Предварительно остановлю внимание читателя на особенностях публицистических статей вообще и о культуре, в частности, которые должны и обычно отличаются от особенностей искусствоведческих и политических статей, посвящённых вопросам той же культуры. Основная обществоведческая задача публицистики состоит в том, чтобы осуществлять «терапию» происходящих в обществе процессов, ставить им верные и точные диагнозы. Ответственный публицист – это врач-терапевт общей практики общественной жизни. Понятно, что, чем ответственнее и профессиональней терапевт, тем он должен быть более нравственным и более системно мыслящим врачом. Терапевт-публицист не может быть жуликом, акционистом-уголовником, извращенцем, безнравственным «учителем», невежественным в вопросах морали, чести, долга и достоинства. В противном случае он не сможет ответственно и честно ставить диагнозы. Необходимость ставить честный, точный диагноз не должна связывать терапевта тем, что ему что-то не удобно говорить, что-то осуждать, кого-то обижать. Иначе общественная болезнь может далеко зайти и привести к необратимым последствиям.
Поскольку любая уважающая себя национальная культура зиждется, прежде всего, на своём собственном базовом языке, терапевтически поговорим прежде о микробах и их действиях в русском языке. Понятие «микробы» будем употреблять в широком смысле, имея в виду кроме собственно микробов также и сопутствующие им: плесень, бактерии и грибки. Задачи и назначение микробов в языке в принципе такие же, как и вообще в любой живой системе: создавать эпидемии и пандемии в среде жизнеобеспечения живой системы, разрушать базовые структуры живой системы, её иммунитет, также - нравственный и духовный логос. Микробы в культуре и языке это, прежде всего, ничтожные организмы в смысле нравственности, духа, чести и долга.
В среде обитания русского языка мы всё чаще последнее время наблюдаем эпидемии, направленные на разрушение его структуры словообразования и базовых правил, как и его иммунитета против иноязычных и духовных вторжений. Направленные против русского языка эпидемии могут быть и традиционными, и новомодными, пришедшими если не из Африки, то из Европы и Америки. Примером традиционных эпидемий, разрушающих русский язык, могут быть периодически возникающие эпидемии, микробом разрушения в которых является уголовная феня. Особенно ярко это было явлено в России во время перестройки, когда увлечённые разрушением страны либерально деформированные люди и НКО уравняли права указанной фени с правами русского литературного языка, языка в школах, на телевидении, в кино и театрах. В то не благословенное время эфир был переполнен лагерным «шансоном», и блатной базарной лексикой, как местной, так и англо-либеральной селекции.
Исторически так сложилось, что в России все новомодные веяния в области языка были вредоносны для русского языка и русского общества, раскалывающие русский язык на диалекты, фени, сленги и иномовы, а русское общество – на сословия, ложи и партии, трудно понимающие и даже враждебные друг другу. Так было в 17 веке при модном увлечении боярской и дворянской «элитой» польским языком, закончившееся польской агрессией. Так было при реформах Петра I и его увлечении немецкими наречиями, так было при эпидемическом увлечении дворянами в 18-19 веке французским языком. Так и сегодня наведённое внешними и внутренними глобалистами, модное патологическое увлечение английским языком приводит к не пониманию между старшими и младшими поколениями (говорящие практически на разных языках) и к значительной деформации русского языка. Настало время, когда значительную часть молодёжи нужно подшивать не только от наркоты, но и от английской и либеральной попсы. Очень часто можно наблюдать, как молодые люди в России превратилась в словесных побирушек английского словаря. Подробнее об этом было сказано в моих предыдущих статьях на РНЛ. («Через языковое пробуждение и очищение к нравственному обновлению», «Русский язык и проблема воспитания в России», «Ответ моим критикам»). Напомню только ещё раз, что все общественные разрушительные процессы всегда начинаются с разрушений в головах как нравственности, так и языка мышления и общения. Те, кто этим занимаются, и есть микробы разрушения.
Отчуждение молодёжи от русского языка порой настолько патологично, что они не стесняются открыто поносить русский язык английским словесным поносом, называя, в частности, жизнь российского общества «лайф», «лайф 87» или даже «фейклайф». Лайфующим и фейкживучим часто хватает междометий, простеньких пентаграмм и иероглифов для общения друг с другом в атмосфере английской фени. Они cвою фейковость стараются распространить и на другие сферы общественной жизни, и в этом им часто потворствуют духовные микробы – заморские микробы сектантства и местечковые микробы либерализма. Весь их, противный русской грамматике, английский понос: «хештеги», «тренды», «майнстримы», «дауншифтинги», «мерчендайзеры» и т.п., втаскиваемые ими в русский язык, как и тяга их к нехитрым иероглифам и пентаграммам, - всё это напоминает детский уровень выражение мыслей и настроений посредством простеньких детских рисунков и куцых предложений.
