Ныне пытаются возродить большевистскую похабень!

В Новосибирске в абсурдистско-карнавальном первомайском шествии «Монстрация» приняли участие 3 тыс. человек, пишет Газета.ru со ссылкой на ТАСС.

«Общее количество — три тысячи человек. Это культурно-массовое мероприятие. Вопросов нет, у полиции тоже нет, у органов местного самоуправления — тоже никаких вопросов. Проведено в рамках поданного уведомления и постановления мэра», — заявил представитель мэрии Новосибирска Сергей Полянский.

Во главе шествия вместе с горожанами шла начальник департамента культуры, спорта и молодежной политики мэрии города Анна Терешкова, передает РИА «Новости».

«Мы всю ночь придумывали лозунг, а тут ночью снег пошел. И вот мы сделали снежинки, написали – "**** запрещена в России"… Сложно объяснить какой-то одной версией. Здесь есть пространство для трактовок», — сказал идеолог акции Артем Лоскутов.

Монстрацию прокомментировал в интервью «Русской народной линии» известный священник, благочинный церквей Новосибирска, настоятель новосибирского собора во имя святого благоверного князя Александра Невского протоиерей Александр Новопашин:

Многие новосибирцы именуют монстрацию – менструацией. Ныне мы наблюдаем потуги показать липовую мощь. Печально, что монстрацию активно продвигают сотрудники мэрии, да еще человек, возглавляющий департамент по работе с молодежью. Для этого человека святой идеал 1 мая - монстрация. Напомню, что в прошлые годы монстранты выходили с лозунгом «Ад – наш!». С этим утверждением никто не спорит, ведь каждый человек выбирает ад или рай. Но если эта дама не так давно давала интервью «Комсомольской правде» о том, что в крестных ходах участвует быдло с хоругвями, то, по всей вероятности, монстрантов она считает высокоинтеллектуальными людьми. Но, кто что выбирает. «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:21). Кто выбирает крестный ход, а кто – монстрацию. Я не участвовал в этом мероприятии. Мне оно не интересно. На монстрации происходит обыкновенная вакханалия. Я не являюсь сторонником проведения в этот день митингов и публичных мероприятий. Пусть граждане в выходной день идут гулять в парк или едут на дачу.

Монстрация – это попытка внедрить в сознание современного обывателя нечто новое: старое деградировало и отмерло, а продвинутое, безумное и бессмысленное пусть будет основой вашей духовно-нравственной жизни и морального облика. Если чиновники высокого ранга ходят во главе этих процессий, то это о чем-то говорит. По всей вероятности, инициаторы монстрации находятся в верхах - не только в мэрии Новосибирска, но и в Кремле.

Мне вспоминаются послереволюционные 20-е годы ХХ века, когда вся комсомольская молодежь ходила топлесс - с голой грудью, наколками и провозглашала лозунг: «Девушки-комсомолки – долой стыд!»

Прежде всего, подобные бесстыдные и безнравственные мероприятия повторяют послереволюционные лозунги: «Долой стыд!», «Ад – наш!» и т.д. Мы наблюдаем попытку подлинного возрождения большевистского прошлого. Мы сами часто обращаемся к недавнему прошлому – к шествию с красными флагами. В позднее советское время люди ходили друг к другу в гости с воздушными шариками. Но что лежало в основе, являлось питательной средой митингов? Коллонтай, стакан выпитой воды, свобода сексу – комсомолка должна отбросить стыд и отдаваться направо и налево.

Ныне пытаются возродить большевистскую похабень! Подобное производится в пику тому, к чему призывал Президент – к духовным скрепам. Монстрацию, иначе, как идеологической диверсией, назвать нельзя. Все эти монстрации-менструации, тщательно продвигающиеся сотрудниками мэрии, не новы. Все эти бесстыдства и безобразия были в 20-е годы ХХ века. Мы столкнулись с тяжелым наследием предвоенного коммунистического прошлого. Эта нравственная распущенность обязательно приведет к нестроениям в обществе.

Вспоминаю бессмертные слова великого русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского: «Если Бога нет, всё дозволено». Пожалуйста, результат налицо. Предлагаю обратиться к истории. Мы постоянно говорим о том, какие уроки извлекли из Революции. Ныне мы вновь возвращаемся к 1917 году – несколько в ином качестве, в других красках, но суть одна и та же.

