В первый вечер Пасхи, когда читается Евангелие о явлении воскресшего Господа Своим ученикам, Церковь напоминает нам, какой должна быть пасхальная радость. Иногда она бывает огненной, победоносной — так что когда мы кричим от радости «Христос воскресе!», кажется, рухнут все стены иерихонские, которые сегодня существуют. Эта радость воистину не сравнима ни с чем — никто не может ее дать, кроме Господа, и никто не может ее отнять, потому что Господь ее дает.
Но почему же мы не всегда по-настоящему глубоко переживаем пасхальную радость? Путь к радости идет через то, что предлагает нам Церковь, — через весь Великий пост, через Страстные дни, через всю нашу жизнь. Но если Господь Промыслом Своим, исполненным любви, обошел кого-то радостью среди Пасхи, не следует унывать. Потому что уныние — это то, что разрушает, то, что противоположно всему смыслу Пасхи. Продолжаются пасхальные дни. И как Господь являлся в течение сорока дней апостолам, так будет и теперь, может быть, лично являться Он тем, кого не сподобил сразу Своей сугубой радости. Как явился Он через восемь дней апостолу Фоме, которого не было при первом Его явлении ученикам. Христианин — это тот, кто присутствует при явлении Господа. А явление Господа — там, где собраны Его ученики, где богослужение, где мы становимся участниками события, которое воспоминает Церковь в Духе Святом.
Существует опасность — подменить радость, которую может дать только Господь, каким-то общим воодушевлением, эмоциональным восторгом, в то время как эта радость глубоко сокровенна. Да, иногда она бывает настолько сильной, что не может не прорваться наружу. Но радость Пасхи — свет неприступный, который открывает только Сам Господь. Никто и никак, никаким желанием, никаким размышлением, никаким переживанием своим не может прикоснуться к вечной жизни.
Как только начинается Пасхальная служба, в наши храмы внезапно врывается ликование небес, все заполняют радостные восклицания: «Христос воскресе!» и даже слова пасхального канона — благодатные слова, исполненные нетленной жизни, — порой не сразу воспринимаются нами. Действительно бывает так, что уже не нужно никаких слов, оттого что Сам Господь вошел в наше сердце. Но бывает, что Господь не посещает нас этой радостью, потому что Он больше нас любит, чем мы себя, глубже понимает, что с нами происходит. Что же нам делать? Будем начинать с самого простого — внимательно вникать в слова молитвы, которые предлагаются нам Церковью во время богослужения. Святые отцы говорят, что молитва начинается с того, когда наш ум заключен в слова молитвы, а уже потом из этого открывается и большая глубина. «Пойте Богу разумно», — говорит нам слово Божие (Пс. 46, 8).
Фомы не было со всеми апостолами, когда явился Христос в первый вечер Пасхи, и он не получил дар Духа Святого. Господь, явившись Своим ученикам, дунул на них и сказал: «Примите Духа Святаго». (Ин. 20, 22). Когда мы хотим передать нашу радость другим людям, мы должны остерегаться всякой фальши — в словах, в выражении нашего лица, — потому что речь идет о святой истине, об абсолютной правде, о Самом Боге. Здесь недопустимо никакое преувеличение — только то, что мы знаем, только то, во что мы свято веруем.
Ученики Христовы чувствуют эту тайну. Они говорят Фоме: «Видели Господа». Они не говорят ему о том, что он не может воспринять, потому что в нем нет Духа Святого, Которого Господь дал им при первом Своем явлении после Воскресения. Они не говорят ему о тайне искупления, о тех словах, которые Господь им сказал. Они не говорят о том, что Господь установил таинство священства: «Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас» (Ин. 20, 21), таинство исповеди: «Кому отпустите грехи, отпустятся им». Это тайны, которые невозможно понять человеку, не знающему Духа Святого. Поэтому они ограничиваются сообщением только того, что он может воспринять.
Так и мы, когда хотим сказать о Воскресении Христовом тем, кто не знает Духа Святого, кто от Бога не научен, — не должны говорить о сокровенных вещах, которые возможно постигнуть только благодатью Божией. Мы должны просто свидетельствовать о том, что Христос воскрес, и что нам это известно. И своей жизнью показывать, что Христос воскрес, и мы на самом деле причастны этой новой жизни.
