Возвращение в рай

Мы начинаем завтра Великий пост, это главное время нашего покаяния. Богослужение сегодняшнего дня приглашает нас принять этот пост как наше возвращение в рай, ничуть не меньше!

Рай это не место, это присутствие Бога с нами. Речь идет о возвращении — в этом и заключается покаяние — возвращении к нашему Отцу, к Тому, Кто в первом раю спросил нас: «Адам, где ты? Почему ты скрылся от лица Господа твоего?»

Обратим внимание в Евангелии на три момента. Первое слово Господа касается прощения. Возвратиться к Отцу, значит быть прощенным Им, и потому мы должны прежде всего возвратиться к Его детям, к нашим братьям и сестрам. Это наше первое покаяние. Если мы не любим тех, кого видим, как можем мы любить Отца, Которого не видим? Прощение — в сердце нашего покаяния, и оно не состоит только в словах или чувствах, оно — избыточествующий дар Самого Святого Духа. Дух истинного общения совершает наше примирение. Вот чего мы должны желать. «Да приидет Царствие Твое», — молимся мы. Да приидет Дух истинного общения! Его прощение становится нашим состраданием к нашим братьям и сестрам, пребывающим, как и мы, в грехе и смерти. Что значит «да приидет»? Это значит умолять Господа о нашем брате или сестре, с которыми мы находимся в трудных отношениях. Когда мы молимся так о наших братьях и сестрах, Дух Святой может придти к нам грешным. Семьдесят раз по семь в день должны мы прощать, чтобы быть прощеными (Мф. 18, 22).

Второе слово Господа в этом Евангелии касается поста. Мы не должны брать на себя воображательные подвиги. Пусть каждый в меру своих сил исполняет установленное Церковью, соединяя это с терпеливым несением поста, связанного с трудностями и лишениями сегодняшней жизни. Различные виды поста невольно предлагает нам жизнь. Как должны мы проходить их? Будем испрашивать у Духа Святого, Которым мы запечатлены, проходить их в сострадании тем, кто подобно нам страдает, чтобы научиться не одними словами, а делом участвовать в их нужде. Таким образом пост произрастит плод любви, без которого он будет лишь пародией на служение Богу.

В любом случае речь идет о том, чтобы поститься от нашего «я», от этого нашего гипертрофированного «я». От этой его патологической тучности должны мы исцелиться. Господь заповедует нам поститься «втайне» — там, где мы с нашим Небесным Отцом. Мы научаемся от Христа поститься, ибо у поста — Божественный корень. Отец, Сын и Святой Дух живут только друг для друга. Никто не живет для себя. Три Ипостаси Пресвятой Троицы открыты друг другу. Вот почему их общение — единство любви, превосходящее все, что мы можем постигнуть. И этим единством общения мы должны жить. Будем просить «в тайне сердца», чтобы дано нам было научиться этому таинственному посту от Господа, Который дает жизнь нам и другим.

Наконец Господь говорит нам о небе, то есть о Самом Боге. Он говорит об этом как о сокровище. Где сокровище наше, там и сердце наше. Мы должны очищаться, освобождаться от себялюбия, сосредоточенности на себе на глубине сердца. Ибо наше «я», смертное и приводящее к смерти, старается всегда обладать. Оно влекомо внешними предметами до такой степени, что начинает воспринимать живые личности, как внешние предметы.

Покаяние сердца, истинная жизнь с Богом Отцом заключается в том, чтобы освободиться от духа обладания. Да, мы осуждены на то, чтобы иметь — иначе мы не можем существовать. Но речь идет не о том, чтобы не иметь, а о том, чтобы не поддаваться духу обладания. Обладание нашей собственной значимостью (отсюда наше бесконечное самооправдание), нашими добродетелями (какое инфантильное снижение ценностей воображать, что ты добродетелен) и верх нашего духа обладания — быть привязанным к нашему собственному убожеству, к нашему греху!

От этого мы должны освобождаться. Возвратиться к Отцу во Христе Иисусе — значит стать незащищенным никакой видимостью перед Ним, стать такими, какие мы есть! И в этом — открытость встречи. Как только мы освободимся от себя, Он станет нашим сокровищем. И мы воззовем к Нему: «Отче наш». Такой пост очищает наше сердце.

Единственный смысл поста — в том, чтобы родилась в нас любовь к Богу Отцу. Чем больше мы едины со Христом, тем больше любовь в нас к Отцу. Если Бог станет сокровищем, которое мы ищем, все остальное нам приложится. Все будет благодатью в нашей новой жизни, и это будет рай, который дается нам сегодня!

