Мы видели сегодня, как Христос встретил у городских ворот Наина неутешно плачущую женщину. У нее были причины для горя. Вначале она потеряла мужа, теперь — единственного сына. Как часто бывает — беда не приходит одна, и наступает крушение всего. Жизнь делается бессмысленной — что бы потом ни случилось, все будет казаться обманом: он не должен был умереть. Смерть раскрывает наши глубочайшие отношения друг с другом, являет самую сильную любовь.
Может быть, имеет значение, что женщина, охваченная горем, была не одна на пути к кладбищу. В Евангелии сказано, что много людей из города было с ней. Может быть, они шли рядом, чтобы дать ей поддержку своим присутствием — что еще они могли сделать! Разве не бывают у нас такие испытания, когда горе столь велико, рана так глубока, страдания столь превосходят наши силы, что любые слова, какие бы они ни были, слишком слабы и невыразительны. Все, что мы можем сделать, — быть там сострадающим другом, может быть, не говоря ничего, но одним присутствием, взглядом, прикосновением выражая сострадание и любовь.
Однако подлинное утешение может дать только Христос. Увидев ее, Господь сжалился над ней, и сказал: «Не плачь». И мертвый сел и стал говорить. О чем он говорил? Может быть, о том, что значит умирать и быть мертвым, и что значит быть живым?
В этом плаче женщины, в этой толпе народа — плач, погребальное шествие всего человечества, всей нашей многоскорбной вдовьей России, непрестанно хоронящей миллионы и миллионы своих единственных сыновей. Может, выйдет и нам навстречу Христос и скажет: «Отменяются все похороны!», и обратится отдельно к каждому мертвому: «Юноша, тебе говорю, встань»? Разве это событие — то, что случилось в Наине — отделено от того, что совершается в мире? Но, увы, встречают нас, в лучшем случае, только ученики Его.
Только ученики? Церковь Христова говорит: воскрешение сына вдовы Наинской не отменяет смерть, но среди Церкви всегда — воскресший и всем владычествующий Христос, первый вестник всеобщего благодатного дня Воскресения. Тем не менее и с этим чудом мы можем остаться подобными утешителям Иова.
Хотя мир в горе и недоумении вопрошает: «Если есть Бог, то почему Он допускает такие страдания?» — это совсем не поиск теоретического ответа. Никакой ответ, как бы он ни был глубок и полон, не облегчит ничьей боли. Люди ищут исцеления — не просто знания. Наше сердце — там, где надежда на исцеление, на возвращение дорогого человека, который умер. Недостаточно сказать: «Страдания и смерть — наказание за грех». Божий ответ на главный вопрос неверия, вопрос зла — практического характера. Смысл его — сделать что-нибудь для человека, а не просто все объяснить ему. Своим служением исцеления и воскрешения мертвых Господь не одобряет пассивной сдачи перед фактом страданий. Чудеса, которые Он совершает, подчеркивают со всей силой, что страдания должны быть преодолены.
«Мне должно делать дела Пославшего Меня», — говорит Господь. И все же самое великое из этих дел Божиих было явлено в Распятии, когда руки Спасителя, которыми Он исцелял и воскрешал, были пригвождены в бессилии, и Он Сам стал, сострадая тем, кто был рядом с Ним, жертвою. Бог не просто коснулся края наших страданий, но вошел в самую их сердцевину. Он дал ответ тем, кто был там в предельном отчаянии, и всем, кого задела смерть, явив самое полное с ними единство. И теперь Христос в человечестве Церкви снова и снова сходит в глубины ужаса и горя, чтобы быть там, где Его, как говорит Слово Божие, братья и сестры терпят страдания, болезни и смерть. Эта Церковь, которая называется Телом Христовым, не может отделить себя от боли мира. Проповедь Христа распятого, таинство Его присутствия во тьме мира означают для нас возможность восполнить, как говорит апостол Павел, то, что недостает Христовым страданиям (Кол. 1, 24). И только такой проповедью мы можем приносить утешение.
Некий свет утешения приходит страждущим и от тех, кто, не зная Христа, стоит с ними рядом и хочет разделить их тяжесть. Это тоже немало, потому что первоначальный инстинкт падшего человека — отделить себя от несчастного и не подходить слишком близко к той тьме, которая может оказаться заразной и нарушить наше собственное благополучие. Однако тьма отступает только от света Христова, и по-настоящему утешить можно только утешением Утешителя. Наше присутствие там, где горе, должно соединиться с присутствием Христовым. Но это присутствие наше среди страданий мира необходимо, потому что только «по мере того, как умножаются у нас страдания Христовы, умножается у нас Его утешение» (2 Кор. 1, 5).
«Утешайте, утешайте люди Мои!» — говорит Господь. Дай нам Бог быть едиными до конца с неутешным горем России и молиться к нашим русским святым обо всех погибших за колючей проволокой концлагерей и на полях сражений, о убиенных невинно в октябрьской бойне 1993 года, об убиваемых ныне в Донбассе, обо всех убиваемых у нас каждый день, хотя нет как будто войны, обо всех погибающих не только физической смертью, чтобы Церкви дана была власть сказать слово Христова утешения народу: «Не плачь». И тогда люди, может быть, с изумлением обернутся и, как сегодня в Евангелии, скажут: «Бог посетил народ Свой. Никакие двери не остались для Него затворенными, никакой гроб не мог удержать Его, нет такой долины смерти, чтобы не было в ней Бога!»
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
