Российская нация – русская или гуннско-ордынская?

Как сообщила руководитель Центра исследования межнациональных отношений Института социологии Российской академии наук ЛеокадияДробижева, 29 августа Президенту России Владимиру Путину будет представлена разработанного по его поручению концепция закона о российской нации. «Концепция практически готова, она прошла обсуждение на разных стадиях и в республиках, и в округах», — подчеркнула Дробижева.

Из публичных возражений концепции можно упомянуть озвученное в середине июля на заседании Совета по межнациональным отношениям при Президенте России мнение известного телеведущего Максима Шевченко. Благо, текст своего письма к руководителю редакционной группы Совета по созданию закона о российской нации академику Валерию Тишкову он сразу полностью опубликовал 11 июля в своем аккаунте в Facebook, а затем развил в интервью массмедиа Татарстана.

Во-первых, по мнению Шевченко, фиксация в документе особой роли русского народа, языка и культуры является «миной под государственность», причем «крайне опасной», ибо в России проживает много народов. Правда, на местах представители этих самых народов считают совсем иначе, включая и Северный Кавказ, столь облюбованный в последние годы Максимом Леонардовичем. «Почему русский народ не могут официально признать государствообразующим, ведь это так и есть», – недоумевал, например, два года назад на открытой встрече с делегацией московских журналистов (это передал мне один из ее участников) заммэра ингушской Назрани.

Ладно, перейдем от лирики к государственным идеологическим документам. Принятая 6 июня 2016 года правительством Москвы «Стратегия национальной политики Москвы до 2025 года» упоминает в преамбуле «единый культурный цивилизационный код, основанный на русской культуре и русском языке», а далее в пункте 3.1.3 конкретизирует «единство городского сообщества на основе... русской культуры и русского языка как родного языка русского народа, языка межнационального общения народов России и постсоветского пространства». Этот документ был принят более года назад при поддержке национальных организаций столицы, у которых не вызвал никакого возмущения.

Наконец, не мешало бы Максиму Леонардовичу заглянуть в подписанную еще 19 декабря 2012 года Президентом России «Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года», где в «Общих положениях» недвусмысленно заявляется: «Российское государство создавалось как единение народов, системообразующим ядром которого исторически выступал русский народ. Благодаря объединяющей роли русского народа, многовековому межкультурному и межэтническому взаимодействию, на исторической территории Российского государства сформировались уникальное культурное многообразие и духовная общность различных народов. Современное Российское государство объединяет основанный на сохранении и развитии русской культуры и языка, историко-культурного наследия всех народов России единый культурный (цивилизационный) код» (п. 11). Ясно сказано, что русский народ – «системообразующее ядро», «объединяющая роль»…

Во-вторых, Шевченко возражает, что ему непонятно, «о какой культуре русского народа, как основы государственности, идёт речь?» Этот с позволения сказать «довод» можно продолжить, спросив, кто же такое русские, что же такое культура, народ и т.д. Но серьезно дискутировать с этой игрой в слова бессмысленно. Почему-то составителям президентской «Стратегии национальной безопасности» или «Стратегии национальной политики Москвы» суть понятия «русская культура» ясна. А вот содержащиеся в письме главе редакционной группе Совета формулировки Максима Леонардовича вроде «народы РФ и окрестностей» (это как – «за околицей»?) вызывают серьезные вопросы в плане отношения Шевченко как к этнологии, так и к любым точным наукам.

В-третьих, конспирология и евразийство, как их трактовали популярные публицисты 90-х годов (дальше их повторения Шевченко так и не ушел). Без этого же никак!

«Я понимаю, что чисто теоретически мысль об особой роли русского народа отвечает специфике момента – сближению с Китаем, где, на самом деле, есть государствообразующий народ ханьцы-китайцы – и есть все остальные: уйгуры, тибетцы, маньчжуры и так далее, – пишет Шевченко. – Но РФ – не ханьская империя, подмявшая и ассимилировавшая всех остальных. Мы скорее политические и исторические наследники смертельного врага великоханьского Китая - хуннской и монгольской империй, отрицавший принцип этнического доминирования (например, тюрок) и вводивших понятие политической нации, как основы государственности. В Ясе Чингиз-хана нет этнической доминанты в государстве. Монгол – политическое понятие. Первым монголом, взятым в плен под Балатоном европейскими рыцарями, был – англичанин, поступившийся в армию Бату-хана в Крыму и ставший «монголом» после присяге Ясе. Европейцы так изумились, что сразу же убили его. И это первая составляющая Российской государственности». Это же Шевченко повторил слово в слово 14 июля в интервью казанскому интернет-изданию «Бизнес-Online».

Причем тут роль русского народа и сближение с Китаем? Как говорится – в огороде бузина, а в Киеве дядька. И очень, на самом деле, интересно, как Максим Леонардович научно аргументировал бы коллегам по Совету гуннско-монгольскую наследственность России. Какого зрелища лишилась публика...

...Учитывая, особенно, весьма «альтернативные», мягко говоря, представления Шевченко об истории таковых. Вот хрестоматийное описание города Сарай-Берке, столицы Золотой Орды, сделанное в 1334 году арабским путешественником Ибн Баттутой: «В нем (живут) разные народы, как то Монголы – это (настоящие) жители страны и владыки (ее), которые мусульмане; Асы, которые мусульмане; Кипчаки; Черкесы; Русские и Византийцы, которые мусульмане. Каждый народ живет в своем участке отдельно». Что-то совсем непохоже на единую политическую нацию, «отрицание этнического доминирования» и прочее. Скорее, напоминает описанный тем же Шевченко ханьский Китай.

Далее в его письме упомянуто, что «именно как основа российской государственности, мысли Аристотеля, Платона, Гегеля, Фихте, Канта, Шеллинга, Маркса, Сергия Радонежского, Чингисхана, старца Филофея и многих других мыслителей и политиков, в конце концов, гораздо с большим основанием могут считаться таковой основой, нежели абстрактная культура русского народа». То есть, по мнению Шевченко, наследие Филофея и Сергия Радонежского не относится к культуре русского народа. Ну и ну! Про то, что принесенная на Русь из Византии церковная книжность включала в себя и античное наследие (причем, во многих случаях именно она и сохранила его), «геополитик-интеллектуал» тоже, судя по всему, не подозревает.

Почему-то после прочтения сего письма совсем не вызывает удивления, что Тишков даже не стал отвечать на эти фантазии. Тем более, что практическим выводом из всего этого мутного псевдоевразийства оказалось отстаивание Шевченко особого статуса Татарстана в составе России и упреков в адрес федерального центра, что тот «продавливает» Казань и даже «заставляет становиться на колени и просить». А вот тут – нет ли как раз подчеркивания необходимости особой роли кого-то?

Поддержал Шевченко и обязательное преподавание русским в школах Татарстана татарского языка: «Знать татарский язык – полезно, это открывает доступ в Турцию, Азербайджан, Среднюю Азию, огромный тюркский мир…». Наверное, когда русских заставляли учить на Украине украинский в школах – тоже, по его мнению, было хорошо?