Еще раз, по милости Божией, вступили мы в праздник Рождества Христова. Он будет присутствовать, по слову святого Иоанна Златоустого, во всех наших праздниках и в Пасхе Христовой. И словами Ангелов Рождественской ночи: «Слава в Вышних Богу, на земли мир, в человецех благоволение», которые до сих пор звучат в наших душах, будет начинаться каждый день богослужение утрени.
Кто же этот Человек, кто этот Младенец, повитый в яслях? Поколение за поколением, люди всех языков и народов стекаются к Его колыбели. С земным поклоном, касаясь лбом земли, простираются они перед Ним. Никто из новорожденных когда-либо не был так любим. Но и никто никогда не был так отвергаем, как Он. Там, где Он, течет кровь — невинная кровь из-за Него. Он простирает к человечеству Свои младенческие ладони, и все армии мира вступают в сражение.
Кажется, все крепости должны пасть перед Тем, чья единственная защита — младенческая ясность глаз. Но нет — все ощетиниваются и объединяются против Него. Чтобы избавиться от Него — все средства хороши. Всех младенцев Его возраста убьют, Его изгонят из Его страны, Он будет бежать с Матерью Своей в Египет, и вместе с Ними будет расти поток беженцев из века в век, заполняя все дороги мира. Как это происходит, например, сегодня, у нас на глазах. Начиная с Его родины, убийственного Иерусалима, вся земля дышит убийством.
Все завершится тем, что Его где-то загонят в угол, насмеются над Ним, оплюют, замучат, убьют Его. Так поступили с Ним тогда, и так продолжается сейчас. Через 2000 лет напряжение не стихло. Его по-прежнему влекут от суда к суду, Его обвинители выносят Ему снова и снова тяжкие приговоры. Кто сможет что-либо предпринять, чтобы их отвести?
Ироду не удалось Его погубить. Он непонятным образом ускользнул, когда тот избивал младенцев. Может быть, следовало убить младенцев, не только в Вифлееме, но и во всех городах и селениях Земли, чтобы Его не упустить? Убивают же сегодня миллионы и миллионы еще не родившихся младенцев — может быть, из той же злобной иродовой мести за то, что не удалось убить Его. Не сами матери, конечно, исполнены такой злобы, но, несомненно, диавол, который научает их этому преступлению. Конечно, прежде всего, по этой причине он стремится уничтожить все человечество, всех людей до единого.
А может быть, вовсе не обязательно проливать реки крови? Сегодня стало ясно, что бесполезно пытаться уничтожить верующих испытанными средствами. Сколько их убивали — миллионы — в надежде достать Его Самого. Не то, чтобы это перестают делать — по-прежнему это делают. Но это не помогает. Число верующих от этого только растет. Не лучше ли поступить по-другому? Отделить Его и Церковь Его от мира, сделать их совершенно «безопасными для общества»? Пусть Церковь молчит. Пусть поют в своих храмах. Пусть закроются в них и занимаются там своими чудачествами, а нам не мешают заниматься своими делами. И мы оставим Его в покое. На время, конечно. Потому что этого недостаточно. Надо сделать все, чтобы Церковь не видела ран мира и ран Христа. Пусть на улицах будут плакаты «С Рождеством Христовым» и «Христос — суперзвезда», а рядом с ними и рядом с их храмами — похабные рекламы с призывами: «Купите себе немного удовольствия».
Не только древние и новые еретики-богословы, все по существу СМИ, на Западе уже давно, а у нас — последнее десятилетие — весь мозг мира, все гении современной массовой псевдокультуры пытаются создать из разных кусочков такого Христа, Который больше просто не имеет права быть тем, что Он о Себе говорит. Они хотят, чтобы Он был как все — да, сверхчеловеком, но именно так, как каждый сегодня приглашается быть сверхчеловеком, «свободной личностью» без всяких нравственных и прочих запретов. «Он как все, в Нем простая проекция всех наших человеческих фантазий». Не Младенец в Вифлеемских яслях, не плоть и кровь, а призрак.
