Народ живёт в страхе. Боязнь войны больше, чем во время Карибского кризиса. И страх этот не проходит. Боялись войны в наиболее острый период украинского кризиса. Затем он отошёл на второй план, но почву для страхов стали создавать периодические обострения в Сирии (то турки самолёт собьют, то США не туда выстрелят). В последние недели ожидания войны усилились из-за американо-корейского конфликта. Можно с уверенностью сказать, что они не утихнут даже после того, как дискуссия Пхеньяна и Вашингтона вновь (в который уже раз) перейдёт в рутинную фазу.
Боязнь начала глобального конфликта с участием ядерных держав не является прерогативой российского общества. Страх войны нарастает по всему миру. Причём в Европе он больше, чем в России или США, а Восточную Европу поразил сильнее, чем Западную.
Возможно, именно этот европейский феномен сможет объяснить нам истоки и смысл этого страха, кажущегося на первый взгляд иррациональным, но захлёстывающего планету, как пандемия гриппа.
Характерной особенностью сегодняшней Европы является разочарование в
своём главном проекте. Европейский Союз больше не является предметом
зависти и вожделения. Толпы желающих присоединиться к «цивилизованному
миру» не стучатся в его двери. Наоборот, Британия дала старт обратному
процессу.
При этом один только пока не завершённый выход Лондона из ЕС уже привёл к возникновению нескольких неразрешимых проблем. Шотландия не желает покидать Евросоюз и планирует вновь провести референдум о независимости. При этом победят сторонники независимости или проиграют, даже в самой Шотландии, где голоса разделяются примерно 50 на 50, с небольшим преимуществом в чью-либо пользу, половина населения будет недовольна принятым решением.
Как делить британское ядерное оружие? Оно же не Англии принадлежит, а Соединённому Королевству Великобритании и Северной Ирландии. Кстати, база подводных лодок, носителей ядерных ракет, находится в Шотландии.
А есть ещё проблема Гибралтара. Гибралтар хочет остаться в ЕС. Испания желает вернуть Гибралтар. Гибралтар в Испанию не хочет. Британия никому не собирается передавать свои права на эту стратегическую скалу, контролирующую выход из Средиземного моря в Атлантику.
Евроскептики набирают силу в Западной Европе. В Италии и во Франции глобалисты ещё удерживаются у власти, но уже вынуждены прибегать к откровенным политическим аферам. И популярность националистов продолжает расти. Даже в Германии (которая, будучи мощнейшей экономикой ЕС, а с некоторых пор и его политическим гегемоном, получала наибольшие дивиденды от расширения Евросоюза) всё более широкие слои общественности начинают приходить к выводу, что «бремя белого человека», которое Западная Европа взвалила на себя по отношению к Восточной, стало излишне дорогостоящим. Причём выгоды получают большой бизнес и политики, а издержки несут простые граждане. В Западной Европе назрел спрос на национализацию политики. И решение Британии о выходе, в результате которого сводный бюджет ЕС сразу усохнет примерно на 13%, только подстёгивает остальных западноевропейцев думать быстрее.
Западная
Европа уже не в силах финансировать политику «выравнивания
потенциалов», в рамках которой восточноевропейцам предоставлялась
поддержка на сотни миллиардов евро. Но именно на этой политике и
базировалось единство Евросоюза. Без проводимого брюссельской
бюрократией перераспределения средств ЕС становится бесполезным и
затратным предприятием отнюдь не только для восточноевропейцев. Если
начнётся сброс балласта, то не факт, что Италия, Греция, Испания и
Португалия не покажутся новой Европе столь же (или даже более)
обременительными, как Польша или Эстония.
Внутренние европейские противоречия между банкирами-глобалистами и промышленниками-националистами, между богатым (пока богатым!) севером и нищим югом, между донорами из Западной Европы и реципиентами из Восточной, между брюссельской наднациональной бюрократией и национальными правительствами разрывают Евросоюз. Примирить эти противоречия невозможно, можно только замедлить распад.
Но даже для торможения процессов дезинтеграции нужны согласованные действия. В то время, как пример Британии свидетельствует, что относительно успешные страны могут попытаться спрыгнуть с этого корабля первыми.
Между тем внутриевропейские противоречия, в том числе и
территориальные, микшировались открытыми границами, свободой
передвижения и постепенным движением Евросоюза к оформлению единого
федеративного или конфедеративного государства. Сейчас нарастает
тенденция к дезинтеграции, и, несмотря на осознание европейскими
политиками опасности данного процесса, они ничего не могут ему
противопоставить, поскольку исчерпана обеспечивавшая единство ЕС
ресурсная база.
Нынешняя Европа не в состоянии даже навести порядок на Украине, где именно благодаря усилиям ЕС пришло к власти прозападное правительство. Между тем стабилизация Украины стоит относительно дёшево. Киеву хватило бы 10-15 миллиардов евро в год, что просто несравнимо с деньгами, затрачиваемыми на Грецию, Испанию, Италию. Причём по мере нарастания кризисных явлений Евросоюзу будет требоваться всё больше и больше денег на решение проблем своих ведущих членов.
