«Расскажите обязательно про матушку Макрину и Марию Пантееву, - настойчиво просили меня прихожанки Казанской церкви города Петровска. - Не станет нас, хоть газетные полосы сохранят о них память». С этим напутствием я уезжала из этого небольшого городка, увозя с собой настоящую драгоценность - записанные на диктофон свидетельства о жизни двух женщин - монахини и мирянки, своим вроде бы незаметным для стороннего глаза подвигом жизни с Богом и для Бога укреплявших веру в тех, кто не отринул ее в страшные безбожные годы.
Решая, какой из храмов Петровска станет местом редакционной командировки, мы не случайно остановили свой выбор на старинной церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. Казанский храм - один из немногих в области избежал участи быть принесенным в жертву атеистическому режиму. Он лишился колокольни и был закрыт в начале 20‑х годов прошлого века, но в 1944 году его вновь открыли, и больше богослужебная жизнь в нем уже никогда не прерывалась. Именно этот храм стал средоточием духовной жизни не только самого Петровска, но и окрестностей.
Духовные связи
Наличие в городе действующей церкви, несомненно, наложило отпечаток на жизнь горожан. У тех, с кем мне довелось пообщаться, был - такой редкий для советского человека! - личный опыт церковного детства. Они помнят, как бабушки и мамы водили их на всенощную и Литургию, как учили молиться, обращаться за помощью к Господу, Божией Матери, святым. Эти люди, будучи советскими гражданами, венчались, когда создавали семьи, крестили детей во младенчестве и провожали в последний путь своих усопших родственников с молитвами чина отпевания и чтением Псалтири. Православие было для них неотъемлемой частью жизни, и пусть им приходилось выполнять на заводе по две-три нормы, чтобы отпроситься у начальства в день церковного праздника, терпеть «проработки» за веру, скорбеть из-за несправедливых увольнений, они не жалеют ни о чем - жизнь в Церкви, жизнь с Богом в настоящем давала значительно больше, чем мифические обещания счастья в светлом коммунистическом завтра.
Мы расположились в уютном классе воскресной школы Казанского храма. Перед командировкой я просила нынешнего настоятеля - священника Николая Смирнова - пригласить на встречу прихожан, которые могли бы рассказать об истории прихода, поделиться воспоминаниями о духовенстве, о том, как жили верующие. Прихожанки охотно откликнулись на приглашение, принесли фотографии. Я слушала их рассказы и поражалась: принимать у себя дома многочисленных паломников, прибывающих в Петровск на большие церковные праздники, ездить на исповедь к духовному отцу на другой конец страны было для жителей Петровска обычным делом.
Духовные связи соединили в один узор судьбы схимонахини Артемии (в миру Антонины Горбуновой), митрополита Вениамина (Федченкова), который нес свое служение в Саратове в 1955-1958 годах, и священноисповедника Иоанна Оленевского - в миру Ивана Васильевича Калинина, одного из наиболее почитаемых подвижников Пензенской земли. Когда Антонина - вчерашняя выпускница светского вуза - пришла к митрополиту Вениамину с вопросом, какой путь ей избрать - быть в миру или уходить в монастырь, в дверь неожиданно постучали. Оказалось, что в это же время к Владыке решил наведаться «в гости» уполномоченный по делам религии. Чтобы не навлекать на девушку гнев властей, Владыка велел ей спрятаться за занавеску. А на вопрос уполномоченного: «Кто это у вас там?» - отмахнулся: «Да так, одна монахиня...». Позже Владыка благословил Антонину отправляться в Пюхтицкий монастырь, где она и подвизалась всю свою жизнь. Однажды монахиня Артемия решила посетить пензенского старца - отца Иоанна. И Господь сподобил ее стать свидетельницей последних минут его жизни.
Я слушала удивительную историю о том, как десятилетней девочке Люсе Мигачевой, посланной мачехой в грозу на пруд за гусями, помогал загнать этих самых гусей домой никто иной, как святитель Николай Чудотворец. И подобных эпизодов чудесной помощи святых в жизни петровчан наберется не на одну статью. Но были и другие рассказы, в которых чудесным представлялось вполне земное - мужество, смелость, твердость в вере. Таков, например рассказ Валентины Ивановны Крапивиной о том, как ее бабушка, староста храма, Колесникова Пелагея Михайловна, не отдала представителю власти ключи от храма, и церковь на некоторое время оставили в покое, что фактически спасло ее от разрушения.
Насколько же сильное влияние может оказать на окружающих истинный христианин... Когда не было книг, когда священнику приходилось говорить проповедь с оглядкой на представителей власти, самой сильной проповедью становилась жизнь - жизнь самых обычных людей.
