Планы по декриминализации «русской статьи»

Отрадной и долгожданной новостью стало предложение думцев С.Шаргунова и А.Журавлева о частичной декриминализации стяжавшей себе широкую известность и недобрую славу ч. 1 ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). Хотя вопрос о том, насколько «добрее» слава у других уголовных статей, весьма дискуссионный.

Депутаты предлагают оставить эту статью (а не убрать совсем, как ошибочно пишут в средствах массовой информации), но сохранить уголовную ответственность лишь при наступлении отрицательных последствий: «если данное деяние совершено с применением насилия или с угрозой его применения и (или) лицом с использованием своего служебного положения либо организованной группой». Здесь законодатель пойдет, видимо, по пути американской практики. В США в общем не будет уголовно наказуемым деянием простой репост в Интернете или статья в газете, если это действие не повлекло общественно опасных последствий. Другое дело, если найдутся обиженные за радикальное суждение, они имеют право обратиться в гражданский суд и, выиграв его, получить соответствующую денежную компенсацию.

У нас же, как мне представляется, общественная опасность подчас бездумно или в ходе жаркой дискуссии произнесенных или написанных слов, пусть и публично, не соответствует наказанию в виде лишения свободы. При этом не спорю, что в нашей стране Основным законом - Конституцией (ч. 2 ст. 29) закреплен запрет на возбуждение ненависти и вражды. Разговоры об отмене всякой ответственности за данное деяние в связи с указанной конституционной нормой считаю пустопорожними. Этого не требуют и депутаты, уголовную ответственность предлагается заменить штрафом, т.е. ответственностью административной. «Удар» по кошельку за радикальные и оскорбительные суждения тоже является весьма неприятным, хотя и здесь нужно вводить дифференциацию по размерам штрафа в зависимости от социального статуса нарушителя и его финансового положения.

Судебная практика остается противоречивой. С одной стороны, Верховный Суд РФ под формой действий, направленных на возбуждение ненависти или вражды, понимает высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц. С этим сложно спорить. С другой стороны, оправдательных приговоров пока не заметил и те же высшие судебные инстанции не отменяют обвинительные приговоры даже по делам, вызвавшим оживленную дискуссию в обществе и прессе.

Сейчас многие эксперты видят массу отрицательных и тревожных факторов, сопровождающих применение ч. 1 ст. 282. Вызывает озабоченность, что за последние пять лет число привлеченных к уголовной ответственности по этой статье возросло в четыре раза. С учетом провозглашаемых той же Конституцией фундаментальных прав на свободу совести и мнения, на информацию и идеологическое многообразие, столь массовое осуждение именно за высказанное мнение (пусть и в радикальной подчас форме) вызывает опасение.

Ряд формулировок страдает нечеткостью, что недопустимо в уголовном процессе. Что такое «социальная группа», ненависть к которой возбуждается. Это то «казаки», то «чиновники», то «верующие» и так до бесконечности. Так можно дойти (и доходят до абсурда), когда общественно-политическая критика тех или иных неприглядных сторон нашей жизни станет уголовно наказуемой. Такую позицию не разделяет и Европейский суд по правам человека, он в своих решениях как раз указывает, что критика в отношении властей допускается в более жесткой форме, чем обычных граждан. Это объясняется тем, что власть обладает огромными силами и средствами для своей защиты.

Известно, что ст. 282 называется еще и «русской статьей». Имеется в виду значительное количество общественно-политических деятелей патриотической направленности, попадавших в поле зрения правоохранителей по этой статье. За экстремизм может приниматься критика миграционной политики, межнациональные и межрелигиозные споры, различное понимание исторических событий и многое другое. При этом какие-либо отрицательные последствия мнений и суждений не обнаруживаются.

Отдельную критику вызывает экспертное сообщество, дающее экспертизы, которые затем обвиняют в предвзятости и непрофессиональности. На таких экспертизах суды потом базируют свои решения. Обилие экспертов и непрозрачность их выбора еще более осложняют ситуацию.

Тот же депутат С.Шаргунов обращает внимание общественности на «дело мухинцев», добивавшихся проведения референдума об ответственности власти, дело политолога П.Милосердова, Е.Чудновец, которую с трудом удалось оправдать от обвинений в распространении детской порнографии (хотя своим репостом она именно боролась с порнографией и жестокостью в отношении детей). Будем надеяться, что начатое депутатами благое дело найдет поддержку как в среде думцев, так и представителей других ветвей власти, экспертного сообщества и общественности.

Адвокат Константин Ерофеев