Обратим внимание на то, как проявляется неверие Фомы: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю», — говорит он ученикам (Ин. 20, 25). Это сомнение порой воспринимают как некую его неспособность принять дар Господень. Но в этом сомнении есть глубина, потому что Фома обращен к самому главному, что есть в христианской жизни, — к смерти Христовой, к Его Страданиям. Как известно, не бывает ничего истинного без страданий, без пролития крови, без смерти. Апостолу Фоме было открыто, что истина связана со Христом, с Его Крестными Страданиями. И в его сомнении мы видим такую подлинность, которая приведет его в конце концов к глубокой вере по дару Христа.
Почему Господь сподобит его этого дара? Потому что поверить в Воскресение Христа без Его Креста, значит принять глубоко ложную духовность, которая предлагает сразу и высоту, и глубину, но без Креста Христова, без тайны Воплощения. Принять такого рода восторг и радость — значит быть готовым принять лжехриста, лжемессию, антихриста. Он явится именно тем, кто ищет духовной радости, не проникая глубоко в то, что предлагает Сам Господь.
Апостол Фома не поверил в Воскресение Христово, во-первых, потому что он сам не видел Господа. И, во-вторых, потому что у него не было достаточно любви к своим собратьям — другим апостолам, иначе он с доверием, без всяких доказательств, принял бы то, что они говорят о Христе. Кто имеет совершенную любовь, тот знает, что все, что принадлежит другому человеку, — дар благодати или явление Господа, которое ему было, — принадлежит всей Церкви.
Кроме того, он не поверил, потому что и у самих апостолов не было настоящей любви. Если бы была у них любовь, то они были бы способны передать ему то, что пережили. Если бы была атмосфера совершенной любви, то они без слов приобрели бы своего брата одной этой любовью. Но не было такой любви ни у Фомы, ни у других апостолов, и не могло еще быть, потому что все заключается, в конце концов, в тех плодах Креста и Воскресения, которые раскроются в Пятидесятнице, когда все, что совершил Христос на Кресте и в Воскресении, станет глубоко личным для всех, кто соединился с Господом верою, любовью и таинствами Церкви.
У них не хватало любви, они не думали о том, что то, что они получили, не является их заслугой. Они об этом даже не просили. Сам Господь пожелал им явиться, и Сам Господь пожелал им таким образом открыть славу Своего Воскресения. И так всегда бывает в духовной жизни. Мы даже помыслить не можем, что такое может произойти, а Христос вдруг нам дает узнать Свою пасхальную благодать.
У апостолов не было желания, чтобы Господь показал им Свои раны, они об этом не просили. Господь этого желал, и Он дал им это. А теперь апостол Фома желает этого, но желает в сомнении, чтобы удостовериться. Но Господь спешит навстречу каждому человеку, который искренне, всем своим существом ищет Его. Может быть, он ищет Господа не так, как Господь этого хочет. Но оттого что его желание устремлено к тайне Креста, Христос любовью Своею снова и снова снисходит до непостижимого Крестного уничижения, и открывает этому человеку путь спасения — истинную веру.
Есть такая опасность, когда мы, не получив от Господа благодать, хотим ее получить так, как мы хотим. И мы хотим, чтобы путь нашей веры был таким, каким мы хотим, а не таким, каким всевидящая и вселюбящая премудрость Божия хочет нам предложить. Так мы отделяем свою любовь от любви Христовой. Но и здесь Он нас не оставляет. Если мы устремлены ко Господу так, как был устремлен к Нему апостол Фома. Величайший дар Пасхи заключается в том, чтобы любовь Божия стала нашей любовью, чтобы мы сами дерзали стать той любовью, которую Господь нам дает. «Как послал Меня Отец, так Я посылаю вас». Господь говорит не только о тайне нашего высокого служения. Мы должны принять эту любовь, стать самим любовью по дару Христа, и потому быть способными разделить ее неложно с братьями и сестрами нашими, со всяким человеком, кто нуждается в Господе.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