К сожалению, чиновники этому всячески способствуют – покрывают, хвалят, поощряют монстрантов и даже участвуют в этих шествиях, показывая, что разделяют провозглашаемое мировоззрение. Я надеюсь, что в верховной власти заметят и перестанут отворачиваться от событий, разворачиваемых на периферии. Хотя Новосибирск – уже давно не является глубинкой. Не надо потом раскрывать широко глаза от удивления: почему школьники участвуют в антигосударственных несанкционированных акциях? Все эти безобразия возможны тогда, когда во власти коммунисты. А как иначе? Я не нахожу иного ответа.

20. Ответ на 17., Lucia:

Ленинцы любят ссылаться на Щавельского.Интересно, как ему бы понравилось теперь.

И на Джунковского. Еще одна мразь.

М.Яблоков / 11.05.2017, 03:55

19. а вот ещё, братья и сёстры моего советского поколения

См.: http://u.to/R2zoDw

Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии / 03.05.2017, 11:37

18. Ответ на 17., Lucia:

Шавельский, но не "Щавельский". Кстати, поинтересуйтесь, по чьему благословению выпущены воспоминания протопресвитера. Найдёте? Обратитесь: помогу. "Люся", Вам не надоело быть, простите...? Для разрядки (памяти великого советского музыканта): http://u.to/-mfoDw

Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии / 03.05.2017, 11:03

17. Re: Ныне пытаются возродить большевистскую похабень!

Lucia / 03.05.2017, 09:44

16. Ответ на 10., ortodox:

ДО ЧЕГО ЖЕ ОМЕРЗИТЕЛЬНО ЛИЦЕМЕРИЕ И ФАРИСЕЙСТВО. Из -за которых наша церковь уже была жестоко наказана в истории России.Нет- давайте ещё разок- на те же грабли !

