Сегодня, 9 октября, на Никольском кладбище Санкт-Петербурга вновь соберутся православные христиане, которые глубоко чтут память митрополита Иоанна (Снычева), чьи пламенные проповеди помогли многим и многим русским людям вернуться к своим корням и обрести смысл жизни. К его могилке, особенно украшенной в этот день - день именин Владыки - цветами, придут не только петербуржцы, но и паломники из Самары, из Саратова, из Москвы, но до сих пор не верится, что больше никогда в памятные для Владыки дни здесь не встретишь его верной «докторши», золотошвейки и духовной дочери с огромными иконописными глазами, исполненными одновременно и радости, и скорби, - схимонахини Варвары (23.02.1944-1.07.1997).
Впрочем, под этим именем ее мало кто знал - постоянная спутница митрополита Иоанна в скромном платьице, сшитом собственными руками, и сумочкой, переполненной бинтами, ампулами и шприцами, запомнилась всем как Валентина Сергеевна Дюнина.
Своего будущего духовного отца она увидела еще совсем ребенком. Однажды, как обычно, Валя с мамой пришла в храм Саратовской семинарии к литургии. Прихожане пропустили девочку вперед, и там Валя вдруг увидела, что в алтаре молится красивая, кудрявая «тетя». После службы, когда верующие подходили к кресту, она, разглядев в толпе родительницу, бросилась к ней со слезами. «Ты меня обманула! - кричала Валя. - Ты говорила, что девочки и тети батюшками не бывают, а тетя в алтаре служит!»
Этой «тетей» с длинными вьющимися волосами и нежным румянцем на щеках оказался молодой иеромонах Иоанн (Снычев). Правда, личная встреча с ним произошла позднее, в 1955-м году, когда о. Иоанн, будучи профессорским стипендиатом Ленинградской духовной академии, приехал в Саратов на каникулы. И с тех пор сорок лет он вел Валентину Сергеевну по жизни, обучая сложнейшей из духовных наук - житию в полном послушании. Валентина Сергеевна так привыкла ничего не предпринимать без благословения духовного отца, что когда его не стало, очень боялась, что сама не сумеет распознать волю Божию...
Когда Валентина закончила школу и выбирала профессию, о. Иоанн (Снычев) направил ее за советом к своему духовному отцу - митрополиту Мануилу (Лемешевскому). Тот благословил девушку поступать в медицинское училище и, показав на своего келейника, игумена Иоанна, пророчески предрек: «Тебе надо быть врачом. Он-то больным-больным будет...»
Так все и вышло. Получив медицинское образование, Валентина Сергеевна не переставала лечить своего Владыку, обремененного множеством телесных недугов, а он неустанно излечивал ее от недугов духовных.
Впрочем, не только духовных. Как ни странно, но, медик по образованию, Валентина Сергеевна сама отличалась довольно хрупким здоровьем. В результате весной 1989 года врачи поставили ей неутешительный диагноз и настаивали на том, чтобы немедленно удалить часть легкого. Однако Владыка не благословил ложиться на операцию: «Возьми-ка лучше отпуск и посиди дома. Матушка будет тебе томить овес, а другого ничего не ешь», - и перекрестил больное место. Валентина Сергеевна так и поступила. А под Преполовение, выпавшее в тот год на 24 мая, видит сон: будто Владыка служил с каким-то архиереем (не Моравским ли архиепископом Мефодием, чья память празднуется в этот день?) и молил его благословить рабу Божию Валентину, которая стояла тут же коленопреклоненно. Архиерей благословил и затем, взяв ее под обе руки, втянул до пояса в алтарь. Валентина Сергеевна проснулась и впервые не почувствовала боли.
Болезнь отступила. Отступила почти на шесть лет, в ожидании, пока Валентина Сергеевна не останется без своего молитвенника и духовного отца...
Трудно и болезненно давалась Валентине Сергеевне наука жить не по своей воле, однако с самого начала она твердо усвоила, что непослушание неотвратимо приносит свои горькие плоды.