Уже не смешивают христианство с идеологией марксистов, это вчерашний день Европы и Латинской Америки. Сегодня в университетах на Западе преподается как высшая мудрость восточная теософия с христианской окраской (современный вариант докетизма, сатанинской ереси, с которой так яростно сражались святые апостолы Павел и Иоанн Богослов). Для современного образованного человека Христос должен стоять в одном ряду с Буддой и Магометом, с Кришной и другими духовными гениями человечества. Надо искоренить то, что о Нем говорит Церковь, в Святой Земле и в Святой Руси, но тонко, прикрыто. Никто не заметит этой подмены. Это будет копия Его — тот, кто вместо Христа. Антихрист. В конце концов, им нужна такая Церковь, которая уже не обличает зло, когда оно становится нормой жизни.
Русская Православная Церковь, говорят они, давно превратилась в археологический музей. Пусть она и остается таковым. Но разве не пора произвести в ней, как и во всей России, «перестройку», как сказал один из наших властителей-олигархов? Разве она не нуждается в обновленческих реформах?
Коротко говоря, им нужно христианство без Христа и без Его Креста. Им не нужна ни Его слава, ни Его раны, ни Его Воскресение, ни Его Рождество. Они слишком хорошо знают, что Он славен Своим Крестом, что «ранами Его мы все исцелились», и что Он влечет к Себе нищих духом Своей уязвимостью, — и именно это опасно. Спрятав Его Крест от Церкви, можно скрыть Его славу. Пусть больше не помнит никто о Его Страданиях, потому что это всякий раз напоминает, что мы причинили их Ему. А надо сделать так, чтобы всем было хорошо, — избавить мир от сознания вины греха, от мук совести и от чувства стыда. Но чем больше они стараются достигнуть этого, чем больше возрастает грех, тем больше увеличиваются страдания в мире. Тем яснее проступает Крест Христов, предваряющий Его Второе Пришествие.
«Ваш Христос — не наш Христос», — писал в свое время Победоносцев о христианстве Толстого. Тем более их Христос — не наш Христос. Они могут повторять слова Христа: «Приидите ко Мне», но не смогут добавить: «все труждающиеся и обремененные». Их Христос не падал на пути к Голгофе, не был распят рядом с разбойниками. И он не может никого исцелить. А человек боится исцеления, он не хочет признать, что он смертельно болен. Им нужно изменить лик Христа, иначе все догадаются, что Он Бог и Человек. И все узнают, какой у нас Бог и кто мы. Людям лучше не знать ни Его, ни самих себя. Вначале они хотели физически устранить Его и тех, кто Его. А затем — чтобы мы сами отвергли Того, Кто единственный может вернуть нам наше лицо.
Но никому не удастся отнять у нас нашего Христа — такого, каким дал нам Его Небесный Отец. Такого, каким Его возлюбили святые отцы, каким исповедали Его мученики и какому мы поклоняемся сегодня в Его Церкви и в Его мире. Не напрасно торжеством победы звучит в храмах в Рождественский сочельник эта песнь: «Страха же вашего не убоимся ниже смутимся. И аще паки возможете, паки побеждени будете. И иже аще совет совещаваете, разорит Господь. С нами Бог, разумейте, языцы и покаряйтеся».
На второй день Рождества Христова к ликованию Церкви о родившемся Спасителе мира присоединяется сугубая похвала Божией Матери. И во все дни праздника Рождества эта радость для нас нераздельна. Встречаясь с Господом, мы встречаемся с Его Матерью. Кланяясь Солнцу правды с высоты Востока, мы прославляем Ту, Которая как заря, предшествует солнцу. И не только предшествует, но несет в Себе и рождает в мир эту Божественную жизнь и этот свет. Небо и земля с трепетом взирают на непостижимое достоинство Девы, Которая именуется Матерью Божией — Матерью Того, Кто создал небо и землю. «Се, раба Господня», — говорит Пресвятая Дева, но Бог нарекает Ее Своею Матерью. Матерью Ее Творца. Она — Мать и раба одновременно. Всегда — Мать, и всегда — раба. Как Ее Сын — Бог и Человек. Всегда Бог, и всегда человек.
