«Сейчас ход событий, российский напор слегка воздействовал на американцев. Уже появилось понимание того, что Крым отойдет к России, и они готовы на многое из того, на что раньше не были готовы», – заявил газете ВЗГЛЯД политолог Федор Лукьянов. Он надеется, что по итогам украинского кризиса в мире воцарится новый, более справедливый порядок.
Евросоюз и США не пошли на экономические санкции против России, так как они способны нанести ущерб не только РФ, но и самим европейцам и американцам, заявил политолог Федор Лукьянов.
Ф. Л.: Западные представители и раньше говорили, что законные интересы России должны быть учтены. Но при этом они оставляли за собой право определять, Как писала газета ВЗГЛЯД, в понедельник президент США Барак Обама подписал указ о введении санкций в отношении высокопоставленных российских политиков: спикера СФ Валентины Матвиенко, вице-премьера Дмитрия Рогозина, помощника президента РФ Владислава Суркова, советника главы государства Сергея Глазьева, депутатов Елены Мизулиной и Леонида Слуцкого, а также сенатора Андрея Клишаса. Евросоюз в свою очередь составил свой санкционный список российских и крымских политиков.«Обычно Россия отвечает симметрично. Надо ожидать, что мы составим свой список политиков, ответственных за дестабилизацию ситуации на Украине», – сказал Лукьянов РИА «Новости».
Эксперт полагает, что действия Вашингтона и Брюсселя – попытка уйти от принятия экономических ограничительных мер, потому что они способны нанести ущерб не только России, но и самим европейцам и американцам. Поэтому, по мнению Лукьянова, в Европе и США делаются «странные, удивительные, но очень яркие с точки зрения медийного пиара шаги».
О том, можно ли расценивать первые «мягкие» санкции как признак готовности Запада идти на уступки, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал глава Совета по внешней и оборонной политике, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
ВЗГЛЯД: Федор Александрович, вы еще пару недель назад выражали надежду на проведение «мирной конференции» по Украине с участием России и Запада. Объявленные в понедельник санкции против российских политиков многие расценили как «мягкие». Это значит, что Запад уже осторожничает, идет на уступки, шансы на мирную конференцию растут?
Федор Лукьянов: Нет, не осторожничает. Сейчас пока никаких шансов нет. Это первый шаг. За ним последуют другие. Они обещали – чем дальше будет Россия идти, тем больше санкций она получит. Завтра выступит президент и, надо полагать, объявит, что мы принимаем крымских братьев в состав Российской Федерации. Понятно, что на это будет следующая порция санкций. И так далее.
ВЗГЛЯД: «Клуб богатых стран» (ОСЭР) приостановил процедуру присоединения к организации России. Насколько это важно?
Ф. Л.: Любой клуб, где правила определяются какими-то странами, имеет право не принимать тех, кого не хотят. Это вполне естественно. Но сейчас складывается новая ситуация, когда членство России в этом клубе будет не столь существенным, как до этого.
ВЗГЛЯД: Вы
уже отметили, что Россия больше не считает сохранение хороших отношений
с Западом обязательным. Тот факт, что Вашингтон недавно признал
вскользь право Москвы защищать свои «интересы» в ближнем зарубежье, еще
не говорит о том, что в отношении самого Запада к России тоже наметились
перемены?
Сейчас ход событий, российский напор, который демонстрируется, слегка воздействовал на американцев. Уже появилось понимание того, что Крым отойдет к России, и они готовы на многое из того, на что раньше не были готовы. Но опять же при условии, что Россия откажется от своего решительного шага.
Если бы Россия в последний момент сказала: давайте подождем с присоединением, давайте посмотрим, какой будет Украина и о чем мы с ней сможем договориться, я не исключаю, что какие-то определенные сдвиги по сравнению с тем, что предлагалось раньше, произошли бы. Но все это происходило бы опять в том объеме, в котором США и Евросоюз сочли бы приемлемым.
Теперь же Россия не намерена вступать в какие-либо обсуждения своих интересов. Она пришла к выводу, что должна действовать, как считает нужным. Произойди это три недели назад, все могло бы быть иначе. Но тогда этого не произошло.
ВЗГЛЯД: Вы не раз предлагали, чтобы Россия стала «мостом» между Западом и Китаем, не примыкая открыто ни к одной из сторон, «придерживаясь открытости в сочетании с очень изворотливой политикой». Нет ли риска, что нынешняя ссора с Западом – по принципу маятника – приведет Россию к слишком сильному крену в сторону Пекина? Не рискуем ли мы стать младшим братом в паре с Китаем, который экономически намного нас превосходит?
Ф. Л.: Да, мы рискуем. Это, может быть, один из самых существенных рисков, который надо учитывать. Это требует серьезных дипломатических усилий. Потому что Китай с удовольствием поддержит Россию – ну, скажем так, неофициально (они не будут поддерживать само решение по Крыму никогда). Но неофициально они говорят, что мы с удовольствием поможем России, но, естественно, не просто так. Поэтому риск оказаться в излишней зависимости от Китая, превратившись в его младшего партнера, сейчас, безусловно, присутствует.
ВЗГЛЯД: Вы
отмечали, что в итоге украинского кризиса мы все-таки можем рассчитывать
на установление нового баланса сил, который заставит участников мировых
процессов вести серьезный разговор о новых правилах мировой
политической игры. Какими, например, могут быть эти правила?
Последние 20 лет официальная риторика заключалась в том, что линий-то нет, что эпоха «сфер интересов» прошла. Это, мол, XIX век, это неактуально. Теперь игра «общая» - больше нет, мол, игр «с нулевой суммой». Но что это значит на практике, мы видим. Это означает, что ни у кого «сфер интересов» нет, а у Соединенных Штатов их тоже нет, потому что у них сфера интересов - это весь мир.
То есть на самом деле линий не было просто потому, что Соединенные Штаты считали возможным действовать везде, где считали нужным. Вот сейчас хорошо бы вернуть линии.
К холодной войне вернуться невозможно, у нас нет и не будет биполярного мира. Это скорее модифицированный вариант XIX века - возврат к более традиционной, классической трактовке, когда мы понимаем, что есть моменты, когда мы понимаем, что надо договариваться о «разделительных линиях». Вот этот мир, мне кажется, был бы более устойчив, чем тот, что есть сейчас. Но это теоретически. Практически я пока не очень вижу к этому стремления. Хотя мы только в начале кризиса, и еще неизвестно, что будет дальше.
.jpg)