Культуроядные микробы и подверженные их инфицированию мутанты в большинстве своём не обладают понятийным мышлением, для них затруднительно адекватное восприятие действительности и, как следствие, им крайне трудно делать логичные правильные выводы. Чаще адекватное восприятие они замещают своими эмоциями и позами. При этом они уверены в идеальности своей реакции на ситуации и всегда горды собою. Когда их установки и планы не сбываются и ставят их в глупое положение, они упрямо считают виноватой в этом окружающую среду, но не свои, ущербные и не критично заимствованные в атлантической среде, представления о жизни и о культуре. По данным центра «Диагностики и развития способностей», который некогда существовал при СПбГУ, не более 20% людей обладают полноценным понятийным мышлением: умеют выделять суть явления или текста, умеют систематизировать информацию и строить целостную картину обсуждаемого предмета или вопроса, умеют видеть действительные причины происходящего и прогнозировать последствия.
Ущербность инфицированных культуроядными микробами, их образного и понятийного мышления, их позы, их претензии на собственную значимость и исключительную способность артистично повторять заученное; их реальный уровень восприятия и понимания можно обобщённо определить как пошлость, набитая английским, модой, позёрством и дурью.
Для более полного понимания природы и особенностей современных культуроядных микробов и их колоний нам была явлена культурная оранжевая пандемия к югу от Белоруссии и России. Для краткости дальше будет именовать культурноядных микробов южно-русских степей - укробами. Для нас сегодня особо поучителен их опыт масштабной культурной деформации не только в языковой среде и политике, взращённой на русофобии, но и в истории, образовании, отношении к памятникам, в культурных связях и обменах. Хочу уточнить, что укробы – это далеко не все украинцы. Итоги их деятельности в области державной мовы может быть даже ярче, чем детская непосредственность микробов английской селекции. Возьмём к примеру одно укробное «достижение» в словотворчестве – слово «пiдхвiстгляд». Прохвостам с майдана за одного этого «пiдхвiста» можно простить многолетние тупые скакания под американскую сурдинку. Это их «достижение» часто придётся им вспоминать и употребить, когда понадобится подводить итоги своих «скаканий» во многих сферах культуры и народного хозяйства. Укробы, сделав резкие виражи и изменения в базовом языке своей общественной реальной жизни, культуры, науки и промышленности, исторически немедленно получили зияющие дыры в жизни, культуре, образовании, науке, народном хозяйстве и своих карманах. Но ничему не научившись на собственном опыте, они снова ищут выход из плачевного положения в майданах и разбое, на путях, указанных микробами и укробами атлантической селекции, толкающие майданозависимых в омут насилия, бандитизма, воровства и лжи.
Россия и Украина сегодня находятся в духовных поисках, в поисках своих систем и путей развития. Но поиск путей развития на путях разрушений – есть безумие.
Надо помнить: чем больше очаг разрушения в реальном, а не в воображаемом, базовом языке страны, тем больше очаг разрушения в головах громадян и во многих общественных сферах жизни, могущий привести страну и народ к полному параличу.
Под влиянием микробов и разрушительных ветров с Запада со временем в России и на Украине сложилась особая категория «творцов- разрушителей», которая не может говорить и писать без уголовной фени и заимствований из английской мовы; не может не разрушать своих стран, их языка, их культуры, их памятников, хрупкое сознание детей и сознание своих граждан; не может создавать кинофильмы, театральные и другие постановки; заниматься историей и обществоведением стран проживания без лжи, фальсификаций и грязных инсинуаций. Они не отличают творческий поиск от позы, для этого им не хватает ни порядка в головах, ни навыков понятийного мышления.
Приведу только один пример: «художества» известного панельного «творца», приведшие его в итоге даже не в российскую, а во французскую, тюрьму. Эти и подобные им «художники» и «учителя» посткультуры настолько погрязли в грязи своих разрушительных желаний и устремлений, в своём неумении мыслить, что уже не способны видеть границы между светом и тьмой, чистым и грязным, между святым и лживым. Они стали настолько «творческими тварями», что мерилом своей «кривотивности» считают свою голую задницу, отрезанное ухо, свою неспособность говорить и писать о любви без постельных сцен. Эти «художники» и «учителя прекрасного» не отличают творческий поиск от копошения в грязном белье. Сегодня такие, вышедшие на панель «творцы», есть почти в любом виде искусств (кино, театре, изобразительном искусстве, литературе. музыкальной культуре).
Действительно сегодня Россия в духовном поиске, но не в поиске «духа нравственного разврата» в отходах западной культуры, поражённой бациллами и микробами разрушения, терроризма, поджогов, изощрённого разврата, грязных склок, сексуальных домогательств, кинематографии раскручивания постельных сцен и дипломатии склок, обмана, пошлости, подлости и лживых санкций.