Как величия Своего Она достигает через смирение, так в материнство Свое Она вступает через девство. Она сохраняет девство и становится Матерью, соединяя две тайны жизни, никогда одновременно не существующие. Перед этими двумя тайнами предстоит человечество, не в силах по-настоящему их постигнуть без Нее. В Рождестве Ее девство не только сохраняется, но возвышается, но увенчивается, но расцветает Ее материнством. И Ее материнство свято уготовано, блаженно достигнуто и божественно совершено в Ее девстве. Этой тайне в какой-то степени причастны все девы и матери — только в целомудрии приходит святое материнство, и материнством утверждается целомудрие, не говоря уже о том, что подлинное девство раскрывается духовным рождением и духовным материнством. Как написано: «У оставленной больше детей, чем у имеющей мужа».
Мы встречаем сегодня праздник Рождества в мире, где поругано материнство и осмеяно девство, где обыденность убийства собственных, еще не родившихся детей, — Вифлеемское избиение младенцев в масштабе планеты, — и каннибализм разврата, тоже ставший бытовым явлением, свидетельствуют очевиднее самых страшных пророчеств о том, что человек без Бога не может быть человеком. Сколько мужчин и женщин встречают Господа вместе с Пресвятою Девой, начиная с яслей Вифлеема, где, поклонившись, можно увидеть, как сказано в Евангелии, Младенца с Матерью, и кончая Крестом, с которого Спаситель всех человеков говорит Своему ученику: «Се, Матитвоя», — и сколько людей проходит мимо, попирая все! Избрание быть Божией Матерью означает крест. И никто из людей, как Она, не знает тайну рождения, жизни и смерти каждого человека, и никто, как Она, не может молиться с таким состраданием и с такою любовью за всех, потому что Она — Мать всех живущих и Мать Бога Живого.
Постараемся как можно глубже проникнуть сегодня в тайну заступничества Божией Матери. Здесь, в Вифлеемских яслях, для Нее Он одновременно — Спаситель мира и маленькое Дитя, Которое растет. Дитя, Которое похоже на всех других и Которое, тем не менее, — Превечный Сын, Тот, Кто в Превечном Совете избрал взять на Себя тяжесть мира. И так Она носила Своего Ребенка, как всякая мать носит своего первенца. Однако Ей надо было быть подготовленной Духом Святым к тяжести грехов мира, которую Сын Ее должен будет понести. В вере Своей Она все яснее постигает, о чем идет речь. Она, даже в мыслях Своих, по слову преподобного Силуана Афонского, никогда не согрешившая, знает, что такое грех. Ей ведомо точно оскорбление, наносимое Богу грехом, и с того момента, как Она начала носить в Себе Своего Сына, грех для Нее — не просто внешнее, потому что Тот, Кто примет на Свои плечи грехи всех, живет в Ней. Это как если бы Она носила в Себе покаяние всего мира в грехе. В каждом грехе, который Она встречает, Она видит и знает: ради этого Спаситель приходит, это будет Его страданием, из-за этого Он умрет. И в день Рождества Христова, когда в Свете тихом раскрывается Ей сила Божественного прощения, Она совершенно по-новому, как никогда раньше, стоит перед этим океаном благодати. До сих пор Она носила благодать, скрытую в Ней. Хотя Она была окружена дыханием Духа, Она не знала Его прежде, как знает сейчас. Она видит Бога Своими глазами и касается Его Своими руками, и молится за всех. Как никогда раньше обнажаются перед Ней в пасхальном свете Рождества сатанинские глубины греха, и молитва Ее становится неодолимой, как оружие Креста, которое уже теперь пронзает Ей душу.
