Первый и Второй Вселенские Соборы дали христианству догматическое решение сложнейшей проблемы - вопроса о Пресвятой Троице. Но теперь перед Церковью встал не менее сложный - христологический - вопрос о Божественности и человечности Иисуса Христа. Именно эта тема была главной на повестке Третьего Вселенского Собора, состоявшегося в Эфесе в 431 году, который вспоминается Церковью 22 сентября.
Спор богословских школ
Церковь учит, что Господь наш Иисус Христос является совершенным Богом и совершенным Человеком. Но как именно в личности Спасителя, жившей в конкретное время и в конкретном месте, совмещены Божественные и человеческие черты? Представители двух виднейших богословских школ - антиохийской и александрийской - отвечали на этот вопрос несколько по-разному. Богословы-антиохийцы отмечали прежде всего полноту человеческой природы Спасителя, представители александрийского богословия - говорили о Божественности Слова, ставшего плотью. Антиохийцев интересовали исторические реалии земной жизни Спасителя, александрийцев - аллегорический и символический смысл Нового Завета. И тот, и другой подходы привнесли много ценного в богословскую науку, но крайности были чреваты возникновением ересей.
Несторий и его заблуждения
Одна
из таких ересей - несторианская - получила свое название от имени
епископа Константинопольского Нестория. Он был последователем известных
богословов антиохийского направления - Диодора Тарсийского и Феодора
Мопсуестийского. Они полагали, что в Иисусе Христе нужно разделять не
только две природы - Божественную и человеческую, но и две ипостаси.
Согласно их воззрениям, Пречистая Дева родила не Бога, но человека -
обычного ребенка, в которого пожелал вселиться Бог, сделав его Своим
Храмом. Если бы возобладала эта точка зрения, мы уже не могли бы с
полным основанием говорить о том, что Сам Бог страдал за нас и умер на
Кресте.
Несторий не привнес в учение Диодора Тарсийского и Феодора Мопсуестийского ничего нового, но начал насажать их взгляды с большим упорством, уклоняясь от здравой богословской дискуссии. Свою деятельность епископ Константинополя начал под знаменем борьбы с ересями. Через пять дней после вступления в должность он закрыл арианскую церковь в византийской столице. Прихожанами этой церкви были наемники-готы, из которых состояла имперская гвардия. Действовали они не менее решительно, чем их оппонент: подожгли закрытую церковь, в результате чего сгорел весь квартал. Досталось от сурового епископа и любителям светских развлечений - театра, пения, танцев и спорта. Притом сам этот человек отнюдь не был аскетом - он любил пышность, почести и был настоящим царедворцем.
Очень скоро речи и поступки Нестория восстановили против него почти всех жителей Константинополя. Особое смущение в народе вызывали его взгляды на Богородицу. Убежденный в своей правоте епископ полагал, что Ее нельзя называть Богородицею, потому что Она человек и родила не Бога, а человека. В таком случае Она - «человекородица», «христородица», в крайнем случае - «богоприимица».
Ответ святителя Кирилла
Главным оппонентом Нестория стал виднейший богослов и экзегет (толкователь) александрийской школы - святитель Кирилл Александрийский. Нужно сказать, что этот святой обладал не менее жестким характером, чем Несторий. Он тоже активно боролся с остатками древних ересей, а кроме того - с иудаизмом и языческой культурой. Многие его начинания становились настоящей головной болью для властей Египта. Доходило и до открытой конфронтации, и до столкновений на улицах Александрии.
Когда в руки епископа Александрии попали проповеди Нестория, святитель понял, что нужно защитить истинную веру. Он открыто подверг взгляды епископа Константинопольского резкой критике. Резкость была вполне оправдана - ведь речь шла о чистоте веры, о деле нашего спасения. Бог не вселился в человека - учил святитель - а стал Человеком для того, чтобы человечество было спасено для жизни вечной. Господь Иисус Христос воспринял всё человеческое естество. Если же этой встречи Бога и человека во Христе не было бы, то и наша встреча с Богом была бы невозможна, а спасение - иллюзорно. «Один и тот же Бог-Слово есть Бог и Человек», - писал святитель Кирилл. И добавлял к этому: «Кто не исповедует Слово Божие пострадавшим плотию, и распятым плотию, и смерть вкусившим плотию, ставшим перворожденным из мертвых (ср.: Кол. 1, 18), так как Он есть Жизнь и Животворящий как Бог: да будет анафема».
