Мы продолжаем цикл бесед, посвящённых общественно-политической ситуации в Сербии накануне очередных президентских выборов. Сегодня наш собеседник - Зоран Чворович, доктор юридических наук (Университет в Крагуевце, Сербия), специалист по юридической истории, член Правового-политическогo совета Автономного края Косово и Метохия. Беседует помощник главного редактора «Русской народной линии» Павел Тихомиров.
- В российском сегменте интернета появились тексты, рассказывающие о том, что происходит подготовка к формированию некоего экономического пространства, охватывающего территории сербских республик бывшей СФРЮ. Пространство это, якобы, должно быть неким аналогом Движения Неприсоединившихся. Иными словами, Западные Балканы, якобы, оставляются в покое и перестают быть местом политического и экономического противоборства региональных центров мощи: Евросоюза, возрождающейся Большой Турции и России. Как оценивать в этом контексте грядущие выборы Президента Сербии?
- Для того чтобы разговор о предстоящих президентских выборах в Сербии вырвался из формата рассуждений о частностях, необходимо хотя бы в общих чертах обрисовать общую картину политической ситуации на Балканах.
Кроме того, объективная оценка истинной политической позиции отдельных действующих лиц и исполнителей президентских выборов в Сербии невозможна, если продолжать рассуждения об этом событии изолированно – без связи с тенденциями, которые определили общее направление политической жизни в Сербии начиная с 90-х годов прошлого века, и, в особенности, после белградского пятооктябрьского майдана 2000-го года, после первой успешно совершённой «цветной революции».
Накануне старта предвыборной кампании Вучич передал австрийскому премьеру проект платформы о формированию Таможенного Союза, охватывавшего западнобалканские страны: Сербию, БиГ, Черногорию, Македонию, Албанию и непризнанную республику Косова.
- Можно ли считать этот проект реализацией ре-югославизации этого пространства? И отвечает ли очередной «югославянский эксперимент» интересам сербского народа?
- Во-первых, нужно внести ясность в отношении самого происхождения югославской идеи. Если кратко, то она зародилась в сороковых годах XIX столетия в среде польских и чешских эмигрантов, русофобов и масонов, собранных в Париже вокруг Адама Чарторыйского. Действовали конструкторы югославизма в интересах Лондона.
(Справка: Адам Ежи Чарторыйский – как глава аристократической польской партии – воспринимался в то время как потенциальный король Польши. Разумеется, королём он смог бы стать лишь в том случае, если бы Россия под давлением «европейских партнёров» была бы вынуждена «отпустить» Польша «на волю»).
Чешский эмигрант, Франтишек Зах по поручению графа Чарторыйского разрабатывает для тогдашнего Сербского министра Ильи Гарашанина план будущей сербской политики.
(Справка: Франтишек Зах – теоретик военного искусства. Во время Польского восстания (1830-31 гг.) сражался на стороне поляков против русских; во время Венгерского (1848-49 гг.) – на стороне словаков против венгров. Основатель Сербской Военной Академии, участник Сербо-Турецких войн, генерал).
Согласно составленного Франтишеком Захом «Плану славянской политики Сербии», на основе которого Гарашанин составит своё знаменитое «Начертание», необходимо было создать единую югославянскую державу с Сербией в качестве стержня, поскольку на тот момент Сербия была единственным славянским автономным княжеством.
Идея единой южнославянской державы сфабрикована на англо-польской масонской кухне в тот момент, когда Лондону стало ясно, что его союзник, «больной человек с Босфора», - болен безнадёжно. Уход турок с Балкан приносил бы политическую независимость православным славянам – сербам и болгарам, а с обретением Сербией и Болгарией политической независимости Балканы попадали бы в сферу интересов Российской Империи.
Такое развитие событий не устраивало Великобританию, и тогда было принято решение формировать единое югославянское государство. Впервые эта сербская, точнее, южнославянская политическая доктрина была озвучена в Лондоне в 1843 году тогдашним агентом по балканским делам Дэвидом Урквартом.
(Справка: Дэвид Уркварт – дипломат и писатель, известный своими протурецкими и резко русофобскими взглядами. Сотрудничал с К.Марксом).
- Гарашанин проповедовал идеи, так сказать, «неприсоединения»: т.е. Сербия – согласно идеям «Начертания» - должна быть равно независима и от Англии, и от Австрии, и от России. Точнее, Сербия должна – согласно этому начертанию – быть препоной для Великих Сил, пытавшихся бы реализовывать на Балканах свою политику.
- «Начертание» Гарашанина заклеймено гаагскими идеологами теоретической сербофобии как историческое ядро великосербской государственной программы. Так один документ, составленный в духе либерально-масонского национализма (Гарашанин, преде свего, опирался на поддержку Франции), составленный специально для того, чтобы сбить людей с пути построения этнически и религиозно гомогенной державы православных сербов – как Малой Руси на Балканах – в наше время вновь приносит горе сербскому народу. Теперь уже этот документ преподносится в качестве теоретических основ идеологии великодержавных амбиций Сербии.
