Фурсенко не даст Ливанова в обиду

Никаких кадровых решений по итогам обсуждения положения дел в образовании Владимир Путин не принял. И, видимо, не примет

От совещания по школьному образованию, которое проводил вчера в Кремле Владимир Путин, ждали многого. От президента требовали чуть ли не немедленных увольнений: слишком уж скандальной выдалась нынешняя сессия ЕГЭ. Но не тут-то было. ЕГЭ на встрече вообще не обсуждался, хотя на ковер среди прочих были вызваны два руководителя российского образования - глава Минобрнауки Дмитрий Ливанов и экс-глава этого ведомства, ныне помощник президента Андрей Фурсенко. Более того, уже было приговоренный обществом к отставке Ливанов не только ничуть не волновался, но даже позволил себе найти достоинства в массовой утечке в интернет ответов на задания ЕГЭ.

«По математике весь банк заданий в этом году был открытым, так что ничего страшного нет, - приводит слова Ливанова присутствовавший на встрече корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников. - Это вообще наша инициатива! Будем открывать этот банк и по всем другим предметам!»

Означает ли это, что министерство тоже откроет и банк данных с ответами, если оно так уверено, что контролирует ситуацию и что ничего страшного не происходит, попытался уточнить у министра журналист. «Перед экзаменом по русскому языку появились варианты с ответами, - сказал Ливанов. - Если бы ученики воспользовались этими вариантами, они не набрали бы больше 40 баллов». Самое главное, повторил министр два раза, чтобы такие публикации «не привели к реальному нарушению объективности экзамена». Пока, уверен Ливанов, такого не наблюдается, а «чем больше будет открытости, тем лучше».

Еще увереннее в светлом будущем ЕГЭ был Андрей Фурсенко. «Вы же слышали, что сказал президент? - спросил помощник главы государства у журналистов. - «ЕГЭ - хороший способ проверки знаний!» А Дмитрия Ливанова мы будем защищать всеми возможными способами».

«Если не будет ЕГЭ, - убеждал Фурсенко, - конец нашему инженерному образованию! Об этом говорят ректоры всех инженерных вузов». Корреспондент издания, правда, в связи с этим язвительно отметил, что Фурсенко имел в виду, что в инженерные вузы просто никто не станет подавать документы, если надо будет сдавать традиционные экзамены.

«Ну придумайте, - предлагал Фурсенко, - какой-то аналог ЕГЭ, лишенный его недостатков и сохраняющий все его достоинства! И я с удовольствием соглашусь с вами». Корреспондент издания признался, что придумать не смог. Потому что придумать аналог ЕГЭ вообще невозможно.

А что же Владимир Путин, спросит читатель? А глава государства, вызвавший к себе и Ливанова, и Фурсенко, и целый ряд губернаторов, в том, что касается ЕГЭ, ограничился лишь следующей фразой: «Надо серьезно проанализировать выявившиеся проблемы и предложить пути их решения». Но займется этим Минобрнауки только после сдачи выпускниками всех ЕГЭ, потому что обсуждать экзаменационный процесс сейчас некорректно, счел президент.

Вместо этого Путин поднял на совещании вопрос о зарплатах учителей. Оказывается, поручение главы государства довести еще в 2012 году их уровень по крайней мере до средней по данному региону зарплаты до пор на многих территориях не выполнено. В итоге было принято решение сдвинуть повышение зарплат еще на год. Но это, мол, последняя отсрочка. Помнится, правда, что и ранее глава государства в своем поручении главам регионов по этому поводу тоже упоминал 2012 год как крайний срок. Да и с нынешними скандалами с ЕГЭ он тоже обещал вчера тщательно разобраться - не ставя, конечно, саму систему ЕГЭ под сомнение. Похоже, в конце экзаменационной сессии нас ждет очередной разбор полетов, который завершится очередной корректировкой системы и практики сдачи ЕГЭ, но ни в коем случае не поставит саму систему единого госэкзамена под сомнение.

Между тем, пишет на страницах file-rf.ru президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков, «зря некоторые мои коллеги расценили общественный резонанс, который получили последние факты (скандальных «сливов» ответов по ЕГЭ в Сеть. - KM.RU), как желание неких сил убрать с должности министра образования и науки Дмитрия Ливанова. Совершенно очевидно, что очередные скандалы с ЕГЭ не связаны с сиюминутной ситуацией. Никто не собирается использовать их для того, чтобы «копать» под нынешнего главу Минобрнауки. Тот давно уже обанкротился самостоятельно, показав полную несостоятельность на посту столь важного для России ведомства.

Дело совсем в другом. Во-первых, ЕГЭ не является российским изобретением. Но он не подходит не только для наших условий: его внедрение и в других странах сыграло дестабилизирующую, разрушительную роль. Во Франции, например, где единый государственный экзамен появился в конце 1960-х годов, массовые студенческие волнения заставили все правительство генерала Шарля де Голля уйти в отставку. В 1969 году члены Общественной палаты этой страны сделали однозначный вывод: если данный экзамен сохранится еще три-четыре года, всей системе высшего профессионального образования государства придет конец. Спустя два года «новшество» благополучно свернули.

