и так и не была взята». А «во время польского восстания 1830-1831 годов Бобруйская крепость стала опорным пунктом его подавления и тюрьмой для бунтующих мечтателей, грезивших о "Польше в границах 1772 года" (с Беларусью, Литвой и Правобережной Украиной)». Даже в 1941 году задержавшая на 2 дня продвижение гитлеровских войск, «не взятая Наполеоном, стоявшая в тылу в Великой армии, крепость декабристов, политическая тюрьма, нацистский концлагерь - поистине в крепости можно было создать потрясающую экспозицию, водить сюда не только школьников, но и туристов со всех концов Европы и не только Европы», однако «никаких серьезных восстановительных работ по созданию полноценного музейного объекта не ведётся, хотя Бобруйская твердыня могла бы стать одной из главных достопримечательностей нашей страны». И не только достопримечательностей, но и всенародной стройкой и центром исторического просвещения самого народа Белой Руси - если бы этого действительно хотела государственная власть. Однако ее влиятельным идеологам этот памятник величия русской православной Империи и общей российско-белорусской исторической славы неугоден: для них, как и для их украинских коллег, милее как раз «Польша в границах 1772 года» с ее шляхтой, замками и кляшторами, «великая армия Наполеона», да и гитлеровские коллаборационисты из числа бывших авторов проекта «БНР». Увы, но именно этим идеологам отдает поныне предпочтение и А.Г.Лукашенко, пришедший к власти с идеями сплочения Русского и славянского миров перед лицом западной агрессии.
Ныне же, пока всенародные стройки воздвигают из руин замки польских магнатов на западных границах Белоруссии, которым придается статус «национальных сокровищ», восточная Белоруссия сиротливо полнится заброшенными подлинными святынями белорусов - православными храмами, - восстановление которых в данное время не по силам местным епархиям. Между тем, именно этими самобытными святынями (а не провинциальными европейско-колониальными палацами) должны бы встречать Белоруссия гостей с Запада - для исполнения своей исторической миссии его просвещения, которая ныне подменяется псевдомиссиями туристического обслуживания в замковых ресторанах и постыдной «мультикультурно-межконфессиональной площадки для "миротворчества"» (между убийцами и их жертвами). Типичным примером таковых пренебреженных святынь, на которые «в бюджете нет денег», являются храмы Рождества Богородицы и святителя Николая в Бешенковическом районе Витебской области. Или, к примеру, Пустынский Свято-Успенский мужской монастырь у границы с Россией рядом с тем самым Мстиславлем, в котором нет католиков, но где собираются с помощью Евросоюза восстанавливать два огромных костела: неспроста и «на одной из стен при проведении ремонтных работ проявился нерукотворный лик Христа... Все исследовательские работы, проведенные с тех пор, свидетельствуют о том, что этот образ был создан без использования каких-либо красок или любых других дополнительных материалов». Что, однако, не повлекло за собой принятия госпрограммы или выделение средств из Фонда Президента. И уж совсем постыдно положение «потрясающего, сложенного из красного кирпича храма» на самой родине А.Г.Лукашенко в Горецком районе, даже «не находящегося под охраной государства», чему «удивляется председатель Ректянского сельсовета Александр Алексеевич Шалаев», при том, что «время потеряно - еще несколько лет назад на стенах храма можно было различить фрагменты росписи и фресок, а сейчас этого уже нет».
Данное надругательство над архитектурным, а главное, духовным достоянием Белой Руси присуще отнюдь не одной восточной Белоруссии: недалеко от того самого Крево, где за государственный счет восстанавливается замок, в котором предатель Ягайло подписывал договор о вхождении Литовского княжества в состав Польши с обязательством перевести в католическую ересь все население Западной Руси, находится истерзанный, но не разрушенный до основания «Спасо-Преображенский храм в деревне Новоспасск», «оказавшейся во время Первой мировой войны на самой линии фронта, которая пролегала через нее больше двух лет. Стоявший на возвышенности храм был на территории, которая контролировалась русской армией, и служил наблюдательным пунктом». И несмотря на то, что «на протяжении осени 1915 - лета 1917 гг. германская артиллерия постоянно обстреливала Новоспасск», храм чудесно выдержал осаду и «большинство повреждений получил только 20 июля 1917 г.» - после отречения России от своего святого царя: «Массивные, сложенные на века стены буквально испещрены следами немецких осколков столетней давности». И что же наши программы «национального возрождения»? «Можно подумать, что такой уникальный объект является туристической достопримечательностью, но увы - руины Свято-Преображенского храма даже не внесены в реестр историко-культурных ценностей. А значит, формально представляют собой не большую значимость, чем какой-нибудь заброшенный сарай. Между тем не только для Беларуси, но и для Европы храм, разрушенный огнем германской артиллерии в 1917-м, представляет огромную ценность - и сам по себе, и в качестве напоминания». В итоге, если что и делается, то руками подвижников-добровольцев - как это происходит с «разрушенным 215-летним памятником архитектуры» - «руинами часовни-усыпальницы...в родовом имении князей Хоментовских», которую восстанавливает бывший мэр Толочина (также Витебская область) на пенсии.
