Да, я знаю, что обычно исторический роман (или фильм) - это такой текст (или видеоряд, а изначально всё равно текст), в котором «на фоне грандиозных исторических событий разворачивается жизненная драма простых (или непростых) героев». Знаю, что это нормально. Но мне не нравится. Мне вообще не интересны люди. Если без «героев» никак нельзя, то я бы предпочёл, чтобы события их жизней служили фоном для настоящей драмы, драмы истории, а не наоборот. Мне кажется, что я знаю такие произведения. «Белая гвардия» Михаила Булгакова, например. Можно показать драму истории через детальное, документальное исследование биографии персонажа, или ведомственного протокола, как наш современник, Леонид Юзефович, в своих трудах о бароне Унгерне, и он же в книжке «Путь посла». Мне это нравится. Можно совсем без людей, исследовать одни только идеи, их конфликты и метаморфозы. Как Хорхе Луис Борхес. Это прекрасно.
Я не люблю, когда исторические декорации разворачиваются исключительно для того, чтобы рассказать, как Вася и Петя любили Машу. И друг друга. Когда всё про это, про человеческое, слишком человеческое. Меня тошнит. Жизни людей, взятые как «биографии тел» - родился, вырос, совокупился, родил детей, ещё раз совокупился, состарился, умер - одинаковы и неинтересны. Про клопов и тараканов можно написать такое же самое. Но бывает, что великая идея, или цель, или могучая поступь истории, и тогда - словно пламя зажигается внутри светильника, и музыка звучит, и появляются запахи, вкусы, во всём, даже и в частной жизни человечка, и вдруг всё становится важным и интересным. Вот так я люблю. Может быть, я странный и неправильный читатель и зритель. А, может, наоборот - все остальные странные, а не я.
Далее пространная и точная цитата из рецензии на новый фильм Фёдора Бондарчука, напечатанной в журнале «Аэрофлота» (ну, вы знаете, для пассажиров, в кармашках впереди стоящих кресел).
«Ноябрь 1942-го, фашисты оккупировали берега Волги. Советские войска пытаются одолеть врага и отбить захваченные города, но вынуждены отступать. Впрочем, нескольким русским солдатам всё же удаётся перебраться на занятую противником территорию. Они укрываются в прибрежном доме и находят там русскую девушку. Немцы заняли её дом, а сама она не успела перебраться за линию фронта. На фоне самого кровопролитного и трагического сражения в истории человечества - Сталинградской битвы - разворачивается история любви...»
Очень хорошая рецензия. В принципе, всё рассказано, и смотреть фильм не обязательно. Я на «Сталинград» в 3D не пойду. Из правдивой рецензии я уже знаю, как это сделано и о чём. Именно так и об этом мне не интересно.
На фоне «исторического» бла-бла-бла развивается «человеческое» бла-бла-бла. Готовый штамп для рецензий и описаний исторических романов и фильмов. И, что гораздо печальнее, готовый штамп, стандарт, если хотите, «канон» и для самих «исторических» произведений. По мере голливудизации нашей культуры (или того, что от неё ещё вчера оставалось) историческое в каноне всё более уступает человеческому, вплоть до полного исчезновения первой компоненты.
А ещё здесь обнаруживается прискорбное надувательство, явный подлог. Ведь, смотрите, художник пишет картину: три разноцветных козлёнка весело прыгают на зелёной лужайке среди весенних цветов и трав на фоне далёкого, словно бы подёрнутого сизой дымкой леса. Как назовут полотно? «Три козлёнка». «Козлята». «Разноцветные». «Игры». Можно даже что-то предельно абстрактное: «Весна пришла!». И вот, мол, эти козлята, они олицетворяют радость всего живого по поводу наступления тёплого времени года. Годится.
Но что если художник или его торговый агент назовут картину... «Сизый лес»? Это покажется нормальному человеку странным. В нашем случае, когда выбор «исторического фона» и названия, вполне вероятно, имели целью получение бюджета от Минкульта, такая «странность» тянет на жульничество. Конечно, удачный «коммерческий ход». Но оправдано ли использование последних сакральных символов нашей истории в «производственных» и «коммерческих» целях?
Прежде авторы были скромнее. Я не помню романов «Курская битва» или «Взятие Берлина». Помню «Танки идут ромбом» и «Батальоны просят огня». Про человеческое, про девушку и любовь там тоже что-то было. Но главное всё же было в том, что танки шли ромбом. А батальоны просили огня.
Нынешняя подмена имён - типично голливудская «инновация». Например, один широко разрекламированный «исторический» фильм следовало назвать «Гейские фантазии». Или «Мёртвый отец, злая мать, сын и любовник сына». Или «Семейка больных придурков». Тогда интерес к фильму был бы ограничен специфическим кругом зрителей. Но фильм назвали иначе. «Александр Македонский»! Имя и «историческая» фактура не только «сделали кассу», но и перевели маргинальный гейский фильм в разряд «мейнстрима», для обязательного семейного просмотра.
Кроме беззастенчивого выколачивания денег с доверчивых зрителей, кроме пропаганды здоровому большинству общества ценностей маргинального больного меньшинства, голливудские (и сделанные по образцу голливудских) «исторические» фильмы несут в себе ещё одну, самую опасную заразу. Они искажают, отрицают, отравляют, убивают историю как науку, как искусство, как память человечества и как объективную реальность.