Впрочем, пострадала не только Франция. По мнению владельца компании «Майкрософт» Билла Гейтса, к началу 2000-х американская школа (ЕГЭ был внедрен в США в середине 1970-х) перестала готовить интеллектуально развитых личностей. Это обстоятельство поставило Америку на грань национальной катастрофы. Неудивительно, что в 2009 году по инициативе президента Обамы ЕГЭ в США был отменен.

Ведущие российские эксперты предупреждали о необратимых последствиях, к которым может привести эта «новация» в нашей стране. ЕГЭ способен полностью выхолостить процесс преподавания учебных дисциплин в старших классах средней школы и превратить его в тупое натаскивание на совершенно глупые, бездарные тесты. Предупреждали и о другой стороне медали - появлении огромного источника мошеннических доходов для отдельных категорий граждан, которые сделают из обладания ответами криминальный бизнес.

Обусловлено это тем, что изначальная цена данного «экзамена» чрезвычайно высока. Он включает в себя сразу два элемента: итоговую аттестацию за общий курс средней школы и вузовское вступительное испытание. А поскольку система среднего профессионального образования в России рухнула и сфера производства фактически оказалась «на боку», то единственным ориентиром для всех выпускников оказались исключительно высшие учебные заведения.

Особенно эти тенденции затронули наши республики, уровень безработицы в которых зашкаливает; к тому же здесь практически отсутствует собственная система подготовки квалифицированных кадров. Поэтому именно во внедрении ЕГЭ там увидели некий «свет в конце тоннеля». Благодаря высоким баллам выпускники школ Северного Кавказа и некоторых других регионов получили возможность безо всякого труда поступать в самые престижные вузы страны. В этих республиках практически все население втянуто в бизнес по «сдаче» ЕГЭ: и сами выпускники, и их родители, и школьные учителя, и административные органы на всех уровнях. Образовался огромный рынок, на котором одни выступают продавцами, другие - покупателями информации. Это давно никого не смущает... Как и полагается в условиях всякого рынка, появились различные варианты торговли. В крупных городах «товар» стал стоить дороже. Поэтому многие в поисках дешевых результатов ЕГЭ ринулись в сельские школы. И сельские учителя совершенно неожиданно для себя получили приличную прибавку к своему скромному заработку. Так у нас в стране начал распространяться уникальный по криминальному смыслу и географическому размаху «образовательный туризм».

Самый плачевный результат массовой фальсификации в том, что малограмотные, но имеющие высокие баллы ЕГЭ молодые люди заполняют собой аудитории ведущих вузов страны. А другие, с приличными знаниями, с желанием углубить и пополнить их, но не сумевшие по ряду причин получить проходной аттестат, остаются не только за бортом высшего образования, но и без каких-либо жизненных перспектив.

Через некоторое время вся система высшего образования в стране просто рухнет. Вузы, получившие изначально некачественный контингент, будут не в состоянии готовить его к дальнейшей профессиональной деятельности. Перед преподавателями, как сегодня перед школьными учителями, встанет дилемма: или смириться с выпуском «полуфабрикатов», спокойно брать с них деньги и пополнять собственный бюджет, или вступить в конфликт с административными органами и в конечном итоге покинуть стены своего учебного заведения».

Можно ли разорвать порочный круг и реформировать злополучный ЕГЭ, сделать его более прозрачным и менее коррумпированным, задается вопросом Сергей Комков? И сам же отвечает: «Нет. Исторический опыт и практика показывают, что подобного рода тотальный «единый экзамен», имеющий столь высокую себестоимость, реформировать невозможно. Тестовая форма вообще непригодна для итоговой аттестации. Она может использоваться лишь как вспомогательный инструмент в процессе обучения. Не более того!

Обезличенный тестовый экзамен в условиях современного уровня развития IT-технологий непременно превращается в соревнование этих самых технологий, и не факт, что победит государство. Скорее, победит тот, у кого больше денег для оплаты услуг специалистов, способных обойти условности и запреты. И, несомненно, победит чиновник, который по мере введения тех или иных ограничительных мер будет торговать возможностями получить соответствующие привилегии.

Наши квазиреформаторы, руководимые американскими «аналитиками» и «советниками» из Всемирного банка, убеждали общество: единый государственный тестовый экзамен поможет победить коррупцию при поступлении в вузы, позволит выпускникам из отдаленных уголков России беспрепятственно поступать в наиболее престижные высшие учебные заведения страны, станет для них социальным лифтом.

Этот миф с позором разоблачен. Мы скоро столкнемся с драматичными последствиями скоропалительного, привнесенного профанами от образования «проекта». Обещанный «социальный лифт» уже превратился в грубое подъемное устройство, посредством которого всю систему российского образования затащили на эшафот. Надо сделать все возможное, чтобы остановить уничтожение отечественной школы».