Матери-христианки и девы-христианки, и все православные христиане! Среди страшных соблазнов мира, когда перед наглым и бесстыдным грехом, кажется, почти без сопротивления сдаются почти все, Церковь снова и снова повторяет слова святого Иоанна Златоуста: «Все задачи жизни должны отступить на задний план перед задачей воспитания детей». И слова святых оптинских старцев: «По нашим временам сохранить целомудрие — это все сохранить». И когда кровью обливаются ваши сердца от бессилия что-либо сделать, обратитесь к Божией Матери. Ее молитва поистине совершает невозможное.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России
Кто же этот Человек, кто этот Младенец, повитый в яслях? Поколение за поколением, люди всех языков и народов стекаются к Его колыбели. С земным поклоном, касаясь лбом земли, простираются они перед Ним. Никто из новорожденных когда-либо не был так любим. Но и никто никогда не был так отвергаем, как Он. Там, где Он, течет кровь — невинная кровь из-за Него. Он простирает к человечеству Свои младенческие ладони, и все армии мира вступают в сражение.
Кажется, все крепости должны пасть перед Тем, чья единственная защита — младенческая ясность глаз. Но нет — все ощетиниваются и объединяются против Него. Чтобы избавиться от Него — все средства хороши. Всех младенцев Его возраста убьют, Его изгонят из Его страны, Он будет бежать с Матерью Своей в Египет, и вместе с Ними будет расти поток беженцев из века в век, заполняя все дороги мира. Как это происходит, например, сегодня, у нас на глазах. Начиная с Его родины, убийственного Иерусалима, вся земля дышит убийством.
Все завершится тем, что Его где-то загонят в угол, насмеются над Ним, оплюют, замучат, убьют Его. Так поступили с Ним тогда, и так продолжается сейчас. Через 2000 лет напряжение не стихло. Его по-прежнему влекут от суда к суду, Его обвинители выносят Ему снова и снова тяжкие приговоры. Кто сможет что-либо предпринять, чтобы их отвести?
Ироду не удалось Его погубить. Он непонятным образом ускользнул, когда тот избивал младенцев. Может быть, следовало убить младенцев, не только в Вифлееме, но и во всех городах и селениях Земли, чтобы Его не упустить? Убивают же сегодня миллионы и миллионы еще не родившихся младенцев — может быть, из той же злобной иродовой мести за то, что не удалось убить Его. Не сами матери, конечно, исполнены такой злобы, но, несомненно, диавол, который научает их этому преступлению. Конечно, прежде всего, по этой причине он стремится уничтожить все человечество, всех людей до единого.
А может быть, вовсе не обязательно проливать реки крови? Сегодня стало ясно, что бесполезно пытаться уничтожить верующих испытанными средствами. Сколько их убивали — миллионы — в надежде достать Его Самого. Не то, чтобы это перестают делать — по-прежнему это делают. Но это не помогает. Число верующих от этого только растет. Не лучше ли поступить по-другому? Отделить Его и Церковь Его от мира, сделать их совершенно «безопасными для общества»? Пусть Церковь молчит. Пусть поют в своих храмах. Пусть закроются в них и занимаются там своими чудачествами, а нам не мешают заниматься своими делами. И мы оставим Его в покое. На время, конечно. Потому что этого недостаточно. Надо сделать все, чтобы Церковь не видела ран мира и ран Христа. Пусть на улицах будут плакаты «С Рождеством Христовым» и «Христос — суперзвезда», а рядом с ними и рядом с их храмами — похабные рекламы с призывами: «Купите себе немного удовольствия».
Не только древние и новые еретики-богословы, все по существу СМИ, на Западе уже давно, а у нас — последнее десятилетие — весь мозг мира, все гении современной массовой псевдокультуры пытаются создать из разных кусочков такого Христа, Который больше просто не имеет права быть тем, что Он о Себе говорит. Они хотят, чтобы Он был как все — да, сверхчеловеком, но именно так, как каждый сегодня приглашается быть сверхчеловеком, «свободной личностью» без всяких нравственных и прочих запретов. «Он как все, в Нем простая проекция всех наших человеческих фантазий». Не Младенец в Вифлеемских яслях, не плоть и кровь, а призрак.