Однажды Владыка благословил ее купить три яблоньки для сада, но она, приехав в питомник, так растерялась от изобилия сортов, что купила четыре саженца. Все деревца посадили, но четвертая яблонька не прижилась и зачахла. Владыка, увидев ее, спросил: «Почему засохла? Посадили не в том месте?» Валентина Сергеевна призналась в своем грехе. Выслушав исповедь, Владыка твердо сказал: «Вот тебе вещественное доказательство, что значит не слушать отца. Ты думаешь, отец просто так говорит? Запиши себе в дневник!» Однако выдернуть засохшее деревце не благословил - перекрестил яблоньку и строго велел поливать ее утром и вечером. Ровно через неделю домочадцы вдруг обнаружили, что засохшая яблонька распускает почки. Сказали об этом Владыке. «Ну пусть растет во славу Божию», - спокойно откликнулся он.
В другой раз подруге Валентины Сергеевны предложили две бесплатные двухдневные путевки в Москву. Девушки обрадовались, что можно лишний раз побывать у преподобного Сергия Радонежского, и пошли за благословением. Между тем шел Успенский пост, а Владыка очень не любил, когда люди в праздники или в пост отправлялись в дорогу. «Нечего в пост разъезжать, - сказал он. - Благословить не благословляю, но если хотите - езжайте сами». Подруги подумали-подумали да и решились: мол, не за развлечением же едем, а помолиться... И что же? Ночью произошло крушение поезда, который шел впереди самарского. Состав стоял так долго, что горе-паломницы успели съесть все запасы и сильно проголодались. Приехали в Москву только в воскресенье, и почему-то именно в тот день не только промтоварные, но даже продовольственные магазины были закрыты. С большим трудом путешественницы отыскали дежурный гастроном, запаслись булками и лимонадом и отправились в обратный путь. Но и до Самары поезд тащился двое суток, так что вернулись «неслушницы» едва живые...
Мягкий и незлобивый по натуре, Владыка был удивительно строг с теми своими духовными чадами, в ком видел несомненные следы преуспеяния в духовном делании. Тем немногим, кому довелось хоть краем глаза увидеть внутреннюю атмосферу архиерейского дома возглавителя одной из крупнейших кафедр России, удивлялись неприхотливости и почти монастырской дисциплине его обитателей. Галина Владимировна Сырцова, которая обучалась у Валентины Сергеевны шить облачения в открытой Владыкой пошивочной мастерской, вспоминала: «Питались они очень скромно, на стол подавалось всегда практически одно и то же: на первое или щи, или суп из консервов, или уха из рыбы, которую поймал сам митрополит, на второе - макароны. Только по праздникам и в воскресные дни матушка Олимпиада пекла пирожки или оладушки. По праздникам в три часа дня все "домашние" собирались за столом пить чай, и Владыка читал вслух отрывки из творений святых отцов. После этого он при всех начинал ругать Валентину Сергеевну, будто бы все, что он прочитал, относится непосредственно к ней и будто бы это она такая неисправимая. Мне было очень жалко Валентину Сергеевну, и я внутри себя даже осуждала архиерея: почему он с ней так поступает, ведь она совсем не такая, как он о ней говорит. Но однажды Валентина Сергеевна, которая тоже очень переживала такие публичные "порки", посетовала Владыке: "Вы только меня с Надей ругаете". А тот ответил: "Валечка, пойми: порой мне нужно обличить какого-то человека, но напрямую я не могу говорить, не зная, как он себя поведет: вдруг обидится и не придет больше! А вам все можно говорить. И запомните: вы самые мои кровные!"»
Несмотря на скорби и постоянную тревогу за здоровье своего духовного отца, Валентина Сергеевна никогда не показывала своих чувств. Любого человека она встречала с такой радостной улыбкой, будто ждала только его. «Каждое утро, - рассказывала Г.В.Сырцова, - после того как Валентина Сергеевна обработает ранки на ноге Владыки, измерит ему давление и выполнит все необходимые медицинские процедуры, она приходила в пошивочную. Ее звонкий голос мы слышали издалека - как только открывалась дверь на первом этаже нашего двухэтажного здания: Валентина Сергеевна всегда напевала молитву, и эту молитву пронизывала какая-то особая, неизбывная радость. И пока она поднималась по лестнице, эта радость передавалась всем в мастерской. Я всегда ждала ее прихода. И когда она входила, мне невольно думалось: если у этой рабы Божией столько любви, то сколько же ее у Божией Матери!.. Лицо у нее было удивительное - не лицо, а лик... Я и сама видела, как светилось лицо Валентины Сергеевны, особенно когда она была в храме или разговаривала с людьми. В ней жила любовь - и спрятать ее было невозможно. И это замечала не только я...»
