То, что конкретных прототипов у Глеба Жеглова и Владимира Шарапова из культового сериала середины 80-х не было, знают многие, а вот о том, что им для Владимира Высоцкого и Владимира Конкина, блестяще сыгравших их роли – сыщиков МУРа, стал вполне реальный персонаж, знают далеко не все.
В школу после… школы. Владимир Фёдорович Корнеев – несправедливо забытая, почти легендарная личность - был мало известен и при жизни, несмотря на занимаемый им высокий пост – начальник одного из ведущих подразделений Главного управления уголовного розыска МВД СССР. И дело тут не в секретности, а скорее в личной скромности. Хотя если фронтовиков и кавалеров боевых орденов в 70-х еще хватало (и не только в правоохранительных органах), но не на каждого из них дважды приходили «похоронки»!
Родился он 30 ноября 1924 года в Туле, в семье рабочих патронного завода. В начале 30-х Корнеевы переехали в столицу, где Володя окончил школу и поступил на завод, продолжая, как он указывал в биографии, «учёбу в техникуме при нём», что тогда было обычной практикой. Однако окончить его из-за начавшейся войны парень не успел.
Остро чувствовавший с детских лет несправедливость, он всей душой рвался на фронт «бить фашистов», но для начала его в числе других мобилизовали на рытье окопов в районе Вязьмы, где срочно возводился оборонительный рубеж. Это не охладило воинственный пыл Корнеева, а скорее закалило характер, и он, вернувшись с работ, продолжал вместе с товарищами штурмовать военкомат.
В конце концов, настойчивым 17-летним добровольцам предложили поступить в (менявшую несколько раз свое название и место дислокации) спецшколу УНКВД по Москве и области. Пройдя медкомиссию и спецпроверку, вчерашние школьники в июле 1942 года наконец стали курсантами фактически разведывательно-диверсионного учебного центра, носившего условное название 88-й истребительный батальон НКВД СССР. Брали сюда, разумеется, далеко не всех.
Как утверждает источник, книга «Московские «ястребки»: без грифа «секретности» (изданная «Объединённой редакцией МВД России» в 2014 году в количестве 1000 экземпляров), на одном потоке обучалось не более 200 человек, среди которых были сотрудники милиции, чекисты, бойцы НКВД, сведенные в отдельную роту.
В задачу школы входило «готовить диверсантов и партизан, в совершенстве владеющих средствами подрывного искусства, холодным и автоматическим оружием, для разрушения всех видов транспорта, коммуникаций, средств связи, баз, штабов и уничтожения живой силы противника». За учебный период, рассчитанный на несколько месяцев, вчерашним школьникам предстояло освоить новые для них предметы: тактическая и огневая подготовка, военная топография, спецподготовка, борьба с танками, санитарная и физическая подготовка, владение холодным оружием – итого 110 часов.
«Быстрые» за линией фронта. Однако на самом деле учёба для них растянулась на год, и виной в этом не отставание или неуспеваемость, а «практические занятия» курсантов. Под этим термином понимались спецкомандировки – заброски диверсионно-подрывных групп (в количестве 5-10 человек) в тыл противника, по-прежнему угрожавшему Москве со Ржевско-Вяземского выступа. В автобиографии Корнеев об этом напишет буквально одной строкой: «…в качестве бойца спецгрупп неоднократно ходил на выполнение специальных заданий в тыл немецко-фашистских захватчиков».
Скромный человек не указал количество таких «практик», но перерыв горы литературы и газетных статей, предоставленных Музеем МУРа, мне удалось найти подтверждение нескольким из них. Диверсионная группа «ястребков», получившая условное название «Быстрые», возглавляемая тов.Вельмизевым, в состав которой вошёл курсант Корнеев, отличилась в ходе глубокого рейда по тылам противника вдоль железнодорожной ветки Фаянсовая - Рославль в Калужской области. Тогда им удалось совершить ряд удачных диверсий, отправив под откос несколько составов с живой силой и техникой противника. Надо ли говорить, что любая из таких «практик» приравнивалась к полноценной боевой операции, и поэтому далеко не все курсанты дождались выпуска.
Вскоре Корнеев сам возглавил аналогичную группу, сохранив за ней прежнее название. Она успешно действовала, например, в районе Торжка Калининской области. Незаметно перейдя линию фронта, «Быстрым» удалось заминировать несколько вражеских коммуникаций, в результате чего противник потерял до сотни солдат и несколько единиц бронетехники.
