Антилиберальное выступление директора Службы внешней разведки России Сергея Нарышкина в Уфе вызвало резонанс. К возмущенным либералам присоединился заштатный клирик протодиакон Андрей Кураев.
«Я не согласен с таким привычным для такого рода людей во власти чекистской традиции пинанием свободы как таковой, - заявил Кураев в эфире либеральной радиостанции "Эхо Москвы". - В самом деле для них свобода — это какая то абстракция. "Абстрактная личная свобода" — замечательно! То есть, вообще-то говоря, в Конституции немало статей посвящены защите этой абстрактной свободы».
«Но дело даже не в этом. А дело в том, что свобода — это свобода проявлять себя, свобода быть собой, - полагает либерально настроенный протодиакон. - Свой быт — вот что такое свобода. И как раз это я по-философски говорю, что личная свобода — это не абстракция. Это некая очевидность, данность. Вот Cogito ergo sum. Некий первый опыт — это опыт моего существования. Дальше человечек пришел в мир. Он пробует проявлять себя. Кричит, что-то пробует, ломает, пачкает. Что-то под его мальчиками маленькими меняется и так далее. На какие-то его слова начинают люди реагировать, мама прибегает или еще что-то. И они, конечно, до некоторой степени ограничивают его проявление свободы со временем».
«Но сначала эта свобода — инстинкты, желания — это первично. А вот потому же всякие абстракции типа партии, школы, религии, пропаганды и так далее начинают на это давить и это использовать», - считает Кураев.
По его словам, «апелляции к высоким ценностям, они абсолютно бессмысленны, если нет личной свободы. Потому что ценность и есть нечто этически осмысленное, есть нечто избранное. И избранное оно может быть, только если есть свобода, есть субъект выбора. Свобода — есть субъект выбора. Если этот субъект задавлен этой системой ценностей, значит, это уже не система ценностей, а тоталитаризм — железобетонная плита, похоронившая человека, а значит, и субъекта, носителя любых ценностей».
Речь Сергея Нарышкина и ответную либеральную тираду протодиакона Кураева комментирует в телефонном интервью «Русской народной линии» доктор исторических наук, кандидат филологических наук, кандидат богословия, профессор Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной богослужебной комиссии протодиакон Владимир Василик:
Выступление Сергея Евгеньевича Нарышкина выглядит не просто актуальным, оно запоздало лет на 20. Тем не менее, как говорится — лучше поздно, чем никогда.
Его диагноз относительно той мнимой свободы, которую продвигают средства массовой информации и которая, по большому счету, сводится к проповеди самых различных извращений, проповедуемых, в частности тем же ЛГБТ, совершенно точен.
Стоит добавить, что ни о какой свободе в реальности речь не идет. На самом деле речь идет о призраке свободы, которым маскируют жесточайшую диктатуру, грядущую на всё человечество. Контуры этой диктатуры ощущаются уже сейчас, а именно та жесточайшая экономическая эксплуатация, предельный расцвет бюрократии, постоянная слежка с помощью новейших технических средств, жёсткое промывание мозгов и выведение несогласных из общественной игры. То, что пытается, если, конечно, пытается, сделать Сергей Евгеньевич Нарышкин, на самом деле является сохранением подлинной свободы, сохранением ценности личности, семьи, национального государства. Если только это не очередная риторика, на которую, к сожалению, так богаты наши государственные мужи.
Что же касается протестов профессора Андрея Вячеславовича Кураева, то должен заметить, что он изменяет дьякону Андрею Кураеву, который когда-то в 80-90-е годы высказывал совершенно здравые и православные взгляды на свободу и осуждал идею свободы как самореализацию всего того, что есть в человеке, в том числе и дурного.
В свое время протодиакон Андрей Кураев говорил совершенно верно о том, что подлинная свобода имеет три уровня. Первый уровень — это «свобода от» — свобода от греха и смерти. Второй уровень — это «свобода для» — для стяжания добродетелей и приобретения Царствия Небесного. И, наконец, самый высший вид свободы — это свобода сыновей, «свобода во имя» — во имя Господне, во имя Христово. И только та свобода ценится, которая соответствует всем этим трем критериям.
Я Кураева не понимаю. Человек предает не только своего Патриарха, не только свою Церковь, но и самое главное — самого себя, свое прошлое, свои взгляды, за которые в свое время его так любили и уважали и, по инерции, многие любят и уважают до сих пор. Как же можно так от себя отрекаться? Это похуже, чем в 1937 году отрекаться от осужденного сродника.
Отец Андрей, одумайтесь, остановитесь в Вашем отречении от всего и вся, в том числе и от самого себя! Потому что это опасно для Вас самих. Что будет, если, скажем, к Вам заберутся в квартиру разбойники, ограбят, изобьют, а потом скажут: «Простите, мы занимались только самореализацией, только реализовали свои свойства. Мало ли, что Вы их называете дурными, всё в мире относительно. Это с Вашей точки зрения они дурные, а с нашей точки зрения они самые что ни на есть положительные. Вы говорите, что наша деятельность не соответствует закону. Простите, законы не имеют под собой ничего объективного. Это субъективно навязанная воля господствующего класса. Надо будет - и законы в нашу сторону пересмотрим».
Когда он побежит за помощью к тому же силовику Сергею Нарышкину, у того будет полное право сказать ему: «Прости, дорогой, бархатный, саржевый, так сказать, профессор и либерал-идеалист. Не ты ли нас, силовиков, поливал и клеймил наше чекистское сознание? Не ты ли проповедовал безграничную свободу? Огребай последствия своих изречений. За всё в жизни надо отвечать».
Если серьезно, то паршивое оправдание собственной распущенности под названием «свобода самовыражения» — это не новинка нашего времени. Андрей Леонидович Вассоевич вспоминает то время, когда в 1991 революционном году он взошел на кафедру в институте Герцена. Тогда из-под кафедры пахло чем-то знаменующим тленность и суету мира сего. Оказывается, туда облегчился демократически настроенный юноша, так сказать, самореализовался. Если Андрею Вячеславовичу нравится читать лекции за такими кафедрами — пожалуйста, только нас пусть от этого удовольствия избавит. Потому что, как говорил Тютчев, «бесстыдству также мера есть!».
В конце концов, пусть Кураев определяется. Либо он православный диакон, хранящий правое понимание нашей духовной свободы во Христе, либо он либеральный публицист, не имеющий с церковным учением ничего общего. Как говорится, «либо рясу снимите, либо штаны наденьте». То, что его терпят в таком двусмысленном положении человека, который наг, и одновременно на котором фрак (по Козьме Пруткову) в духовной и светской сфере, тоже в высшей степени показательно.
1. Re: Профессор Кураев изменил протодиакону Кураеву