Опытные люди говорят, что духовные дары наставника нередко передаются его ученикам. За свою благочестивую жизнь митрополит Иоанн несомненно снискал у Господа дар молитвы и дар предвидения... Думается, что какая-то часть этих даров перешла и к Валентине Сергеевне. Конечно, она это тщательно скрывала, но иногда они невольно проявлялись.
Второго мая 1996 года исполнялось полгода со дня смерти Владыки. После литургии и панихиды православные во множестве пришли на его могилку. Священникам приходилось ждать своей очереди, чтобы отслужить литию. Потом Валентина Сергеевна стала раздавать угощение на помин души. Сергею Астахову, которого она знала по пресс-службе митрополита Иоанна, Валентина Сергеевна дала две конфеты: «Это вам с женой», - и яичко: «А это сыну. Георгинчик будет». Сергей удивился: какие могут быть в мае георгины? Да и сына у него еще не было. Валентина Сергеевна смутилась: «Я тут не при чем - я только что причащалась», - и принялась отшучиваться: «Владыка очень любил георгины. Он вообще всякие цветы любил...» А три дня спустя, в канун Георгия Победоносца, у Сергея родился сын, которого назвали Георгием...
Окружающие даже не догадывались, что уже в то время Валентина Сергеевна была безнадежно больна. Врачи, вырезавшие у нее двенадцатикилограммовую опухоль, удивлялись: «И как она могла с такой огромной опухолью работать!»
Владыка предвидел, что Валентина Сергеевна примет монашество. Еще в начале 70-х годов он полушутливо называл ее Варварой, Варварушкой и почему-то Варварой Тихоновной. А однажды, в день Торжества Православия, признался, что чуть не причастил ее с этим именем... Да, собственно, она и жила по-монашески - ведь бывает так, что люди и без мантий, параманов и апостольников являют собой миру истинных монахов. Это свое предназначение они чувствуют в себе с самого раннего детства и потом долгие годы, стежок за стежком, шьют и вышивают себе незримые ризы спасения. Такой и была Валентина Сергеевна Дюнина. И все же сам Владыка не постригал свою духовную дочь, опасаясь, что загруженность Валентины Сергеевны послушаниями (помимо медицинских обязанностей, она занималась уборкой в архиерейском доме и руководила пошивочной мастерской) не позволит ей полностью выполнять монашеское правило.
Ее постриг состоялся уже после кончины Владыки. Совершил его 28 января 1997 года владыка Никон (Васюков), специально приехавший из Уфы в Самару. Поскольку к тому времени Валентина Сергеевна была уже смертельно больна, то сразу же после пострига в мантию состоялся и ее постриг в схиму. А почти полгода спустя, 1 июля 1997 года, владыка Никон принял участие в отпевании новопреставленной схимницы Варвары...
Более подробно об этих и других примечательных событиях и дивных подвижниках, которых довелось встретить Валентине Сергеевне - матушке Варваре - на узком пути спасения, повествует книга «Варварушка». Она издана в этом году к 70-летию со дня ее рождения петербургским издательством «Царское Дело». 11 октября, в рамках программы «Подвижники благочестия ХХ века», на выставке «Православная Русь» состоится презентация этой книги, которая будет интересна и полезна самому широкому кругу православных читателей. В презентации книги примут участие клирик храма Смоленской иконы Божией Матери протоиерей Андрей Алексеев, директор издательства Сергей Астахов, а также те, кто близко знал матушку Варвару. Посетители выставки смогут приобрести книгу на стенде издательства.
Приобрести книгу можно также в издательстве «Царское Дело» по адресу: 198095, Санкт-Петербург, ул. Швецова, 41. Телефон 8911932-54-93.
Обложка книги
У яблони непослушания. 1996 год
Воспоминания о духовном отце. 1996 год
Валентина Дюнина. 1974 год
На могиле Владыки Иоанна. 1996 год
Схимонахиня Варвара. Январь 1997 года
 кв.jpg)