Простить до конца можно только Пасхой. Сколько раз бывало: мы начинали пост и обещали исправиться, но проходили святые дни, и мы, оглядываясь на себя, убеждались, что ничего не достигнуто. Это оттого что не было положено твердой основы — твердого покаяния, примирения с Богом, примирения с ближним, и взаимного прощения. После слова «Господи» второе слово — «прости». Бог хочет научить нас тайне этого слова, которое, как Адамов плач, открывает двери рая. Плакал Адам, и Бог воплотился, и распялся за его грехи. Плакал Адам, и вот открылись двери рая.

Церковь говорит нам, что взаимное прощение — это глубина и высота, чтобы не было легкого отношения у нас к этому, бесконечных телефонных звонков, и кто-нибудь со стороны с иронией скажет: «Ну, у православных сегодня прощеный день». Чтобы не приставать со святыми, всуе сказанными словами ко всем подряд, к ничего не знающим о Боге людям, но чтобы в сердце был испрошен у Господа мир, это прежде всего, — тогда Господь даст нужные слова. Если даже нет возможности у нас встретиться с кем нужно, как говорится — сердце сердцу весть подает.

В течение всего Великого поста мы будем просить прощения у Бога, без конца повторять: «Господи, помилуй! Господи, прости!» И Господь скажет нам: «Что вы зовете Меня "Господи, Господи!" — и не делаете того, что Я говорю?» А Господь совершенно ясно говорит, что если мы прощаем другим, то и Бог нас прощает, и если не прощаем другим, то и Бог нас не прощает. Значит, если мы молимся этой молитвой, находясь во вражде, в ссоре с каким-либо человеком, мы просим Бога не прощать нас. И если мы говорим: «Никогда и ни за что не прощу за то, что он сделал мне», — и молимся Господней молитвой: «И остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим», понимая значение слов, которые мы произносим, мы сознательно молимся Богу о том, чтобы Он никогда и ни за что не прощал нас.

Все мы помним историю с пресвитером Титом Печерским, память которого вместе со всеми преподобными отцами, в подвиге поста просиявшими, совершала вчера Церковь. У преподобного Тита была большая дружба с диаконом Евагрием, но потом эта дружба, как нередко бывает, обратилась в сильную вражду. Когда преподобный Тит тяжко заболел и был уже при смерти, он послал к Евагрию просить прощения, но Евагрий не хотел примириться. Печерская братия насильно привела его к умирающему. Преподобный Тит со слезами просил его о прощении, но Евагрий сначала молчал, а потом вдруг стал яростно говорить, вспоминая свои застарелые обиды, и все более ожесточаясь, сказал, что не простит Тита ни в этом веке, ни в будущем. После этих слов он упал замертво, пораженный ангелом, а преподобный Тит в тот же миг получил исцеление.

На Афоне существует древний обычай, согласно которому тот, кто не хочет примириться с братом своим, должен при чтении молитвы «Отче наш» опустить в ней слова: «и остави нам долги наша». Эта молитва, как говорят святые отцы, — краткая запись всего Евангелия, и она открывает нам, что все в нашем спасении зависит от Бога, а от нас, от нашей веры требуется в конце концов только одно-единственное — прощение других. И потому все остальное, о чем мы просим Господа в этой молитве, связано с этим нашим прошением. Один опытный священник сказал своему духовному сыну: «В следующий раз, когда ты будешь читать "Отче наш", не говори: "Да будет воля Твоя!", а говори: "Да будет воля моя!"» И на искреннее возмущение последнего: «Чему вы меня учите?!» ответил: «А разве не так ты поступаешь всякий раз, когда языком говоришь одно, а в сердце своем умоляешь Господа, чтобы Он исполнил все по твоей воле?»

Нам не войти в Великий пост без прощения друг друга, невозможны ни исповедь, ни причастие, и из храма изгоняет не примирившихся друг с другом Господь. Если вспомнишь на молитве, говорит Он, что брат твой имеет что-то против тебя, выйди из храма, пойди примирись вначале с братом твоим, и тогда принеси жертву твою, молитву. Может быть, нам на самом деле, не примирившись друг с другом, в храм не входить? Может быть, лучше стоять на улице, как в древней Церкви у входа в храм стояли сугубо кающиеся и плачущие и испрашивали у всех входящих в него прощение? Лично они, наверное, никого не обидели, но всякий наш грех — нанесение обиды каждому, даже не знакомому нам человеку.

Чтобы проникнуть в тайну прощения, необходимо обрести глубокое чувство греха. И в течение всего Поста мы будем молиться этой главной великопостной молитвой: «Господи, даруй ми зрети моя прегрешения!» Надо на собственном опыте нам убедиться, что вера не устраняет поражения, понять, почему открывается нам страждущим слугою обетованный Мессия, и закланным Агнцем — Победитель греха и смерти, и что прощение всегда будет составной частью нашей жизни на земле. Только тогда, когда познаем мы свою греховность, и только тогда, когда станет ненавистен нам грех, можем мы простить другого человека, раненного грехом. Так мучительно, до смертной тоски нуждается каждый человек в прощении, и какое это чудо, непостижимый дар — прощение! Если бы Бог не сказал: «Прощаю!» — я бы не существовал. Бог прощает нас не потому, что Он снисходителен ко греху, а потому, что Он предельно серьезно относится ко греху и видит, что грех означает смерть человека, и любовью Своей берет на Себя последствия нашего греха. Простить труднее всего: это значит взять на себя последствия греха другого человека. Если кто-то с легким сердцем не задумываясь прощает, например, от лица невинно убиенных их нераскаявшихся убийц, и при этом не желает простить своего друга за одно оскорбительное слово, можно ли назвать это христианским прощением, и не приводит ли оно к еще большему утверждению зла?