До тех пока, пока Австрия, а позже Австро-Венгрия, фигурировала в геополитических планах англосаксов, идея прозападной Югославии имела статус резервного геополитического плана. Уже после Крымской войны, а особенно – после Берлинского мира включение балканского пространства в состав империи Габсбургов стало удобным способом воспрепятствовать выходу России к балканскому берегу Средиземного моря. Первым реальным шагом к реализации этой программы стало решение Берлинского конгресса об оккупации Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией.
Вхождением Австро-Венгрии в Боснию и Герцеговину не только был остановлен процесс дальнейшего освобождения и объединения сербов, ибо Босния была центральным неосвобождённым сербским краем, но следствием этой оккупации Сербия неминуемо попадала под доминирующее политическое, экономическое и культурное влияние Вены.
Венцом этой политики должно было стать превращение Австро-Венгрии в Австро-Венгро-Славию, центрально-европейскую империю, в славянской части которой доминировали бы славяне-римокатолики.
Когда в 1918 стало ясно, что спасти Австро-Венгрию невозможно, был запущен план №2 – формирование южнославянской державы, в плавильном котле которой будет взращена новая общность – Югославянская политическая нация. В плавильном котле Югославии сербы должны были перетопиться в югославов, «свободных» от тех культурных кодов, которыми веками жила Православная Сербия…
- Пока ещё Россия была Россией, а не буржуазной республикой, трансформировавшейся в Совдеп, наша дипломатия недвусмысленно предостерегала сербов о том, что такой ход развития событий будет роковым для Сербского Дела. Хорошо известен тот факт, что Петроград был против включения в Сербию несербских краёв – Словении и исторической Хорватии. Т.е. одно дело – присоединение к Сербии и Черногории неосвобождённых сербских краёв, и совсем другое – соединение Сербии и Черногории со всем массивом разнородной южнославянской области Австро-Венгрии.
- Да, вместо фабрикации Югославии Петроград был за этнически и религиозно гомогенную Сербию, которая включала бы помимо краёв Сербского и Черногорского королевств также Воеводину, Далмацию, Боснию и Герцеговину. В Белграде понимали, что в иной ситуации Югославянский эксперимент стоил бы Сербии потери верного союзника и наставника – православного Русского Царства… Но царства больше не было, Россия сама погружалась в смертоносную смуту Гражданской войны.
Весь период своего существования – с 1918 до 1992 года югославянская держава была инструментом политического усмирения и цивилизационной ассимиляции православных сербов.
- С политической же точки зрения Югославия исполняла не просто роль сегмента санитарного кордона, отделяющего Россию от Европы, но, после внедрения во власть Иосифа Броза, Югославия – в качестве лидера Движения Неприсоединившихся стала культурно-политической альтернативой Советскому Союзу. В результате те страны, которые по логике противостояния Холодной войны могли бы войти в Советский блок, теперь же становились «нейтральными».
- После разрушения СССР и Югославии вновь открылся вопрос контроля Балкан, и прежде всего, православных сербов. И хотя Россия, преданная своим руководством, стояла тогда на коленях, западные прогнозисты опасались возможной её реанимации, а потому были созданы условия, которые делали бы невозможной возврат России на Балканы. Для этого была осуществлена фрагментация исторически бесспорно сербских земель.
- Иными словами, распад Югославии не привёл к «ампутации» от Большой Сербии территорий, населённых славянами-римокатоликами. Наверное, тогда, в начале 90-х кто-то и мог ожидать того, что теперь, когда Сербия, наконец, избавится от сербофобских наций, и заживёт нормальной жизнью. Но ничего этого не произошло. Сербия не освободилась от тех, с кем её насильно соединили в 1918-м году во имя реализации планов, о которых мы выше говорили.
Распад Югославии привёл к полному дроблению Сербского пространства, и даже создания на этом пространстве неких государственных образований, вскармливающих антисербскую идентичность. Речь идёт, в первую очередь, о Черногории.
- Главное даже не это, а то, что в самом Белграде в 2000-м году был инкорпорирован марионеточный и совершенно чужеродный интересам Сербии режим. Соглашение о стабилизации и ассоциации Сербии с ЕС представляет собою просто долговременную и пошаговую программу установления колониальной структуры на западнобалканских территориях.
Ради обеспечения этих интересов, политическую, хозяйственную, военную и просветительскую жизнь балканских стран вводятся т.н. евростандарты, имплементацией коих создаётся реальная основа создания и поддержания колониальных порядков, отвечавших интересам Брюсселя.
- Что же представляет собою идея Таможенного союза, озвученная Вучичем?
- Это альтернативный вхождению в ЕС план. «Новейшая Югославия» будет столь же гетерогенной, как и прежние две Югославии – Королевская и Титовская. Только теперь роль гири на ногах Сербии будет исполнять не Хорватия, а албанцы и славяне-мусульмане.
