Конституционный суд России официально признал законность извлечения органов из тел умерших для трансплантации без уведомления об этом родственников, пишет портал Regions.ru.
Такое решение суда стало ответом на иск матери екатеринбургской студентки Алины Саблиной, которая училась в столице и в январе 2014 года попала в ДТП, в результате которого скончалась в больнице. Узнав из заключения судмедэксперта, что у девушки изъяли для трансплантации некоторые органы, ее мать обратилась в суд, требуя взыскать с больницы компенсацию морального вреда. Суды отказали в удовлетворении исковых требований, после чего женщина обратились в КС.
Суд считает, что существо требований заявителей фактически сводится к необходимости перехода от существующей в России модели презумпции согласия на изъятие органов человека после его смерти к системе испрошенного согласия. И модель презумпции согласия, и система испрошенного согласия (когда врачи обязаны обратиться к родственникам покойного за разрешением) не противоречат Конституции, они обе основаны на принципах и нормах международного права, считает суд. Разрешение вопроса о выборе одной из них не входит в компетенцию КС.
Об использовании органов умерших людей для пересадки существуют разные мнения. Одни полагают, что умершему человеку они все равно не нужны, зато могут спасти живых, и потому использовать их при необходимости нужно непременно – во всяком случае, если умерший или его ближайшие родственники ясно не высказались против. Другие, напротив, считают изъятие органов надругательством над телом умершего и выступают против него в принципе. Наконец, третьи – и, в частности, Православная Церковь, - считают согласие на использование своих органов после смерти похвальным актом самопожертвования, но настаивают на его строгой добровольности. В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви говорится, что «презумпцию согласия потенциального донора на изъятие органов и тканей его тела … Церковь считает недопустимым нарушением свободы человека».
Презумпция согласия на посмертное донорство органов была предусмотрена российским Законом о трансплантации органов и (или) тканей человека 1992 года. Презумпция согласия действует также в Австрии, Бельгии, Венгрии, Чехии, Белоруссии и Китае. В Германии, Италии, Испании, Франции, США, Канаде действует концепция испрошенного согласия, когда для изъятия органов необходимо ясно выраженное волеизъявление человека.
Председатель Миссионерской комиссии при Епархиальном совете Москвы, эксперт комитета по вопросам семьи, женщин и детей Госдумы РФ иеромонах Димитрий (Першин) считает, что «правильно было бы, не меняя действующее законодательство, постепенно переходить на презумпцию несогласия на изъятие органов, создать правовую форму, чтобы в паспорте можно было указывать не только прописку, но и решение человека о том, согласен ли он стать донором органов в случае смерти».
Он отметил, что презумпция согласия основана на идеологии материализма, согласно которой «реальность мироздания исчерпывается материей», души у человека нет и после смерти его тело становится собственностью государства. Но если органы изымаются у покойного без его разрешения или согласия родственников, у населения возникают опасения, что врачи могут забирать органы у еще живых доноров. Кроме того, у многих есть основания полагать, что над ними совершается моральное насилие.
Требование обязательного получения письменного согласия человека на посмертное изъятие его органов исходит из того, что жизнь человека не обрывается с его смертью, а тело остается пространством личности даже после физической кончины. «Эта концепция предполагает мощную социальную рекламу, в рамках которой людям рассказывается о значимости предоставления органов для трансплантации в случае неожиданной смерти. А также оформление для желающих "карточки донора", позволяющей реаниматологам на месте сразу же определить, был ли человек согласен на изъятие его органов. Благодаря такому гуманному подходу удается совершать в тысячи раз больше трансплантаций, потому что люди настроены жертвовать свои органы», — подчеркнул о.Димитрий.
«Русская Православная Церковь могла бы стать одним из институтов, который мог бы поддержать эту идею добровольного донорства в нашей стране. В христианской традиции нет препятствий для этого. Мы воскреснем вне зависимости от того, заберут у нас органы после смерти или нет. И я готов одним из первых оформить такую карточку, чтобы развеять ненужные страхи и, Бог даст, спасти чьи-либо жизни, если что», — заключил иеромонах.
«Какой подход к донорству органов кажется вам правильным? Как вы расцениваете предложение ставить в паспорте отметку о согласии на изъятие органов? Не следует ли такое согласие как-либо поощрять – например, лучшими условиями медицинской страховки?» - с такими вопросами корреспондент Regions.ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Александр Добродеев, заместитель заведующего сектором МВД Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, считает, что «любое благое намерение всегда подогревается болезненными и чувствительными событиями. Хуже всего, что сначала тема обсуждается невзначай, а потом на ней раскручивается бизнес. Но если пересадка органов переходит в бизнес – это негуманно. Тут тонкая нравственная грань: человек, может, еще и жив, а его уже делят на кусочки, на органы. Мне кажется, это системный грех, когда людей используют в качестве товара. Уж ввели бы цену на человеческие органы, а то получается, что запчасти от машины можно купить, а органы человека ничего не стоят».