Модернистское посткультурное искусство отвергает нравственный базис, а потому и любовь; не ведает ни духа истины, ни разума. Оно любит ломать традиции до основания, любит упиваться кучами раздолбанного и ненужного, любит расчленённые и частично обглоданные тела; отрезанные уши; упивается пожарами и постельными сценами, беззащитностью обнажённых тел, в том числе и детских; любит пошлость человеческих отношений и низвержение святости и нравственности в пошлость. «Творцы» оного сознательно занимаются антиисторическими подделками, глумятся и возводят клевету на российскую историю, нашу веру, оскорбляют религиозные чувства православных и мусульман; обливают грязью личности, почитаемые русским народом. Однако они не могут не понимать того, что культура нравственности воспитывает благородные чувства в народе и пробуждает в нём созидательные силы, а культура безнравственности опускает народ и пробуждает в нём пошлость и варварство. Пытаясь разлагать народ в пошлости, они и сами в ней разлагаются. Но у народа есть спасательный круг – его вера. А у «творцов» пошлости, как правило, веры во Всевышнего нет, но они верят в силу денег и в щедрых своих покровителей.
Пошлость - понятие религиозное, определяющие степень религиозного опустошения души, степень духовного её ничтожества. Современное агрессивное безбожное постискусство не что иное, как воинствующая пошлость и агрессивная наглость. В нашем мире с западной подачи разворачивает свои гмо- и бо- дебильные плечи агрессивный воинствующий либерализованный пошляк, который не только наслаждается своей пошлостью, но видит в ней новое освобождения дремлющих в нём сил зла, новое торжество в нем микробов разрушения. И пока есть ещё те, кто не хочет принимать пошлость посткультуры и её тяги к разрушению, она, это пошлость, не может успокоиться. Либерализованный пошляк всегда такой, каким он был и есть, начиная с 18 века. Он всегда будет с англосаксонским либеральным нахрапом являть миру своих «учителей», «микробов», «мракобесов» и «акционистов» разрушения, прежде всего, в массовой культуре: кино, инсталяциях, выставках и цветных революциях разрушения памятников национальных памяти и культуры. Микробы разрушения не думают, их скучно думать. Они балаганно, майданно действуют, эмоционируют и разрушают.
В наше время безбожники, либералы и нетрадиционные «творцы» размножаются, как микробы, и всё чаще переходят в наступление, открыв забрало. Им чужды идеи служения, христианская жертвенность, сыновнее отношение к языку своих предков, аскеза, им чужда святость. Всё это просто не помещается в них ни с какой стороны. Эти культуроядные и духопротивные микро- и макро-организмы в наше время приобретают всё более определенные общественные черты и требуют своего особого определения согласно их происхождению и вектору действия. Показательно, что они свои сайты часто зачинают, если не с помощью пошляка, прибившим свою мошонку к панели, то - интернет-деогена в бочке, бегемотом без уха, или патологической «мордой лица», выглядывающей из тёмного угла.
Им, глядящим «пiд хвiст» западному миру, чуждо творчество, как сослужение со Творцом. Они творчество понимает, как вседозволенность, и очень быстро скатываются в откровенную пошлость, пустую и глупую болтовню по западным шпаргалкам, лишая себя радости творчества. Напомню слова выдающегося русского мыслителя Ивана Александровича Ильина: «Радость – от духа, она предполагает в человеке торжество духовного начала, идущего от Бога-творца. Она рождается не из скуки и сытости, когда душа томится от безделья, пустых и развратных развлечений, не зная чем заполнить пустоту депрессии. Радость есть духовное состояние, она ликует творческим ликованием, она сияет Божьими лучами. Настоящее искусство есть именно такая радость. В нём удовлетворяется жажда совершенного, воля к художественному и прекрасному. Оно есть искреннее пение из глубины; оно – дитя целомудренного вдохновения; оно есть выношенное в духе видение; оно необманный свет, данный людям».
Все великое в русском искусстве рождается из ответственного благослужения, служения добровольного и вдохновенного, но не из прислуживания, в том числе и своим порокам, своим разнузданности и слабостям, своей порабощённой либерализмом душе. Человек, который служит культуре, не может не служить культуре поведения и культуре восприятия; культуре различения добра и зля, святости и пошлости; культуре уважения нравственности и благородства, культуре воспитания своих соотечественников в благородстве и вере.
Таким образом все фильмы, все постановки, выставки, показываемые в кинотеатрах и на других сценах, залах и площадях России, все памятники возводимые на просторах России, как и разрушаемые; все без исключения являются конкретными уроками воспитания граждан страны. Вопрос же состоит в том: «чем и как они воспитывают, чем и чему они служат; воздействию каких культуроядных микробов они преимущественно подвержены и подвергают других»?
Геннадий Дмитриевич Колдасов, кандидат технических наук, любитель словесности