Уже не смешивают христианство с идеологией марксистов, это вчерашний день Европы и Латинской Америки. Сегодня в университетах на Западе преподается как высшая мудрость восточная теософия с христианской окраской (современный вариант докетизма, сатанинской ереси, с которой так яростно сражались святые апостолы Павел и Иоанн Богослов). Для современного образованного человека Христос должен стоять в одном ряду с Буддой и Магометом, с Кришной и другими духовными гениями человечества. Надо искоренить то, что о Нем говорит Церковь, в Святой Земле и в Святой Руси, но тонко, прикрыто. Никто не заметит этой подмены. Это будет копия Его — тот, кто вместо Христа. Антихрист. В конце концов, им нужна такая Церковь, которая уже не обличает зло, когда оно становится нормой жизни.
Русская Православная Церковь, говорят они, давно превратилась в археологический музей. Пусть она и остается таковым. Но разве не пора произвести в ней, как и во всей России, «перестройку», как сказал один из наших властителей-олигархов? Разве она не нуждается в обновленческих реформах?
Коротко говоря, им нужно христианство без Христа и без Его Креста. Им не нужна ни Его слава, ни Его раны, ни Его Воскресение, ни Его Рождество. Они слишком хорошо знают, что Он славен Своим Крестом, что «ранами Его мы все исцелились», и что Он влечет к Себе нищих духом Своей уязвимостью, — и именно это опасно. Спрятав Его Крест от Церкви, можно скрыть Его славу. Пусть больше не помнит никто о Его Страданиях, потому что это всякий раз напоминает, что мы причинили их Ему. А надо сделать так, чтобы всем было хорошо, — избавить мир от сознания вины греха, от мук совести и от чувства стыда. Но чем больше они стараются достигнуть этого, чем больше возрастает грех, тем больше увеличиваются страдания в мире. Тем яснее проступает Крест Христов, предваряющий Его Второе Пришествие.
«Ваш Христос — не наш Христос», — писал в свое время Победоносцев о христианстве Толстого. Тем более их Христос — не наш Христос. Они могут повторять слова Христа: «Приидите ко Мне», но не смогут добавить: «все труждающиеся и обремененные». Их Христос не падал на пути к Голгофе, не был распят рядом с разбойниками. И он не может никого исцелить. А человек боится исцеления, он не хочет признать, что он смертельно болен. Им нужно изменить лик Христа, иначе все догадаются, что Он Бог и Человек. И все узнают, какой у нас Бог и кто мы. Людям лучше не знать ни Его, ни самих себя. Вначале они хотели физически устранить Его и тех, кто Его. А затем — чтобы мы сами отвергли Того, Кто единственный может вернуть нам наше лицо.
Но никому не удастся отнять у нас нашего Христа — такого, каким дал нам Его Небесный Отец. Такого, каким Его возлюбили святые отцы, каким исповедали Его мученики и какому мы поклоняемся сегодня в Его Церкви и в Его мире. Не напрасно торжеством победы звучит в храмах в Рождественский сочельник эта песнь: «Страха же вашего не убоимся ниже смутимся. И аще паки возможете, паки побеждени будете. И иже аще совет совещаваете, разорит Господь. С нами Бог, разумейте, языцы и покаряйтеся».
На второй день Рождества Христова к ликованию Церкви о родившемся Спасителе мира присоединяется сугубая похвала Божией Матери. И во все дни праздника Рождества эта радость для нас нераздельна. Встречаясь с Господом, мы встречаемся с Его Матерью. Кланяясь Солнцу правды с высоты Востока, мы прославляем Ту, Которая как заря, предшествует солнцу. И не только предшествует, но несет в Себе и рождает в мир эту Божественную жизнь и этот свет. Небо и земля с трепетом взирают на непостижимое достоинство Девы, Которая именуется Матерью Божией — Матерью Того, Кто создал небо и землю. «Се, раба Господня», — говорит Пресвятая Дева, но Бог нарекает Ее Своею Матерью. Матерью Ее Творца. Она — Мать и раба одновременно. Всегда — Мать, и всегда — раба. Как Ее Сын — Бог и Человек. Всегда Бог, и всегда человек.
