Чтобы вера наша не была половинчатой

Хотя апостол Петр исповедал Иисуса Христом, Мессией, он и другие ученики еще были далеки от понимания, что обетованный Мессия должен быть не только Царем от семени Давидова, но также страждущим Слугой, Который примет позорную смерть. Для Петра эта мысль была столь невыносимой, столь несовместимой со всем, что он знал о Христе, что он стал прекословить Господу. И Петр получает потрясающей суровости отпор (Мф. 16, 23), в котором Господь совершенно недвусмысленно определил, что всякая попытка заставить Его уклониться от служения страданий и смерти исходит из ада, от князя тьмы. Более того, Господь говорит не только о том, что Он должен умереть, но и о том, что всякий, кто хочет быть Его истинным последователем, должен следовать тем же путем.

 

Во времена земной жизни Христа распятие было смертью, предназначенной для рабов, закоренелых преступников и изменников. Никакой римский гражданин не мог быть распят без особой санкции кесаря. Сегодня люди всюду, в том числе и в России, носят золотые или деревянные кресты как украшение, часто даже не задумываясь, что это — высшая слава. Но во времена Спасителя крест был повсеместно знаком позора, пытки и смерти. И когда Христос говорил, что Его последователи должны нести с собой по жизни это орудие казни к месту казни, чтобы умереть позорной смертью, это вызывало у Его учеников ужас и протест.

 

Говоря о кресте, Христос не имеет в виду, что малейшее затруднение, с которым мы сталкиваемся, — это крест. Как постоянно слышим мы жалобы: «Нам всем приходится нести свои кресты». Он не говорит также только о личных разочарованиях, о болезнях или перемалывающих нас скорбях, — Он говорит прежде всего о том, что мы должны умереть для себя. Это самое трудное, это страшнее всех страданий, это более страшное, чем физическая смерть, и это кажется невозможным для человека.

 

Сейчас, как и тогда, многие приходят ко Христу, чтобы Он исполнил все их нужды и желания. Но Господь оказывается Мессией, Который требует умереть позорной и мучительной смертью для себя, для собственных интересов. Чтобы осуществить себя, надо отвергнуться себя, идя за Христом, в то время как преследование собственных интересов приводит к крушению, к темному отчаянию, к смерти и суду, когда Сын Человеческий снова придет на землю со славою.

 

И Господь показывает нам сегодня, что это значит — исповедание Его Мессией и следование за Ним; что значит осуществление человеком себя через самоотвержение. Лицо Его сияет, потому что Он преобразился перед тремя Своими учениками. Он явил славу Свою, которую имел, «прежде даже мир не бысть», как говорит апостол Иоанн Богослов. И тогда они увидели, что нет никого, кроме Иисуса — Господь был Божественным центром, из которого исходили все лучи. И Он бесконечно превосходит Моисея и Илию — закон и пророков — хотя связан с ними. Ученикам открылось, что заповедь о любви, на которой, как говорит Господь, утверждаются весь закон и пророки, — не просто самая совершенная нравственность, а жизнь Божественная, без которой человек не может стать человеком. И ради достижения которой он желает радостно умереть для себя, для тьмы, заключенной в каждом грехе, для себялюбия, заключающего тьму всех грехов, вместе взятых.

 

Это Его, Христова любовь, просияла на горе Фаворской. Он первый возлюбил нас до ужаса Креста, до ада. Преображение было не столько ради Господа, сколько ради Его учеников — Он преобразился пред ними, и голос с небес говорил им. Даже если они не до конца поняли его тогда, тем не менее это был решающий момент в раскрытии для них тайны Бога и тайны человека. И хотя они должны были молчать об этом, пока не наступило через Крестную смерть Его Воскресение, это навсегда явилось для них основанием благовестия о «радости, которая будет всему миру», о которой они возвещают, «не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия» (2 Пет. 1, 16).

 

Этот праздник мы празднуем, чтобы вера наша не была половинчатой. Чтобы, слыша апостола Петра: «Господи, хорошо нам здесь быть!» — мы не забывали, что такое хорошо и что такое плохо; чтобы, видя этот свет, всегда различали белое от черного. Никогда не было в мире так плохо, никогда не было так темно. Мир лежит во зле, и тьма сгущается. Как стремительно темнеет вокруг! Но свет во тьме светит, и никакая тьма не может объять его. Солнце правды, Христос, сияет, как прежде, во мраке нашей жизни. Неужели нам хорошо только с тем Христом, Который благословляет, питает, наполняет, украшает и защищает нашу земную жизнь?

 

Истинный, реальный Христос, — не ложный, не призрачный, — посылая нам сегодня, как из райского сада, сладость плодов земных, говорит о бесконечно большем — о том, что мир должен быть преображен любовью, которой никто из нас не имеет и которую Он предлагает всем. И когда мне дается в Церкви капля этой любви, я понимаю, что не могу быть человеком, если хочу меньшего. И понимаю также, что гора Преображения всегда сладостней, чем каждодневное служение, крест. Но гора Преображения дается лишь для того, чтобы дать нам силы для каждодневного служения, и для того, чтобы сделать нас способными идти путем креста.

 

Это сияние, которым Господь хочет облечь весь мир, эта любовь Христова дорого стоит. Но святая Церковь говорит нам, что несоизмерима нынешняя скорбь и вечная слава. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу (2 Кор. 4, 17). Ибо нынешние временные страдания ничего не стоят по сравнению с тою славою, которая откроется в нас, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним прославиться (Рим. 8, 17—18).