Ну, это было довольно удивительным - я имею в виду, в худшем плане. Ряд людей заслуживают большого осуждения здесь, от Дэвида Кэмерона, который может войти в историю как человек, который рискнул навредить Европе и своей собственной нации ради сиюминутной политической выгоды, до серьезных злых редакторов британских таблоидов, которые непрерывно предоставляли общественности ложную информацию.
Могу сказать, что я менее ужасаюсь Brexit, чем можно было бы ожидать, - на самом деле, даже меньше, чем я сам ожидал. Экономические последствия будут плохими, но не настолько, я бы сказал, плохими, как многие утверждают. Политические последствия могут быть гораздо более плачевными; я опасаюсь того, что многие из плохих вещей, вероятно, произошли бы, даже если бы Великобритания осталась.
Начнем с экономики.
Да, Brexit сделает Британию беднее. Трудно оценить торговые последствия выхода из ЕС, но они будут существенными. Правда, нормальные тарифы ВТО (тарифы для членов ВТО, таких как Великобритания, США, и ЕС, являются налогами на экспорт друг друга), являются низкими, и другие традиционные ограничения на торговлю относительно мягкие. Но всё, что мы видели в Европе и Северной Америке, предполагает, что обеспечение доступа к рынку оказывает большое влияние на стимулирование долгосрочных инвестиций, направленных на продажи через границы; отказ от данной гарантии со временем подорвет торговлю, даже если нет никакого рода торговой войны. И Британия в итоге станет менее продуктивной.
Но сейчас все разговоры идут о финансовых последствиях - ослабление рынков, спад в Великобритании и, возможно, во всем мире, и так далее. Я до сих пор не вижу этого.
Это правда, что фунт значительно снизился в сравнении с нормальными суточными колебаниями. Но для тех из нас, кто сточил свои зубы на формирующихся рыночных кризисах, падение не так уж велико – в действительности, оно не так уж велико по сравнению с британскими историческими событиями. Фунт упал на треть во время кризиса 1970-х годов; он упал на четверть во время выхода Великобритании из валютного механизма в 1992 году; он упал примерно на 8% сейчас, пока я пишу это.
Далее по данным Bloomberg представлен курс фунта к евро за последние 5 лет. Это не шок мирового масштаба:
Кроме того, Великобритания является страной, которая осуществляет займы в своей собственной валюте, она не подвержена классическому кризису баланса за счет девальвации национальной валюты, как Аргентина, где падение песо сеет хаос среди фирм и потребителей, которые осуществляют займы в долларах. Если вы обеспокоены тем, что опасения по поводу Brexit вызовут бегство капитала и повышение процентных ставок, то нет никаких признаков этого, разве что будет нечто противоположное. Далее, опять-таки по данным Bloomberg, представлена процентная ставка на британские 10-летние облигации за последние пять лет:
Далее, это правда, что мировые фондовые рынки падают; поэтому падают процентные ставки по всему миру, предположительно отражая страх экономической слабости, которая заставит центральные банки формировать денежно-кредитную политику очень свободно. Откуда этот страх?
Один из ответов состоит в том, что неопределенность может снижать инвестиции. Мы не знаем последствия процесса Brexit, и я мог видеть руководителей, которые решили отложить свои расходы до тех пор, пока вопрос не прояснится.
Большей проблемой могут быть опасения очень плохих политических последствий, как в Европе, так и внутри Великобритании. Это приводит меня к политике.
Представляется очевидным, что европейский проект - совокупные усилия по обеспечению мира и растущий политический союз благодаря экономической интеграции – имеет большие неприятности. Brexit, вероятно, является лишь началом, так как популистские/ сепаратистские/ксенофобские движения усилят свое влияние на континенте. Добавьте к этому слабости европейской экономики, которая является главным кандидатом на «вековой застой» - стойкие небольшие депрессии, движимые, например, демографическим спадом, которые сдерживают инвестиции. Многие люди сейчас очень пессимистичны по поводу будущего Европы, и я разделяю их опасения.
Но эти опасения сохранились бы, даже если бы Великобритания осталась. Большими ошибками были: принятие евро без тщательного обдумывания того, как единая валюта будет работать без единого правительства; катастрофический кризис евро в моральном плане, вызванный безответственностью южан; создание свободной трудовой мобильности среди культурно разнообразных стран с очень разным уровнем дохода, без тщательного обдумывания того, как это будет работать. Brexit является главным симптомом этих проблем, а также отражает потерю доверия к официальным лицам, которые пришли с этими проблемами. Эта потеря доверия заключается в том, каким образом бедствия евро сыграли определенную роль в Brexit, даже если сама Британия хотела оставаться далее.
Другими словами, на европейском уровне, я считаю, что Brexit – это гнойник, который лопнул бы в любом случае довольно скоро.
Я думаю, что реального существенного урона можно было избежать, если бы не должностные преступления политики Кэмерона в самой Великобритании. Я, конечно, не специалист в этом, но слишком вероятно, что референдум способствует как расширению прав и возможностей худших элементов в британской политической жизни, так и может привести к распаду самой Великобритании. Премьер-министр Борис выглядит намного более вероятным, чем президент Дональд; но он может обнаружить себя премьер-министром Англии – вот в чем дело.
Так что успокойтесь о краткосрочных макроэкономических последствиях; мы скорбим по Европе, но вы должны были уже раньше делать это; мы беспокоимся о Британии.
Пол Кругман, лауреат Нобелевской премии по экономике (2008)
Перевод Ю.Мартемьянова
Источник: «Нью Йорк Таймс». 24 июня 2016 г.