Прежде праздника Пресвятой Троицы Церковь приглашает нас к молитве за всех усопших, за наших братьев и сестер, которые, так же как и мы, были причастны хрупкости человеческого существования. Это наш долг и в то же время глубокая потребность сердца. Завтра на великой вечерни впервые после Пасхи мы преклоним колена в покаянном приношении Богу, и будем снова и снова умолять нашего Творца и Спасителя, чтобы всякая человеческая немощь наших умерших, препятствующая блаженной встрече с Ним, была решительно устранена. Апокалипсис открывает нам, что не войдет на небо «ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр. 21, 27).
Души, отягченные заблуждением и нераскаянными смертными грехами, не могут пребывать в небесных обителях. Чтобы достигнуть вечного блаженства, они должны быть «не имеющими пятна или порока, или нечто от таковых». У рая нет дверей, говорят нам наши святые, и всякий, кто хочет, может войти в него. Ибо Бог наш, Пресвятая Троица, — весь милосердие и любовь, и Его объятия всегда открыты, чтобы принять нас в Свою славу. Но Божественная сущность столь чиста, что душа, видящая в себе малейшее несовершенство, останавливается в трепете. Однако зная, что Церковь молится о ее спасении, дерзновенно устремляется ко Господу и обретает от Него великую милость — прощение своих грехов. Нет больших мук, чем согрешить против Божественного всепрощения, не уготовив себя покаянием к встрече с Господом в этой жизни. Так нуждается в новом мире человеческая душа в молитве Церкви — в освобождении от грубых и как будто не очень грубых грехов, не дающих ей соединиться с Богом! Горе ей, если она не обрела любви к Богу подлинным поклонением Ему, не избавилась от склонности ко греху, воспринятой от первородного греха, а затем увеличенной ее собственным грехом. Но даже прощенные в таинстве исповеди грехи и прегрешения остаются в душе неоплаченным долгом, нарушенным равновесием, которое требует восстановления в этой или будущей жизни. И может быть также, что предрасположенность к уже прощеным грехам осталась в час смерти укорененной в душе, потому что не была устранена глубоким покаянием в этой жизни. Когда человек умирает, он видит их с абсолютной ясностью и все готов отдать, только бы избавиться от них, чтобы быть с Богом.
Единственной реальной возможностью для этого является надежда на молитву Церкви. Душа испытывает великую скорбь — ее жжет огонь более мучительный, чем все, что на земле может причинить страдание. Но есть и великая радость, потому что с предельной ясностью она узнает, что Христос умер за всех, и Церкви дана власть ходатайствовать за своих чад, находящихся в самых безнадежных обстоятельствах. И потому со страхом и надеждой ждет спасительной встречи с Богом.
Кто-то сравнил состояние такой души с тем, что переживает путник, стоящий перед пустыней. Солнце палит, впереди удушающий зной, а у него такой малый запас воды! Он видит вдали, за пределами бескрайних песков, долину, где находится его сокровище, где освежающая прохлада, и где он хочет пребывать всегда. Он отправляется в путь, исполненный решимости преодолеть это долгое расстояние. Он идет среди удушающего зноя, не останавливаясь, пока не останавливается наша молитва. Кто обретает молитву Церкви, с несомненностью узнает, что он достигнет зеленой долины, потому что в этой молитве присутствует сила Божия, благодать Святого Духа. И ничто — ни палящее солнце, ни раскаленные пески — не может разлучить его с Богом.
Что касается нас, отсюда с земли мы можем помочь этим душам скорее пройти через пустыню, отделяющую их от Бога. Нашей верностью Богу, покаянием в наших грехах мы соделаем более кратким их и наш собственный переход от земли на небо. Если благодатью Пятидесятницы мы принесем плоды, достойные покаяния, в печали по Бозе и в любви к нашим ближним, нам дано будет после смерти идти прямо на небо. Это то, что было дано святым. И они зовут нас следовать за ними.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России