«И почему родственники не имеют права возражать против извлечения органов? Надо же понимать, что человеческая жизнь не просто предмет для эксплуатации, - она бесценна, - подчеркнул он. - Но сегодня все повернуто в другую сторону. У нас хотят получить еще какой-то доход от смерти людей. Пока в таком ключе идет обсуждение трансплантации органов, тема крайне неприятна».
Протоиерей Андрей Спиридонов, клирик храмов Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке и святителя Митрофана Воронежского на Хуторской в Москве, полагает, что «если все грамотно оговорить, мотивировать и разъяснять всем гражданам, какие могут быть преференции при пожертвовании своих органов после смерти, то проблем не возникнет. Надо людям предоставить свободу выбора: согласен человек или нет».
«Можно и в паспорте отметку ставить, почему бы и нет, - чтобы оперативно и свободно можно было действовать врачам, а то пока родственников найдешь, пока они подпишут все документы… А у органов небольшой срок жизни после смерти человека. Не должно быть никаких недомолвок, недопонимания, двусмысленностей в этом вопросе. Должна быть законодательная ясность для всех граждан, нужна информированность», - призвал отец Андрей.
Протоиерей Алексий Кульберг, настоятель Вознесенского храма города Екатеринбурга, первый помощник правящего архиерея, сказал: «Меня, признаться, удивило решение Конституционного суда, поскольку у нас к воле умершего принято относиться серьезно - в частности, в вопросах наследства. Воля человека, выраженная письменно или при свидетелях (кому и как следует наследовать его имущество), незыблема, и нарушение этой воли приравнивается к преступлению, - а ведь порой речь идет о десятках миллионов рублей наследства».
«А ведь для человека при жизни его внутренние органы – бóльшая ценность, нежели любое наследство, которое он может завещать. И в этом отношении, я убежден, документально оформленное прижизненное волеизъявление – единственно возможная и правовая, и этическая норма для нашего общества», - пояснил он.
«Понятно, что донорские органы нужны быстро - когда остановилось сердце, счет идет на минуты, и нет времени выяснять, что, у какого нотариуса и кому завещано. Очевидно, - считает он, - что необходимо разработать механизм, обеспечивающий быстрый доступ к этой информации медицинским учреждениям. Но это уже техническая задача, которая может быть решена в случае урегулирования этических и правовых вопросов».
«Нужно ли поощрять согласие на передачу своих органов после смерти? - с одной стороны, это было бы логично: у нас же поощряют доноров крови, они имеют определенные социальные льготы. Но здесь речь идет о христианской жертвенности (о чем и говорит отец Димитрий Першин), - а мы, получается, переходим от жертвенности к конкретной выгоде, которую человек может получить за свои органы. Вообще в этом вопросе нужно быть крайне осторожными, поскольку человек, завещавший свои органы после смерти, может представлять интерес для «черных трансплантологов» и его жизнь окажется под угрозой», - предостерег отец Алексий.
Иерей Вячеслав Кочкин, благочинный Адамовского округа Орской епархии, руководитель отдела по взаимодействию с лечебными учреждениями Орской епархии, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы п. Адамовки, отметил, что «с развитием трансплантологии этот вопрос неминуемо должен был встать. Имея огромные технические и научные возможности пересадки различных органов, в сфере здравоохранения, к сожалению, столкнулись с такой огромной проблемой».
«Да, - продолжил он, - законодательно этот вопрос - как и когда изымать органы - не урегулирован. Предложение отца Димитрия, конечно хорошее, но его реализация потребует больших физических затрат - необходимо оповестить людей, объяснить им, что если они добровольно, бесплатно жертвуют после смерти свои органы, это очень хорошо для их души и дает возможность сделать доброе дело – пусть даже и после смерти. В этом вопросе Церковь отстаивает добровольность».
«Если ты жертвуешь, не получая ничего взамен - это акт доброй воли, а получать что-то взамен, я считаю, неправильно. Если человек хочет для себя каких-то преимуществ, пусть тогда торгует органами при жизни. Не секрет: у нас есть бесплатное донорство, а есть платное. Но посмертное, я считаю, должно быть только добровольным – это жертва ближнему своему», - напомнил пастырь.
«Действительно, презумпция согласия у нас трактуется широко, - поэтому, быть может, "карточка донора" и нужна, но это потребует уже затрат материальных. Необходимо будет создать банк данных, какой-то контролирующий орган. Как представишь, сколько на это уйдет денег из бюджета, становится страшно. Однако, по всей видимости, без этого не обойтись: если у человека будет такая индивидуальная карточка, это поможет многим – спасти жизнь или вылечить тяжелую болезнь. И когда будет приниматься закон, в нем должно быть прописано, в какой момент можно изымать органы. Критерий жизни и смерти, к сожалению, сейчас очень размыт. Человек может находиться в состоянии клинической смерти, глубокой комы, а спустя какое-то время изымать органы уже не имеет смысла», - заключил отец Вячеслав.
.jpg)
