«Нас толкают еще раз отречься от Государя»

В ситуации с «екатеринбургскими останками» я как никогда почувствовал всю глубину трагизма разделения государства и Церкви. Ныне это обстоятельство считают достижением, но чему радоваться, если государство и Церковь не могут договориться по существенному вопросу, ведь речь идет о последнем Царе православной Империи. Государство считает, что «екатеринбургские останки» - это останки Императора, а Церковь в их подлинности сомневается, но вопреки ее воле состоится их погребение. Погребение – это церковный акт, относящийся к ведению Церкви. В данном случае вопреки позиции Церкви государство берет на себя обязательство похоронить православного Царя, да не где-нибудь, а в храме. Это кощунство, несмотря на то, чьи будут захоронены останки. Светское государство берет на себя исполнение религиозных функций, зная позицию Церкви, которая не имеет 100% доказательной базы, но вряд ли примет участие в захоронении останков. Тем не менее, государство вновь продавливает свой проект.

Удивляет и поражает, что эксгумация была совершена для исследования, которое, если проводится объективно и честно, не может быть с предсказуемым результатом. Что это за исследование, если результат известен заранее и установлена дата погребения?! Ситуация с «екатеринбургскими останками» развивается по написанному и кем-то утвержденному сценарию. Игнорирование государством позиции Церкви заставляет с крайней осторожностью относиться к этому захоронению. Тем более, ситуация кардинально изменилась после первого захоронения «екатеринбургских останков». Если в прошлый раз речь шла о возможности послужить панихиду о всех жертвах репрессий, то на сей раз не удастся таким образом решить этот вопрос. Для нас Царь-мученик является святым, поэтому мы молимся не о нем, а ему. Если в 90-ые годы можно было говорить об останках, то сегодня речь идет только о мощах, но ведь власти не называют мощами погребаемые останки. В настоящее время невозможно послужить молебен.

Вся ситуация принимает характер мистического тупика, складывается впечатление, что государство подталкивает Церковь на нарушение мистического порога, чтобы Церковь помолилась перед останками неизвестных людей. Некоторые утверждают, что их подлинность доказана на 90%, но ведь остаются еще 10%. У меня возникает чувство, будто Церковь жаждут ввязать в некое действо, с тем, чтобы Государь отвернулся от нас. Однако наш народ обладает глубокой соборной интуицией, спеша на место, где Царь принял мученическую кончину, к Царской Голгофе в Екатеринбурге, к Храму-на-Крови, куда стекаются десятки тысяч людей. В то же время в Петропавловском соборе к «екатеринбургским останкам» подходят только иностранцы. Я неоднократно бывал на царских панихидах в Петропавловском соборе, но ни разу не посещал этот придел, как будто что-то не пускает в него. Кто-то пытается Церковь ввести в заблуждение, кто-то жаждет, чтобы мы еще раз изменили Царю, отрекшись от него. Я рассматриваю всю эту историю как продолжение июля 1918 года, когда, к сожалению, мы совершили страшное преступление – попустили убийство Царя. А теперь, накануне столетия его мученической кончины, Царской Голгофы, нас как будто толкают еще раз отречься от Государя. Нужно сохранить ему верность, устоять в царской истине и найти силы пережить это искушение. Твердая позиция Церкви свидетельствует о том, что она сохраняет внутреннюю силу и правду, остается в чистоте Православной веры и способна различать духи – один из даров, о котором говорили святые отцы.