Сердечная горячность святителя Кирилла была и его силой, и его слабостью. В пылу полемики он недостаточно четко разделил понятия «природа» и «ипостась», употребляя их практически как взаимозаменяемые. Кроме того, в целях опровержения Нестория святитель использовал выражение «единая природа Бога Слова воплощенная», думая, что эта фраза принадлежит святителю Афанасию Александрийскому. На самом же деле эти слова принадлежали еретику Аполлинарию Лаодикийскому. Главный недочет позиции святого Кирилла заключался в том, что, будучи представителем александрийского богословия, он сделал слишком сильный акцент на Божественности Иисуса Христа - в ущерб Его человеческой природе. В дальнейшем некоторая богословская однобокость трудов святителя стала почвой для возникновения ереси монофизитства, осуждение которой состоялось только спустя двадцать лет - в 451 году.
Нестроения на Соборе
Узнав о том, что его взгляды подвергли жесткой критике, Несторий пришел в ярость. Началось жестокое преследование противников несторианской ереси. Будучи искушенным политиком, этот епископ знал, что для победы над святителем Кириллом нужно заручиться поддержкой власти. Однако император Феодосий II, который до этого поддерживал все начинания столичного архипастыря, на этот раз проявил духовную осторожность и объявил о созыве нового Вселенского Собора. Вероятно, здесь не обошлось без влияния его сестры Пульхерии, которая обладала большой властью и активно выступала против антиохийца Нестория.
К моменту открытия Собора у Нестория уже не было поддержки ни в народе, который был глубоко оскорблен его отказом именовать Деву Марию Богородицей, ни среди других епископов, ни у властей. В отличие от святителя Кирилла, он не был богословом, так что его поражение было предрешено. Оставались формальности: дождаться, когда соберутся представители всех Поместных Церквей. Опаздывали папские легаты и представители антиохийской делегации. Однако святитель Кирилл, не обращая внимания на возражения Константинопольского архиерея, решил начать без них. Собор единогласно осудил Нестория и лишил его епископского достоинства и священного сана. Когда через четыре дня сирийская делегация во главе с Иоанном Антиохийским прибыла в Эфес, всё уже было решено. В ответ на это сирийцы открыли свой Собор и низложили, в свою очередь, святителя Кирилла, а его учение объявили ересью.
Император получил два Собора вместо одного и просто не знал, что делать. Ожесточение и с той, и с другой стороны достигло крайних пределов. Дабы противники не начали выяснять отношения с помощью кулаков, власти поставили между ними отряды солдат. Беспорядки росли, и император был вынужден принять жесткое решение: он утвердил и низложение Нестория, и низложение святителя Кирилла как деяния одного Собора. Город окружили войска, а оба епископа были арестованы и изолированы от своих последователей, дабы конфликт не распространился.
Дальнейшая судьба заключенных сложилась по-разному. Святитель Кирилл очень скоро бежал из-под стражи в Александрию. Там он пользовался такой поддержкой населения, что изъять его оттуда без бунта было невозможно, и император не стал этого делать. Несторий же в 435 году был сослан в Ливийский оазис и вел там одинокую жизнь, полную лишений.
Примирение
Когда страсти утихли, представители и антиохийского, и александрийского богословия поняли свою частичную неправоту. В течение двух лет святители Кирилл Александрийский и Иоанн Антиохийский переписывались и в конце концов, презрев взаимные обиды, смогли прийти к соглашению. Святитель Кирилл согласился аннулировать свои двенадцать анафематизмов, в которых антиохийские взгляды подвергались слишком резким и несправедливым нападкам, а сирийские богословы признали осуждение ереси Нестория.
Святитель Кирилл подписал антиохийское вероизложение, составленное, вероятно, блаженным Феодоритом Киррским, в котором говорится следующее:
«Посему исповедуем, что Господь наш Иисус Христос, Сын Божий Единородный, есть совершенный Бог и совершенный Человек с разумной душой и телом, рожденный по Божеству от Отца прежде веков, в последние же дни Он же Самый (рожден) по человечеству от Марии Девы, нас ради и нашего ради спасения. Единосущный Отцу по Божеству и Он же Самый единосущный нам по человечеству. Ибо произошло единение двух природ. Посему мы исповедуем Единого Христа, Единого Сына, Единого Господа.
Сообразно с этой мыслью о неслиянном единении (природ) мы исповедуем Святую Деву Богородицей, и это потому, что воплотился и вочеловечился Бог Логос и соединил с Собой воспринятый от Нее храм. Евангельские же и апостольские выражения о Господе мы признаём: одни объединяющими, как относящиеся к одному лицу, а другие разделяющими, как относящиеся к двум природам. И одни (выражения признаём) передающими богоприличествующие (свойства) по Божеству Христа, а другие уничиженные (свойства) по человечеству Его».
Эти слова и являются богословским итогом Третьего Вселенского Собора.
Газета «Православная вера» № 17 (589)
Екатерина ИвановаИсточник: Православие и современность