Но Восточную Европу денег уже не хватает. С 2020 года ЕС однозначно собирается прекратить финансовую поддержку государств региона. При этом дебатируется вопрос о резком сокращении программ финансирования уже в 2018 году. Восточноевропейские страны уверенно вступают на путь Украины, разорвавшей экономические связи с Россией и не сумевшей адаптироваться к требованиям ЕС. Если депопуляция и деиндустриализация Польши ещё микшируются трудовой миграцией с Украины (до 1,5 миллиона трудовых мигрантов) и европейским финансированием, то в Прибалтике, Румынии, Болгарии эти проблемы критичны, системны и нерешаемы.
Восточноевропейцы попытались решить вопрос традиционно. Усилив накал русофобии, они обратились к США и НАТО за военной помощью. Американских военных на своей территории они получили. Отношения с Россией ухудшили. Чувство опасности только усилилось. Но вот ожидаемых денег вместе с базами восточноевропейцы так и не дождались. Наоборот, ещё пришлось понести затраты на обеспечение союзным войскам привычного комфорта.
Итак, на фоне процессов распада, которые не могут быть остановлены в рамках действующей политической и экономической системы, Западная Европа боится войны как внутриевропейского конфликта, возникающего в ходе обострения межнациональных противоречий в распадающемся ЕС. В то же время Восточная Европа больше опасается конфликта с Россией, который, впрочем, сама же и провоцирует, пытаясь за неимением других экспортных товаров выставить на продажу русофобию.
Более того, Восточная Европа пытается использовать конфликт с Россией для укрепления общеевропейского единства. Концепции существования вне ЕС восточноевропейские элиты не имеют. Исчерпание ресурсной базы Евросоюза вымывает из-под них европейскую финансовую поддержку. Национальные экономики давно и надёжно уничтожены согласно требованиям и рекомендациям того же ЕС. Обосновать свои претензии на внешнее финансирование можно, только создав в Европе ощущение общей опасности и позиционируя себя, как пионеров фронтира. Впрочем, Украина такую попытку уже сделала, и ей это не помогло.
Однако европейские проблемы не родились на пустом месте. Они возникли как составная часть системного кризиса созданного после распада СССР американского глобального мира. С аналогичными проблемами столкнулись и США. Там тоже идёт борьба глобалистов и изоляционистов, там также растёт популярность сепаратистских движений в отдельных богатых штатах.
Основное противоречие американской системы - ограниченность планетарных рынков при необходимости постоянного опережающего роста, достигающегося только за счёт освоения новых рынков.
После того как все доступные рынки были системой освоены, она должна была либо уступить место другой системе (посредством распада или реформы), либо найти новые, доступные рынки. Рынки можно было только отнять. При этом наиболее крупные сегменты мирового рынка после США контролировались Россией, Китаем и ЕС.
Поскольку Европа являлась американским союзником, а Китай - мастерской Запада, первоначальная ставка была сделана на контроль над Россией. Тем более, что он обеспечивал контроль над практически неисчерпаемыми природными ресурсами и континентальными транзитными путями. Этого было достаточно, чтобы контролировать остальной мир. Однако серия «цветных» переворотов, полтора десятилетия бушевавших вокруг российских границ, а также попытки раскачать ситуацию внутри страны, привели к консолидации российского общества и укреплению государства.
В результате, уже в ходе украинского кризиса, США были вынуждены использовать в своих интересах ресурсную базу ЕС, что привело к быстрому схлопыванию европейского проекта, утратившего рентабельность. Однако все усилия американских и европейских глобалистов не смогли существенно изменить ситуацию. Тогда возникла «концепция Трампа» о перенесении основных усилий на китайское направление.
Здесь речь идёт не столько о разрушении Китая, что было бы невыгодно самим США, сколько о лишении России стратегического союзника, надёжного тыла и разрушении интеграционного проекта Большой Евразии, который без Китая нереален настолько же, насколько и без Европы. Сменилась тактика, и Россию пытаются взять не штурмом, но осадой.
Собственно поэтому люди во всём мире интуитивно чувствуют военную опасность. Если благополучие крупнейшей ядерной державы (США) построено на отжившей своё системе, если при этом время на реформирование системы уже безвозвратно и бездарно утрачено, попытка продлить агонию системы требует притока внешних ресурсов, которые можно захватить только силой. Альтернативный вариант - неконтролируемый распад системы порождает хаос, поражающий административные и силовые структуры сверхдержавы. Неизвестно что опаснее.
Попытка избежать собственной хаотизации неизбежно влечёт за собой экспорт хаоса за пределы собственной территории. Именно поэтому мы видим, как США вначале хаотизировали своих второстепенных союзников на Ближнем Востоке, а затем начали экспорт хаоса в Западную Европу. Сегодняшние проблемы ЕС есть не что иное, как начало самопожирания системы. Её важнейшая часть - США, - не имея возможности поддерживать всю систему, пытается сохранить себя за счёт ресурсов более слабого звена, которым является ЕС. В свою очередь ЕС с целью экономии дефицитных ресурсов бросил на произвол судьбы Украину и готовится отсечь Восточную Европу.
Однако за счёт каннибализма по отношению к союзникам можно протянуть относительно недолго. Поскольку Россия и Китай не поддаются давлению, более того, начали создавать альтернативную систему международных отношений, проблема остаётся нерешаемой. Следовательно, на очередном витке спирали американское руководство вновь окажется перед выбором: отказ от амбиций или попытка сохранить глобальное первенство при помощи силы. Хорошо, если к тому времени США и коллективный Запад будут достаточно слабы, чтобы осознавать бесперспективность агрессии.
Пока же военная опасность остаётся крайне высокой.