Преподобный Серафим Саровский, когда Господь открыл ему, что архиереи и другие духовные лица нашей Церкви отступят от чистоты православия, три дня и три ночи молил Господа о прощении этих людей, о том, чтобы Господь вместо них послал его в вечную муку, зная на собственном опыте, что значит гнусное прикосновение самого малого греха и гнусное прикосновение бесовское. Но Господь сказал: «Не помилую, потому что будут учить учениям и заповедям человеческим». Где нет Бога и правды Его, где одно человеческое, там нет прощения. И это значит, если мы ищем истинного прощения друг друга, — истина не должна быть принесена в жертву, правда не должна пострадать, принципы евангельские не могут быть поколеблены. Ложное, легко даваемое прощение — безразличие к добру и злу, и это означает победу зла, примирение со злом и принятие его. Вот о чем мы должны задуматься сегодня перед вступлением в Великий пост. Взаимное прощение дается нам дорогою ценою. Святые отцы говорят, что прощать людям — большее чудо, чем творение неба и земли. Христос молится на Кресте о прощении всех людей, и распинающих Его: «Отче, прости им, не знают, что творят!» И наше прощение других людей — наше участие в Божием прощении.

Но почему же святитель Филарет Московский говорит эти часто повторяемые нами слова: «Люби (то есть прощай) врагов своих, поражай врагов Отечества, и гнушайся врагов Божиих?» Подлинные духовные отношения с каждым человеком у нас могут быть только личными, как у Бога только личные отношения с каждым человеком. Другой человек открывается нам как личность, когда мы видим его отделенным от греха. Участие в деле Христовом — участие в Божием отделении человека от греха. Дело диавольское — поставить навеки печать греха на человеке. Если мы принимаем другого человека, одобряя зло, которое есть у него, то сами заражаемся этим злом и оказываемся бессильными помочь другому.

Крестная молитва Спасителя — молитва о возможности отделения зла от человека, которой мы содействуем отвержением всякого зла, и значит, прощением этого человека. Только так совершается прежде всего наше примирение с другими людьми и прощение их. Со всей силой подчеркнем это сегодня: любовь к миру, лежащему во лжи и во зле, — вражда с Богом, и тот, кто друг миру, — становится врагом Божиим, и значит, врагом каждому человеку. И этому человеку, с которым он как будто примирился, а на самом деле вступил в вечную вражду с ним, если не будет покаяния.

Во всех православных храмах архиереи и священники обратятся к народу со словами прощения, и на эту службу, мы заранее предупреждаем вас, мы должны придти, примирившись со всеми. Мы будем подходить к священнику и целовать крест, и это должно быть завершением всего, настоящим началом пути прощения друг друга, который есть Великий пост, вся наша жизнь. Так легко сказать: «Прощаю!» — и нет сердца простить. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго! Матерь Божия, прости и помоги простить! В мире грех, то есть нелюбовь, все виноваты друг перед другом. Мы изгнаны из рая, мы вне рая, вне жизни, вне любви. И мы будем подходить друг ко другу:

— Прости!

— За что? Ты мне ничего не сделал, мы с тобой вроде не ссорились.

— За нелюбовь прости! Прости, что не люблю тебя. Вернее, люблю, но не так, как должно любить. Не так, как Христос говорит. Что же это за любовь? Вроде бы и отношения у нас неплохие, но мало ли какие недоразумения бывают! Прости за все это. Хотя близким не поссориться ни разу — это великое дело, как свидетельствует преподобный Макарий Великий. Но самое главное — прости за нелюбовь.

Простить до конца — это значит полюбить человека, хотя бы одного человека до конца, как Христос, и это значит — никого не исключить из любви своей. Так простить мы можем только Пасхою, Христом Богом распятым, и Христом воскресшим, Который в сердца наши изливает любовь Духом Святым. Между мной и тобой — Крест, на котором грехи всех нас, твои и мои. Потому и говорим: «Бог простит, и ты меня прости». В это время поют стихиры Пасхи: «И ненавидящим нас простим вся Воскресением!» Будет легко и светло в храме, как после исповеди, как перед причастием — предощущение света пасхального, к которому мы будем идти семь недель, всю нашу жизнь.