Приманили горбушкой его любимого ржаного хлеба. Дождались, пока склонится его длинная смешная шея. Вогнали в лопоухую голову гвоздь. Затем, так же деловито, свежевали тушу, стараясь не заслонять от детей мясо, кости, кишки, мёртвые глаза. Кругом работали камеры приглашённых медиа, горожане снимали на мобильники. Дети, не отрываясь, глядели на действо - и завораживающий вид необычной казни, случившейся в центре Европы, пробуждал в них одним им ведомые, ещё такие незнакомые, помыслы.
Демонстративное - нагнали прессу, пригласили детишек с родителями -
убийство жирафа Мариуса сотрудниками копенгагенского зоопарка вызвало
шок в России: слишком уж оно выбивалось из привычного ряда образов
«политкорректной» Европы. Конечно, все слышали о новых веяниях западной
толерантности. Но термины «дехристианизация» и «расчеловечивание»
казались дурной выдумкой конспирологов - пока дело не дошло до жирафа.
Здесь уж факт публичного живодёрства вопреки всем европейским ценностям
срочно потребовал объяснений.
Сначала вспомнили о благоговении «немца» перед циркулярами. Предписания
датского зоопарка попунктно доказывали: жираф - не жилец. К размножению
допускать его нельзя из-за «неправильных генов» (ох уж эта европейская
традиция!), продавать в частные зоопарки незаконно, стерилизовать или
вывозить в африканскую саванну - негуманно. По бумажкам жирафу выходила
смерть (примерно как с узниками Бухенвальда: инструкция, понимаете ли, -
а исполнители ни при чём!) Вот только версия эта не объясняла ни выбора
гвоздемёта, ни прилюдности казни.
Более прозорливые люди увязали датское изуверство с политикой. У власти
в этой крошечной стране - коалиция националистов и либералов, которых
объединяет «социал-дарвинистское» отношение к жизни: «Кто сильнее, тот и
прав!» Вот и в копенгагенском зоопарке, в соответствии с этой максимой,
получили распространение кровавые шоу: детишки наблюдают, например, как
лев расправляется с козочкой - и тем самым готовятся к «взрослой»
жизни, в которой полным-полно таких «козлов»: от насильников до
диктаторов. «Воспитательная акция» с Мариусом - из того же ряда,
объясняют прозорливцы.
Но и этого объяснения недостаточно. Ведь на глазах детей забили совсем
не козла. Казни подверглось беззащитное, трогательное, «изысканное»
создание, которое Господь Бог сотворил словно для того лишь, чтобы люди
глядели на него и умилялись.
Эта разница между козлом и жирафом неочевидна, она норовит ускользнуть
от внимания - но она есть. Когда ребёнок бьёт тапком таракана, лишь
идиот попеняет ему за это, - но когда он отрывает крылья у бабочки, это
повод отвести ребенка к психологу. Разделывать хека можно и с детской
помощью - однако дельфин неприкосновенен. Возможно, где-то в Азии
употребляют в пищу золотых рыбок - но в Европе так не делается, а если
делается, то это уже не Европа. Можно, очевидно, палить на охоте по
уткам, но вот стрелять нарочно в аиста - нельзя.
Дело тут в весьма иллюзорном измерении, которое относится уже к
категории эстетической. Всё-таки, одним из сущностных свойств человека
является его способность восторгаться красотой этого мира - а иногда и
жертвовать собой ради неё.
Жираф - это именно тот случай. В зоопарках жирафов держат не для
наблюдения за их повадками и не для щекотания нервов - а для любования.
Убить «по-датски» жирафа - всё равно, что порубить топорами «Джоконду».
Именно поэтому казнить - в Копенгагене, а не в саванне - жирафа,
устраивая из этого громкую медиа-акцию и детский утренник, - значит,
расписываться не только в бессмысленном душегубстве, но и в попрании
собственных эстетических и мировоззренческих канонов, на которых
расцвела Европа.
Хуже всего, впрочем, если подлинная цель возмутительной акции - включая
шоковую реакцию наблюдателей - насаждение среди европейцев чувства вины
за их «нацистское внимание к генам» и «возросшие ксенофобские замашки».
Мало ли: вдруг кому-то срочно понадобилось завезти в Данию свежую
партию африканских мигрантов...
И всё же удивительнее всего в этой истории - слаженная реакция
российской публики. Как бы мы ни были разделены политическими взглядами и
экономическими предпочтениями, неприятие садистской мерзости объединило
имперца и нацдема, консерватора и либерала. Вот и нашлась ещё одна
«консолидирующая идея» в России: не разделывать жирафов из зоопарка на
глазах у детей.