«Пресвятая Богородица, управь как-нибудь»
В начале 2000-х в крестильне Казанского храма жила пожилая женщина - матушка Макрина (в миру Мария Насаченко, в иночестве Мелания). Она была монахиней, хотя по внешнему виду этого было не определить - ходила в обычной одежде и была по наружности простой старушкой. Когда-то у нее был свой небольшой домик, но когда он пришел в полную негодность, она перебралась в церковь, где служила Богу, подобно евангельской пророчице Анне, постом и молитвою.
- Тридцать лет она прожила при храме, а когда стала совсем старенькой - слепой почти, передвигающейся с трудом из-за трофической язвы на ноге, начала проситься: «Возьми меня к себе!» - вспоминает Наталия Иголкина, певчая Казанского храма. - «Матушка, я работаю, ну как я тебя возьму!» - объясняла я ей, но она продолжала просьбы. И вот так случилось, что на работе меня неожиданно, за два года до пенсии, сократили, и уже не осталось препятствий, чтобы взять матушку к себе. Договорилась со священником, что беру ее на зиму, а на лето она опять в храм переберется. Но стоило нам с матушкой преступить порог моего дома, она вдруг спросила: «Ты зачем меня сюда привезла?». Я опешила. Говорю, что сама же просилась. А она: «Вот придет новый батюшка, а меня там нет. А потом скажет: "Я ее не видел, не знаю, и она мне не нужна"». Я говорю: «Что ты, матушка, да разве такое может быть!». И подумать только! Пока она у меня зиму жила, в храме сменился настоятель. Весной я ему говорю, что пора матушку назад в храм везти. А он мне: «Я ее не знаю, не видел, и она мне не нужна». Слово в слово сказал.
Так и осталась матушка Макрина у Наталии Михайловны насовсем.
Как проходили ее дни? В молитве. Иногда вспоминала детство, юность. Родилась Мария 13 января 1915 года на Украине, в деревне Ивановка станицы Мокроус, в зажиточной семье Павла и Пелагеи Насаченко. Во время Гражданской войны (девочке было тогда два года) отца убили. Мать вышла замуж за другого - Федора Лущая. Был он вдовцом с малолетней дочкой Александрой. Потом у супругов родилась совместная дочка. Вскоре семью раскулачили, умерли дедушка и бабушка, а потом и мама Марии. Сиротку взял к себе брат матери - Максим, который жил в станице Семеновка. Когда у Максима родились дети - Иван и Василий, она стала для них нянькой. Мальчишки подросли, и десятилетняя девочка пошла в работницы в семью учителей. С ними, вероятно, она и переехала в Петровск. Матушка говорила, что не помнит, как здесь оказалась, - хотя в Петровске жили ее родственники по отцу, никаких отношений с ними у нее не было.
В Петровске Мария работала при храме. Были тогда при Казанской церкви две инокини - Ксения и Саломия, просфоры пекли и убирались в алтаре. Она стала им помогать: стирать, мыть в храме полы. А когда они состарились, приняла иноческий постриг от отца Нила - иеромонах Нил (Позднев) служил священником в Казанском храме с 1944 по 1959 год. Когда отец Нил отошел ко Господу, она стала духовным чадом схиархимандрита Симеона (Нестеренко) - насельника Глинской пустыни, который и постриг ее в монахини.
- Матушка посвятила Богу всю свою жизнь. И ее близость к Господу, Божией Матери была для окружающих очевидной, - говорит Наталия Михайловна. - Бывало, скажет: «Наташа, иди скорей сюда! Ты посмотри, что мне Матерь Божия показывает! Ой, как головы горят людские!» - «И как же они горят?» - спрашиваю. «Да вот кто скверными словами ругается, тому дают огарочек свечи, и у них головы загораются. Да сколько их!». Конечно, это было назидание мне и мужу, но он этого, к сожалению, не понял.
В памяти Наталии Михайловны сохранилось, как Сам Господь явным образом облегчал ей благое бремя ухода за престарелой подвижницей.
- Иногда матушка попросит меня: «Наташа, посиди со мной». А я всё на бегу, в суете: «Не могу, огород копать надо!». Матушка Макрина к потолку голову поднимет: «Пресвятая Богородица, управь как-нибудь» - только это и скажет. Выхожу с лопатой в огород, а возраст уже сказывается и спина больная, с таким здоровьем не то что копать - ходить трудно. А начнешь работать - смотришь, уже всё сделано. Муж вечером с работы возвращается - огород перекопан. Удивляется: «Кто помогал?». Я только руками развожу - сама не понимаю, как так получилось. Или опять, бывало, Макрина попросит: «Наташа, посиди со мной». Я снова свое: «Не могу я, матушка, мне огород поливать надо». Она снова с молитвой к Богородице. И как помолится - ночью дождик пойдет. Пока Макрина у меня жила, я огород и не поливала почти. А когда она умерла, без ее молитвы такие огородные мучения начались... Так я устала от этого, недавно сходила к ней на могилку, поплакала, пожаловалась. Так что бы вы думали - опять дожди, слава Богу, помогают нам урожай растить.
