К 273-й годовщине со дня рождения адмирала Фёдора Ушакова (1744–1817), отмечаемой 24 февраля 2017 года, Президентская библиотека представляет редкие книги, рассказывающие об истории небывалых морских побед выдающегося флотоводца, сообщает пресс-служба библиотеки.
Продолжительные войны в период царствования императрицы Екатерины Великой дали возможность проявить себя многим талантливым людям из разных сословий. В их ряду видное место занимает адмирал Ушаков, оцененный Потемкиным и избранный им в начальники Черноморского флота.
За плечами сына скромного сержанта лейб-гвардии Преображенского полка Фёдора Фёдоровича Ушакова был Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге и служба мичманом на Балтийском флоте, но его личная храбрость, природный ум и преданность морскому делу заметно выделяли его среди сослуживцев. Ушакова по праву считают одним из главных победителей в борьбе с Турцией, противники боялись его и уважительно называли Ушак-паша. Об этом можно узнать в книге «Подвиги русских адмиралов» М. Лялиной, в которой адмиралу посвящена одна из самых интересных глав.
В ней, в частности, рассказывается о дружбе двух великих современников – Александра Суворова и Фёдора Ушакова: «Суворов, не любивший рассыпать похвалы там, где не следовало, и уважавший одно истинное достоинство, высоко ценил Ушакова и воздавал ему должное. Рассказывают, что один из курьеров, приехавший с донесением к генералиссимусу, назвал адмирала „фон Ушаков“. „Он не „фон“, а знаменитый полководец! – вскричал в ответ Суворов. – Он громил турок, он потряс Константинополь и Дарданеллы. Этого человека надобно называть Федор Федорович“».
Из книги В. Анциферова «Адмирал Ушаков» можно узнать, какой тернистый путь к вершине славы прошел будущий адмирал. После смерти Екатерины Великой правительство Павла I ослабило интерес к флоту и не оценило самоотверженности и отваги русских моряков, взявших Корфу и по сути брошенных в Адриатике без надлежащего снабжения. Ушаков, однако, обладал большой выдержкой и политической прозорливостью, своевременно разгадывал интриги так называемых союзников.
Прорыв через Гибралтар в Средиземное море сильного франко-испанского флота заставил Ушакова снова собрать все русские корабли на Корфу. Ушаков готовился вместе с англичанами выступить против французов. Однако Нельсон всеми силами старался отклонить все самые разумные предложения Ушакова. Ушаков в свою очередь с подозрением относился к предложениям английского коллеги. «Нельсон с досадой видел, – пишет Анциферов, – что русский адмирал держит себя самостоятельно, независимо. Нельсон писал подчиненному ему командиру Трубриджу, что Ушаков „держит себя так высоко, что это невыносимо; под вежливой наружностью в нем скрывается медведь“».
Предчувствия не обманули опытного флотоводца. «По условиям, предложенным Нельсоном, – говорится далее в книге, – французские войска не признавались военнопленными, у них не отбиралось оружие, они не лишались права дальнейшего участия в войне. Ушаков от такого вероломства англичан пришел в крайнее негодование. Он знал, что освобождающиеся в Риме французские войска будут переброшены на фронт против Суворова…»
Очень редко военный талант адмирала сочетается с дипломатическим. Не только военными доблестями прославился Ушаков во время взятия Ионических островов. Все современники и историки единодушно признавали знаменитого адмирала незаурядным дипломатом и политиком. Его письма Али-паше, Нельсону и другим деятелям того времени могут и сейчас служить образцом дипломатической переписки. Хотя на море, признавался Ушаков в упомянутой выше книге, «в письменных делах обуза пренесносная; она отводит меня от исполнения других важных дел… Да и столько им отягощен, что жизни моей не рад». Далеко за полночь горел свет в каюте адмирала – дня для «письменных дел» не хватало.
Но флотоводец не сдавался, ведь перед ним был пример Суворова. Суворов и Ушаков не только сами подавали образец беспримерного служения Отечеству, но и передавали это своим подчиненным. И тот и другой наравне с бойцами делили трудности походной жизни. Их спартанская неприхотливость, беззаветная личная храбрость были широко известны солдатам и матросам. Авторитет двух знаменитых командиров поднимал воинов в атаку и на суше, и на море.
Бойцы всех рангов понимали, что в области ратного искусства и Суворов, и Ушаков были новаторами. Они успешно ломали закостеневшие каноны военной науки. Суворов на суше, Ушаков на море смело перешли от старой линейной тактики к подвижным, маневренным формам боя; они показывали прекрасный пример взаимодействия армии и флота.
49 лет прослужил Федор Ушаков верой и правдой Андреевскому флагу. Тем не менее смерть его в октябре 1817 года прошла почти незамеченной. Мелькнула разве что краткая заметка в петербургской газете «Северная почта» – и всё. Больше никто и никак не отозвался на смерть храброго моряка – основателя новой тактической школы русского флота. И лишь в 2001 году Русская Православная Церковь причислила адмирала Фёдора Ушакова к лику святых как праведного воина.
