Равноценный обмен?

В последнее время за разговорами о путях разрешения конфликта в Донбассе совершенно затерялась, по сути, одна из важнейших составляющих гражданской войны, а именно — продолжающаяся антитеррористическая операция (АТО), которую, по-видимому, никто не собирается прекращать.

В то же время Президент Российской Федерации В.В.Путин, выступая на Петербургском международном экономическом форуме, не случайно акцентировал внимание слушателей на парадоксе, заключающемся в логике украинской и западной политических элит, настаивающих на исполнении политической составляющей Минских соглашений в условиях АТО.

Началом так называемой АТО принято считать 14 апреля 2014 года, когда и.о. президента Украины Александр Турчинов подписал указ № 405/2014 о начале антитеррористической операции на востоке Украины: «Ввести в действие решение Совета национальной безопасности и обороны Украины от 13 апреля 2014 г. «О неотложных мерах по преодолению террористической угрозы и сохранению территориальной целостности Украины». 

На Украине, согласно закону «О борьбе с терроризмом», антитеррористическая операция определяется как «комплекс скоординированных специальных мероприятий, направленных на предупреждение, предотвращение и прекращение террористической деятельности, освобождение заложников, обеспечение безопасности населения, обезвреживание террористов, минимизацию последствий террористической деятельности».

Причем это совершенно не мешает Порошенко в публичных выступлениях постоянно подчеркивать, что Украина «ведет войну со страной-агрессором, то есть с Россией». В то же время, как известно, вводить в действие закон «О правовом режиме военного положения» никто на Украине не собирается.

Тут следует особо остановиться на аргументации представителей украинской власти и обслуживающего ее экспертного сообщества. На начальной стадии конфликта украинской стороной использовались следующие аргументы: а) закон «О борьбе с терроризмом» по содержанию гораздо более эффективен, чем закон «О правовом режиме военного положения»; б) МВФ прекратит сотрудничество с Украиной, в случае если она введет в действие закон «О правовом режиме военного положения»; в) за введением в действие закона «О правовом режиме военного положения» последуют ограничения в сфере прав человека.

Но, как и следовало ожидать, подобные аргументы не выдержали испытания временем. Так, в 2015 году был принят новый закон Украины «О правовом режиме военного положения», но и он также не был введен в действие. В документах МВФ уже отсутствует позиция, по которой фонд не должен сотрудничать с государством в состоянии войны, а ссылки на неформальные рекомендации, которые давали украинской власти руководители фонда, ничем не подтверждаются. Кроме того, несмотря на отсутствие «правового режима военного положения» на территории проведения АТО, Украина отступила от своих обязательств по Конвенции о защите прав человека, по Международному пакту о гражданских и политических правах и Европейской социальной хартии. Киев мотивировал это «объективной необходимостью предпринять меры для отпора вооруженной агрессии РФ», не введя при этом в действие закон «О правовом режиме военного положения».

В реальности ключевой проблемой для украинской власти в вопросе введения в действие закона «О правовом режиме военного положения» остается вопрос идентификации стороны, с которой воюет Украина. С кем она воюет? В случае если такой стороной Киев назовет ДНР и ЛНР, это будет означать их фактическое признание как субъектов международных отношений. В случае если противоборствующей стороной обозначается Россия, то это дает РФ право адекватно ответить на подобное решение.

Соответственно АТО в ее нынешнем виде стала для украинских властей очень удобной ширмой, позволяющей им продолжать гражданскую войну в Донбассе, но при этом публично заявлять об отражении агрессии со стороны России.

В настоящее время западным партнерам Украины (конечно, при условии, что они на самом деле заинтересованы в разрешении украинского кризиса) было бы логично подтолкнуть киевское руководство к прекращению АТО в виде «жеста доброй воли». «Жест доброй воли» мог бы стать ответом на согласие представителей ДНР и ЛНР не проводить выборы на своих территориях в одностороннем порядке.

Такой шаг, безусловно, повлиял бы на деэскалацию конфликта и продемонстрировал добрые намерения Киева. Прекращение АТО не прописано в Минских соглашениях, но совершенно очевидно, что это решение только ускорит их реализацию, что впоследствии приведет к устойчивому миру.