Митрополит Вениамин (Федченков) доказывал, что государство со-всем не при большевиках стало безрелигиозным внутренне, но с Петра Ве-ликого; секуляризация произошла тогда же. А царь Павел даже провоз-гласил себя «главою Церкви». «Угасание» духа у духовенства, умаление значения Российской Православной Церкви в жизни общества началось задолго до революции. Большей частью клирики стали «требоисполните-лями», а не горящими светильниками. «Влияние Церкви на народные мас-сы слабело и слабело, авторитет духовенства падал. Причин много. Одна из них в нас самих: мы переставали быть «соленою солью» и потому не могли осолить и других. А привычки к прежним принципам послушания, подчинения еще более делали наше духовенство элементом малоактив-ным» . По слову святителя Серафима (Соболева), «Петр окружил себя про-тестантами, относился к ним с особенным вниманием, предоставлял им важные места на государственной службе, несмотря на то, что они держа-ли себя высокомерно, с презрениемъ относились к русской старине и даже к самой вере русского народа. Конечно, великой ошибкой преобразовате-ля было переустройство на немецкий лад быта русского народа, который весь был проникнут церковностью, так как наши предки до Петра по цер-ковному и монастырскому уставу распределяли время своей жизни, и все, касательно их одежды, общественного этикета и взаимных отношений чле-нов семейства, носило на себе печать религии и считалось православным в отличие от «басурманского» – еретического. Но эта ошибка стала еще бо-лее тяжкой и даже гибельной для России, благодаря тому, что Петр в сво-их реформах производил ломку нашей православной веры на почве явных своих симпатий к протестантизму. В его указе от 22 февраля 1722 г. на имя Святейшего Синода говорится: «Чтобы в Москве и городах из мона-стырей и приходских местных церквей ни с какими образами к местным жителям в домы отнюдь не ходить... Смотреть, чтобы с образами по Москве, по городам и уездам для собирания на церковь или на церковное строение отнюдь не ходили. А кто будет ходить тех брать». В том же году 28 марта Петр издал указ, возбудивший в Москве сильное волнение. В этом указе воспрещалось устроение часовен на торжищах и перекрестках, в селах и других местах и совершение здесь пред иконами священниками Богослужений. Указ определяет: «Пред вышеупомянутыми вне церквей иконами мольбы и свещевозжжения, тамо безвременно и без потребы бы-ваемыя, весьма возбранить. Также и часовен отныне в показанных местах не строить, и построенные деревянные разбирать, а каменные употребить на иные потребы тем, кто оные строил». В одном из своих указов Синоду Петр ограничивает и другие проявления религиозности русского народа: «Понеже всю надежду», – говорится здесь, – кладут на пение церковное, пост, поклоны и тому подобное, в них же строение церквей, свечи и ла-дон». Согласно таким взглядам Петра, был издан регламент, в котором изложены были правила относительно религиозного воспитания народа и который представляет собой колкую сатиру на религиозность наших предков. Руководствуясь этим регламентом, Синод издал постановления против обрядности, крестных ходов, хождения с образами, дорогих окла-дов на иконах, умножения часовен, годичного хранения артоса, богояв-ленской воды и т. п. Еще пагубнее для русского благочестия были меро-приятия Петра, имевшие своею целью реформировать наши монастыри, каковые были выражены в его указе от 31 января 1724 г.» . Г. В. Флоровский рассуждал: «Новизна Петровской реформы не в западничестве, но в секуляризации. Именно в этом реформа Петра была не только поворотом, но и переворотом… Сам Петр хотел разрыва. У него была психология рево¬люционера…Он создавал и воспитывал психологию переворота. И именно с Петра и на¬чинается великий и подлинный русский раскол. Раскол не столько между правительством и народом (как то дума-ли славянофилы), сколько между властью и Церковью. Происходит некая поляризация душевного бытия России. Рус¬ская душа раздваивается и рас-тягивается в напряжении между двумя средоточиями жизни, церковным и мирским. Петровская реформа означала сдвиг и даже надрыв в душевных глубинах. Изменяется самочувствие и самоопределение власти. Го-сударственная власть самоутверждается в своем самодовлении, утверждает свою суверенную самодостаточность. И во имя это¬го своего первенства и суверенитета не только требует от Церк¬ви повиновения и подчинения, но и стремится как-то вобрать и включить Церковь внутрь себя, ввести и вклю-чить ее в состав и в связь государственного строя и порядка. Государство отрица¬ет независимость церковных прав и полномочий, и сама мысль о церковной независимости объявляется и обзывается «папиз¬мом». Государ-ство утверждает себя самое как единственный, безусловный и всеобъем-лющий источник всех полномочий и всякого законодательства, и всякой деятельности или творче¬ства. Все должно стать и быть государственным, и только го¬сударственное попускается и допускается впредь. У Церкви не остается и не оставляется самостоятельного и независимого круга дел, – ибо государство все дела считает своими. И всего менее у Церкви остается власть, ибо государство чувствует и считает себя абсолютным. Именно в этом вбирании всего в себя государственной властью и состоит замысел того «полицейско¬го государства», которое заводит и учреждает в России Петр… В своем попечительном вдохновении «полицейское госу¬дарство» неизбежно оборачивается против