Как величия Своего Она достигает через смирение, так в материнство Свое Она вступает через девство. Она сохраняет девство и становится Матерью, соединяя две тайны жизни, никогда одновременно не существующие. Перед этими двумя тайнами предстоит человечество, не в силах по-настоящему их постигнуть без Нее. В Рождестве Ее девство не только сохраняется, но возвышается, но увенчивается, но расцветает Ее материнством. И Ее материнство свято уготовано, блаженно достигнуто и божественно совершено в Ее девстве. Этой тайне в какой-то степени причастны все девы и матери — только в целомудрии приходит святое материнство, и материнством утверждается целомудрие, не говоря уже о том, что подлинное девство раскрывается духовным рождением и духовным материнством. Как написано: «У оставленной больше детей, чем у имеющей мужа».
Мы встречаем сегодня праздник Рождества в мире, где поругано материнство и осмеяно девство, где обыденность убийства собственных, еще не родившихся детей, — Вифлеемское избиение младенцев в масштабе планеты, — и каннибализм разврата, тоже ставший бытовым явлением, свидетельствуют очевиднее самых страшных пророчеств о том, что человек без Бога не может быть человеком. Сколько мужчин и женщин встречают Господа вместе с Пресвятою Девой, начиная с яслей Вифлеема, где, поклонившись, можно увидеть, как сказано в Евангелии, Младенца с Матерью, и кончая Крестом, с которого Спаситель всех человеков говорит Своему ученику: «Се, Матитвоя», — и сколько людей проходит мимо, попирая все! Избрание быть Божией Матерью означает крест. И никто из людей, как Она, не знает тайну рождения, жизни и смерти каждого человека, и никто, как Она, не может молиться с таким состраданием и с такою любовью за всех, потому что Она — Мать всех живущих и Мать Бога Живого.
Постараемся как можно глубже проникнуть сегодня в тайну заступничества Божией Матери. Здесь, в Вифлеемских яслях, для Нее Он одновременно — Спаситель мира и маленькое Дитя, Которое растет. Дитя, Которое похоже на всех других и Которое, тем не менее, — Превечный Сын, Тот, Кто в Превечном Совете избрал взять на Себя тяжесть мира. И так Она носила Своего Ребенка, как всякая мать носит своего первенца. Однако Ей надо было быть подготовленной Духом Святым к тяжести грехов мира, которую Сын Ее должен будет понести. В вере Своей Она все яснее постигает, о чем идет речь. Она, даже в мыслях Своих, по слову преподобного Силуана Афонского, никогда не согрешившая, знает, что такое грех. Ей ведомо точно оскорбление, наносимое Богу грехом, и с того момента, как Она начала носить в Себе Своего Сына, грех для Нее — не просто внешнее, потому что Тот, Кто примет на Свои плечи грехи всех, живет в Ней. Это как если бы Она носила в Себе покаяние всего мира в грехе. В каждом грехе, который Она встречает, Она видит и знает: ради этого Спаситель приходит, это будет Его страданием, из-за этого Он умрет. И в день Рождества Христова, когда в Свете тихом раскрывается Ей сила Божественного прощения, Она совершенно по-новому, как никогда раньше, стоит перед этим океаном благодати. До сих пор Она носила благодать, скрытую в Ней. Хотя Она была окружена дыханием Духа, Она не знала Его прежде, как знает сейчас. Она видит Бога Своими глазами и касается Его Своими руками, и молится за всех. Как никогда раньше обнажаются перед Ней в пасхальном свете Рождества сатанинские глубины греха, и молитва Ее становится неодолимой, как оружие Креста, которое уже теперь пронзает Ей душу.
Матери-христианки и девы-христианки, и все православные христиане! Среди страшных соблазнов мира, когда перед наглым и бесстыдным грехом, кажется, почти без сопротивления сдаются почти все, Церковь снова и снова повторяет слова святого Иоанна Златоуста: «Все задачи жизни должны отступить на задний план перед задачей воспитания детей». И слова святых оптинских старцев: «По нашим временам сохранить целомудрие — это все сохранить». И когда кровью обливаются ваши сердца от бессилия что-либо сделать, обратитесь к Божией Матери. Ее молитва поистине совершает невозможное.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России
_в белом.png)