Умерла матушка Макрина на девяносто первом году жизни - в 2005 году. Язву на ноге с Божией помощью вылечили, а больше она особо ничем и не болела, только слабела в последние годы. «Она говорила: "А чего смерти бояться - три раза выдохнул и всё", - вспоминает Наталия. - Так и получилось: у меня на глазах она сделала три глубоких выдоха и закрыла глаза».
При жизни матушка никогда не носила иноческой одежды, но в последний путь ее провожали в полном монашеском облачении.
«Я молилась, и словно кто-то мне помогал огонь тушить»
У некоторых верующих жителей Петровска до сих пор хранятся дома листки с написанной от руки печатными буквами семнадцатой кафизмой. Эти листочки раздавала землякам Мария Ивановна Пантеева.
Мария родилась в Петровске в 1905 году. В школах в те времена учились только мальчики, но Маша через брата Гришу, который в школу ходил, освоила грамоту. Правда, писала всю жизнь только печатными буквами. С юных лет она ходила в храм, любила службу и хотела уйти в монахини. Когда подросла, с двумя подружками отправилась в Пензу за благословением на иноческий путь. Подружек в монастыре оставили, а ей сказали: «У тебя мама есть, ты ей помогать должна, иди домой. А монашество к тебе само придет».
Замуж Мария так и не вышла. Жила тем, что «домовничала», то есть помогала работающим людям вести хозяйство, чужих детей воспитывала. В колхоз не пошла, что вызвало ярость властей. То, что она не скрывала религиозных убеждений, тоже не способствовало их лояльности к молодой одинокой женщине. В 1937 году Марию Пантееву арестовали и репрессировали. Срок - десять лет - она отбывала где-то в Сибири. Когда он закончился, вернулась в родной Петровск. От пенсии она отказалась. К тому времени уже открылся Казанский храм, и Мария Ивановна стала читать там на клиросе.
Самый яркий эпизод из ее жизни знают все прихожане Казанского храма.
- Приключилась эта история, - вспоминает ее родственница Анна Семеновна Семакова, пенсионерка, член приходского совета, - когда Мария Ивановна продолжала «домовничать» у людей. И понадобилось ей зачем-то в подпол спуститься. На лестнице голова у женщины закружилась, она упала и, видимо, в падении задела керосиновую лампу. Та опрокинулась, и начался пожар. Очнулась, из подпола вылезла - изба огнем объята. Что делать?! В доме было всего два ведра воды. Она ковшиком стала воду зачерпывать и поливать огонь. Поливает и половицы рукой гладит, поливает и гладит, а сама молится. И огонь стал утихать, а вскоре совсем унялся. Вернулись хозяева - и понять не могут, что произошло. Мария говорит, что пожар был, а в доме только половик сгоревший. Сама она цела, даже юбка не опалена. «Кто Вам помогал, кого отблагодарить?» - пытают ее хозяева, а она говорит: «Бога благодарите. Я молилась, и словно кто-то мне помогал огонь тушить».
* * *
Наша встреча с прихожанами подходит к концу. За несколько часов беседы невозможно охватить богатейшую историю Казанского храма. Но тем, чье внимание она привлекла, будет небезынтересно узнать, что в издательстве Саратовской митрополии готовится к печати книга «Петровск православный. Вчера. Сегодня. Завтра», написанная протоиереем Дионисием Абрамовым и краеведом И. М. Скворцовым. В ней собрана уникальная информация по истории всех храмов Петровска с именами священников, служивших в этом городе, представлен богатый фотографический материал. Есть в книге и страницы, на которых читатель снова встретится с некоторыми героями нашего материала. А мы с прихожанами надеемся, что внесли свою малую лепту в сохранение истории любимой петровчанами Казанской церкви.
Я смотрю на ее переливающиеся на солнце золотые купола: то, что этот храм уцелел, - это еще одно явленное нам чудо. И нет ему другого объяснения, кроме милости Божией и силы веры людей, не боявшихся ничего и никого. Людей, которые про жизнь свою могли бы сказать: все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4, 13).
Материал подготовлен в рамках проекта «Духовные скрепы Отечества - история и современность». При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68‑рп и на основании конкурса, проведенного Фондом поддержки гражданской активности в малых городах и сельских территориях «Перспектива».
Газета «Православная вера» № 14 (586)
Ольга ПротасоваИсточник: Православие и современность