Церкви. Государство не только ее опека-ет. Государство берет от Церкви, отбирает на себя, берет на себя ее соб-ственные задачи. Берет на себя безраз¬дельную заботу о религиозном и ду-ховном благополучии народа. И, если затем доверяет или поручает эту за-боту снова духовному чину, то уже в порядке и по титулу государствен-ной делегации… и только в пределах этой делегации и поруче¬ния Церкви отводится в системе народно-государственной жизни свое место, но только в меру и по мотиву государственной по¬лезности и нужды. Не столько це-нится или учитывается истина, сколько годность, – пригодность для поли-тико-технических за¬дач и целей. Потому само государство определяет объем и преде¬лы обязательного и допустимого даже в вероучении. И по-тому на духовенство возлагается от государства множество всяческих по-ручений и обязательств. Духовенство обращается в своеобраз¬ный служи-лый класс. И от него требуется именно так и только так о себе и думать. За Церковью не оставляется и не признается право творческой инициативы даже в духовных делах. Именно на инициативу всего более и притязает государство, на исключи¬тельное право инициативы, не только на надзор. «Полицейское» мировоззрение развивается исторически из духа Реформа-ции, когда тускнеет и выветривается мистическое чувство церковности, ко-гда в Церкви привыкают видеть только эмпирическое учреждение, в кото-ром организуется рели¬гиозная жизнь народа. С такой точки зрения и цер-ковность под¬падает и подлежит государственной централизации. И «князю земскому» усваивается и приписывается вся полнота прав или полномочий и в религиозных делах его страны и народа. Такая новая система церков-но-государственных отношений вводится и торжественно провозглашается в России при Петре, в «Духов¬ном Регламенте». Смысл «Регламента» очень прост и слишком ясен. Это есть программа Русской Реформации» . Старообрядческий писатель и полемист Ф. Е. Мельников отметил: «Царь Петр I провозгласил веротерпимость в государстве, ею широко пользовались в России разные вероисповедания: римокатолическое, про-тестантское, магометанское, иудейское и языческое. И только одни старо-обрядцы не имели свободы в родном отечестве, ими же созданном» . Ещё в 1831 г. преподобный Серафим Саровский в беседе с Н. А. Мо-товиловым поведал о том, что «мы в настоящее время по нашей почти все-общей холодности к святой вере в Господа нашего Иисуса Христа и по не-внимательности нашей к действию Его Божественного о нас Промысла и общения человека с Богом, до того дошли, что, можно сказать, почти во-все удалились от истинно христианской жизни… Мы удалились от просто-ты первоначального христианского ведения и, под предлогом просвеще-ния, зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижи-мым то, о чем древние до того ясно разумели, что им и в обыкновенных разговорах понятие о явлении Бога между людьми не казалось стран-ным» . В 1829 г. митрополит Филарет (Дроздов) назвал своё время поздным и сумрачным веком: «Поистине, братия, глубоко ниспали мы от благоче-стивой ревности, от духовного преспеяния первенствующих Христиан, ко-гда не только чудесная молитва духа оскудела, но часто и молитва ума не-внимательна, молитва сердца хладна, молитва уст не одушевлена молит-вою ума и сердца» . Он же обличительно произнёс: «Если бы надлежало объявить войну какой одежде, то, по моему мнению, не шляпам священни-ческих жен, но великолепным рясам архиереев и священников. По крайней мере это – во-первых, но сие-то и было забыто. Священницы Твои, Госпо-ди, да облекутся правдою» . Д. И. Ростиславов, воспитанник С.-Петербургской духовной акаде-мии, занимавший в ней до 1852 г. кафедру математики и физики, конста-тировал, что духовенство, особенно белое, потеряло уважение и любовь чуть не во всех сословиях. Отдельных из него лиц любят и уважают, но целое сословие находится в презрении . В том же XIX в. святитель Игнатий (Брянчанинов) показал страшную картину духовного разрушения, обессиливания Православной веры в иноческих обителях и в народе: «Скудость в духовных сведениях, которую я увидел в обители вашей, поразила меня. Но где, в каком монастыре не поражала она? Светские люди, заимствующие окормление духовное в Сергиевой Пустыни, имеют сведения несравненно большие и определен-ные, нежели эти жители монастырей. Живем в трудное время! «Оскуде преподобный от земли, умалишася правды от сынов человеческих!» Настал глад слова Божия! Ключи разумения у книжников и фарисеев! Са-ми не входят и возбраняют вход другим! Христианство и монашество при последнем их издыхании! Образ благочестия кое-как, наиболее лицемерно, поддерживается; от силы благочестия отреклись, отверглись люди! Надо плакать и молчать» ; «О монашестве я писал Вам, что оно доживает в России, да и повсюду, данный ему срок. Отживает оно век свой вместе с христианством. Восстановления не ожидаю. Восстановить некому. Для этого нужны мужи духоносные, а ныне, даже водящихся отчасти писания-ми Отцов, при объяснении их душевным разумом, каков был о. Макарий Оптинский, их нет. Правда: и ныне некоторые разгоряченные верхогляды, даже из оптинских, берутся за поддержание монашества, не понимая, что оно – великая Божия тайна. Попытки таких людей лишь смешны и жалки: они обличают их глубокое неведение и судеб Божиих и дела Божия. Такие умницы и ревнители, что ни сделают, все ко вреду. Заметно, что древний змий употребляет их в орудия умножения в монастырях житейской