Экономика Венесуэлы является в высшей степени монокультурной – распространено представление о том, что страна добывает и экспортирует нефть, а больше там ничего нет. Это не совсем так, но то, что её экономика слабо диверсифицирована – это совершенно точно. Конечно, для Венесуэлы нынешняя ситуация с ценами на нефть ещё более болезненна, чем для России: всё-таки Россия – наследница Советского Союза и, как ни крути, советская диверсифицированная экономика ещё полностью не развалилась.
Экономические проблемы Венесуэлы связаны не только с падением цен на чёрное золото – такие падения случались не раз в истории этой страны. Даже когда Уго Чавес приходил к власти (а это было в конце 90-х годов) цена на нефть была не очень благоприятной. Тем не менее, Чавес встал у руля страны, где находился с 1999 по 2013 годы. Страна за эти почти 15 лет стала постепенно выравниваться.
На этом примере хорошо видна роль личности в истории, в политике страны. При Чавесе оппозиция и политическая конкуренция ослабли: его авторитет был настолько велик, что никто не мог по-настоящему критиковать его и, тем более, выступать против. Чавес сумел консолидировать общество, преодолеть имущественную поляризацию, которая возникла в 90-е годы. То есть даже при меньшем объёме национального «пирога» жизнь венесуэльцев стала более сносной, более обеспеченной – Чавесу удалось провести сравнительно успешную социальную политику – это и бесплатное образование, и в значительной степени бесплатная медицина, и какие-то социальные гарантии на производстве (скажем, работника нельзя было просто так выкинуть за ворота предприятия) и т.д.
Некоторые эксперты предполагают, что Чавес не просто ушёл из жизни, а это было покушение – впрочем, здесь медикам виднее. Как бы то ни было, Запад (прежде всего, спецслужбы США) работали все эти годы на Венесуэле, но эффективность их подрывной деятельности была крайне невысокой, поэтому оставалась крайняя мера – умертвить Чавеса. Что и произошло, по всей вероятности.
Конечно, его преемник не является столь харизматической фигурой, и ему не удавалось и не удаётся нейтрализовать оппозицию – и на падение цен на чёрное золото наложился такой факт, как активизация подрывной деятельности со стороны Запада, которая осуществляется руками резидентов. Мадуро не в состоянии всё это подавлять так, как это делал Уго Чавес.
Почему-то если и говорят о каких-то действиях Мадуро, то с неким смешком. Например, известно, что в Венесуэле достаточно остро стоит продовольственная проблема – в магазинах и аптеках пустые полки, недостаточно продуктов и медикаментов. Венесуэльская полиция не раз проводила рейды, и выяснялось, что на складах достаточно большие запасы продовольствия. Где-то в прессе я встречал информацию, что в результате таких рейдов было обнаружено 2,5 миллиона тонн продовольствия – это баснословные величины! Мы в конце 80-х – начале 90-х годов переживали нечто похожее. Используется всё тот же проверенный метод – те, кто контролирует оптовую и розничную торговую сеть, придерживают эти товары, руководствуясь своими «шкурными интересами», реализуя товар на чёрном рынке. Это именно то, что нужно Западу – ведь именно такие схемы блокировки продуктов создают социальное напряжение в обществе.
Надо сказать, что Уго Чавес заявлял о строительстве социализма в Венесуэле – и действительно, было сделано много реальных шагов для того, чтобы, прежде всего, выйти из-под контроля западных банков и транснациональных корпораций. Конечно, строительство социализма - возможно, слишком громкое заявление, но то, что выстраивалась независимая, суверенная экономика – это точно. Проводилась национализация многих отраслей – и, кстати, Уго Чавес в список стратегически важных отраслей внёс не только нефтянку и золотодобывающую промышленность (а Венесуэла является достаточно крупной золотодобывающей страной — насколько помню, добыча составляет примерно 10-15 тонн золота в год), но и оптовую и розничную торговлю. И я понимаю, почему Уго Чавес стремился национализировать торговлю: он хотел предотвратить то, что мы наблюдаем сегодня – блокирование продовольствия в оптовой и розничной сети. Припоминаю ситуацию конца 80-х – начала 90-х годов в России. У меня были знакомые в ОБХСС, и они откровенно рассказывали мне, что происходит за кулисами нашей торговой сети.