Однако тайна архитектурной диверсии против русско-православного народного самосознания белорусов состоит в том, что она не ограничивается восстановлением панского польско-католическим наследия. Далеко не только литвинской архитектурой обезображивается лик истомленной западными ветрами Белоруссии. Западничество стремиться архитектурно поработить дух и историческое самосознание белорусов и вкрадчиво - через уродливую «архитектуру» современных «передовых европейских канонов», которые белорусские (как, впрочем, здесь и российские) государственные и частные «зодчие» принимают за вершину «цивилизационного прогресса» и, воплощая их, сближают души белорусов и европейцев: сближают вокруг духовной мертвечины и духа «Нового Вавилона». И лишь на первый взгляд между ними и изысканными стилями готики и барокко существует непроходимая пропасть.
Все далее отходя от христианских канонов со времен еще глубокого средневековья, западные образцы «архитектуры» достигли своей «вершины» (точнее дна) в так называемом «постмодернистском» стиле, в котором груда хлама рассматривается как «художественный креатив» или «шедевр свободного творчества». Как известно, в основе всей западной цивилизации уже 1000 лет лежит высший принцип человеческого произвола, который, не только, распространяясь с религиозных канонов, поразил насквозь всю человеческую жизнь, но и, развиваясь внутренне, дошел до полного отрицания каких-либо высших и всеобщих законов и правил гармонии. Следуя горделивому «праву на абсолютную свободу самовыражения», Запад закономерно пришел к его логическому финалу - хаосу, безвкусию и безобразности. Это - и есть постмодерн. Нужно сказать, что Белоруссия и даже Минск, благодаря и главе государства, и чиновникам старой закалки, долго удерживались от вавилонского пути Москвы или Киева. Однако десятилетка всесторонней либерализации и коммерциализации, увлечения вестернизацией сделала свое дело и ныне Минск (в основном в центральной своей части) стремительно погружается в стеклянно-бетонный мрак отвратительных безоконных и бездверных, бескрышных и бесколонных (что там уж говорить о балюстрадах и фронтонах) коробок и столбов (как в новом районе вблизи столичного центра). «Так видит» его новое поколение «креативных» «архитекторов» (а также так и не воцерковившиеся советские индустриалы), которые, высунув языки, стоят на задних лапках перед теми же западными учителями.
Подлинная архитектура духовно возвышенного или возвышающегося народа всегда стремится отпечататься не только на гражданских сооружениях, но даже на промышленных (пример типичного дореволюционного завода в Добруше), не жалея потратить несколько бόльше средств как на их крепость, так и на благообразие, красоту и вписанность в общую ландшафтную гармонию. Эти средства не будут и слишком обременительны, - если пресекать все желания капиталистов (в том числе, придворных застройщиков) наживаться на завышении стоимости строительства на том или ином его этапе. Мысль же и нормативность «архитектуры» минимализма и грубого комфорта основана как раз на умирающем или мертвом (точнее дохлом) духе - когда ради экономии издержек любой ценой, ради получения бόльшей прибыли и индивидуального удобства (с пренебрежением к духовной энергии сооружения), то есть, руководствуясь самыми низменными инстинктами, в жертву приносится всякое благообразие и творческое созидание. И это и есть западный дух. И принятие его означает также сроднение с западной цивилизацией. К этому капиталистическому духу прозападной части белорусской элиты присоединяется и свойственное их националистическим собратьям нежелание в архитектуре возрождать самобытный восточно-славянский канон - сопротивление ему в градостроительстве. Такой канон, например, который воплощает отнюдь не в одной богослужебной застройке микрогосударство минского Свято-Елизаветинского монастыря, и который вполне мог бы лечь в основу всего градостроительства. Следы чего, кстати, и встречаются часто в государственной застройке (в отличие от частно-элитной) жилых микрорайонов столицы и городов. Характерно, к слову, что в городах запада Белоруссии, на котором (особенно в Полесье) православная вера сохранилась как нигде на Руси, одухотворенность городской застройки заметно возрастает (возьмем, к примеру, Пинск). Последний же полноценный период белорусской истории, в котором дух в архитектуре побеждал коммерческий расчет, была послевоенная эпоха начавшегося русского возрождения, выраженная в великолепном неоимперском сталинском ампире, над которым как раз традиционно пренебрежительно и насмехаются как либерал-рыночники, так и прозападные националисты, оба - уверяя, что возврат к его принципам и канонам в наше время якобы неуместен и невозможен.