много-попечительности и подъяческого характера, чем решительно уничтожается дух монашества, исполненный святой простоты. – Надо покориться самим попущениям Божиим, как это прекрасно изложено в молитве святых трех отроков, ввергнутых в пещь Вавилонскую. В современном монашеском обществе потеряно правильное понятие о умном делании». Даже наружное благочинное поведение, какое введено было в Опт. Пустыне о. Леонидом и Макарием, почти повсюду оставлено» ; «Дух времени таков и отступле-ние от Православно-христианской веры начало распространяться в таком сильном размере, безнравственность так всеобща и так укоренилась, что возвращение к христианству представляется невозможным: волею бо со-грешающим нам по приятии разума истины, ктому о гресех не обретает-ся жертва (Евр. 10, 26), – сказал Апостол иудеям, принявшим христиан-ство и от христианства обратившимся снова в иудейство, захотевшим со-единить христианство с иудейством. Христос соделался невидим для иуде-ев и, невидимый ими, удалился из среды тех, когда они хотели убить Его (см.: Ин. 8, 59): христианство соделывается невидимым для нас, удаляется от нас, когда мы покушаемся убить его распутной жизнию, принятием разных лжеучений, когда мы покушаемся смесить христианство со служе-нием миру. Господь сказал: Всяк делаяй злая ненавидит Света и не прихо-дит к Свету (Ин. 3, 20). Ныне все всею душою устремились к разврату, назвали его «наслаждением жизнию», – и пребывание в христианстве, воз-вращение к христианству сделались невозможными для человечества… С последних годов XVII столетия западным ветром нанесено много грязной пыли в недра Церкви и в недра Государства ко вреду для веры, нрав-ственности и народности… Россия со времен Петра I часто и много при-несла пожертвований в ущерб веры, в ущерб Истины и Духа, для пустых и ложных соображений политических, которыми прикрывало развращенное сердце ненависть и презрение к правилам Церкви и к закону Божию. Все эти соображения, поколебав страшно Православную веру, оказались ре-шительно вредными для государства и администрации… Монастыри ис-порчены гордынею и невежеством разных умствователей, умствовавших и действовавших по стихиям западного протестантизма и атеизма… У нас монастыри извращены; извращено в них все, извращено самое значение их. Духовные училища столько чужды духа Православной веры, что вступление в монастырь кончившего курс семинарии есть величайшая редкость… Ныне монастыри обратились в пристанища разврата, местами открытого, местами прикрываемого лицедейством, в места ссылки, в места лихоимства и прочего разнообразного злоупотребления. Такими сделала их каста, смотрящая на них, как на свои аренды, ненавидящая и презира-ющая их, испражняющаяся в них одними своими исчадиями, нетерпимыми в среде мира по причине необузданного разврата этих исчадий» ; «Сбы-вается слово Христово: в последние времена обрящет ли Сын Божий веру на земли! Науки есть, Академии есть, есть Кандидаты, Магистры, Докторы Богословия (право – смех! да и только), эти степени даются людям; к по-лучению такой степени много может содействовать чья-нибудь б... Слу-чись с этим Богословом какая напасть – и оказывается, что у него даже ве-ры нет, не только Богословия. Я встречал таких: доктор Богословия, а со-мневается, был ли на земле Христос, не выдумка ли это, не быль ли, по-добная мифологической! Какого света ожидать от этой тьмы!» ; «Наше духовенство чрезвычайно лихо поддается новым и странным мнениям, чи-тает книги неправославных и даже неверующих сочинителей… Россия, пожалуй, находится недалеко от взрыва в ней еретического либерализма. У нас есть хорошая внешность: мы сохранили все обряды и Символ пер-вобытной Церкви, но все это мертвое тело, в нем мало жизни. Белое духо-венство насильно сдерживается в лицемерном православии только бояз-нью народа» . Православное вероисповедание «в настоящем положении часто получает характер исключительно угнетаемого и гонимого. Случа-лось, что даже магометанству отдавалось предпочтение, и Православная вера в Православной России была унижена, обесчещена, стоптана пред магометанством» . 18/31 июля 1904 г. святитель Николай Японский сделал откровенную запись в своём дневнике: «Бьют нас японцы, ненавидят нас все народы, Господь Бог, по-видимому, гнев Свой изливает на нас. Да и как иначе? За что бы нас любить и жаловать? Дворянство наше веками развращалось крепостным правом и сделалось развратным до мозга костей. Простой народ веками угнетался тем же крепостным состоянием и сделался невеже-ствен и груб до последней степени; служилый класс и чиновничество жили взяточничеством и казнокрадством, и ныне на всех степенях служения – поголовное самое бессовестное казнокрадство везде, где только можно украсть. Верхний класс – коллекция обезьян – подражателей и обожателей то Франции, то Англии, то Германии и всего прочего заграничного; духо-венство, гнетомое бедностью, еле содержит катихизис – до развития ли ему христианских идеалов и освещения ими себя и других?.. И при всем том мы – самого высокого мнения о себе: мы только истинные христиане, у нас только настоящее просвещение, а там – мрак и гнилость; а сильны мы так, что шапками всех забросаем... Нет, недаром нынешние бедствия обруши-ваются на Россию – сама она привлекла их на себя» . В письме святителя Серафима (Чичагова) от 14 ноября 1910 г. сказа-но: «Пред глазами ежедневно картина разложения нашего духовенства. Никакой надежды, чтобы оно опомнилось, поняло