Следующее задание уже в Смоленской области, где на участке железной дроги Ярцево-Сафоново они пустили под откос эшелон с горючим и танками. Как свидетельствует журналист Анатолий Виноградов в своём очерке «Похоронен был дважды заживо»: «…за первые два года войны разведчик Корнеев шесть раз переходил линию фронта, дважды перелетал ее на самолётах. Каждый такой рейд был смертельно опасным и рискованным мероприятием, а для кого-то и последним. Многие не возвращались…». Порой пропадали и сами группы. Целиком. Бесследно.
Однажды крупно не повезло и «Быстрым». Фашисты вычислили местонахождение группы и блокировали её: появились убитые и раненые, вышла из строя поврежденная осколком снаряда рация. Казалось, впереди только смерть и плен. Так и посчитали на Большой земле, когда группа, пропустив все сроки выхода на связь, по суровым законам военного времени перестала существовать и на бумаге. Об этом и уведомили в скупых строках «похоронки» маму Володи Корнеева. Но та словно чувствовала сердцем, не верила. И правильно сделала.
Каким-то чудом Корнееву и нескольким его товарищам удалось вырваться из окружения. Мало того, они соединились с большой группой красноармейцев, скрывавшимся в лесах, и спустя 4 месяца вышли к своим. Первым делом Володя, конечно, отправил письмо маме, что он «жив и здоров».
Разведка против «Фердинанда». В октябре 1943 года состоялся официальный выпуск, а по некоторым данным, роспуск школы, и Владимир Корнеев в составе еще 100 сокурсников во главе с помощником командира отделения А.П.Голощёковым был откомандирован в распоряжение разведотдела штаба Западного фронта. Начался очередной этап в жизни теперь уже фронтового разведчика, выполнявшего новые задания. В своей автобиографии Владимир Фёдорович указывает, что все данные по этому периоду хранятся в архиве войсковой части 44388-А, очевидно намекая на не снятый до тех пор гриф секретности. Но, может быть, опять скромничал?
В мае 1944 он получает новое назначение, прибыв за ним в Москву, в распоряжение УНКВД по Московской области. Отсюда его с присвоением звания гвардии сержанта направляют командиром отделения взвода разведки в 56-й гв. сп. 19-й гв. с.д. в составе вновь образованного 3-го Белорусского фронта. А скоро Корнеев становится помощником командира взвода и получает звание старшины. Не за красивые глаза, естественно.
Весной-летом 1944 года войска фронта участвовали в наступательной операции «Багратион», развернувшейся на территории Белоруссии, Прибалтики и Восточной Пруссии, в ходе которой ими были освобождены города Витебск, Орша, Борисов, Минск, Молодечно, Вильнюс, Каунас. Командованию требовались «языки», и работы у разведчиков хватало. Но случалось, что полковая элита становилась обычной пехотой, когда враг неожиданно начинал контратаковать. Так и произошло в июле, в боях под Вильнюсом, где окруженный противник пытался вырваться из «котла», и на его пути оказались гвардейцы 56-го полка.
Вот как описывает этот эпизод в своём очерке Анатолий Виноградов:
«…Прорвавшийся к нашему оборонительному рубежу «Фердинанд» произвёл орудийный выстрел по окопам. Владимир увидел только яркую вспышку… Уже позже узнает, что после того боя умрёт в эвакогоспитале от ранений его друг Валентин Горячев, что в той неравной схватке погибли многие его боевые товарищи». В своей автобиографии Корнеев уточняет: «Был дважды тяжело ранен…».
Из фронтового эвакогоспиталя разведчика перевели в тыл, оттуда после срочной операции - в другой. Так потерялась связь с ним командования, и на Родину пошла повторная скорбная весть. Но и ей не поверило материнское сердце, дождавшись всё-таки письма от сына, что он, де жив-здоров и едет домой…, комиссованный по ранению.
Начальство высоко оценило старшину Корнеева, наградив его орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, дважды Красной Звезды, Славы – 3-й степени, дважды медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «Партизану Великой Отечественной» и другими.
В МУР по блату. Но герой и не собирался почивать на лаврах, да и времена были не те. И едва почувствовал себя достаточно окрепшим, решил первый раз в жизни воспользоваться… блатом. Смущаясь, ведь шёл ему тогда всего-то 21-й годок, он обратился к бывшему инструктору школы диверсантов Якову Никулочкину, с просьбой походатайствовать о его трудоустройстве в МУР.