Можно говорить о попытках Николаса Мадуро реформировать экономику – например, о повышении цен на бензин. Некоторые СМИ подают это как решение, провоцирующие социальное напряжение и протесты. Но даже после повышения цен бензин остаётся дешёвым – в разы дешевле, чем он стоит, скажем, у нас.
Предпринимается попытка навести порядок в валютной сфере. Там фиксированный валютный курс – раньше 1 доллар стоил 6,3 боливара, теперь – 10 боливаров. Но по такому курсу можно покупать валюту у ЦБ только под импортные контракты на продовольствие и медикаменты. А те, кто желает покупать валюту на иные цели, пользуется валютным курсом свободного рынка – примерно 200 боливаров за доллар. Есть ещё чёрный (или серый) рынок, где курс, как говорят, доходит до 1000 национальный денежных единиц за 1 доллар. Думаю, что даже по курсу 200/1 доллары может купить далеко не каждый. Устанавливается лимит покупки валюты физическими лицами – предположим, для поездки за границу – и эти нормативы достаточно скромные.
На примере Венесуэлы мы можем наблюдать, что непоследовательная политика приводит к плачевным результатам. Мы на заседаниях РЭОШ не раз касались темы государственной монополии внешней торговли, государственной валютной монополии – к сожалению, в Венесуэле даже при Уго Чавесе не было попыток установить эти режимы. И поэтому сегодняшние власти Венесуэлы разводят руками и признают, что происходит нелегальная утечка капиталов. Причём для такой небольшой страны утечка колоссальна – она измеряется десятками миллиардов долларов в год. В результате венесуэльская экономика стремительно обескровливается.
То есть если власти сказали «а», нужно говорить «б»: или вообще не надо начинать таких реформ, или, если уж начали, следует идти последовательно и до конца. И перед глазами есть примеры: и СССР, и Куба, которая последовательно проводила реформы по нашему образцу. К сожалению, такой последовательности в Венесуэле нет, и я не удивляюсь, что инфляция за 2015 год там составила около 150%. Трудно сказать, какое там было падение курса боливара, потому что там множественные валютные курсы. Но несомненно, что оскудели валютные резервы: на сегодня резервы составляют примерно $15 млрд – это очень мало.
Примерно месяц назад при подготовке материала по Украине я проводил сравнительный анализ и взял объектом сравнения Венесуэлу – по некоторым параметрам её экономика очень напоминает украинскую. Но смотрите, какие двойные стандарты: МВФ ради Украины готов нарушать собственные правила, выдавать новые транши, а в то же время Венесуэла находится в жёсткой блокаде, «большая тройка» рейтинговых агентств выставляет ей мусорные рейтинги, ни о каких кредитах со стороны МВФ и речи быть не может.
Венесуэле намного сложнее выстраивать независимую экономику, чем России. Сейчас раздаются голоса: «Смотрите, что происходит в Венесуэле! Если мы будет пытаться тоже проводить независимый курс, то будут такие же последствия». То есть сторонники либеральной экономики предлагают нам вернуться в 90-е годы – заниматься приватизацией, либерализацией цен, свободным плаванием валютного курса рубля и т.д. Здесь полумеры не годятся – нужно действовать последовательно и до конца. У Чавеса действительно наблюдалась такая тенденция – от фазы построения суверенной экономики перейти к фазе построения «боливарианского социализма». А у Николаса Мадуро, скорее, идёт обратный процесс – он сдаёт даже те позиции, которые удалось завоевать Уго Чавесу за время его президентства.
Валентин Юрьевич Катасонов, д.э.н., профессор, председатель Русского экономического общества им. С.Ф.Шарапова
Впервые опубликовано на сайте Русского экономического общества им. С.Ф.Шарапова
