Пир царя и временное греховное наслаждение

Прославляя память святых праотец, которые из тьмы веков шли к Рождеству Христову, мы восхищаемся их мужеством и верой, и Церковь зовет нас не пугаться тьмы, даже если она сгустилась еще более чем тогда. Наступает мрак, когда только свет Христов, если только мы видим его на самом деле, позволяет различать очертания жизни. Но чем гуще тьма, тем ярче звезда Вифлеема для святых праотцев, а тем более для Христовой Церкви.

«Так написано, и так надлежало пострадать Христу» и тем, кто Христовы. Мы должны идти, ничего не страшась, потому что Посылающий скорби никому не дает не по силам. Идти, как Авраам, не зная дороги, но понимая цель. Идти, как Моисей, доверяясь руке Господней. О Моисее сказано, что он предпочел страдать вместе с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение.

Это греховное наслаждение — необязательно какие-нибудь серьезные грехи, а образ жизни, который называется у большинства «успешным»: благополучие, положение в обществе, что-то еще — то, что описывается в сегодняшнем Евангелии. Один поле купил — как будто весь мир приобрел, другой пять пар волов должен испытать — вдохновляющая, как праздник, работа, к третьему личное счастье пришло — и не надо ему больше ничего на свете.

Что мы можем сказать о людях, которые отказались придти на пир Царя, и о человеке, который вошел не в брачных одеждах? Мы знаем, что большинство отвернулось от Церкви. Царство Христово открывается в храмах Божиих неделя за неделей, и кому оно оказывается неинтересным, придумывает свои извинения.

Но Бог отвергает и тех, кто хочет войти в Царство, не исполняя волю Царя. Они извергаются во тьму кромешную, которая присутствует сегодня во всех делах и переживаниях отвернувшихся от Бога. Как будто ничего особенного не происходит, но человек оказывается предателем Бога. Как созвучно это: «Друг, почему ты здесь? Как вошел ты сюда не в брачных одеждах?» — тому, что сказал Господь в Гефсиманском саду, обращаясь к Иуде: «Друг, для чего ты здесь?» Без Гефсимании и Голгофы нет пира пасхальной веры.

Мы живем в мире, где всё сопротивляется Евангелию. Чтобы узнать силу Евангелия, надо узнать силу сопротивления Евангелию. Ветхозаветные праведники и пророки, которые всегда обличали неправду и нравственный распад, встречали сопротивление. Тем не менее они проповедовали Слово Божие. Мученики древние и новые знали, что выступая против беззакония и безнравственности, они оказываются в той же опасности, что и святой Иоанн Предтеча перед Иродом. И все же они шли на зов Господень.

Однако для большинства из нас сегодня ни мученичество (по крайней мере пока), ни скорби (хотя их с избытком), а скорее благополучие (хотя оно больше в мечтах) — то, что описано в притче, стоит на пути к празднику жизни. Мы должны испытать себя, увидеть, какие земные привязанности, предрассудки, желания, страхи, влияют на нас, не дают идти свободно ко Господу. Если бы мы пришли к Нему, мы вернулись бы с радостью. Мы узнали бы сопротивление живущего в нас греха, мы встретились бы с трудностями — и увидели бы силу Божию. Мы, как апостолы, с радостью вернулись бы и сказали: «Господи, и бесы нам повинуются!»

По мере приближения конца истории и по мере нашего приближения к Богу испытания веры становятся все более тяжелыми, и утешения — все более прекрасными. Исполненное присутствия Божия шествие Пасхи, когда Моисей вел народ из Египта через Чермное море — то, перед чем Церковь трепетно стоит в Рождественский Сочельник, накануне Крещения и в Великую Субботу, — это наш переход в Новом Завете через море бед, через смерть. И Сам Господь ведет Свой народ «рукою крепкою и мышцею высокою».

Когда мы верим Богу, мы получаем то, что может сделать Бог. Но когда мы верим себе, мы получаем только то, что могут сделать слабые люди, и остаемся такими же, какими были, — что называется, при своих интересах. Человек не спасается своими делами, потому поношение Христово мы почитаем для себя большим богатством, нежели египетские сокровища.

Самое драгоценное, чему мы должны научиться у святых праотцев — это то, что для них главнее всего было пришествие Мессии, и только Им, только ожиданием Его определялась вся их жизнь. Разве удивительно для нас, что столь большое внимание в Евангелии сосредоточено на последних временах, особенно на пришествии Господа, единственно способного все изменить? Церковь — больше, чем святые праотцы, — должна всегда быть устремлена ко Дню Господню.

Если скажет раб тот: «Не скоро придет господин мой», — и начнет есть и пить с пьяницами, предпочитая свой пир Пиру Господню, придет Господь в час, в который тот не чает, и рассечет его пополам, и часть его с неверными положит (Лк. 12, 46).