Конечно, её удовлетворили. Юноша по возрасту (с таким опытом и отличными характеристиками) быстро стал тем Мужем, авторитет которого признавался даже в уголовном мире. Один из матерых преступников, воров - домушников по фамилии Венгровер, чье имя гремело в криминальных сводках ещё до войны, и которого объявляли в розыск не только в СССР, но в Польше, Болгарии, ГДР и других странах, признавался взявшему его молодому оперу: «Я считаю себя опытным человеком, меня трудно поймать. Но Вы оказались опытнее…, и я не обижаюсь ничуть, что поймали и арестовали…».
Но это признание не было единственным. Быстро обнаружившийся в нем талант сыскаря, часто больше руководствующегося чутьем и интуицией, чем скупыми данными, собранными коллегами, помогали раскрывать очень запутанные и сложные преступления. И в ходе допросов задержанных (порой больше похожих на задушевные беседы) он стремился установить с ними доверительные отношения, словно допрашивал взятого им в плен ценного «языка».
Корнееву – сыщику и разведчику от Господа Бога – удавалось не только установить, поймать и разговорить преступника, но и посеять в его сердце искорку раскаяния, зёрнышко веры в то, что не всё еще потеряно, если встать на путь исправления! Подтверждение этому – письма от бывших уголовников, вернувшихся к нормальной жизни, которые хранятся в семейном архиве вдовы Владимира Фёдоровича – Евгении Кирилловны.
Удивительный был человек – этот «опер с Петровки», которому мало было отчётной «палки», удовлетворения профессионального честолюбия или даже внеочередной «дырочки» на кителе или погоне, но важен был сам человек, хоть и оступившийся, грешный, но желающий жить честно.
Оживший прототип. Удивительно и то, как ему хватало на всё это времени, ведь он «пахал» (как, впрочем, и многие тогда) без выходных, игнорируя отпуска и забывая о своих болячках – фронтовых ранах, которые не забывали о нем. По свидетельству Евгении Кирилловны, работа для этого человека была, безусловно, на первом месте, хотя устав от неё, краткосрочный отдых он находил всё же в семье.
Можно долго перечислять заслуги этого легендарного человека, безусловно, одного из лучших руководителей отечественного уголовного розыска за его более чем вековую историю, вспоминая резонансные, как сейчас говорят, преступления 50-х,60-х, 70-х годов ушедшего века, к раскрытию которых он был причастен. Например, поимку объявленного в международный розыск вора рецидивиста Нестеренко, которого безуспешно ловили полисмены и копы Англии, Франции и Германии. Или раскрытие банды убийц 24-х таксистов и автовладельцев. Или ликвидацию в Сокольниках подпольного арсенала из 56 стволов…
Отдав 32 года своей насыщенной жизни уголовному розыску, в 1982 году полковник милиции Корнеев, наконец, вышел на пенсию. Но не ушел на покой, до последних минут жизни оставаясь в рядах ветеранской организации Центрального аппарата МВД и МУРа, передавая свой бесценный опыт молодежи.
На пенсии он и познакомился с Глебом Жегловым. В отличие от многих других детективов, «Место встречи…» Владимир Федорович досмотрел до конца и очень хвалил фильм, что в устах матёрого сыскаря было заслужить очень непросто. Обычно придирчивый профессионал быстро «раскусывал» заполонившие экраны в 90-е годы сериалы «про ментов и бандитов». Ругая их за многочисленные «ляпы», дешёвый сценарий или фальшивую игру актёров, он выключал телевизор.
Но прежде была у Корнеева и встреча с авторами романа «Эра милосердия», положенного в основу сценария фильма, и, как свидетельствуют очевидцы, не одна. Поэтому не стоит удивляться, что талантливо сыгранные Высоцким и Конкиным киногерои похожи на реального героя, гениального сыщика, боевого разведчика и настоящего человека.
Роман Илющенко, подполковник запаса, ветеран МВД
Фото из архивов Музея истории МУРа
Пока материал готовился к публикации, в возрасте 96-и лет ушла из жизни вдова Владимира Корнеева Евгения Кирилловна Корнеева, которую похоронили рядом с мужем, ушедшим из жизни в 1997 году.