- В Первой Югославии славяне-мусульмане Боснии в целом же были настроены просербски? Но теперь-то славяне-мусульмане идентифицируют себя отдельной нацией, Бошняками. И эта боснийская самоидентификация зиждется как на фундаменте исламских ценностей, так и не мощном сербофобском импульсе. Как же будут уживаться в одном культурном пространстве сербы бошняки-сербофобы, сербы и албанцы-сербофобы?
- В этой модели данное противоречие как раз и воспринимается конструкторами как железная гарантия того, что во внутренней политике православные сербы и македонцы будут сдерживаться албанско-мусульманской осью, а во внешней - политические и хозяйственные интересы России не смогут нормально реализовываться в нашем регионе.
- Процесс евроинтеграции весьма вреден для Сербии, а Троянский конь неоюгославистского проекта опасен тем, что такого рода интеграция приведёт к созданию государства, надёжно заминированного наличием неразрешимых внутренних противоречий. А возможна ли другая модель интеграции? Насколько реально объединение Сербии с Республикой Сербской (БиГ), а также Черногорией и Македонией?
Трудно представить себе, что кто-то там в высоких закулисных кабинетах позволит совершить хоть один из четырёх шагов, необходимых для воплощения в жизнь этих планов по «ресербизации» Балкан.
Не представляю себе: с какой стати кто-то позволит сербам Республики Сербской мирно развестись с боснийцами и хорватами Хергец-Босны?
Не представляю себе: с какой стати кто-то позволит черногорцам вспомнить то, что они – тоже сербы, а не «монтенегрини»?
Не представляю себе: с какой стати кто-то отдаст Косово и Метохию сербам назад??
И главное, без чего все эти три шага вообще видятся пустой утопией: с какой стати кто-то позволит установить сербскую власть в Белграде?
- Великие силы не заинтересованы в том, чтобы Балканы оставались зоной нестабильности. Босния и Герцеговина – вместо того, чтобы стать плавильным котлом, инструментом для перетапливания различных славянских культур в нечто «югославянское», превратилась в плацдарм для дальнейшего экспорта радикального исламизма не только в Европу, но и на всё пространство Евразии. Босния и Герцеговина, некогда сконструированная именно как Югославия в миниатюре, после разрушения большой гетерогенной державы, стала рассыпаться. Выходом может стать превращение Республики Сербской в независимое государство, в то время, как граждане мусульманско-хорватской федерации сами бы решали свою судьбу. Самостоятельная Республика Косова также является источником ваххабизма и подстрекателем великоалбанских снов и претензий.
Увы, после октябрьского майдана 2000 года политическая жизнь в Сербии имеет все признаки контролируемого извне процесса, в рамках которого воля избирателей направляется в заранее припасённые русла. Поэтому Вучичу как бы противостоят проверенные кадры: бывший министр иностранных дел Еремич и омбудсмен Янкович.
- А Шешель?
- Шешель атрофирован в любимого оппозиционера Вучича.
Формирование аутентичной национальной политической опции в такой подконтрольной ситуации весьма проблематично. Но, это не значит, что невозможно. Хотелось бы отметить упорный и неутомимый труд «Дверей Сербских», добившихся пускай и скромных, но осязаемых результатов.
- Какова функция «Дверей» в современной политике?
- В данном случае я бы под «политикой» подразумевал не некие тактические ходы, а совсем другое. Сейчас важно сформировать концепцию национального возрождения. Внятно обрисовать то: что мы реально можем достигнуть. Поставить цели, и исходя из понимания того: каким путём достигать этих целей, выстраивать конкретную стратегию.
Однако, как это ни покажется для кого-то наивным и романтичным: в современных условиях незыблемость в отстаивании идей, которые формируют подлинную стратегию национального возрождения, представляется делом более важным, нежели некие тактические достижения, например, результаты текущих выборов.
- Но ведь мало быть мыслителем и теоретиком, необходим опыт реальной политики, т.е. как раз именно тактики достижения промежуточных целей.
- Политическая борьба может быть успешной, если сербы смогут преодолеть узкопартийное сектантство. Если будет мобилизован весь политический потенциал сербского общества.
Политическая борьба может быть успешной, если сербы преодолеют разделение, осуществлённое искусственными границами, раздробившими сербский край на окраины. Кадровый потенциал за пределами Сербии, особенно в Республике Сербской под руководством Милорада Додика, является чрезвычайно важным и бесценным ресурсом.
Борьба за восстановление и сохранение институций правового государства является для патриотов задачей номер один. Сербские патриоты не должны прельщаться технологиями «цветных» переворотов, должны способствовать не революциям, а внутренней эволюции.
Уничтожение институтов сербского государства также является частью плана по превращению Сербии в колонию ЕС, ибо народ, уставший от беззакония, согласится на любую власть, которая заявит о своей готовности навести, наконец, порядок.
- Да, на Украине именно этот момент сработал на майдан. Люди поддержали евроинтеграторов именно из-за того, что предыдущая власть была воплощением беззакония, а Европа преподносилась в пропаганде майдана именно в качестве альтернативы беззаконию.
Остаётся пожелать нашему братскому народу мудрости и выдержки.
2. Ответ на 1., Михаил Москва:
1. Re: Сербия перед двумя тупиками