«Страна пересела с телеги на мощный автомобиль»

«Переход Советского Союза от НЭПа к индустриализации означал, что страна пересела с телеги, которая стала разваливаться, на мощный автомобиль. На этом «автомобиле» советская Россия сделала резкий рывок вперёд, без которого бы не выжила. Сейчас уже почти никто не помнит, как была устроена та чудесная машина. Постараюсь дать принципиальную схему её устройства, без деталей, - пишет д.э.н., профессор, председатель Русского экономического общества им. С.Ф.Шарапова Валентин Катасонов в статье "Советская индустриализация – как работала экономическая машина", опубликованной на сайте Фонда стратегической культуры. - По завершении работы над конструкцией машина представляла собой единое целое, слаженный механизм, даже организм. Она была воплощением мобилизационной экономики, обеспечившей Советскому Союзу экономическую независимость и неуязвимость по отношению к любым блокадам и санкциям. Была создана и мощная оборонная промышленность. Кстати, в 1980-е годы, когда власти разрешили критику экономики СССР, вся критика касалась той экономики, которая стала складываться с конца 1950-х гг. и уже теряла достоинства экономики эпохи индустриализации (назовем её сталинской)». 

«Модель этой машины можно уподобить громадной корпорации, состоявшей из отдельных цехов и производственных участков, работавших для создания конечного продукта, - рассказал профессор. - Таким продуктом был не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров. Стоимостные показатели играли лишь роль ориентира. За счёт разделения труда, специализации и кооперации достигалась синергия участников процесса, эффективность производства всей корпорации. Никакой конкуренции между цехами и участками не могло быть в принципе. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу корпорации. Вместо конкуренции – кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырьё, энергию, полуфабрикаты, комплектующие, из которых формируется общественный продукт, распределяемый затем между участниками производства. Никакого распределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит». 

«Всей этой громадной производственной машиной управляли руководящие и координирующие органы корпорации "СССР" – правительство, министерства, ведомства, - пояснил он. - Прежде всего, отраслевые министерства, число которых по мере усложнения структуры народного хозяйства СССР постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были подразделения (главки), территориальные учреждения на местах. Координирующую и контролирующую роль играли Госплан, Минфин, Госбанк, Госснаб, Госкомитет по ценам. Они тоже имели свою территориальную сеть. Подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях, особенно транснациональных, связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет. Существуют условные расчёты, основанные на трансфертных (внутрикорпоративных) ценах. Отличаются западные корпорации от советской экономической машины тем, что их деятельность ориентирована на финансовые результаты (прибыль), и финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственниками (акционерами)».  

По его словам, сравнение сталинской экономики с громадной корпорацией можно встретить в ряде работ: «Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции. Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие по сравнению с мировыми цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы…  Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно» (Братищев И.М., Крашенинников С.Н. Россия может стать богатой! – М.: «Грааль», 1999, с. 15-16). 

Также Валентин Катасонов перечислил некоторые принципы модели советской экономики периода индустриализации: 

обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества, общественный характер присвоения и т.д.   

Профессор остановился на некоторых принципах: «Критики советской модели, которые в 1980-е годы расшатывали СССР, полюбили уничижительное словосочетание «административно-командная система». А ведь за ним скрывались нападки на народнохозяйственное планирование, противоположное так называемому рынку, за которым стоит экономика, ориентированная на прибыль и обогащение. В советской модели речь идёт именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению. В отличие от индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в Западной Европе и Японии, имея характер рекомендаций для субъектов экономической деятельности. Кстати, директивное планирование присуще не только советской экономической модели. Оно существует сегодня в любой крупной западной корпорации».     

Он напомнил, что в беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановый характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны: «Если бы у нас не было... планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т.д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств... Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность». 

По его словам, «Сталин постоянно подчёркивал, что плановое ведение хозяйства позволяет сбалансировать спрос и предложение, производство и потребление. Только на базе планового хозяйства можно преодолеть такое проклятие рыночной (капиталистической) экономики, как кризисы перепроизводства, сотрясавшие капиталистический мир с начала XIX века, принося страдания миллионам людей, демонстрируя расточительный характер использования материальных ресурсов». 

«В СССР были использованы некоторые методы планирования, не известные до этого передовым зарубежным управленцам, - отметил профессор. - Прежде всего, это межотраслевой баланс (МОБ), с помощью которого определяются пропорции межотраслевого обмена промежуточными продуктами при заданных объёмах и структуре производства конечных продуктов. Считается, что межотраслевые балансовые модели (на Западе их называют моделями «затраты – выпуск») были разработаны русским эмигрантом Василием Леонтьевым (1906-1999). Ему за это была присуждена Нобелевская премия по экономике, но в Госплане СССР МОБ стал внедряться в первой половине 1920-х гг. (в экспериментальном порядке), ещё до того, как В.Леонтьев опубликовал первую статью по этой теме. А далее все годовые и пятилетние планы в СССР разрабатывались на основе МОБ». 

Говоря о таком принципе, как ориентация на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности, ещё раз профессор подчеркнул, что «стоимостные показатели играли вспомогательную роль и использовались не для максимизации прибыли, а для снижения себестоимости продукции». 

Что касается принципа ускоренного развития группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это, по его мнению, «не был лишь лозунг периода "большого рывка" 1930-х годов. Это был постоянно действующий принцип, учитывая, что с самого начала экономика СССР находилась во враждебном окружении, успешную борьбу с которым был в состоянии обеспечить лишь высокий уровень развития группы отраслей А. Хотя данный принцип не был догмой, и после войны разрыв в темпах развития групп А и Б стал сокращаться». 

«В советской модели чётко определены принципы распределения общественного продукта, - подчеркнул он. - Важнейшим из них была ликвидация противоречия между общественным характером производства и частной формой присвоения, что снимало угрозу кризисов перепроизводства. Ключевым стал принцип распределения по труду, дополнявшийся принципом общественного присвоения. Создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги, через создание и наращивание общественных фондов потребления. В среднесрочной перспективе Сталин предлагал перейти к бесплатному распределению такого жизненно важного продукта, как хлеб (об этом он говорил вскоре после окончания войны и называл время, когда это примерно может произойти – 1960 год).  Это прототип принципа «базового основного дохода» (БОД), о котором на Западе толкуют уже лет десять, но без толку».   

«Важнейшими узлами и деталями машины советской экономики, которые я не упомянул, были также: государственная монополия внешней торговли; государственная валютная монополия; государственная монополия на банковскую деятельность; двухконтурная система внутреннего денежного обращения (наличное и безналичное обращение); использование кооперативной формы хозяйства и мелкотоварного (артельного) производства в дополнение к государственным формам хозяйства. Желающих узнать подробности адресую к своей книге: "Экономика Сталина" (М.: Институт русской цивилизации, 2016)», - заключил Валентин Катасонов.