Неискушённый человек посмотрит голливудскую картину, где «фоном» идут «исторические события» и наивно полагает, что теперь он что-то знает о соответствующем периоде истории. Конечно, ведь ему всё показали, в картинках! И все герои были в костюмах «той эпохи». Однако лучше было бы ему вообще никогда ничего не смотреть, чем «усвоить» историю в голливудской интерпретации.
И дело даже не в том, что Голливуд постоянно врёт, и в деталях, и в главном. А в том, что историческая правда как таковая Голливуду вообще не интересна. Любые «грандиозные события истории» для Голливуда - только фон. Сизый лес далеко-далеко, а на первом плане полянка, где прыгают весёлые козлы, празднующие весну полового инстинкта. Все американские (а есть другие?) блокбастеры только о том, как кто-то хочет кого-то трахнуть. Иногда кто-то хочет ещё отжать денег или захватить власть. Но главное - трахнуть.
И даже если герой жертвует собой, чтобы спасти свой взвод, нацию, страну, человечество или весь мир, то, оказывается, только для того, чтобы перед смертью его папаша, тот самый, который не ходил на его бейсбольные матчи, сказал: я горжусь тобой, сынок! Или чтобы наоборот, сынок сказал: я горжусь тобой, папаша! А всё почему? А потому что, мы знаем, мы тоже читали Фрейда и Ко., между ними была проблема, «эдипов комплекс». Но теперь один из них умирает, конфликт исчерпан, они любят и прощают друг друга. Хэппи энд.
Иногда мне просто интересно: вот эта животность и извращённость сознания, это уровень самих фильм-мейкеров? Или аудитории, на которую они ориентируются? Или они ориентируют (программируют) аудиторию на такой уровень сознания?
Нельзя учить историю по фильмам «голливудского» типа, нельзя по фильмам знакомиться с литературой. Всё, к чему прикасается Голливуд, превращается в ядовитое дерьмо. Я бы на полном серьёзе запретил западным студиям экранизировать классику русской литературы. Если бы была такая возможность. Пока ещё люди во всём мире читают Толстого и Достоевского, но с каждой экранизацией русская классика покрывается налётом фирменной голливудской пошлости. И скоро потенциальный читатель скажет: Толстоевский? Знаю, смотрел в кино «Войну и мир». Про то, как трудно найти хорошего парня и выйти замуж. Секс ин зе сити на фоне снежной России. Всё об одном, только костюмы разные.
Я не смотрел фильм Бондарчука с фальшивым именем «Сталинград». И не буду смотреть. Но сюжет мне примерно понятен. Дом. В нём много мужчин. И одна симпатичная девушка. А рядом смерть, что, конечно, придаёт остроту ощущениям. Интересная ситуация. И такое искусство, при известном уровне мастерства и соблюдении приличий, вполне имеет право на существование. Вот только Сталинград тут совсем не обязательно причём.
Можно было и совсем без Сталинграда про то же самое: заброшенный дом в лесу. Группа молодых людей и одна девушка. Туристы, заблудились. Заночевали в доме. Пытаются выжить. Но рядом бродит невидимый маньяк. И убивает туристов одного за другим. И на фоне кошмара разворачивается история любви, ну, как обычно. Все молодые люди влюблены в девушку. Особенно двое. Маньяк убивает всех, одного за другим. Последними остаются двое молодых людей, особенно влюблённых в девушку, и девушка. В решающей схватке один из влюблённых погибает, но, кажется, успевает убить маньяка. Маньяк исчезает. Остаются двое, молодой человек и девушка. Они грязные, усталые, израненные, они плачут и обнимают друг друга. Но они победили. Они будут жить. Шатаясь, они выходят из дома на поляну, куда за ними прилетел спасательный вертолёт.
Можно добавить ещё интриги и психологии. Например, окажется, что маньяк сам был влюблён в эту девушку. Или что маньяк - это один из молодых людей в туристической группе. Или что маньяк - тот самый оставшийся в живых молодой человек. А самое прикольное было бы узнать в конце фильма, что никакого маньяка не было, что эта девушка сама была маньяком, и она подстроила так, чтобы молодые люди перебили друг друга, все, кроме одного, за которого она решила выйти замуж. Зачем?.. Эмм... ну, например, эта девушка, она, так получилось, «встречалась» уже со всеми в группе. И рано или поздно жених мог об этом узнать, и мог передумать жениться. А теперь они унесли её тайну в могилу.
Что, разве плохой сюжетец для фильма про любовь, со смертью и «психологией»? Правда, в такой фильм не воткнёшь 3D танки и самолёты, и Министерство культуры может не дать денег. Зато совесть осталась бы чиста и спокойна.
Честное слово, я ничего не имею против Фёдора Бондарчука. Говорят, что он вступил в партию «Единая Россия». Но я считаю, что это его личное дело. Как режиссёр он мне скорее нравится. Мне нравится его «Обитаемый остров». Как актёр Бондарчук вообще гениален. Один из лучших актёров всех времён и народов! Достаточно вспомнить князя Мышкина в «Даун Хаусе», а у Бондарчука было множество и других прекрасных актёрских работ. Кстати, малоизвестный факт: в 1989 году молодой актёр Фёдор Бондарчук снимался в киноэпопее Юрия Озерова, которая называлась... «Сталинград».
Это был тоже не самый удачный из советских фильмов.