свое положение! Все то же пьянство, разврат, сутяжничество, вымогательство, светские увлечения! Последние верующие – содрогаются от развращения или безчувствия ду-ховенства, и еще немного, сектантство возьмет верх… Никого и нет, кто бы мог понять, наконец, на каком краю гибели Церковь, и отдать себе отчет в происходящем… Время благоприятное пропущено, болезнь духа охвати-ла весь государственный организм, перелома болезни больше не может случиться и духовенство катится в пропасть, без сопротивления и сил для противодействия. Еще год – и не будет даже простого народа около нас, все восстанет, все откажется от таких безумных и отвратительных руково-дителей… Что же может быть с государством? Оно погибнет вместе с нами! Теперь уже безразлично, какой Синод, какие Прокуроры, какие Се-минарии и Академии; все охвачено агонией и смерть наша приближает-ся» . О тех же годах преподобный старец Варсонофий Оптинский гово-рил: «Смотрите, в семинариях духовных и академиях какое неверие, ниги-лизм, мертвечина, а все потому, что только одна зубрежка без чувства и смысла. Революция в России произошла из семинарии. Семинаристу странно, непонятно пойти в церковь одному, встать в сторонке, поплакать, умилиться, ему дико. С гимназистом такая вещь возможна, но не с семина-ристом. Буква убивает» . Последний протопресвитер Русской царской армии Георгий Шавель-ский также видел отнюдь не радужную картину дореволюционной церков-ной жизни: «На архиерейских кафедрах – что случалось – восседали вме-сто любящих отцов деспоты, вместо смиренных рабов Христовых, друзей и слуг своих пасомых напыщенные, высокомерные, изнеженные и избало-ванные сановники-вельможи, поощрявшие раболепство и подхалимство и не любившие правды, с высокомерным пренебрежением относившиеся да-же к своим сотрудникам-пастырям. Nomina-sunt odiosa. Но можно было бы привести десятки примеров из самого последнего прошлого. И с горе-чью надо признать, что удалявшихся от идеала было больше, чем при-ближавшихся к нему. Такое печальное явление стало естественным, даже неизбежным по целому ряду причин. Первою и главною среди них было то, что в последнее время никто не заботился о выборе и подготовке до-стойных кандидатов для епископского служения. Обычно поставлял их «учено-монашеский» институт. Но раньше, в старое время постригали в «ученые» монахи самых достойных, самых способных студентов акаде-мий, теперь же этот «учено-монашеский» институт стал надежным убежи-щем для разных неудачников, искателей приключений, сытого, почетного и беспечального жития… Церковная власть упорно не желала замечать страшного и соблазнительного противоречия, которое скрывалось в таком порядке, ставшем общецерковным явлением: принятие монашества есть обречение себя на постоянное смирение и уничижение, а тут монашество сразу возвышало и возвеличивало инока в ущерб правам и заслугам дру-гих, часто без всяких трудов и подвигов с его стороны: монашество есть отречение от мира и его благ, тут же именно постриг открывал монаху путь для властвования над миром; монашество соединено с обетом нестя-жания, а между тем только знаменитейшие артисты, адвокаты да профес-сора-медики могли конкурировать с архиереями виднейших кафедр и настоятелями богатейших монастырей в изобилии доставшихся на их долю земных благ… И что было особенно знаменательным для нашего предре-волюционного времени – безразборчивое отношение к выбору князей Церкви у нас не было случайным: оно отражало господствовавшее и упорно осуществлявшееся направление того времени, в литературе полу-чившее название «монахомании». Тогда именно одним из влиятельнейших епископов того времени был заявлен девиз: «самый худший чернец лучше самого лучшего бельца». И это заявление не было только красным слов-цом или обмолвкой – оно базировалось на начавшей распространяться и закрепляться доктрине, что монашеский постриг – таинство, преобража-ющее постригаемого, и что монашество – единственно истинное состоя-ние» . В своей глубокой статье «Русское духовное образование» проф. Московской духовной академии и семинарии А. И. Осипов приходит к вы-воду: «Именно увлечение монашества и духовенства, начиная с высшего, материальной стороной жизни Церкви, мирской властью (папизмом) и ее привилегиями, со все большей утратой соборности, и стало причиной того оплакиваемого всеми русскими подвижниками состояния Русской Церкви, которое закономерно привело к 1917 году и разрушению всех ее институ-тов, в том числе и образовательных, всего ее златоглавого великолепия. Это постепенное и потому малозаметное для большинства современников духовное сползание проявило себя в двух крайних и одинаково губитель-ных для русской жизни и русской образованности направлениях: западни-ческом протестантском либерализме и иудео-католическом магизме и за-конничестве. Первый тоталитарно заявляет о себе с перестройки Петра I до последней перестройки; второй - с непримиримого Раскола до фундамен-тализма сего дня. Но оба явления имеют одну и ту же духовную основу – гордость и фанатизм – и приводят к одному и тому же следствию – забве-нию дела спасения и разрушению организма Церкви, поскольку одинаково бедственным для нее оказывается как произвол в изменении форм и дисци-плины церковной жизни, приводящий к их разрушению, так и подмена подвига исполнения заповедей Евангелия настоящим культом этих форм так называемого церковного благочестия (отслужить, вычитать, про-петь...)» .

Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии / 03.05.2017, 06:12

15. Re: Ныне пытаются возродить большевистскую похабень!

Вообще Достоевский говорил и так "Нет бессмертия души, так нет и добродетели, значит, всё позволено»

Lucia / 02.05.2017, 19:32

14. Ответ на 4., М.Яблоков:

"Ныне пытаются возродить большевистскую похабень!" Особенно в некоторых статьях и комментариях.

+1000

Иоанна / 02.05.2017, 18:10

13. Ответ на 4., М.Яблоков:

"Ныне пытаются возродить большевистскую похабень!" Особенно в некотопых статьях и комментариях.

Видимо, меняется редакционная политика.

Lucia / 02.05.2017, 15:54

12. Re: Ныне пытаются возродить большевистскую похабень!

Павел Тихомиров в общем, Достоевский так НЕ говорил. А раз он так не говорил, то и НЕ стоит утверждать, что он такое говорил. Логично? *** В целом "монстрация" - это просто прогулка остроумных любителей и любителей каламбуров. Где тут похабень - непонятно. Где тут большевизм - непонятно еще больше. Что большевистского и похабного в плакате с надписью "ложка - маленькая ложь" или "дайте пшена голубям, дайте голубей котам"? что похабного и большевистского в фотографии прищурившегося кота или рисунке "циклоп михонаил подмигивает вам"? https://lenta.ru/photo/2017/05/01/monstracia/#3 Ответ звучит так: ничего похабного, ничего большевистского.

рудовский / 02.05.2017, 13:37

11. Ответ на 9., рудовский:

Вспоминаю бессмертные слова великого русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского: «Если Бога нет, всё дозволено». (с)Если не секрет, где и в каком романе/письме/дневнике Достоевский такое написал?..

Рудовский, гугл Вам в подмогу, ну Вы же в курсе, что речь не о прямом цитировании, а о лаконичной формулировке вот этой мысли из БК: «…Уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, все будет позволено…» Н.К.Симаков приводил эту цитату. Ленитесь сами покопаться, или, типа, подтруниваете?

Павел Тихомиров / 02.05.2017, 11:52