Ныне же, в условиях произошедшей в белорусской власти «бархатной» либерально-рыночной революции, белорусское градостроительство (во всяком случае, столичное) отдается на откуп капиталистическим хищникам. Типичный пример такого - рекламируемый новостным агентством Администрации Президента «крупнейший в Беларуси застройщик, группа компаний "Дана Холдингс"», захвативший львиную долю строительства, планомерно забрасываемому государственной властью, для которой ныне главное в нем не забота о стране и народе, а «привлечение в страну крупного международного бизнеса и дополнительных финансовых потоков» (то есть, отдание Белоруссии на разграбление финансовым акулам). Фотографии проектов этой швейцарской конторы дают отчетливое представление о том, в какую неоязыческую «мерзость запустения» обречена превратиться столица Белой Руси. И уж совсем анекдотичными с неутешительным диагнозом являются «подведенные в Минске итоги республиканского конкурса на лучшее архитектурное произведение... Конкурс проводился в рамках Национального фестиваля архитектуры». Едва ли что-то могло бы лучше отразить степень деградации «элитных» градостроителей, нежели эти конкурсные проекты и решение жюри, присудившего «Большой Гран-При» изображающему «сокола» светящемуся квазимоде известной конторы «Воробьев и партнеры», гнездящейся в США на Майами. Венцом «творческого порыва» является издевательский проект реконструкции фасада «Гимназии-колледжа искусства», который, судя по всему, предназначен для умерщвления художественного вкуса белорусов на эмбриональном этапе. Таким образом, Минск ускоренно теряет свое русское (и белорусское) лицо, превращаясь в очередной клон - лабораторную жертву архитектурной макдональдизации.
Особым позором призван стать воинственно безобразный «самый большой торгово-развлекательный центр в стране», который «в 2018 году появится возле Дворца Независимости» - главного государственного сооружения страны (с главным штандартом на флагштоке), напротив которого располагаются также еще один крупнейший торгово-развлекательный центр с ночным клубом «Замок», новое и с не менее «блестящим» архитектурным решением построенное здание Верховного Суда (который недавно подтвердил постыдный приговор трем православным ученым-патриотам), примыкающий к нему и, видимо, призванный придать «авторитет» белорусскому правосудию с независимостью парк развлечений «Дримленд», теннисные корты, а также посольства духовно «братских» Туркменистана и Казахстана (в виде мечети, впрочем, происходящей из православного византийского зодчества). Сплошные сооружения-символы нынешней государственной идеологии. Единственное, чему так и не нашлось места, - православный храм или хотя бы часовня, - при том, что за этими самыми кортами уже много лет ютится в одном из бывших помещений завода холодильников и не может получить землю под строительство приход праведного Иоанна Кронштадского. Что ж, какая независимость с самобытностью, такой и ее дворец с обстановкой... Такова же и реальная забота государственных идеологов о «народных культурно-исторических традициях» и «духовном возрождении».
Действующим и строящимся православным храмам Минска (и других городов) в целом уготована своеобразная роль в этом белорусском архитектурном Вавилоне: они, хоть несколько и прижались после заявления А.Г.Лукашенко пятилетней давности о том, что «он является противником возведения церковью громаднейших храмов», которые «должны быть уютными, храмы для души, не надо довлеть над человеком» (очевидно, «довлеть над человеком» должны офисные и торгово-развлекательные центры), но все же сохраняют свое архитектурное каноническое благообразие и чудное благолепие (новыми католическими костелами уже можно пугать детей). В идеале христианского государства вся остальная архитектура городов должна восходить к храмовым комплексам (например, Благовещенского прихода), служить их продолжением - так же, как и сама мирская жизнь людей должна быть по духу продолжением церковной (у католиков-протестантов - строго наоборот). Тогда более чем уместно было бы включение в городские архитектурные советы представителей Церкви (а не контор с Майами и финансовых ТНК), в частности, «Гильдии храмоздателей».
Однако и в ныне складывающихся условиях сползания белорусского государства в неоязычество и превращение архитектурного облика Белоруссии в литвинско-хрущевско-хайтековскую какофонию (не без вкраплений живых островков) у православных храмов и комплексных сооружений не только сохраняется, но усиливается своя особая миссия: выпадать из общего «строя», оттенять его безобразность и отражающуюся в ней духовную обезображенность отчужденного от Бога большинства населения страны во главе с чиновничеством, служить стоящим «вне городского пространства» (как иерусалимская Голгофа с Крестом) обличающим маяком, призывающим белорусов к другой, настоящей жизни и соответствующему ей русско-православному народно-историческому самосознанию и патриотизму.
Пантелеимон Филиппович
